Выживший.
Глаза всех троих подростков мигом округлились, Исаак тихо присвистнул, а Эрин спросила:
- Как ты узнала, что у старухи есть ключи? – в её голосе слышалось восхищение, а это высшее признание для Розали, ведь Эрин нервный пессимистичный скептик.
- Когда сильно болит голова, остро слышишь даже самые незначительные звуки, кажущиеся тяжёлыми ударами по барабанным перепонкам.
Ноа не смог подавить истерический смех, хитро взирая на кисть подруги, он приблизился и уточнил:
- Один из них от нашей двери?
Розали коротко кивнула. Вдруг с краю, где заканчивалась их камера и начиналась кромешная тьма, что-то зашуршало. Компания насторожилась, Розали тут же спрятала руку с ключами в пышной юбке платья, которое уже было не просто нежно-сиреневого цвета, а ещё с оттенком грязи.
- Может, крыса? – спросила Эрин с надеждой непонятно на что, толи на то, что это и впрямь окажется крыса, а не кто-то очень опасный, толи на то, что это кто-то очень опасный, но не столь пугающий, как крыса.
- Кто здесь? – решился подать голос Исаак, его слова призрачным эхом отразились от стен и ещё несколько секунд висели в воздухе. Эрин цокнула, видимо, своего брата она уже просто на дух не переносила, как, впрочем, и он её. – Что?! – сердито поинтересовался мальчик, вперив возмущённый взгляд в сестру, даже в темноте стало видно, как один лицевой нерв у него задёргался, это уже пугало.
- Ты такой оригинальный, лучше бы сходил и посмотрел, что там. – съязвила Эрин.
- Тебе надо, ты и иди. – бросил Исаак. Ноа тяжело вздохнул и вопросительно посмотрев на двойняшек, обратился к Розали:
- Они опять ругаются? – это был явно риторический вопрос, потому что ответ очевиден.
- А почему мы никогда не вмешиваемся? – полюбопытствовала у Ноа и самой себя, Розали. Тот пожал плечами и предположил:
- Потому что это бесполезно?
- Это нужно нам всем, но если ты такой трус, это сделаю я. – горделиво заявила Эрин и направилась к противоположной стороне камеры. Ноа смотрел ей в спину и размышлял, а не остановить ли её и не посмотреть самому, ведь там действительно может таится угроза, но только он хотел двинутся с места, как его опередил Исаак, уверенным шагом направившийся к сестре. Парень слегка дёрнул Эрин за руку назад, бормоча:
- Буду я ещё рисковать такой несносной девчонкой, отец же меня убьёт потом.
Эрин остановилась и хмыкнула, якобы победно, потому что смогла обозвать брата трусом и спровоцировать на это действие, но этот особый блеск в её глазах. Это была благодарность? Гордость? Или всё-таки прятавшаяся очень глубоко в сердце любовь? Возможно, даже сама Эрин не знает ответ на этот вопрос. Только темнота стала больше сгущаться, Исаак замедлил шаг. Это могла оказаться не просто подвальная темень, а самый настоящий мрак, напущенный шаманкой ради забавы, тогда там, скорее всего, кто-то или что-то скрывается.
- Кто там? – переспросил Исаак. – Отвечай сейчас или я подойду ближе! – выкрикнул он, приподнимаясь на носочках и вытягивая шею, словно стараясь сверху заглянуть за эту стену темноты. Там послышался глухой смешок, усталый вздох и еле живое шарканье, сильно отличавшееся от шарканья шаманки. Два стола со свечами стояли на равноудалённом расстоянии от решёток, но круги их света не охватывали, то, что находилось внутри камер, поэтому Исаак увидел лишь как сквозь прутья просунулась грязная тощая, но вполне человеческая рука с длинными пальцами, ухватившая одну свечу. Подростки с любопытством ожидали, когда её свет озарит загадочного соседа, поэтому доли секунд растянулись для них в бесконечность. Осветивший себя тусклым сиянием маленького пламени, оказался мальчиком тринадцати лет, он был очень худым и бледным, вся одежда изорвалась и висела на угловатом теле лохмотьями, грязные свалявшиеся чёрные волосы облепляли узкое длинное лицо с провалившимися щеками, на его сильно побелевшей коже грязь казалась ещё более грязной и тёмной, а яркие-яркие голубые глаза, под которыми были чуть-ли не чёрные синяки, теперь выглядели как два холодных фонаря у проводника в мир мёртвых, первое, что люди видят перед путешествием в загробный мир. Несмотря на столь измождённый, почти мертвенный вид, мальчик ухмыльнулся и выдал:
- Девчонка права, твои угрозы — это нечто.
- Ты кто вообще такой? – не скрывая жалости, но в большей степени лёгкого отвращения, спросила Эрин.
- Можешь называть меня Выжившим. – подмигнул он ей. Девочка впервые в своей жизни растерялась и не нашлась с ответом. Розали начинал нравиться этот паренёк, он развеивал мрачное настроение этого места, пусть и сам выглядел так, словно сейчас упадёт сражённый голодной смертью или какой-то болезнью. – Раз мне всё-таки пришлось предстать перед вами, - продолжил Выживший. – то позвольте высказать всё моё недовольство тем… КАКИЕ ВЫ ИДИОТЫ!
- Эй! – возмутилась Эрин. – Не смей так разговаривать с нами, ты знаешь…
- Да, знаю. – грубо перебил её мальчик. – Алархольдская знать, вы только об этом и трубили здесь. Избалованные детишки, которым всё подаётся на золотом блюдце по одному мановению их руки. – мальчик подошёл ближе к решётке, разделявшей их камеры, его глаза источали ненависть или гнев, или что-то между.
- Завидуешь? – не понял Ноа.
- Нет, ни капли. – отрезал Выживший. – Просто я поражён, вы настолько привыкли, что деньги, ваши фамилии или отцы могут решить все проблемы, что даже не волнуетесь о том, где находитесь. А ключи, - тише заговорил парень. – вы понимаете, что может случиться, если их пропажу заметят?
Розали задумалась, ей и впрямь кажется, что вот-вот придёт отец, он найдёт её, уже ищет, но если проход закрылся, им придётся выбираться самим и если это удастся, то ещё и искать способ вернуться домой. Она была удивлена и разгневана тем, что это не дошло до неё раньше и ещё больше тем, что их сосед прав, они просто избалованные, глупые детишки. А если они больше никогда не увидят семью, родной город, дом, мир? Паника поглотила девочку, заставив её задыхаться, она наконец осознала, насколько убогое и опасное у них положение, не только Ноа не мог сразу здраво оценить ситуацию, они все были на это не способны. Видимо положение дел дошло и до остальных, подростки мрачно переглянулись, Ноа нахмурился и скрестив руки на груди облокотился спиной на стену, Эрин прикусила губу и поморщилась, её брови сползли к переносице, она зажмурилась и села на пол, а Исаак угрюмо вздохнул.
- И мало вам вашей дерзости, вы умудрились разозлить шаманку. – продолжал изливать своё негодование темноволосый мальчик. – Я достаточно давно здесь, чтобы знать, что теперь, когда старуха вернётся, она заберёт кого-то с собой, и думаю, это буду явно не я.
- Ну вот, а что тогда ты тут возникаешь, за нас можешь не беспокоиться. – с раздражением отмахнулась от него Эрин. Выживший покачал головой, словно разочаровываясь.
- Ты не понимаешь. – буркнул он и неожиданно стукнул кулаком по стене. Эрин вздрогнула.
- Сколько ты уже здесь? – поинтересовалась Розали. – Можешь сказать хотя бы примерно.
- Два месяца. Это точно.
- Как ты это определил? – удивился Исаак, подсчёты и математика были его сильной стороной, но он не понимал, как их сосед мог что-то подсчитать без каких-либо ориентиров, ни солнечного света, ни тем более часов здесь не было, а уж те, кто их запер, вряд ли стали бы заморачиваться насчёт этого.
- У них стандартные свечи, длинной тридцать сантиметров. Такая свеча горит два часа, только одна догорает, они приносят новую, что очень любезно с их стороны. День длится шесть свечей, ночь тоже, сутки двенадцать. – мальчик осветил кирпичную стену в своей камере, на которой были выцарапаны и зачёркнуты палочки. – Палочки – это свечи, одна свеча, одна палочка, проходит день, зачёркиваешь палочки. – грустно вздохнул он.
- А откуда ты знаешь сколько горит стандартная свеча? – не унимался Исаак. Выживший закатил глаза, но соизволил пояснить:
- Я, ещё до того, как попал сюда, работал на свечной фабрике, делал свечи. Я знаю не только сколько горит каждая свеча по времени, но еще и была ли она использована до этого, и если да, то сколько сантиметров сгорело и какой изначальный размер у неё был.
У Исаака отпали все вопросы, и он поплёлся ближе к стене, у которой стоял столик, чтобы изучить горящие на нём свечи.
- А ты знаешь, для чего именно они нас здесь держат? – задала волнующий всех вопрос Розали. Выживший устремил на неё пронзительный и холодный, как осколок айсберга, взгляд. Девочку возмутила такая беспричинная враждебность, но она промолчала.
- Думаю, ты и сама это знаешь. – отозвался мальчик. – Человеческие органы – это ингредиенты для их кремов поддержания молодости и прочей косметической, но дорогой чепухи, а так как мы дети, то и поймать нас легче.
- Да, это я знаю, но… - Розали резко оборвала себя, она подумала, что ещё рано посвящать всех в свои опасения, но встретившись с любопытным взглядом Ноа, она закончила: - У меня такое чувство, что мы нужны им для другой цели. Давайте не будем об этом. – тут же отмахнулась она. – Так ты из Алархольда? – поинтересовалась она у Выжившего.
- С чего ты взяла? – скрестив руки на груди, спросил мальчик.
- Ну, старуха говорила, что дети Алархольда ценнее, будь ты Раухельмским, тебя бы здесь не было, так же, если бы ты был местным, у тебя был бы акцент, на нашем без акцента говорит только знать с хорошим образованием, ещё свечная фабрика есть только в Алархольде, мне продолжать?
- Нет. – помотал головой Выживший. – Да, я из Алархольда, но и Раухельмсике здесь бывают и идут в расход больше и быстрее, чем наши и это странно. – он задумчиво уставился в пол, потирая подбородок, затем хохотнул и сказал: - Не думал, что когда-нибудь такое произойдёт, но я согласен с тобой маленькая аристократка, мы нужны им для чего-то другого.
- Маленькая? – возмутилась Розали. – Я явно старше тебя.
- От силы на год. - небрежно махнул костлявой рукой, Выживший.
- Может всё-таки скажешь, как тебя зовут? – полюбопытствовал Ноа.
- Я же сказал, называйте меня Выжившим.
- Хорошо, Выживший, а фамилия? – не отступал парень.
- Я безродный, сирота. – слишком легко отозвался мальчик. – Ну, знаешь, бродяга там, свобода и тому подобное. – пожал плечами он, а Ноа, не удовлетворённый ответом фыркнул, но настаивать на своём не стал.
- Давайте лучше подумаем, как нам отсюда сбежать. – предложил Исаак, потерявший всякий интерес к свечам. – У нас есть ключ, но мы даже не знаем, что за той дверью. – он кивнул в темноту, туда, откуда обычно приходит шаманка.
- Ну, у нас будет только одна возможность, это узнать. – проговорила Эрин и обвела всех, не обделила даже Выжившего, пристальным взглядом. – Открыть дверь и выйти. Одна попытка.
- Пф, а ещё я человек очевидность. – фыркнул Исаак. – Не нагнетай, мы и так все это знаем, не обязательно говорить об этом ещё и вслух.
Эрин была готова задушить брата своей враждебностью, но вместо тысяч слов, которые она могла сказать, девочка показала ему один оскорбительный жест.
- Ого, не думал, что госпожа Ласар знает такие непристойности. – съязвил Выживший, ему от чего-то стало нравится докучать Эрин.
- Ты слишком много знаешь для бродяги. – заметила она, обращая на мальчика тот же агрессивный взгляд, что и на Исаака. Напряжение в отношениях чувствовалось, как натянутые струны, о которые легко можно порезаться. Ноа и Розали стояли между этими струнами на нейтральной территории, но каждый раз делая даже маленький шажок в любую из сторон с попыткой примирить враждующих, они рисковали пролить собственную кровь, поэтому оба не решались лезть и ждали, когда буря затихнет сама. Иными словами, оба подростка молчали. Розали подумала о том, что поможет ей разрядить обстановку, не настроив против себя никого из друзей, даже Выжившего, ведь они не собираются бросать его здесь, а значит он с ними в одной команде. У девочки в голове неожиданно всплыли слова Юнаса: «Сегодня вечером ужин с моими родителями…» Розали жалобно застонала и приложив ладонь ко лбу, зажмурилась. Неудивительно, что ужин с кем-то из знати ассоциировался у неё с разряжением обстановки, ведь на таких мероприятиях ей обычно задавали неудобные для неё вопросы, типа: «А что вы планируете в будущем, быть домохозяйкой, - здесь собеседник обычно состраивал гримасу жалости, смешанной с презрением. – или как отец, заниматься экономикой? А может, как мать политикой?» Розали никогда не могла нормально ответить на такие вопросы, даже при всех талантах во вранье и сочинительстве, ей бы с настоящим хотя бы разобраться.
- Опять голова? – обеспокоено спросил Ноа, машинально подстраховывая подругу на случай, если она решит вдруг упасть в обморок. Спорящие затихли и обратили к ней взволнованно-любопытные взгляды.
- Нет. – успокоила их Розали. – Просто я явно опоздала на ужин с родителями Юнаса, домой можно не возвращаться, иначе позор ляжет на многие поколения. А если меня окрестят блудницей? Ведь где я могла пропадать день и ночь… А может и не одну… Сколько мы здесь вообще?
- Не так долго, как тебе кажется. – не выражая никаких эмоций, ответил Выживший. Девочка обречённо глянула в чёрный потолок, его ответ её не сильно утешил. – О Боги Раухельма, пусть они подумают, что я умерла, а не сбежала.
- Ой, что ты такое говоришь. – цокнув, толкнул её Ноа, как и все Мирстенцы, он был очень суеверным.
- Вот видишь Исаак, какие проблемы в жизни у человека из-за тебя. – заявила Эрин. У мальчика было такое лицо, что стало ясно, его сестра переходит все границы.
- А я-то тут причём?! – уже сильно злясь воскликнул Исаак, он сжал кулаки и губы, и нахмурился, как обиженный ребёнок.
- Ты сказал старухе, что она не сможет нас догнать, ты спровоцировал её.
- Эрин, это уже полный абсурд. – вступился за Исаака Ноа. – Если кто и виноват, так это я, мой эгоизм и позёрство привели нас сюда, но сейчас это не важно, нам надо действительно выбираться, а не упоминать об этом каждый раз, когда заканчиваются темы для споров.
- Ух ты, мне показалось, или это голос призрачного разума в этой компании? – послышался насмешливый комментарий Выжившего из темноты.
- Ой, только тебя не хватало в наших разговорах. – бросила Эрин. – Видишь, мы и так к нормальному диалогу прийти не можем.
- Интересно по чей же вине? – невинно хлопая ресницами, удивился Выживший. – Не вижу никого, кто мог бы разбрызгивать здесь своё недовольство по любой причине.
- Слушай, серьёзно, давай ты не будешь вмешиваться. – начинала уже злиться даже Розали, они с Ноа пытались успокоить беснующихся двойняшек, а он только подливал масла в огонь. Разговоры на повышенных тонах без видимой на то причины, да ещё и ни о чём, капали на мозги всем. Струны враждебности были на самом деле тоненькими, проторенными дорожками для агрессии, сейчас, воздух потрескивал от раздражения и неприязни, струны порвались, и агрессия получила свободу. Эрин выглядела так, словно сейчас перегрызёт кому-нибудь горло и естественно это был бы Исаак, а следом за ним и Выживший, Ноа сжал веки пальцами, его правый глаз заметно подёргивался, ещё чуть-чуть и он тоже взорвётся, Исаак по виду был готов придушить язвительного соседа за решёткой, который никак не мог перестать острить и подначивать всех ещё больше, сама Розали балансировала на грани нервного срыва и истерики. Так давало о себе знать напряжение, сдавившее мозг и не дававшее подросткам рационально мыслить, им несомненно было страшно торчать в этом плену, но никто не желал этого показывать, так же никто не хотел до конца верить в то, что проход мог закрыться, а лица их родных, если они вырвутся из лап шаманки, но не найдут дорогу домой, могут размыться или вовсе стереться из памяти навсегда. Завязался куда более серьёзный спор, чем до этого, казалось, уже каждый сам за себя, подростки не могли прийти к общему решению, как поступать дальше и уже кричали друг на друга, переходя на личности. Эрин даже один раз треснула Исаака по голове, когда он сказал, что она самая злая стерва, которую он знает и что все проблемы только из-за неё, мальчик был настолько зол, что умудрился каким-то боком приплести смерть их сестры Оноры. Погрузившись в собственные разборки, никто не заметил, что в комнату вошли два поставщика и шаманка.