𝕊𝕙𝕒𝕣𝕕 𝕠𝕗 ℙ𝕒𝕚𝕟 Season Two

Трейлер Блика. Ночь.
Экран монитора тускло светится в темноте, на нём — застывшая загрузка Dead by Daylight, логотип мигает в такт тишине. Комната дышит неоном: клавиши клавиатуры светятся под руками, вокруг царит мерцающее свечение мониторов, как будто сам воздух наполнен цифрами.

Блик сидит в своём кресле, с наушниками на голове, не отрывая взгляда от экрана. В его движениях — сосредоточенность и привычка. Всё под контролем.

Рядом, в старом кресле-мешке, почти развалившись, как домашний кот, устроился Мейдж. В руках — геймпад и кружка с остывающим кофе. Потягиваясь, он бросает взгляд на друга:

— Ты всегда играешь за Клода? Почему не Дэвид Кинг?

— Потому что у Клода перк на тишину, как у меня, — не отрывая взгляда от экрана, отвечает Блик. — А у Дэвида лицо человека, который занял мою парковку.

Мейдж смеётся громко, заразительно, на всю тёмную комнату.

— Ты параноик даже в пикселях. Это же просто игра.

Блик приподнимает бровь, глядя на него мимо экрана:

— А ты ведь знаешь, что сон — это просто биохимия. А всё равно ищешь в нём сигналы от Алекса.

Мейдж замолкает. На секунду. Его улыбка гаснет.

— Touché, — вздыхает он тихо.

Начинается кат-сцена: туманная карта, заброшенный лес, зловещий ветер. Персонажи появляются из ниоткуда.

— Когда ты в последний раз выходил на улицу без капюшона? — спрашивает Мейдж, уже в процессе игры.

Блик щурится, будто прокручивая в голове ленту воспоминаний:

— В 2014. Тогда на меня напала бабка с каталогом Avon. С тех пор — только режим стелса.

— Ты прячешься даже от мира, Блик, — усмехается Мейдж, не отрываясь от экрана.

— А ты, наоборот, бросаешься на него с голыми кулаками. Не знаю, кто из нас глупее, — парирует Блик, закидывая в рот крекер.

На карте появляется убийца. Блик резко уходит к генератору, Мейдж следует за ним, глаза на мониторе, но мысли — где-то глубже.

— Слушай… А если мы всё-таки найдём Алекса? Что тогда?

— Тогда ты, может быть, перестанешь читать мои логи по ночам, — отвечает Блик. Пауза. — И… снова начнёшь спать.

Слова звучат мягко. Почти с заботой.

Мейдж на мгновение теряет контроль над игрой, замедляется, его голос — уже тише:

— Ты думаешь, он жив?

Блик смотрит на него. Без насмешки. Серьёзно.

— Если бы нет… ты бы уже умер от того, сколько раз звал его во сне. А ты всё ещё здесь.

Тишина. Только хруст шагов на гравии карты, стрекот ворон, ветер.

— Ты знаешь… — почти шёпотом говорит Мейдж, — ты бываешь слишком добрым. Просто прячешь это за клавиатурой.

Блик уходит к другому генератору, не поворачивая головы:

— Скажешь ещё одно слово — солью геймпад.

Мейдж смеётся. Настояще, тепло. В этой тишине смех — как огонь в камине.

Финальный рывок. Персонажи бегут к выходу, за ними гонится убийца. Секунды — как вечность. Блик проскальзывает первым, Мейдж не успевает. Тот ловит удар и с шумом откидывается на спинку кресла, глядя в потолок.

— В следующий раз играем в Stardew Valley, — ворчит он, с грустью отставляя геймпад.

Блик краем рта усмехается, продолжая играть.

— Я взломаю всех этих фермеров. Клянусь.

На следующий день в актовом зале школы Нью-Дэйвс проходило голосование за пост президента школьного совета. В финале осталось двое кандидатов: Сэмюэль Уолтсон и Кориан Грей. Последний был ответственным и амбициозным, но, казалось, его тщеславие мешало ему подняться выше. Атмосфера в зале была напряжённой.

Директор вышел на сцену, уверенно взяв в руки микрофон. Его голос звучал чётко и сдержанно:

— Итак… С разницей в десять голосов, новым президентом школьного совета становится Сэмюэль Уолтсон.

В зале на мгновение повисла тишина. А потом — буря аплодисментов. Все взгляды устремились на Сэма, сидящего ближе к задним рядам. Он словно не верил в то, что только что услышал.

— Я выиграл?.. — едва слышно прошептал он, будто сам себе.

К нему тут же подскочила Мелисса и крепко обняла.

— Ты молодец, Сэм! Ты справился! — прошептала она с нежной улыбкой, глядя прямо в его лицо. В её взгляде читалась искренняя вера — та, что поддерживает, даже когда сам в себя не веришь.

Эбигейл подошла чуть позже. Её голос был тихим, но в нём звучала гордость:

— Ну вот, ещё одна загадка решена. Хотя, честно? Я ни на секунду не сомневалась в тебе. Ты заслужил это, Сэм.

Следом к нему подбежал незнакомый для большинства учеников парень с ярко-рыжими волосами. Он с жаром обнял Сэма:

— Президент Уолтсон! Звучит мощно, а? Ты справишься, я в тебя верю!

Несколько одноклассников с удивлением переглянулись, глядя на него. Парень смутился, неловко засмеялся и спрятался за Сэма:

— Эм... простите. Я просто его одноклассник. Всегда знал, что он сможет.

Айзек подошёл следом, жуя жвачку. Он скептически посмотрел на Сэма:

— Не думал, что ты дойдёшь до конца, если честно. Респект. Только не забывай, кто тебе помог с плакатами.

Рэй, наблюдавший за всем с некоторой иронией, тихо хмыкнул и похлопал Сэма по плечу:

— Ну всё, теперь психовать каждые три минуты нельзя. Люди смотрят, президент.

Сэм всё ещё находился в ступоре. Его сердце колотилось, мысли путались, а ноги сами понесли его к сцене под гул аплодисментов. Он встал у микрофона, сжимая его в потных ладонях. В голове — гул собственных сомнений.

«А если я не справлюсь? А если подведу их всех? Я же не идеален. Я просто человек, который хочет что-то изменить...»

Он поднял глаза. Мелисса — кивнула, сдержанно, но с верой. Рыжеволосый парень показал большой палец. Эбигейл — просто смотрела, по-своему отстранённо, но с доверием.

Сделав глубокий вдох, Сэм заговорил, стараясь, чтобы голос звучал уверенно:

— Спасибо. Я не знаю, как выразить это правильно… Но я обещаю одно: я буду бороться. За каждого, кто верит, что голос одного — может что-то изменить. Спасибо, что поверили в меня.

Аплодисменты в этот раз звучали по-другому — в них было не только одобрение, но и доверие. Теперь у них был президент, которому не всё равно.

Директор с улыбкой прикрепил к лацкану Сэма брошь президента — ту, что он теперь будет носить с гордостью.

— Кроме того, — продолжил директор, — у президента есть право выбрать вице-президента. Это должен быть человек, которому ты доверяешь, Сэм. Я уверен, ты сделаешь правильный выбор.

Сэм задумался. Его взгляд упал на Кориана, стоявшего в стороне. Парень явно переживал: напряжённые плечи, нахмуренный лоб, взгляд, полный разочарования.

— Кориан, — окликнул его Сэм. Лёгкая улыбка скользнула по его губам.

Кориан удивлённо вскинул брови, расправил плечи и шагнул вперёд. Его голос прозвучал холодно, но в нём чувствовалась неуверенность:

— Да? Что тебе нужно… президент?

Сэм лишь мягко улыбнулся и обратился к залу:

— Я мог бы выбрать кого угодно. Но у нас уже есть человек, который доказал: ему не всё равно. Он умеет быть настойчивым. — Его взгляд устремился к Кориану. — Иногда, честно говоря, даже слишком настойчивым.

В зале кто-то усмехнулся, Кориан приподнял бровь, всё ещё не понимая, к чему всё идёт.

— Поэтому я хочу предложить пост вице-президента Кориану Грею, — произнёс Сэм. — Да, мы разные. Именно поэтому он мне и нужен.

Зал затаил дыхание. Кориан был ошарашен. Его взгляд метался между Сэмом и директором.

— Ты сейчас серьёзно? — выдохнул он.

Сэм повернулся к нему, теперь уже тише:

— Конечно. Ты хороший лидер. Просто тебе иногда не хватает... направления.

Кориан усмехнулся, чуть грубовато ответив:

— А тебе — зубов.

Сэм хмыкнул, протягивая руку. Несколько секунд — и Кориан, всё ещё не веря, пожал её. В этом пожатии — признание и начало нового союза.

Директор хлопнул в ладоши, зал взорвался аплодисментами. Лидер избран. А вместе с ним — и перемены.

После времени, проведённого в актовом зале, ребята вышли на задний двор школы. Воздух был наполнен остаточным возбуждением и предвкушением чего-то нового. Сэм, сияя от пережитого, шагал немного впереди, а рядом с ним — рыжеволосый парень с застенчивой улыбкой.
— Народ, хочу вас познакомить, — сказал Сэм, обернувшись к друзьям. — Это Лукас Эллори. Мой одноклассник и, что важнее, хороший друг.

Лукас помахал им, его улыбка была тёплой и немного смущённой.
— Привет. Я не кусаюсь… пока, — добавил он, искоса глядя на Айзека.

Тот фыркнул, скептически прищурившись:
— Посмотрим.

Сэм рассмеялся, присаживаясь на траву.
— Айзек — наш главный провокатор, так что если кто и должен опасаться укусов, то это он.

Мелисса подошла ближе, заинтересованно глядя на яркие волосы Лукаса.
— Ещё один рыжий? Отлично. Ты будешь ярким пятном на фоне нашей вечной драматичной серости, — сказала она, позволив себе лёгкую улыбку. Последнее время ей стало проще открываться, когда рядом были те, кому она доверяла.

Эбигейл посмотрела на подругу с лёгким удивлением.
— Эй! Я не унылая. Просто... сосредоточенная, — пробормотала она.

Лукас хихикнул, почесав затылок:
— Я начинаю к вам привыкать. А по поводу волос — цвет не настоящий. Я люблю менять образы. Рыжий — один из моих любимых.

Сэм кивнул, откинувшись спиной на шершавую кору дерева.
— Он правда классный. Как-то вытащил меня по химии. А я, честно, думал, что борная кислота — это какая-то древняя ведьминская кара.

Ребята рассмеялись.
— А химия и есть ведьмовство, — буркнул Айзек. — Чистая тёмная магия. Вонючие зелья и куча непонятных формул.

Мелисса хмыкнула:
— Ну что ж, рыжик… Добро пожаловать в наш ковен.

Лукас с благодарной улыбкой достал из рюкзака упаковку печенья и протянул друзьям. Мелисса взяла одно осторожно, будто это было хрупкое стекло.
— Ммм... оно воздушное, как облако. Нам определённо нужно устроить пикник. Озеро Мора, пледы, сладости, лимонад… и, конечно, музыка.

— Кудряшка, ты читаешь мои мысли, — отозвался Айзек, уже прикидывая, какую колонку взять.

Мелисса зыркнула на него.
— Только попробуй включить Моргенштерна — и я тебя похороню рядом с колонкой.

Айзек округлил глаза:
— С чего ты взяла, что я его слушаю?

— Просто… мой брат — его фанат, — ответила она, отворачиваясь и поправляя свои кудри. Сэм, глядя на неё, не мог сдержать улыбки — в её движениях было столько жизни.

— Ха, неудивительно. Мы с Гэрси как-то слушали его вместе… — проговорил Айзек, внезапно погружаясь в воспоминания.

— Может, тебе стоит с ним поговорить? — предложил Сэм. Айзек вздрогнул. Мысль о примирении пугала.
— Та ну. Он точно ещё держит на меня злобу…

— Я бы хотела, чтобы он пришёл. Может, даже с Эмбер, — тихо сказала Мелисса, глядя в сторону, будто ловя надежду на ветру.

— Я бы предпочёл не видеть его. Он бьёт больно, — буркнул Айзек, вспоминая тот синяк.

— Не провоцируй — и не будет повода. Он же думает, что ты за спиной гадости про него говоришь, — бросила Мелисса, сложив руки на груди. Её взгляд был тяжёлым — она всё ещё сомневалась в невиновности Айзека.

— А Рэя брать будем? — подала голос Эбигейл. — Он же завуч… вдруг помешаем?

Услышав имя Рэя, Лукас тут же замер. Щёки его слегка порозовели, пальцы сцепились и начали теребить друг друга.
— Рэй… он тоже часть вашей компании?

Сэм посмотрел на него внимательно и мягко кивнул:
— Да, он с нами. И ты тоже с нами, Лукас. Не переживай. Ты не лишний.

Лукас слабо улыбнулся. Он всё ещё чувствовал себя неловко — особенно услышав о Рэе. Этот парень… он был тем типом, который всегда приковывал внимание Лукаса: тёмный, загадочный, спокойный. Рэй, конечно, никогда не давал поводов надеяться, но Лукас всё равно продолжал мечтать, что однажды осмелится ему признаться.

Пока компания обсуждала пикник, каждый начал собираться.
Айзек первым отправился за колонкой, крадучись по дому, чтобы не привлечь внимание родителей. Он знал — стоит им услышать шаги, его опять могут запереть. Отец твердил одно и то же: будь лучше этих никчемных друзей, добейся большего. Но Айзек упрямо шёл в другую сторону. Он не хотел быть выше — он просто хотел быть понятым.

Эбигейл достала из дома старый плед. Её внутренний голос, всегда настойчивый, вдруг смолк — впервые за долгое время в голове было тихо. Сидни тем временем приготовила горячие бутерброды, ожидая Мейджа. Её сердце беспокоилось — парень давно не выходил на связь, но она старалась верить в лучшее.

Сэм и Мелисса купили закуски и напитки. К ним присоединился Гэрси — он хотел позвонить Эмбер, но её телефон оказался вне зоны действия сети. Это встревожило его.

Эмбер в это время сидела в своей комнате. Отец вернулся с работы хмурым, даже не взглянув на торт, который она купила к его приезду. Его молчание было холодным, как ледяная стена между ними. Разочарованная, Эмбер медленно поднялась, взяла телефон и поставила на зарядку. Ни говорить, ни выходить — не хотелось. Она просто легла на кровать, спрятав лицо в подушку.

Позже, когда тишина заполнила дом, её отец тихо приоткрыл дверь в её комнату. Он замер на пороге, глядя на спящую дочь. Черты его лица стали мягче. Он подошёл, молча, чтобы не разбудить, и укрыл её одеялом. Мелкий жест. Почти незаметный. Но в нём — то, что Эмбер не видела давно: след теплоты, затерявшийся где-то глубоко в нём.

Айзек шёл по пустынной улице, перебрасывая рюкзак на плечо и небрежно неся колонку в руке. День выдался на удивление тёплым, воздух был неподвижен, а тишина, растянувшаяся над кварталом, казалась почти непривычной. В такой тишине каждый шаг отдавался эхом, и он позволил себе расслабиться: вытащил телефон, уставился в экран, лениво листая что-то, что даже не запоминал. Его походка была беззаботной, движения — ленивыми.

Именно в эту секунду — когда он позволил себе ослабить хватку на реальности — тишину нарушил резкий, подлый удар сзади. Боль вспыхнула во вспышке белого света, захлестнула голову, и он рухнул, словно марионетка с обрезанными нитями.

Асфальт встретил его жестоко. Всё вокруг закружилось, перед глазами застелила густая пелена, и прежде чем сознание окончательно покинуло его, он успел лишь услышать собственное хриплое дыхание и почувствовать, как что-то тёплое стекает по виску. Он даже не разглядел, кто это был — лишь чёрная тень на фоне яркого неба, а потом — пустота.

---

Он очнулся не сразу. Время будто застыло. Голова будто пульсировала, в ней звенело, будто целый оркестр пробовал настройку инструментов прямо у него в черепе. Рот пересох, кожа саднила, а щека — кажется, он лежал на ней слишком долго — онемела. Что-то тянуло по скуле, и он наощупь понял: засохшая кровь. Грудь сдавливала тревога.

«Что это было?..» — пронеслось в спутанных мыслях.

Он попытался подняться. Ошибка. Мир тут же поплыл, ноги подкосились, и он вновь полетел назад, прямо на холодный, шероховатый асфальт. Но удара не последовало — вместо него его поймали. Над ним склонилось знакомое лицо.

— Ты вообще в норме? — раздался голос Рэя, с той же вечной полуиронией, как будто он застал Айзека не в бессознательном состоянии, а за каким-нибудь глупым поступком. — Вроде перегаром не несёт. Чего это ты валяешься тут, как драма-квин посреди дороги?

Он подхватил Айзека под плечо, помогая встать, как будто делал это каждый день.

Айзек попытался что-то сказать, но язык словно не слушался. Слова рвались наружу, спутанные, хриплые.

— Я… я не понял… что… — он запнулся, будто голос был забыт где-то в темноте, куда его утащили вместе с сознанием.

Он оперся на Рэя. Того самого Рэя, которого когда-то записал в категорию врагов. Мир странно изменчив, когда ты слабеешь.

Рэй лишь вздохнул, всё так же спокойно и сдержанно, будто это был обычный день.

— Спокойнее, приятель. Сейчас не время геройствовать. Я доставлю тебя к своим. Холодный асфальт — не самое уютное место для отдыха, согласись.

Они двинулись вперёд. Айзек прихрамывал, делая шаг за шагом, каждый из которых казался подвигом. В груди уже начинала шевелиться затаённая тревога. Он не знал, кто напал. Не знал — зачем. Но знал точно: это было не случайно. Кто-то выбрал именно его.

И им всем ещё предстояло узнать — почему.