Купидон

Т/и

—

— Клаус, пожалуйста, перестань вертеться на столе, — простонала Эллисон. — Мы вообще-то на нём едим.

Пятый сказал, что вернётся через пару минут, но с тех пор прошло уже почти полчаса. Сначала я волновалась, но Диего успокоил: по его словам, Пятый, скорее всего, громит папин офис ради развлечения.

Звучало вполне правдоподобно.

— Вы, ребята, такие скучные, — фыркнул Клаус, спрыгивая на пол. — Мне стоило остаться со своей сектой.

Я приподняла бровь. — Ты был в секте?

— Не в секте, а в культе.

— Вау, — протянула я, медленно кивая. — Не думаю, что хочу знать подробности...

Но договорить я не успела – в комнате послышался тихий свист, и все одновременно повернулись. В дверях стоял Пятый. Он выглядел растрёпанным, как будто только что прошёл через бурю.

— О, ты вернулся, — я улыбнулась и поднялась со стула. — Удалось что-нибудь выяснить?

В нём было что-то не так. Судя по напряжённым взглядам остальных, они это тоже почувствовали. В его глазах плескался яростный холод – не сарказм, не раздражение, а именно ярость. Я знала, на что способен Пятый, но такой взгляд видела впервые.

— Да, — прорычал он, сверля меня глазами. — Информацию я получил. Но нашёл и кое-что ещё.

Я неосознанно сделала шаг назад. — Что именно?

— Твои способности, — сказал он. — Какие они?

Он пугал меня. Было ощущение, будто я стою на краю обрыва – одно неверное слово, и я сорвусь вниз.

— Пятый, что происходит? — прошептала я, прижимаясь спиной к стене.

— Почему ты это сделала? — настаивал он. — Это была месть? Академия подговорила тебя?

— Эй, что вообще случилось? — вмешалась Эллисон.

— Заткнись, Эллисон, — прошипел Пятый. — Это не твоё дело.

Повисла тяжелая тишина. Он ушёл как мой парень, а вернулся... как тот холодный, отстранённый Пятый, каким я впервые его встретила. Мне не нравилась эта его сторона. Совсем не нравилась. И я не понимала, почему она сейчас проявилась.

— Ты использовала меня, — сказал он, и голос его дрогнул. — Серьёзно думала, что я не узнаю?

— Пятый, я не понимаю, о чём ты говоришь.

— Ты заставила меня влюбиться в тебя, — процедил он. — Зачем?

О, нет.

— Я не делала этого специально, — поспешно сказала я, поднимая руки. — Честно.

— Не ври мне!

— Я не вру!

— Ты сделала это потому, что никто другой не мог тебя полюбить?

— Пятый, какого чёрта?!

— Просто потому, что ты – разочарование, от которого отвернулась даже собственная семья?! — закричал он. — Единственное, на что ты способна – это обман?!

— Пятый! — Лютер резко оттолкнул его от меня. — Хватит так с ней разговаривать!

Это лишь разъярило его ещё сильнее. — А с чего бы мне вообще думать, как с ней говорить?

— Потому что она человек, а не твоя чёртова кукла! — встряла Эллисон.

Пятый будто не слышал своих братьев и сестёр. Его ледяной взгляд не отрывался от меня – чистая ненависть, чистая боль. Ни капли доверия.

— Хотя бы Долорес проявляла больше сострадания, чем она, — он бросил в мою сторону презрительный взгляд. — Настолько жалка, что пришлось мной манипулировать, чтобы получить хоть каплю внимания.

Это уже переходило все границы.

— Ты даже не дочитал отчёт до конца, да? — я сделала шаг вперёд. — Правда же?

— Я прочёл всё, что нужно.

— Пятый, ты не знаешь всей истории...

— Мне хватит и этого, — перебил он. — Держись подальше от моей семьи.

Не дав мне сказать ни слова, он сжал кулаки и исчез. В комнате повисла тяжёлая тишина. Я опустилась на стул, чувствуя, как кровь стынет в жилах.

В воздухе витало что-то похожее на жалость.

— Мне жаль, — тихо произнесла Эллисон. — Не понимаю, что на него нашло.

А я понимала. Он наверняка нашёл тот дневник в отцовском кабинете и всё неправильно истолковал.

— Он не ознакомился со всеми материалами, — вздохнула я. — Поэтому не понимает.

— Тогда заставь его понять.

— Он не станет меня слушать.

— Зато послушает нас, — вмешался Ваня. — Расскажи нам, в чём дело. Мы поможем.

Честно говоря, я не была уверена, что нуждаюсь в их помощи... но они предлагали. Мало кто в моей жизни делал подобное.

— Он узнал о моих способностях, — я сцепила пальцы. — И решил, что использовала их против него.

— И... какие же у тебя способности?

Проклятие, разрушившее мне жизнь.

— Я могу заставить любого полюбить себя, — выдохнула я.

На мгновение воцарилась тишина, которую нарушил резкий смех Диего. Он точил свои ножи в углу комнаты, но, видимо, не упустил возможности поиздеваться над моим даром.

— Смешно, — фыркнул он. — И это всё, на что ты способна?

Я сузила глаза: — О чём ты?

— Заставлять людей влюбляться? Серьёзно?

— Да. И что с того?

— Без обид, малышка, — он вернулся к заточке клинка, — но это самая бесполезная способность из всех.

"Бесполезная"? Меня унижали за это всю жизнь, и я не собиралась терпеть подобное от парня, от которого пахло недельной нестиранной одеждой. Теперь, когда тайное стало явным, я могла наконец показать, на что действительно способна.

Быстрым движением я нарисовала сердце у себя на груди и сделала сладкую улыбку.

— Диего, — мой голос зазвучал медовыми нотами, — сделаешь для меня кое-что?

Словно по щелчку выключателя, он вскочил и замер, уставившись на меня стеклянным взглядом. Напоминал марионетку с оборванными нитями. Остальные члены Академии переглянулись в недоумении.

— Да, — ответил он, не отводя глаз, — что угодно.

— Тогда улыбнись мне.

Его губы растянулись в неестественной гримасе.

В комнате раздались вздохи. Непонятно, что шокировало их больше – моё влияние или сам факт, что Диего вообще способен улыбаться.

Я продолжила, прищурившись: — Ты меня любишь?

— Да.

— А если я скажу тебе зарезать себя этим ножом?

— Да.

Когда его рука потянулась к клинку, я быстро перечеркнула нарисованное сердце. Диего словно очнулся от транса. В комнате повисла гробовая тишина – все смотрели на меня с смесью ужаса и восхищения, а сам Диего бледнел, возвращаясь к реальности.

— Всё ещё считаешь эту силу бесполезной? — Я откинулась на спинку кресла. — Любовь – не та вещь, в которую стоит тебе играть, Диего.