8 глава
Днём Римус постучал в её дверь. Гермиона уже почти проснулась и просто лежала, прислушиваясь к тишине. В поле зрения у неё не было часов, а шторы были плотно задвинуты.
- Заходи.
- Ты не выспалась? - озабоченно спросил он.
- Нет, всё в порядке. Приняла лекарство. Ночью какая-то чертовщина мерещилась. Волки выли. На лестнице топали.
- Да? - удивился Люпин. - А я выпил зелье Северуса и уснул.
- Римус, - пискнула Гермиона. - Ты точно-точно в этом уверен?
- Да, конечно. Я запер дверь. Выпил зелье. И лёг в постель. Видимо, обратился уже во сне. Всё-таки, хороший Северус зельевар, не смотря на прочие недостатки...
- Знаешь, - Гермиона прижалась к нем. - А я ночью выглянула за дверь. И увидела, Мерлином клянусь... я видела волка! Римус, ты точно не выходил?
- Нет, Гермиона. Утром дверь была заперта на заклинание. Не мог же я взять палочку в лапы! Может, тебе показалось?
- Может, - грустно вздохнула Гермиона. - А может, я просто сошла с ума. Пойдём завтракать?
- Уже обедать, - улыбнулся Римус и взял её за руку.
Пообедав, они посидели в библиотеке. Никакие призраки не появлялись. Пятна крови на пороге комнаты тоже таинственным образом исчезли. Римус выглядел бледным и каким-то замученным. Неудивительно! После полнолуния-то!
Когда Гермиона пошла в душ, Римус караулил под дверью. Она вышла, завёрнутая в одно полотенце, и капельки воды стекали по её влажному горячему телу. Римус порывисто втянул воздух ртом, но не посмел даже прикоснуться.
Вечером они сидели на кухне. Гермиона настояла на том, чтобы зажечь все свечи, и теперь горячие огоньки покачивались в такт их дыханию.
- Что ж, это наш последний вечер вдвоём, - произнёс Римус, поглаживая её запястья. - Завтра все уже вернутся, и здесь будет уже не так уютно.
- И, по закону жанра, всё самое страшное должно произойти уже сегодня, - закончила за него Гермиона. - Знаешь, я даже рада. Наконец, узнаем, кто стоит за всем этим. Что-то мне подсказывает, что это Джинни...
- Или, может быть, Северус, - серьёзно сказал Люпин, сжимая и разжимая вилку в кулаке.
- Или Гарри, - улыбнулась Гермиона. В компании с Римусом все её страхи казались детскими. Но, как говорится, совят по осени считают, так что, есть вероятность, что что-то ещё произойдёт.
- Всё же, Гермиона, ты уверена, что вообще стоит кого-то подозревать? Может, это воображение разыгралось? В таинственном доме, ночью, - лицо Римуса как-то нервно подёргивалось, будто он хотел что-то сказать или сделать, но почему-то не мог.
- Нет, - безапелляционно заявила Гермиона. - Профессор Трелони ещё в школе объявила, что воображение у меня отсутствует напрочь. Так и есть, я просто не могу представить то, чего нет. Чего никогда не видела, не слышала, не трогала... Поэтому у меня есть список подозреваемых. Просто так ничего не может произойти. И маловероятно, что несколько человек плетут интриги за моей спиной...
- Кстати, Гермиона, прости, конечно, за вопрос... - Люпин выглядел напряжённым. - Но почему ты не подозреваешь меня?
Некоторое время стояла звенящая тишина. Гермиона нервно сглотнула. Подумала. А потом улыбнулась:
- Римус, ты что? Конечно, это не можешь быть ты! И, говоря твоими же словами, какой у тебя мотив?
- Может, - серьёзно произнёс Римус, - я хочу, чтобы тебе было страшно спать одной.
Нет, если смотреть на это под таким углом... Он был рядом, когда её заперли в лаборатории.. Он мог проникнуть в комнату, а потом спокойно сказать, что взлома не было. Спрятать её кота - тоже на раз-два. И разбросать его шерсть по всему дому. И на чердаке, предварительно засунув туда боггарта. Чтобы она испугалась... Чтобы она доверяла ему...
Люпин внимательно следил за её меняющимся лицом.
- И чего же ты хочешь добиться? - медленно проговорила она.
Кровь на потолке ванной, и он, так неожиданно оказавшийся рядом... Ночь, проведённая вместе... Оборотень в замочной скважине... Римус всегда был рядом... Только почему, зачем? Он никогда не позволял себе ничего такого. Она первая поцеловала его, первая призналась ему в своих чувствах. "Чтобы отвести подозрения, - прошептал внутренний голос. - Ты ведь ещё сильнее влюбилась в него. Тебе с ним спокойно, хорошо. Признайся, если бы в доме не творились всякие ужасы, ты бы пригласила его к себе в комнату, легла бы с ним в кровать? "
- Ты уже начала всерьёз рассматривать такой вариант? - напряжённо проговорил Римус. - Гермиона, я же просто пошутил, неужели ты...
Этажом выше раздался тихий смех, заскрипели ступеньки... Огоньки свечей заколыхались и потухли все разом.
- Люмос!
Римус схватил Гермиону за руку. Она не могла вымолвить ни слова от сковывающего всё её тело ужаса.
Люпин отодвинул кухонный коврик и дёрнул за тусклое кольцо.
- Подвал? - еле слышно проговорила Гермиона. - Я не знала, что здесь...
- Тише, - шикнул Римус. - Кажется, оно уже близко.
Они спустились по хлипким ступенькам и двинулись вглубь по тёмным сырым коридорам. Им пришлось идти, пригнувшись, и Гермиона несколько раз пребольно стукнулась макушкой о замшелый потолок. Римус, казалось, знал, куда идёт, освещая путь лишь палочкой. Наконец, впереди показались ступеньки. Люпин толкнул обшарпанную дверь, и они оказались... в его комнате.
- Как такое возможно? - удивлённо спросила Гермиона, когда он запер двери на тяжёлый засов.
- Это же дом Сириуса, - пожал плечами мужчина. - Я всегда останавливался в этой комнате. Здесь самые надёжные двери и есть тайный проход в подвал. Тогда ещё никто не варил мне зелье. Всё ради безопасности...
- Я буду ночевать с тобой.
- Конечно, Гермиона. Только... Ты доверяешь мне?
- Если не тебе, то кому? - горько произнесла Гермиона.
- Знаешь, мне показалось, что ты всерьёз начала подозревать меня...
- Может, потому что у тебя самый веский мотив?
- Серьёзно? Ты думаешь, я способен на такое, Гермиона?
- Не знаю, - тихо проговорила она. - Я теперь ни в чём не уверена...
- Нет, Гермиона, нет. Я бы никогда не поступил так с тобой. Единственное, что я сделал постыдного - это привёл тебя сюда, вместо того, чтобы сразиться... с чем бы то ни было...
- Возможно, я только рада этому, - шепчет Гермиона, стягивая резинку с густых волос. Они волнистыми прядями спадают по её плечам.
- Рада? - хрипло спрашивает Римус.
- Я хочу провести с тобой ночь, - произносит она, внутренне содрогаясь от собственной смелости. Римус недоверчиво смотрит ей в глаза. Гермиона целует его в губы, положив ладони ему на грудь. Римус вдыхает запах её волос, зарываясь пальцами в непослушную гриву.
Они медленно освобождаются от одежды. Его васильковые трусы в весёленький цветочек прекрасно бы гармонировали с её утятами на пижаме. Но пижама осталась в комнате. А в коридоре находится что-то крайне опасное.
Но сейчас её не волновали ни темнота, ни скрипы. Был только Римус, гладящий её спину, Римус, целующий её в живот и внутреннюю часть бёдер, Римус, ласкающий округлости её грудей. Он порывисто дышал, до крови прикусывая её губы, просовывая руку между её ног.
- Римус! - вскрикивает Гермиона, когда он входит в неё на всю длину.
- Тебе больно? - замирает он.
- Нет, хорошо, - стонет она, уплывая в неведомые дали, когда он начинает двигаться в ней. Обхватывает Римуса руками, впиваясь ногтями в спину. Он рычит и наращивает темп, сжав её хрупкие плечи.
Перед глазами плывут горчичного цвета пятна. Чувство восторга поднимается в ней, и тугой комок нервов рассыпается на мириады осколков. Волна наслаждения прокатывается от пяток и до макушки, взрывается разноцветными искрами. Она вздрагивает всем телом, потом ещё раз и ещё раз... Римус, сделав несколько резких движений, следует за ней...
Они лежат в тишине, сплетясь влажными от пота телами. Римус играет с её волосами, а Гермиона как будто уже засыпает... Что ни говори, ночь любви - лучшее лекарство от кошмаров.