Купидон

Пятый

—

Я сижу в этом кафе уже тридцать минут и изо всех сил пытаюсь захотеть кого-нибудь убить.

Мне нужно разозлиться. Хочу найти повод накричать на первого встречного. Мечтаю разоблачить финансовую пирамиду и обвинить в этом случайного прохожего.

Но ничего не получается. После четвертой чашки кофе, когда мысли наконец прояснились, я осознал ужасную правду – я не тот сгусток ярости, каким обычно бываю. Вместо этого мне хочется обнять кого-нибудь, сказать комплимент про туфли, а потом ускакать к радуге жить с лепреконами.

Боже правый, я теряю рассудок.

И всё из-за неё. Из-за того, что Т/и заставила меня влюбиться.

Теперь я не могу думать ни о чем, кроме неё. Не могу злиться, потому что это проклятие не позволяет. Я только и делаю, что беспокоюсь: где она, как себя чувствует, улыбается ли кому-то...

Хочу, чтобы она улыбнулась мне.

— Вам ещё налить? — Официантка смотрела на мою пустую чашку с подозрением.

Она наблюдала за мной всё это время, и было за что. Я выпил, кажется, литров пять кофе. Да и выгляжу-то всё ещё на четырнадцать.

— Да, — вздохнул я, пододвигая кружку. — Спасибо.

Чёрт, я только что сказал "спасибо"? Кто я такой?!

— На самом деле, — раздался голос со стороны входа, — с него хватит.

Я обернулся и увидел последних людей, которых хотел бы видеть сейчас. Клаус, Эллисон, Лютер, Диего и Ваня стояли у двери, выстроившись как команда супергероев. Ну просто замечательно.

— Кажется, этот день решил собрать все возможные гадости, — фыркнул я. — Вам чего?

Клаус небрежно перебросил перьевой шарф через плечо: — Поговорить.

— Не хочу ни с кем говорить.

— Тогда просто послушай.

Закатив глаза, я повернулся к стойке и начал барабанить пальцами по кружке. Остальные уселись на соседние табуреты, уставившись на меня осуждающе.

— Можете перестать пялиться? — прошипел я. — Это бесит.

Лютер тяжко вздохнул: — Думаю, надо просто сказать ему.

— Сказать что?

— То, что она просила передать.

— Передай ей, что мне плевать, что она вам наговорила, — пробормотал я.

— Боже мой, — тихо сказала Ваня. — Он действительно спятил.

— Я не сумасшедший!

— Дайте мне сказать! — Эллисон резко повернулась ко мне. — Ты прав, Т/и действительно может заставлять людей влюбляться.

Я сузил глаза: — Это я уже понял.

— Представляешь, Диего целую минуту был в неё влюблён? — Клаус фыркнул. — Он даже улыбался.

— Заткнись, Клаус, — отрезала Эллисон. — Я пытаюсь объяснить Пятому правду.

Этот цирк становился невыносимым. Лучше бы я телепортировался в Антарктиду – пингвины хотя бы не доводили меня до белого каления. Эллисон, видя моё раздражение, продолжила:

— Она не использовала на тебе свои способности, — твёрдо сказала она. — Потому что на тебя они не действуют.

Я поднял бровь: — Что?

— Если бы ты дочитал отчёт до конца, то узнал бы: она не может заставить полюбить того, кого сама любит.

"Кажется... я влюблена в тебя..."

Значит... если она действительно любила меня, то не применяла силу? Выходит, весь этот водоворот эмоций был... моим собственным? Это объясняло, почему я не мог на неё злиться. Но также означало, что я... Боже, какой же я идиот. Неужели я всерьёз мечтал о радуге и лепреконах просто потому, что стеснялся признаться в своих чувствах?

— Чёрт побери, — я шлёпнул кружкой по стойке. — Я полный кретин.

— Наконец-то до тебя дошло, — ехидно заметил Клаус.

— Заткнись, Клаус, — лениво бросил Диего.

— Но почему она не использовала способности на других? — спросил я, чувствуя, как в горле застревает ком. — Если это так просто...

Эллисон опустила взгляд: — Потому что её дар... он убивает людей.

— Что?! — мой голос сорвался на визгливую ноту.

— Ну, помнишь, я говорил про Диего? — Клаус невозмутимо продолжил. — Она чуть не заставила его зарезать себя. Просто чтобы доказать свою правоту.

— Что?!

— Именно поэтому отец запер её, — добавил Лютер.

— Серьёзно?

— В три года она не контролировала свою силу, — тихо объяснила Ваня. — Она действовала случайно. На прохожих, покупателей в магазинах... на кого угодно.

Эллисон кивнула: — А любовь – опасная штука. Люди сходили с ума, становились одержимыми. Из-за ревности затевали драки... Некоторые погибли.

Я сжал зубы: — То есть... её заперли, чтобы спасти других? Пока она не научилась контролировать силы?

— Наконец-то дошло? — Лютер скрестил руки. — На тебе она никогда не использовала силу. То, что ты чувствуешь – настоящее.

— Значит, я просто... просто был с ней на букве "л"? — я провёл рукой по лицу. — Без всяких чар?

Диего сморщился: — Какое ещё слово на букву "л"?

— Неважно! Чёрт, так это и было... — В голове всплывали воспоминания: учащённое сердцебиение при её виде, мурашки от прикосновений, этот дурацкий трепет при поцелуях... Всё это время это был я? Видимо, я так долго был один, что разучился понимать собственные эмоции. — Точно! — я хлопнул ладонью по столу. — Я люблю её!

Похоже, я крикнул это слишком громко – несколько посетителей кафе неодобрительно обернулись. Но мне было плевать.

— А, вот оно какое, слово на "л", — протянул Диего. — Всего-то полгода понадобилось, чтобы догадаться.

— Заткнись, Диего, — автоматически огрызнулась Эллисон.

Я чувствовал странное ликование. Может, не совсем триумф, но что-то тёплое и гордое – впервые в жизни я добился чего-то, что не было связано с убийствами.

— Мне нужно к ней, — я вскочил со стула. — Где она?

Я ожидал, что они поведут меня, но вместо этого все пятеро просто сидели с дурацкими ухмылками. Прежде чем я успел потребовать ответа, за моей спиной раздался лёгкий смешок.

— Прямо здесь.