Игра на грани

Утро началось с шепота простыней и тёплого дыхания на затылке. Джейк притянул Кейт ближе, его рука скользнула по её бедру, губы коснулись плеча: 
— Проснись, Бестия... У нас сегодня важный разговор. 

Она потянулась, впитывая его тепло: 
— О плане захвата мира? Или... о переезде? 

Он замер. Глаза стали тёмными, серьёзными: 
— О том, что твой диван убивает мою спину. И о том... что я хочу видеть твои волосы на моей подушке каждое утро. 

Тишина. Только стук сердец. Кейт коснулась его щеки: 
— Я уже мысленно собрала чемодан... 

...А потом пришло сообщение: 
> Лили:
> ЭКСТРЕННО! Марк пригласил меня на свидание-сюрприз в планетарий! 🚀✨ Я в панике! Помоги выбрать платье? Или сбежать? 😱 

Кейт рассмеялась, показывая телефон Джейку: 
— Твой друг Лео вчера явно произвёл впечатление на Софи... Теперь очередь Марка блеснуть. 

Джейк приподнял бровь: 
— Значит, план на день: 
1. Спасти Лили от её же счастья.
2. Заехать за твоими вещами. 
3. Устроить домашний ужин в нашей квартире. 
— Нашей? — переспросила Кейт, и сердце ёкнуло сладко. 
— Да, — он поцеловал её в нос. — Навсегда.

---

В шоппинг-центре: 
Лили металась между асимметричным чёрным платьем («Слишком Gothic?») и розовым с рюшами («Я же не торт!»). 

— Выбирай красное, — Кейт протянула ей облегающее платье-футляр. — Как страсть Марка к нейтронным звёздам. 

— Но я же... — Лили покраснела. 
— Идеальна, — хором сказали Кейт и Джейк. 

София прислала фото: 
> Софи:
> Лео притащил меня на верёвочный парк. Я на вершине шестого уровня. Если выживу — он моя новая жертва. 😈 

Джейк фыркнул: 
— Лео знает, как покорять львиц. 

---

Вечер. Их квартира. 
Коробки с вещами Кейт стояли у стены. Джейк готовил пасту, Кейт налила вино. Тишина была тёплой, наполненной новым смыслом. 

— Знаешь, что сегодня главное? — он обнял её за талию. 
— Что? 
— То, что ты здесь. Не временно. Дома. — Его голос дрогнул. 

Она повернулась к нему, коснулась губ пальцем: 
— Дом — это там, где ты.

...Позже, когда паста была съедена, а вино допито, они не пошли в спальню. Джейк расстелил плед перед камином (электрическим, но уютным), притянул Кейт к себе. Его поцелуи были медленными, исследующими, как будто он заново открывал её территорию. Рука скользнула под её хлопковую футболку, ладонь обожгла кожу... 

— Я хочу запомнить каждую секунду этого вечера, — прошептал он, снимая с неё одежду уже не в спешке страсти, а с благоговением. 

Его пальцы скользнули по ребрам, обжигая кожу даже через тонкую ткань футболки. Каждый прикосновение был медленным, осознанным, как будто он читал карту ее тела заново, запоминал каждую родинку, каждый изгиб. Его губы последовали за руками – влажные, горячие поцелуи оставляли незримые следы на ее ключице, шее, плече. Кейт закинула голову на подушку, которую он подсунул под нее, и выпустила долгий, дрожащий выдох. И это сводило с ума сильнее любой страсти.

– Ты такая... – он не договорил, снова припав губами к ее коже, теперь уже к чувствительному месту под грудью. Его язык обвел контур, заставив ее выгнуться. – ...совершенная. Здесь. Сейчас. Моя.

Он снял ее спортивные штаны и простые хлопковые трусики с той же неспешной тщательностью. Воздух квартиры, прохладный на контрасте с его прикосновениями, обволок ее обнаженное тело. Джейк откинулся на колени, его глаза скользили по ней – от растрепанных рыжих волос, рассыпанных по пледу, до изгиба талии, мягкости бедер, длинных ног. Взгляд был таким голодным и одновременно таким нежным, что Кейт почувствовала, как по коже бегут мурашки, а между ног пульсирует нарастающая волна желания.

– Джейк... – прошептала она, протягивая к нему руки.

Он поймал ее ладони, прижал к своим губам, оставляя поцелуи на каждой подушечке пальцев. Потом наклонился, его тело легким, но ощутимым весом легло поверх нее, кожей к коже. Грудь к груди. Живот к животу. Его твердость упиралась в ее мягкость. Он не спешил. Он терся о нее, как большой кот, наслаждаясь контактом, чувствуя, как ее тело отвечает ему, разогреваясь, становясь влажным. Его губы нашли ее губы – глубокий, исследующий поцелуй, в котором не было спешки, только бесконечная глубина и обещание.

Его рука скользнула между их тел, пальцы нашли ее ядро – уже горячее, пульсирующее, готовое. Его прикосновение было таким же – неспешным, но точным. Не торопясь войти, а сначала обвести, помассировать, почувствовать, как она трепещет под его пальцами, как дыхание ее срывается на прерывистые стоны. Он смотрел ей в глаза, ловя каждую ее реакцию, каждый вздох, каждое содрогание век.

– Я запомню, – прошептал он, его голос был хриплым от сдерживаемого напряжения. – Как ты дышишь. Как кожа горит под моими пальцами. Как твои глаза темнеют... – Его палец наконец медленно, невероятно медленно, вошел в нее. Кейт ахнула, впиваясь ногтями ему в спину. – ...и как ты сжимаешь меня. Всегда. Так сильно.

Он доводил ее до края пальцами, снова и снова, но не давая сорваться, удерживая на самой острой грани. Слезы выступили у нее на глазах от невыносимого наслаждения и этой сладкой пытки. Она молила без слов, ее бедра двигались навстречу его руке, ища большего, требуя завершения.

– Пожалуйста... – вырвалось у нее наконец, хрипло, отчаянно.

Он убрал руку. Его глаза горели в полумраке, освещенные лишь отблесками электрического камина. Он приподнялся, взял себя в руку, направляя к ней. Головка уперлась в ее вход, влажный, горячий, невероятно твердый. Он вошел в нее так же медленно, как снимал одежду – миллиметр за миллиметром, давая ей почувствовать каждый сантиметр его длины, каждое движение мышц внутри нее. Кейт зажмурилась, издав долгий, сдавленный стон. Это было не проникновение. Это было воссоединение. Медленное, торжественное, бесконечно интимное.

Он замер, когда был погружен в нее до конца, их лобки соприкасались. Его дыхание было тяжелым, горячим на ее лице. Он смотрел ей в глаза.

– Ты чувствуешь? – прошептал он. – Как мы подходим друг другу? Как будто созданы... – Он не договорил, начав двигаться. Не яростными толчками, а глубокими, выверенными движениями, вытягивающими из нее волны наслаждения от самого основания позвоночника. Каждый вход был обещанием, каждый выход – мольбой вернуться. Его руки поддерживали ее бедра, пальцы впивались в плоть, но не больно – утверждающе. Она обвила его ногами, тянулась навстречу, встречая каждый толчок, теряя себя в ритме, который задавал он – неспешном, мощном, неумолимом.

Огонь камина рисовал пляшущие тени на стенах, на их сплетенных телах. Звуки заполняли комнату – их прерывистое дыхание, влажные звуки соединения, глухие стоны Кейт, низкие, сдавленные вскрики Джейка, когда она невольно сжимала его изнутри особенно сильно. Он нашел ее губы в полумраке, поцелуй был соленым, жарким, отчаянным. Их языки сплелись в том же ритме, что и их тела.

Когда волна наконец накрыла ее, это было не стремительное падение, а медленное, неизбежное погружение в пучину блаженства. Она закричала в его рот, тело выгнулось дугой, сотрясаясь в конвульсиях наслаждения. Он последовал за ней почти сразу, его движения стали хаотичными, глубокими, последний мощный толчок вогнал его в нее до предела, и он зарычал, низко и дико, выплескивая в нее свою страсть, свою нежность, свое «навсегда». Его тело напряглось как струна, потом обмякло на ней, тяжелое, потное, дышащее в унисон с ней.

Они лежали, не размыкаясь, прислушиваясь к бешеному стуку сердец, постепенно замедляющемуся. Его губы блуждали по ее шее, плечу, оставляя легкие, почти невесомые поцелуи. Его рука гладила ее волосы.

– Каждая секунда, – прошептал он наконец, его голос был разбитым, но счастливым. – Запомнена. Навечно.

Кейт не ответила. Она просто прижалась к нему сильнее, чувствуя, как по ее щеке скатывается слеза – не боли, не печали, а безмерного, переполняющего счастья и покоя. В тени камина, на пледе, в их новой квартире, она нашла не просто дом. Она нашла свою гавань. И знала, что никакие бури не смогут ее разрушить. Пока они были вместе. Так они вместе и уснули у камина.

---

Солнечный луч золотил рыжие волосы Кейт, рассыпанные по подушке Джейка. Его рука, тяжелая и теплая, лежала на ее талии, пальцы слегка шевелились во сне, будто проверяя, что она здесь. Настоящая. Навсегда. Кейт улыбнулась, не открывая глаз, впитывая это ощущение дома – не просто стен и мебели, а его дыхания, его запаха (кофе, дорогая туалетная вода и что-то неуловимо Джейково), его надежного присутствия.

Она осторожно повернулась, чтобы быть лицом к нему. Его черты в расслабленном сне казались моложе, без привычной напряженной готовности к бою. Шрам на брови, след давнего падения с крыши, был виден отчетливо. Кейт нежно провела по нему подушечкой пальца. Он вздохнул глубже, его губы растянулись в едва уловимой улыбке, но глаза не открыл. Его рука потянулась к ней, притягивая ближе. Кейт прижалась, целуя его в подбородок, потом в уголок губ. Он ответил сонным мычанием и поцелуем в макушку.

– Доброе утро, – прошептал он, голос хриплый от сна, его руки уже начали исследовать знакомые изгибы ее тела под тонкой тканью ночной рубашки. – Твои вещи на полке... Выглядит правильно.

– Очень правильно, – подтвердила Кейт, приподнимаясь, чтобы поймать его губы своими. Поцелуй был медленным, ленивым, полным безмятежного счастья. – Как планы на день, мистер Бард? Осваивать новую территорию?

– Территорию уже освоил вчера вечером, – усмехнулся он, его руки стали настойчивее, скользя под рубашкой, разогревая кожу. – Сейчас планирую... закрепить успех. Основательно.

Он перевернул ее на спину, его поцелуи стали глубже, горячее. Утро плавно перетекло в страстный, неспешный танец под простынями. Никакой спешки, только наслаждение каждым прикосновением, каждым вздохом, каждым взглядом, полным любви и обладания. Когда волна накрыла Кейт, она закричала его имя, вцепившись в его плечи, чувствуя, как он следует за ней с глубоким, содрогающимся стоном. Они лежали, тяжело дыша, слившись воедино, сердце к сердцу. Мир сузился до их кровати, до шепота «Я люблю тебя», до ощущения абсолютной, нерушимой безопасности.

Звонок разорвал идиллию как нож.

Резкий, настойчивый, зловещий в этой тишине после любви. Это был не личный телефон Кейт, а служебный, лежавший в сумочке в гостиной. Звонок, который мог означать только одно: работа. Срочно.

Кейт вздрогнула, чувствуя, как тело Джейка мгновенно напряглось под ней. Его объятия ослабли, выражение лица сменилось с блаженного на настороженное, профессиональное.

– Харрисон, – предположил он тихо, его глаза уже были ясными, лишенными сна. – Или кто-то хуже.

Кейт кивнула, сердце неприятно заныло от резкой смены атмосферы. Она выскользнула из его объятий, накинула его халат, слишком большой для нее, и пошла в гостиную. Коробки с ее вещами мирно стояли у стены, напоминая о только что обретенном покое, который уже трещал по швам. Она достала телефон. На экране – «Мистер Харрисон». Она ответила, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

– Алло? Морган слушает.

Голос Харрисона был как удар гравия по стеклу – резкий, лишенный обычной сдержанности, полный ледяной ярости:

– Морган! Где вы, черт возьми?! Включите новости! Любые! Сейчас же!

За его спиной слышался гул возбужденных голосов редакции. Кейт почувствовала, как похолодела. Она бросила телефон на диван на громкую связь и схватила пульт от телевизора. Джейк уже стоял рядом, босой, в одних боксерсах, его лицо было каменной маской.

Экран телевизора ожил. Ведущий утренних новостей говорил с преувеличенно серьезным выражением лица. Надпись внизу экрана горела, как сигнал тревоги: «СКАНДАЛ ВОКРУГ ФОНДА ВАНДЕРБИЛЬТА: ЖУРНАЛИСТЫ В ПРИКРЫТИИ?»

– ...информация, поступившая в нашу редакцию из анонимных, но, по всей видимости, весьма надежных источников, – вещал ведущий, – указывает на шокирующую связь между журналисткой Кейт Морган из «Кларион», прославившейся громкими разоблачениями, и самим объектом ее последнего расследования – Артуром Вандербильтом! Согласно полученным данным, мисс Морган не просто симпатизирует господину Вандербильту – они состоят в близких личных отношениях! Вопрос: можно ли доверять ее материалам, якобы разоблачающим конкурентов Вандербильта, компанию «Титан Ресурсиз»? Не является ли это местью по личным мотивам? Или, что еще хуже, частью спланированной кампании по дискредитации «Титана» с подачи самого Вандербильта? В студии у нас...

Кейт не слышала дальше. У нее зазвенело в ушах. Кровь отхлынула от лица. На экране мелькнуло ее фото со светского мероприятия и фото Джейка – Артура Вандербильта. Рядом – жирный вопросительный знак. Утекло. Все. Их отношения. Их тайна.

– ...и это еще не все, Морган! – голос Харрисона резал слух из телефона. – Они слили отрывки! Вырванные из контекста! Переписку! Фото вас вместе у его машины! Они изобразили тебя его любовницей-марионеткой, которая писала заказуху под его диктовку! Весь наш материал о «Титане» теперь под сомнением! Репутация «Кларион» – под ударом! Что ты наделала?!

Кейт стояла как вкопанная, сжимая пульт так, что пальцы побелели. Унижение, ярость, страх – все смешалось в один клубок, сжимая горло. Она чувствовала на себе взгляд Джейка – тяжелый, аналитический. Не упрек. Но и не утешение. Расчет.

– Мистер Харрисон, – голос Джейка прозвучал неожиданно громко и властно. Он подошел к телефону. – Это Джейк Бард. Успокойтесь. Криком делу не поможешь. Это ответный удар «Титана». Предсказуемый и грязный.

– Бард? Вы... вы у нее?! – Харрисон задохнулся от возмущения. – Вы понимаете, что вы только что подтвердили все их намеки?!

– Я подтвердил, что я здесь, чтобы защитить свою женщину и нашу общую правду, – холодно парировал Джейк. Его глаза метали молнии, глядя на экран, где сейчас показывали крупным планом ее смущенное лицо. – Они играют на личности, потому что факты против них. У нас есть записи. Настоящие. Полные. Они надеются дискредитировать носителя информации. Классика.

– Но как мы теперь опубликуем эти чертовы записи?! – почти закричал Харрисон. – Все скажут, что это подделка! Что это ваша инсценировка!

– Мы опубликуем их, – сказал Джейк с ледяной уверенностью. – Со всеми деталями. С доказательствами подлинности. И с историей о том, как «Титан» пытается заткнуть рот правде, используя личную жизнь журналиста. Это сделает историю еще громче. Но... – он посмотрел на Кейт, и в его взгляде впервые промелькнуло что-то кроме ярости – тревога. – Им нужно чем-то ответить. И они пойдут по самому больному. Кейт...

Как по мановению злой волшебной палочки, ее личный телефон на столе замерцал. Незнакомый номер. Кейт, словно в трансе, подняла его. Голос в трубке был искажен, но ледяной и четкий:

– Привет, рыжая куколка. Нравится слава? Твоим маме и папе тоже понравится наш следующий сюжет. Особенно про их доченьку и ее сахарного папочку-мошенника. И про милую сестренку... Эмили, кажется? У нее же скоро день рождения? Подарок уже в пути. Следи за новостями, куколка. И передавай привет своему боссу. Это только начало.

Связь прервалась. Кейт опустила телефон, ее руки тряслись. Весь теплый утренний мир рухнул. Семья. Они тронули семью. Эмили...

– Кейт? – голос Джейка был резким. Он видел ее лицо. – Что случилось? Кто звонил?

Она не могла говорить. Только посмотрела на него, и в ее глазах был немой ужас. Ужас, который он понял мгновенно. Его лицо исказилось чистой, первобытной яростью. Он выхватил ее телефон, посмотрел на последний вызов, его челюсть напряглась как стальной капкан.

– Харрисон, – его голос в служебный телефон был низким, опасным, как рычаг перед выстрелом. – Отбой. План меняется. «Титан» только что объявил войну не по правилам. Они полезли к ее семье. Угрожают ребенку. Я еду к родителям Кейт. Немедленно. Готовьте материал к публикации. Все. Без купюр. И готовьтесь к шторму. Я их раздавлю. Даже если мне придется сжечь дотла все, что они построили.

Он бросил служебный телефон на диван и схватил Кейт за плечи. Его глаза горели в полуметре от нее – не любовью, а адским пламенем ярости и абсолютной решимости.

– Одевайся. Быстро. Едем к твоим родителям. Сейчас. Они тронули не ту семью, Бестия. Теперь это личное. Для нас обоих. И я не остановлюсь, пока не сломаю им хребет.

Его слова не были пустой угрозой. Это был приговор. И Кейт, все еще дрожа от ужаса за Эмили, почувствовала, как в ответ на его ярость в ней самой загорается холодный, стальной огонь мести. Война только началась. И они в ней были вместе.