Агата Гэттис. Переплетая нити прошлого

Жизнь шла своим чередом, при чем так хорошо и гладко, что в каждом моменте хотелось искать подвох. Но подвохов не было, и я, наконец, спустя долгих четыре месяца, смогла вздохнуть полной грудью.
Узнав о моей беременности Конор был вне себя от радости, как и Арчи, который уже начал придумывать имя для будущего братика или сестрички, и покупать игрушки, с которыми они вместе будут играть, когда он или она подрастёт.

Живот уже очень заметно округлился, и я была безгранично счастлива испытывать это снова. Едва уловимое шевеление, которое не сравнить ни с чем.

Совсем недавно я уже была на УЗИ, но четко ничего рассмотреть не удалось, по каким-то причинам, поэтому сегодня я снова иду в поликлинику, чтобы узнать, все ли в порядке с моим малышом. Конор отвёз меня до больницы, а сам уехал на работу, поэтому на приём снова иду я одна. И уже на пороге в кабинет моего врача, по моей спине пробежал неприятный холодок. Я замерла на мгновение и прислушалась к себе. Низ живота слегка потянуло, но уже через секунду все снова стало нормально.

«Наверное, просто волнуюсь.»— в уме сказала я себе и вошла в кабинет, здороваясь с доктором.

— Рад вас видеть, миссис Дориан.— седовласый мужчина жестом руки указал на кушетку, предлагая присесть.— Как самочувствие?

— Неплохо.— я закусила губу.— Знаете, беременность меня наоборот, делает куда более живой, так что самочувствие даже лучше, чем просто неплохо.

Врач улыбнулся, и у его глаз рассыпалась паутинка морщин.

— Всегда очень рад такое слышать.— мистер Стоун постучала пальцами по клавиатуре и снова повернулся ко мне.— Что ж, все готова. Оголяйте живот и ложитесь на кушеточку. Сейчас мы посмотрим на ваше чудо.

Я с энтузиазмом подняла блузку до самой груди, и была готова услышать что-то хорошее и успокаивающее, но дальше случилось то, что подкрепило мое волнение, и загнало меня в окончательную задницу.

Мистер Стоун несколько раз снял с себя очки, и надел их вновь, перед тем как натянуто улыбнуться и обратится ко мне.

— Миссис Дориан, я вас поздравляю, ведь у вас двойня. Малыши скромные, ничего не видно толком, но кажется, это две девочки.

Пальцы похолодели, а губы задрожали. Казалось, что температура в помещении упала на несколько градусов. Врач заметил мой ступор, и закончив с процедурой, повернулся ко мне и подал салфетки:

— Миссис Дориан, могу личный вопрос задать?

Я потупленно кивнула, принимая из его рук салфетку и вытирая ею живот.

— Эти дети не от мистера Дориана, верно? Поэтому мы устроили эту волокиту с бумагами?

Я посмотрела на своего доктора так, будто видела его впервые в жизни. Но честный ответ все же слетел с моих губ, после чего глаза начали щипать, и по щекам холодными дорожками покатились слёзы.

— Не от него. И теперь... Теперь я вообще не знаю что делать, мистер Стоун.— я села на край кушетки и задрожала всем телом.— Ни у меня, ни у него в роду никогда не было двойняшек. Я не знаю, что...

Воздух закончился, и я просто молча продолжила рыдать, принимая лёгкие успокаивающие объятия моего врача.

Конор знаком с Мэттью, и я уверена, что хорошо помнит его. И совершенно точно знает, что я встречалась с Мэттью. И совершенно точно знает, что у Мэттью есть сестра-двойняшка.

Как это расхлёбывать — я не знаю.

***

Весь оставшийся день я не могу найти себе места. От переизбытка странных чувств и эмоций голова идёт кругом, и все буквально валится из рук. Конор звонил около пяти раз, но я не ответила ни на один его звонки. Я пока не готова. Лучше скажу ему в глаза, когда он вернётся. Так проще будет лгать, по его лицу я смогу наблюдать за ситуацией. Я смогу контролировать ее.

Но...

Я не могу перестать себя накручивать.

Почему? Ведь так вполне могло получиться! Ведь откуда-то в семьях появляются близнецы и двойняшки. Теория подтянута за уши, однако почему бы и нет? Может быть это передаётся через десятки поколений, и мы просто напросто не знаем, были ли у нас в роду уже такие дети? Верно, Конор?

Я села в кресло у окна и потрясла головой.

«Он меня безумно любит, и не заподозрит в измене! Я ведь ни разу не давала повода!»— в его глазах я видела реальную любовь и абсолютное доверие. И от этого я чувствую себя ещё более мерзко.

— Грязная шлюха.— почти не открывая рта выдохнула я себе, затем плотно закрыла глаза ладонями.

Тьма перед глазами начала окрашиваться картинками из прошлого. Я и Мэттью. Наши эмоции. То, что мы испытывали находясь рядом друг с другом. Это было что-то настоящее, чего я до него не могла ощутить. Это не поддаётся объяснению, это нельзя рассчитать или проанализировать. И это было самое сильное чувство в моей жизни. Самое яркое.

За ним следующий эпизод: затуманенное алкоголем сознание, глухие хрипы, рвущиеся из горла и слёзы, бесконечные, мокрые и солёные слёзы. Горящие огнём щеки, камень в груди и скручивающая, невыносимая боль в животе. Как будто бабочки превратились в ядовитых пауков и начали безостановочно кусать. Пускать свой смертельный яд.
И чьи то руки, ласково гладящие по голове, маленькие и нежные, не такие, как у Мэттью. Неширокие плечи, в которых не было защиты, как в плечах Мэттью. Тогда зачем я нашла в них опору? Зачем отдалась этим рукам?

Из зла? Из мести?

Ведь я ЧЕРТОВА АГАТА ГЭТТИС! Если мне что-то не нравится, тогда я так выверну ситуацию наизнанку так, что плохо будет всем. И гораздо, гораздо хуже, чем мне.

Это был просто секс, которым я дала надежду тому, кому не стоило ее давать, и отняла все что было у того, кто дарил надежду мне. Надежду на светлое, счастливое будущее. Конор любил меня, но я не любила его. Мэттью любил меня, и я любила его. Но мое эго, я настоящая, все сломала вдребезги. Третий — всегда лишний, но я убрала НЕ ТОГО.

Самое яркое чувство в моей жизни, если рассудить, учитывая все факты — это не моя любовь к Мэттью. Самым ярким был именно страх. Страх перед тем, что будет дальше. Страх от моей измены. Страх беременности в таком юном возрасте. Страх перед тем, что скажут мои близкие. И самое главное — страх перед Мэттью.

Мне было проще уйти не прощаясь. По-английски. Исчезнут, как по щелчку пальцев, оставив за собой недосказанность.

Я сломала одновременно сразу несколько жизней, и убежала, чтобы не сломала ещё. Я думала, что делаю всю правильно. Но только со временем приходит реальное осознание.

Все, что вокруг меня, и я сама в том числе — полная жопа. Была, есть, и будет.

Я как чёрная кошка в обществе суеверных людей.  Из-за своего «я», я потеряла семью, которую так долго искала. Потеряла дом. Потеряла настоящую, самую искреннюю любовь. Потеряла себя, назвавшись чужим именем.

И все из-за маленького, нелепого скандала, который можно было бы мгновенно замять, будь я другим человеком, а не проклятой Агатой Гэттис.

Мое имя — мое проклятье. Мой характер рано или поздно загонит меня в тупик, из которого выбраться не поможет мой несравненный гений.

Я сама себя уничтожу.