Глава 2. Улыбка смерти в лицо
Анкетирование.
Ваше имя?
– Куруи Асакура.
Вам доводилось убивать людей?
– Нет.
Зачем Вы убиваете?
– Я никогда не убивал. Просто избавляюсь от помех.
Вы помните, скольких людей Вы убили?
– Нет. Да и не убивал я никого.
Вы помните свою первую жертву?
– Нет. Говорю же, я никого не убивал.
Вы согласны с тем, что людей убивать нельзя?
– Да.
Почему?
– Потому, что в этом мире, кроме меня, людей нет, а я умирать не хочу.
Что Вы думаете о других убийцах?
– Да ничего, в общем-то.
Что Вы думаете о себе?
– Красавчик.
Спасибо, что уделили время.
Труп.
Как ни посмотри – это труп.
Труп Юрары Канасавы.
На втором этаже особняка, перед комнатой Ан Мукудори.
Правая рука и правая нога были ампутированы, изрезаны и непринужденно лежали рядом с телом. Ее тонкая шея держалась на кусочке кожи, в буквальном смысле. Кости, мышцы, кровеносные сосуды – все было полностью вырезано, голова соединялась с телом только с помощью кожи. Тело было перевернуто, но голова лежала лицом вверх, поэтому можно было разглядеть ее выражение – абсолютное отчаяние и ужас. Ясно, что умирала она в муках.
«Сестра! Сестра!.. А-а-а!.. Аааааа!», – убивалась Юрири рядом с телом сестры. Сидя на полу, она громко рыдала, роняя огромные слезы.
Утро второго дня.
Нас с Хайной разбудил не будильник, а пронзительный крик. Я догадался, что он принадлежит одной из горничных, а когда увидел труп Юрары и сидящую рядом Юрири, то понял, что кричала младшая из сестер. Вокруг начали собираться люди – наверное, пришли на крик. Не было только хозяина особняка.
Итак. Это убийство.
На самоубийство или несчастный случай это явно не тянет. Юрара определенно была убита. В каком-то смысле это было неизбежно. Убит человек в особняке, полном убийц. Убийство в особняке посреди гор, который по праву можно назвать необитаемым островом на суше. Вероятность того, что сюда проник убийца извне, крайне мала, ведь это закрытый клуб. Убийца среди нас.
«...»
Эмм.
Я даже знаю, кто.
Все молчат, можно ли мне сказать?
Ладно.
– Преступник – вы! – смело крикнул я, указывая пальцем на преступника.
– Ну да, – признался преступник – Ан.
Дело раскрыто. Загадка решена.
Ура, ура.
– Так сразу?! – вырвалось у меня. Я ошалел.
Великий Будда, прости за неучтивость. Помолимся секунду.
Итак. Я раскрыл дело быстрее любого сыщика, но окружающие смерили меня холодным взглядом. У всех на лицах словно было написано: «И без тебя понятно...» Так ведь все же молчат...
Кстати, причины, по которым я решил, что преступник – Ан: во-первых, место преступления – перед комнатой Ан; во-вторых, нож, который она вчера показывала, лежал рядом с телом; в-третьих, Ан вытирает платком, который дал ей сейчас Сайлент, кровь с лица. Могла бы и получше замести следы.
– Ой, один обронила.
Ан подняла нож, вытерла кое-как и убрала в пальто. А еще она пнула правую руку Юрары, наверное, чтобы та не мешала. Творит, что вздумается.
– Ну и ну, не думал, что госпожа Юрара будет убита. Хотя этого следовало ожидать от госпожи Ан, – внезапно раздалось из динамиков. Это был Ёмидзи. Как я и думал, хозяин особняка наблюдал за происходящим через камеры.
Юрири поднялась на ноги. Я-то думал, что в подобной ситуации она должна была бы накинуться на убийцу – Ан, но она накинулась на Сайлента:
– Чем ты вообще занимался?! Разве предотвращать убийства не твоя работа?! – голос ее был суров. Сдержанность исчезла без следа, эмоции били через край.
На лице Сайлента не было и намека на волнение, он был весел и непринужденным голосом, словно дядюшка, начал успокаивать Юрири:
– О, прости, но, к сожалению, моя работа заключается в предотвращении убийств между убийцами. А Юрара не была одной из них.
Я слегка проникся пониманием, что было не совсем уместно. А ведь действительно, убийства людей, не являющимися убийцами, не запрещены. Законом, разумеется, это запрещено, но в этом особняке – нет.
– Лично я проникся симпатией к тебе и твоей сестре и хотел бы вас защитить, но не стоит смешивать работу и личные чувства. К тому же Ан довольно сильный противник.
– Это... Это просто пустые рассуждения! Если бы ты...
– Госпожа Юрири, – из динамиков раздался мягкий голос, – прошу вас осознать свое положение. Пусть я и нанял вас обоих, но я по-разному оцениваю вас и господина Сайлента.
Голос Ёмидзи лишь казался мягким, а сказанные им слова были холодны как лед. Для него сестры Канасава – это люди, которых не составит труда заменить. Не убийцы, а самые обыкновенные неинтересные люди.
– К тому же я предупреждал вас и о таком возможном исходе событий. И вы согласились.
– Я... Мы... – Юрири не знала, что сказать, и стиснула зубы.
– Хи-хи. Неужели вы думали, что, находясь в доме, полном убийц, ни вы, ни ваша семья не умрет? Госпожа Юрири, подобные мысли кощунственны по отношению к Смерти. Вы не принимаете во внимание равенство всех перед ней. Кстати, госпожа Хайна?
– Ха... Хай-на? – второпях отозвалась Хайна, когда разговор вдруг переключился на нее.
– К несчастью, госпожа Юрара Канасава скончалась. Мне неловко оставлять тело прямо здесь, к тому же, с точки зрения санитарных норм, это недопустимо, – сказал Ёмидзи. – Поэтому, если вы не против, то прошу.
И это значит...
Сказать такое Хайне – «Питающемуся убийце» – значит...
– Спасибо большое, – поблагодарила его Хайна, немного волнуясь и капельку радуясь.
Обычно Хайна ест одного человека около недели. Если разделить тело Юрары на порции и растянуть на шесть оставшихся дней, то она сможет вернуться к своему обычному рациону питания. Держу пари, Хайна как раз об этом подумала, когда благодарила его.
– Что ты такое говоришь?! – Юрири, само собой, молчать не стала. – Она моя сестра, а ты... говоришь, что съешь ее?!
– Но, Юрири... – сказала Хайна озадаченно.
– Нельзя небрежно обращаться с едой.
– С едой?.. – Юрири побледнела. Ужас взял верх над гневом. Она дрожала перед безрассудным чудовищем.
Для Хайны мертвый человек сразу же становился «едой» и ничем другим. Хоронить или кремировать его – расточительство.
– Ааааа! Да что же это?! Что?! Вы все ненормальные! – закричала она сдавленным голосом и злобно посмотрела на всех присутствующих. – Мою сестру убили! Человека... Человека убили! Так почему же вы так хладнокровны... Как вы можете быть так спокойны?!
Резонное замечание.
Кроме Юрири, все собравшиеся здесь услышали крики и просто пришли посмотреть, что случилось. После обнаружения тела никто не двигался с места. Всем, включая преступницу Ан, сложившаяся ситуация была абсолютно безразлична, они продолжали стоять, а с их языков чуть ли не срывалось: «Можно я уже пойду?» или «Что-то долго мы здесь». Для них убийства и трупы – часть их обыденной жизни. И для меня тоже: благодаря Хайне я привык к трупам. Это абсолютно не трогает мою душу. Я не знаю, что обычно делают в таких ситуациях.
– По...чему? Может, это я ненормальная?.. Все... Все, хватит... Уууу.... Ааа... Ааааааааа! Аааааааааааааааааааа! – Юрири закричала и начала рыдать. Нервы сдали.
Мне было жаль ее, и, пока я размышлял над тем, как успокоить ее:
– Заткнись, – сказал Куруи раздраженным голосом.
Плохо дело!
Куруи злится. Он хочет устранить помеху, издающую резкий звук. По его мнению, убийства для этого и созданы.
Юрири задрожала всем телом, словно услышала шепот Лесного царя. Спустя несколько секунд она поднялась на ноги и, пошатываясь, подошла к Куруи. Пам! Влепила ему пощечину.
«!» Ну все, конец, подумал было я, но, как ни странно, ничего не произошло. Только Юрири убежала с места убийства вся в слезах. Куруи не дал сдачи и не стал ее преследовать, а просто продолжал стоять на том же месте, полный решимости.
– Почему вы не убили ее? – спросил я бессознательно. Потирая покрасневшую щеку, он спокойно ответил:
– Да так. Обычно я устраняю помехи, но ее ведь уже здесь нет. Значит, в этом нет необходимости. А если бы она продолжала распускать руки, то это уже был бы другой разговор.
Я вспомнил.
Куруи не убивает в приступе гнева или под влиянием стресса. При появлении чего-нибудь угнетающего или надоедливого он решает проблему, ни во что не ставя человеческую жизнь. Это и есть – «Неубивающий убийца».
Все ясно. В этом заложен глубокий смысл.
– Но почему вы предостерегли ее? Сказали «заткнись».
Это загадка. В лексиконе Куруи вообще нет такого слова – «предостережение». Он убивает потому, что это гораздо быстрее, чем предостерегать. Я думал, что он повторит то, что сделал, когда мы вчера столкнулись.
– Потому что мне нравятся горничные.
– ...
Понимаю.
– Сегодня, наверное, около семи утра. Я вышла из комнаты и увидела Юрару. Потому и убила. А-а, было весело. Какое у нее было выражение лица; как она пыталась убежать; ощущение плоти. Аха-ха-ха! Убивать – это здорово! – ответила Ан, будучи в хорошем расположении духа, на мой вопрос о мотиве убийства Юрары Канасавы, заданный с трепетом.
Достаточная причина.
Для «Наслаждающегося убийцы» Ан Мукудори это достаточная причина.
Юрара Канасава убита – занавес.
Какое влияние это окажет на меня: на одну горничную стало меньше – уровень обслуживания, вероятно, снизится.
Затем.
Я пришел в комнату хозяина особняка (Хайна осталась в нашей комнате), как и вчера, сел на диван напротив него. Я пришел, так как хотел кое-что уточнить о здешних правилах.
– Почти все соблюдают запрет на убийства, кроме госпожи Ан. Она, как всегда, игнорирует любые правила, – равнодушно сказал Ёмидзи и пригубил чай. Чай он налил сам, потому что Юрири заперлась в своей комнате. – Но, думаю, господин Сайлент обо всем позаботится. Не беспокойтесь. Он защитит и вас, и госпожу Хайну, ведь вы – комплект.
– Вот как? Я рад, – вздохнул я с облегчением. Как раз это я и хотел уточнить: вхожу ли я, не будучи убийцей, в число объектов под охраной Сайлента? Если бы я не был в их числе, то нужно было бы принимать какие-нибудь меры, но, видимо, я – придаток Хайны.
– Я нанял господина Сайлента в основном для того, чтобы он приглядывал за Ан. Ведь я не хотел лишиться убийц, которых с таким трудом собрал здесь.
– Тогда, может, не стоило приглашать Ан?
– Что вы, госпожа Ан – мой дорогой друг, я не мог так с ней поступить. Она довольно интересная личность, вам не кажется?
– Возможно, но из-за этого Юрара погибла, – пытался я сделать провокационное замечание, но это не стерло улыбку с лица Ёмидзи.
– Я чувствую, что виноват перед ней.
А по виду не скажешь.
– Кстати, вы сказали что-то насчет того, что она согласилась с таким возможным исходом событий. Что это значит?
– Я рассказал сестрам Канасава о том, в какой опасности они окажутся, если будут прислуживать в особняке... Но, похоже, они не до конца все осознали. Неужели они считали, что смерть не настигнет их?
– А почему они вообще согласились на эту работу?
Зачем обычному человеку ступать на эту тропу?
– Долг, – ответил Ёмидзи с легкостью. Долг. Воистину простая причина. Значит, это и есть те самые обстоятельства Юрири.
...А он болтлив. Личную информацию о человеке выкладывает тут же.
– Подробности мне неизвестны, но я слышал, что принадлежал он их родителям, и сумма была немаленькая.
В общем, сестры Канасава хлебнули горя. Постоянно обращаясь в компании потребительского кредита, они даже проценты не могли погасить, и, в конечном счете, им пришлось обратиться к ростовщикам.
– Чтобы вызволить их из этой кабалы, я протянул им руку помощи.
Ёмидзи взял на себя их долг. Но с условием – они станут горничными в особняке, полном убийц. Сестры Канасава согласились.
– Прозвучит жестоко, но получается, что сестры Канасава за что боролись, на то и напоролись.
– Верно. Я чист перед ними. Я просто хотел помочь им, – сказал он с сожалением. Но, думаю, что это было не всерьез.
– Но Юрара мертва, что, в таком случае, будет с долгом и с Юрири?
– Что касается долга, то с того момента, когда они согласились на эту работу, никто никому ничего не должен, так что с этим проблем нет.
– А что на счет Юрири?
– Я бы хотел, чтобы она поработала, но принуждать не стану. Ее реакция на сложившуюся ситуацию вполне адекватная. Однако вам всем это доставит неудобства.
– Для нас с Хайной это не проблема. Мы и без нее проживем.
А что касается других – не знаю... Но, кажется, никто возражать не будет, просто скажут: «Вот как?», и все.
– Так не годится. Как хозяин особняка, а также как ответственный за проведение оффлайн-встречи убийц, я не могу причинять вам беспокойства. Поэтому, господин Ю, не могли бы вы приободрить госпожу Юрири?
– ...
Ты причинил мне беспокойство.
Прямо взял и навязал мне проблему.
– Ладно. Попробую поговорить с ней.
– Благодарю вас.
А потом еще минут десять болтали ни о чем, и я ушел.
Идя по коридору, я вдруг задумался. Об убийствах людей. Сколько же жизней стали жертвами Хайны? Тот человек, и тот, и тот, а еще тот... У всех у них, наверное, были семьи и друзья. Те, кто скорбел и проливал по ним слезы.
Семья.
В тот день Хайна съела своих родителей. А я это видел. И потом продолжал наблюдать за тем, как она убивала и поедала людей.
Убивать людей ради пропитания – это плохо?
Если само твое существование приносит беспокойства, не лучше ли тебе умереть?
Можно ли Хайне жить?
Можно ли мне жить?
– Н-да...
Я уже преодолел эти мелкие распри.
Я буду жить.
Скольких бы она не убила, скольких бы не съела, сколько бы людей ее не возненавидело, пусть даже весь мир отвергнет ее, я приложу все силы, чтобы сохранить жизнь Хайне. Мы будем жить и смеяться, стоя на вершине горы мертвых тел.
Итак, жители всего мира. Прошу вас умереть ради нас с Хайной.
Я вернулся к себе в комнату, где Хайна преспокойно спала. Второй раз на дню. А у меня, между тем, дел невпроворот. Она свернулась калачиком, опасно балансируя на краю кровати, поэтому я легонько ее толкнул.
– Ааа!
Отличное падение.
– А? Что? Больно... Что случилось?
– Доброе утро, Хайна.
– А, Ю, это ты. Доброе... Не о том я. Я что, упала?
– Ага. Все такая же неуклюжая.
– Да, и правда. Хе-хе!
Немного полегчало.
– Нечего спать в разгар дня. Даже если заняться нечем...
– Да нет же. Я спала, чтобы не расходовать калории.
Так вот в чем было дело? Теперь я немного раскаиваюсь в том, что столкнул ее с кровати.
– ...
Хайна ничего не ела, даже труп Юрары. Кажется, после вчерашней «замороженной продукции» ей до сих пор есть не хочется. А что с телом делать, я пока не решил. Нужно сначала поговорить с Юрири, а после подумаем об этом.
– Хайна, я собираюсь сходить к Юрири, успокоить ее. Пойдешь со мной?
– Ммм... Нет. Мы ведь поссорились недавно, поэтому не стоит.
Хайна горько усмехнулась. Можно ли это назвать ссорой?
– Хорошо, тогда я сам. Я тебе уже говорил, но снова повторю: никому, кроме меня, не открывай дверь.
– Хай-на.
– Прости. Может, ты хочешь пообщаться с другими?
Я бы предпочел, чтобы она не встречалась с другими убийцами, пока меня нет рядом. Не то чтобы со мной становится безопаснее, просто в худшем случае я хотя бы смогу стать для нее щитом.
– Нет, все в порядке, – Хайна помотала головой. – Я ведь понимаю, что все это ради моего блага. Ты всегда защищал меня.
Когда она сказала это, ее лицо озарилось светлой улыбкой. Такая невинная и такая беззащитная, улыбка, которая введет в заблуждение любого, кто ее увидит. Сдвоенный зуб режет глаз.
Перед комнатой Юрири стоял Сайлент.
– Привет, Ю.
– Здравствуйте. Господин Сайлент, вы тоже пришли проведать Юрири?
– Да. Собирался... – Сайлент усмехнулся и поднял руки вверх, показывая тем самым, что «сдается». – Но передумал, ведь я ей такого наговорил.
– Вы не могли защитить Юрару, да?
– Я ведь уже говорил, что не стоит смешивать работу и личные чувства.
В этот момент мне показалось, что аура этого человека, напоминавшего родного дядюшку, немного изменилась.
«Работающий убийца» Сайлент. Веселый и искренний человек. С ним сложно общаться, но он мне не мешает. Только работает он наемным убийцей. Если он втиснет личные чувства в работу, то, наверное, он перестанет быть собой.
– К тому же Ан не простой противник, хоть так и не кажется. Я каждый раз рискую своей жизнью.
Говоря это, он продолжал улыбаться, поэтому трудно было понять, так ли это на самом деле.
– Но ведь вы же своего рода профессионал? Разве профи и любителя не отделяет стена?
– Стой, стой, Ю. Твое понимание совершенно неверно, – он удивленно улыбнулся и пожал плечами. – Такой вещи, как лицензия наемного убийцы, не существует в природе. Ты когда-нибудь видел диплом, на котором было бы написано: наемный убийца такого-то ранга? Вряд ли. Вот что значит быть наемным убийцей. Отличие наемных убийц от других убийц заключается в том, есть ли заказчик или нет. Только и всего.
Если подумать, то так оно и есть.
– Ан действительно сильна. Даже в криминальном мире мало кто сможет противостоять ей один на один.
– Да? Тогда вы и в самом деле удивительный, господин Сайлент.
– Ох, я как будто бы хвастался. Вот незадача. Не такой уж я и удивительный, просто дядя, который любит девушек. Если противник красотка, то моя боеспособность увеличивается раз в пять.
Я, как бы это сказать, ощутил огромную ауру, исходившую от Сайлента, который смущенно смеялся и говорил двусмысленно.
Мне кажется, он – настоящий.
– Но до организатора самоубийств мне еще далеко, – сказал Сайлент и перевел взгляд на камеры слежения под потолком.
– Я до сих пор не могу поверить в то, что господин Ёмидзи такой ужасный человек.
– Ха-ха! Неудивительно. К сожалению, в этом особняке невозможно наблюдать всю мощь организатора самоубийств Ёмидзи. Он все время сидит взаперти в своей комнате.
– Взаперти?..
Точно, он и шагу не ступил за пределы комнаты. Еду ему приносят, разговаривает с нами через динамики.
– А почему?
– Думаю, что причины как таковой нет. С их помощью... – он показал на камеры, – ему просто нравится наблюдать за нами. Он безучастный наблюдатель.
Понятно. Сидя в комнате, можно собрать больше информации, чем выходить и выяснять все самому, так? Довольно лицемерный способ укреплять отношения.
– ...И что вы будете делать? – спросил я, глядя на дверь комнаты Юрири. – Раз такое дело, пойдемте со мной?
– Нет, пожалуй, откажусь. В сложившейся ситуации, если такой человек, как я, будет рядом, то делу это не поможет.
Я еле сдержался, чтобы не сказать: да, вы правы.
– Возможно, сейчас Юрири могла бы встретиться только с одним человеком – с тобой.
– Со мной?
– Она расстроена из-за смерти сестры и очень устала. Всю свою ненависть она направила не столько на виновницу происшествия, Ан, сколько на всю экстраординарность этого особняка. Поэтому лучше, чтобы источник экстраординарности не приближался к ней. Разумеется, это хозяин особняка, ну и мы тоже.
Доля правды в этом есть. Наверное, я действительно единственный, с кем она могла бы сейчас встретиться. И Ёмидзи попросил меня об этом не потому, что хотел скинуть нудную работенку на меня, а потому, что ему самому это было не под силу.
Юрири питает ненависть ко всем убийцам. Пожалуй, это правильно. Странным было то, что до этого дня она общалась со всеми нами совершенно нормально.
– Полагаюсь на тебя, Ю, – закончил наш разговор Сайлент и удалился. Провожая его взглядом, я постучал в дверь.
В комнате был погром. Казалось, его устроили с каким-то расчетом: на полу были разбросаны одеяла, книги и одежда, а дорогие вазы, сорокадюймовый плазменный телевизор, стены и прочее было нетронуто. Видимо, сказалась жизнь в долгах, подумал я и подошел к Юрири, сидевшей на кровати.
– Здравствуйте, – поздоровался я и присел рядом.
– Да, здравствуйте.
Ее голос был хриплым, а глаза покраснели от слез.
– С вами все в порядке?
– ...Конечно, нет.
Черт. Иначе и быть не может.
– Эмм, господин Ёмидзи беспокоится за вас.
– Сомневаюсь. Он в трудном положении – да, беспокоится – вряд ли.
Раскусила.
– Это ведь тоже неплохо. Если он в затруднении, значит, вы ему нужны. Вам есть, куда идти.
– Я вас не понимаю.
Да. Нелегкая это работа – утешать других. Пока я молчал, Юрири произнесла:
– Я виновата перед всеми. Накинулась на господина Сайлента, ударила господина Асакуру...
– Все в порядке. Думаю, эти двое не из тех, кто станет беспокоиться по этому поводу.
– А еще госпожа Хинамура...
– Об этом тоже не стоит беспокоиться. Хайна не расстроилась, и вы ни в чем не виноваты.
Хайна, конечно, тоже не виновата. Никто из них не виноват, но обе переживают. Такое часто встречается в этом мире.
Я сказал Юрири, что Ёмидзи поставил меня в известность о ситуации, в которую попали сестры Канасава.
– Вот как? – устало и равнодушно кивнула она.
– Хорошо, что долга больше нет. Да, произошло непредвиденное происшествие – умерла Юрара, но у вас, Юрири, все еще есть надежда, разве нет?
Юрара умерла, что является нарушением договора с Ёмидзи, но спасения в этом мало. Я старался, чтобы сказанные мной слова звучали доброжелательно, но лицо Юрири исказило горе:
– Действительно ли это происшествие было непредвиденным? – произнесла она слабым голосом.
– Что вы имеете в виду?
– Когда нас наняли обслуживать убийц в этом особняке, нас предупредили об опасностях... Сказали, что будет неудивительно, если мы умрем...
– И поэтому вы не считаете сложившуюся ситуацию настолько уж непредсказуемой?
– Нет, – Юрири покачала головой. – Думаю, наоборот.
– Наоборот?
– Убийство моей сестры было как раз таки предсказуемо, – в глубине ее глаз кипели бурные чувства. – Возможно, в планы Ёмидзи входило то, чтобы нас с сестрой убили... С самого начала нас наняли в этот особняк, предполагая убить...
– Ну... – я запинался, не мог выдавить из себя и слова.
Безумец, собирающий убийц, – организатор самоубийств Ёмидзи.
Убийцы – демоны, лишающие людей жизней.
Раз уж собрал их вместе, то нужно дать им возможность показать себя, иначе какой в том смысл? Наверное, таков ход его мыслей.
– Нас с сестрой принесли в жертву убийцам...
Юрири дрожала.
Гнев и печаль, вызванные убийством сестры. За ними последовали тревога и страх. Наверное, у нее внутри господствовал водоворот отрицательных эмоций.
– Все хорошо, – попробовал я улыбнуться. – Вы накручиваете себя. Если горничных не станет, то больше всего от этого пострадает сам хозяин.
– Даже если и так...
Она была в сомнениях. А что поделать – грубые методы лечения.
– Скажу прямо, Юрири, я не могу вас спасти. Я защищаю только Хайну. Пожалуйста, защищайте себя сами. Если хотите выжить, вы должны продолжать мыслить, – сказал я твердо и посмотрел на нее в упор.
– Вы можете вечно сидеть в этой комнате, но, по-моему, это неправильно. Я бы хотел, чтобы вы, как и раньше, продолжали заботиться о нас.
– Почему?
– Я хочу есть приготовленную вами еду. Мне не нравится, как готовят другие.
Юрири рассеянно посмотрела на меня, потом сразу же горько ухмыльнулась.
– Что вы... такое говорите?
– Я давно не ел домашней еды. Хайна готовить вообще не умеет. Хотя это понятно – она ведь никогда не пробовала обычной пищи.
– Это не смешно, – сказала она и слегка улыбнулась. – У меня есть к вам одна просьба...
– Слушаю.
– Помогите мне похоронить сестру... – ее голос становился тише, словно теряя силу. Видимо, потому что она хорошо понимала, о чем просила.
– То есть вы хотите, чтобы Хайна не ела Юрару.
Юрири нахмурилась и, не говоря ни слова, опустила голову. Выдержав паузу, я сказал:
– Юрири. Юрара уже мертва. Сейчас то, что лежит перед комнатой Ан, – просто груда мяса. «Это» уже не ваша сестра.
Я не стал погружаться в разговоры о душе и прочем.
– Вы можете принять такой образ мыслей: если она послужит кому-нибудь пищей, то непременно останется в памяти, а если ее закопать, то тело всего-навсего вернется в землю, бактерии начнут разлагать его, и оно будет медленно гнить? Оно никому не принесет пользы. Выходит, что Юрара умерла напрасно.
– Это уж слишком...
– Это определение как нельзя кстати нам подходит, вам так не кажется? Но это самое обычное правило, которое человек навязывает домашнему скоту.
Ради еды можно и убить – такое вот слишком уж эгоистичное правило.
«Будем есть и благодарить жизнь». Это вполне можно заучивать в младшей школе на уроках нравственного воспитания. Убивая по своей прихоти, не извиняйся, но благодари. Дерзость, достойная восхищения. В человеческом гуманизме есть на что поглазеть. В таком случае, нам, людям, стоит жить дерзко и благодарить за то, что кто-то умер ради нас.
– Людей и скот не...
– Не сравнивать, да? Юрири, что для вас жизнь, кроме человеческой? Все мы живем. Нет ни одной жизни, которую можно забрать. Однако, если мы не будем убивать, то не сможем жить. Поэтому все кого-нибудь убивают и живут. Поэтому Хайна убивает людей. Она ест людей.
Я продолжал:
– Юрири. Вы все равно хотите, чтобы тело вашей сестры не ели?
– ...
Юрири все также молчала, склонив голову, и сжимала подол юбки. Затем:
– Да, все равно... – она подняла голову. – Я все равно... против того, чтобы тело моей сестры съели. Я против...
В ответ на ее дрожащий заплаканный голос я кивнул: «Ясно».
– Хорошо. Я не дам Хайне съесть Юрару.
– Э? – удивилась Юрири. – Вы согласны?..
– Да. Хайна сейчас не очень голодна.
Ожидаемый результат. Сколько доводов не приводи, а смерть члена семьи – это тяжело. Вооружившись теорией, нельзя совладать с отрицательными эмоциями, нахлынувшими, словно прорвавшими плотину. Можно понимать головой, что труп – это всего лишь груда мяса, но сердце этого не примет. И, возможно, именно поэтому в этом мире существуют могилы.
– Тогда давайте поскорее организуем погребение. Нехорошо надолго оставлять ее там.
– Да... Простите...
– Что?
– Спасибо...
– ...
Я растерялся. Не думал, что меня благодарить будут. Человек всего лишь не дал съесть другого человека – самое обычное дело для обычного человека.
Мы завернули тело Юрары в простыню и похоронили в лесу за особняком.
Юрири сказала, что вернется к работе. Либо это я ее приободрил, либо она таким образом решила отвлечься.
Когда я вернулся в комнату, Хайна сказала: «Я еще в саду не была, хочу сходить, посмотреть», и мы вышли в сад. Как и вчера, Канари сидела на краю фонтана и читала мангу. Похоже, ей нравится это место. Я присел рядом с ней, а Хайна прогуливалась неподалеку.
– Ан – необычная девушка. Ее невозможно ненавидеть, нет причин ее ненавидеть, – стал я роптать вместо приветствия.
Она виновата в убийстве Юрары Канасавы, но, несмотря на это, можно сказать, что Юрири абсолютно не питает к ней злобу. Каждый человек в этом особняке бессознательно принимает это как факт. «Ничего не поделаешь», – думают все, махнув на это рукой. Включая меня. Я опасаюсь Ан, но антипатии к ней не испытываю.
– Сдохни. Она как стихийное бедствие, – все с тем же бранным катализатором ласково ответила Канари. – Девственник. Людей пугают тайфуны и землетрясения, но никто не питает к ним злобы. То же самое в случае с Ан. Мне кажется, что в той угрозе, что она собой представляет, заложена боевая мощь. Наверное, все считают, что нет смысла ее ненавидеть.
Как ни странно, но я с ней согласен. Стихийное бедствие. Лучше и не придумаешь.
Ан, как бы это получше сказать, открытый человек. Она по-настоящему радуется и с живостью убивает людей. У нее нет какого-то побуждения к убийству или психического расстройства, она такая, какая есть, просто убивает людей.
– Но, Канари, даже если и так, тот факт, что она преступница, остается неизменным, верно? В таком случае, можно ли ее оставлять в живых? Она ведь и дальше продолжит убивать, – сказал я и пожалел, ведь это относилось и к Хайне.
Канари предотвращает преступления – убивает преступников или их предков, которых видит в своих вещих снах. А все-таки странно. Почему эта лже-борец за справедливость ничего не делает с убийцами в этом особняке?
– Ничтожество. Все очень просто. Я не видела ее во сне, – ответила Канари равнодушно и перевернула страницу. – Маразматик. Я не должна убивать тех, кого не видела в своих вещих снах. Я убиваю лишь тех, кого видела во сне. Это мое правило, а также моя гордость.
– Понятно. Однако в Японии существование экстрасенсов не признано. А с точки зрения мировой общественности вы – всего лишь серийный убийца. Это так, даже если вы стараетесь ради справедливости. Вас это не огорчает?
– Блоха. Все, чего я желаю – мир во всем мире. Только и всего. Ради этого я готова замарать руки. Я ненавижу бездействие при наличии возможности что-то исправить. Мои вещие сны – это сила, дарованная богами, ради спасения мира. Убивать людей... тяжело, но бросить это я не могу.
Это были сильные слова. Ее глаза за очками были полны благородной решимости.
– ...
Но сколько бы мне не говорили таких слов, я все равно не поверю в экстрасенсорику.
По-моему, эта девушка – крепкий орешек.