Купидон

Т/и

—

— Почему так на меня смотришь? — Я нахмурилась, прищурив глаза. 

Мы только что телепортировались из кабинета, но, к моему удивлению, оказались в переулке. Я думала, мы отправимся прямиком к его маме, но, похоже, ошиблась. Вместо этого он просто уставился на меня с таким видом, будто пытался что-то разгадать. 

— Ты не так крута, как притворяешься, — отрезал он, проводя рукой по волосам. — Да?

— Прости, что? 

— Ведёшь себя так, будто готова кого-нибудь прибить, — пояснил он. — Но на самом деле никогда никого не била, верно?

— Не понимаю, какое это имеет значение.

— Огромное. Мы не можем прыгнуть прямо по адресу – расстояние слишком большое. Раз уж ты не такая жестокая, как хочешь казаться, твоё тело либо разорвёт на части, либо ты просто сдохнешь.

Я моргнула, не зная, что ответить. Его слова слегка задели – никто не любит, когда разоблачают, – но куда больше меня беспокоил перечисленный список побочных эффектов. Если честно, я готова была мириться с разоблачением, лишь бы не словить один из них. 

— И как тогда мы доберёмся? — Я вздохнула, скрестив руки. 

Пятый усмехнулся. — Угоним машину.

Поначалу я решила, что он шутит, но уже через пять минут наблюдала, как он заводит ярко-красное авто. Я не стала спрашивать, откуда он знает, как это делать. Время от времени что-то искрило, заставляя его вздрагивать, но в итоге двигатель заурчал. 

Забравшись внутрь, я поспешно пристегнулась. 

— Никогда не ездила на машине, — сказала я с ухмылкой. — Будет весело.

Пятый удивлённо поднял бровь. — Серьёзно? Ни разу?

— Я была в коме, забыл?

— А, точно.

Выехав на улицу, мы начали быстро катиться по дороге. Я чувствовала себя такой живой, когда ветер врывался в окно. Будто я стала главной героиней из фильма о цыпочках 1990-х – или, по крайней мере, мне так казалось. 

Мы оба молчали. Пятый крутил руль левой рукой, а солнечные блики скользили по его щекам. 

Он выглядел всё так же интересно, как и в кабинете... 

— Ты опять уставилась, — сказал он с лёгкой усмешкой. 

Придурок. 

Я почувствовала, как кровь приливает к щекам, и отвернулась, стараясь скрыть смущение. Что со мной творилось? Раньше я никогда не вела себя так глупо, тем более с незнакомцем, которого знала всего три дня. 

— Прости, — пробормотала я. — Я не специально. 

Он не отводил взгляда от дороги. 

— Хочешь сказать, не смотрела?

— Не думаю, — ответила я. — Я не из тех, кто разглядывает других. 

— Но ты разглядывала меня.

— Не считай это комплиментом. 

— Ну, я бы ответил взаимностью, — он рассмеялся, — но, к сожалению, занят дорогой. 

Я не понимала, дразнил ли он меня снова или это был его своеобразный способ флирта. Признаваться, какой вариант мне больше нравился, я не собиралась. Просто надеялась, что он не издевается. 

— Ты ненавидишь меня? — резко спросил Пятый. — Как всех остальных?

Я приподняла бровь: 
— Почему вдруг такая тема?

— Потому что хочу знать.

— Тебя это не касается. 

— На самом деле касается, — выпалил он. — Я не ненавижу тебя и не хочу, чтобы ты ненавидела меня.

— И почему тебе это так важно?

— Просто ответь на вопрос, Т/и, — вздохнул он, резко поворачивая направо. 

Я намеренно уходила от ответа. 

Не хотела, чтобы он решил, будто подпускаю его близко. Это было опасно – и для него, и для меня. Мои силы могли навредить, но и ранить его чувства я тоже не желала… 

— Нет, — наконец выдохнула я. — Я тебя не ненавижу. 

Пятый кивнул, давая словам осесть в голове. Через паузу продолжил: 
— А остальных? 

— Что «остальных»? 

— Почему их ненавидишь, а меня – нет?

— Потому что они не боролись за меня, — мои пальцы застучали по приборной панели. — Просто позволили запереть меня на годы. Даже не навестили, когда я была в коме. 

— О…

— Всё равно они не настоящая семья. Так что какая разница?

— Ага… — он явно задумался о чём-то своём. 

— Вот и весь ответ. 

— Понятно. 

— Ладно, что за чёрт? — я резко повернулась к нему. — Ты допытывался, а теперь делаешь вид, будто мои слова ничего не значат?

Пятый молчал. 

— Если хочешь потешаться – хотя бы не притворяйся, что тебе не всё равно!

Я ожидала продолжения молчания, но он резко оборвал: 
— Мне не всё равно. 

— Да брось.

— Правда, — настаивал он. — Прости, если я плохо отвечаю… Просто сложно быть рядом с кем-то, кто не манекен.

Я сморщила нос: 
— Что? 

— Ты живой человек. После 45 лет в изоляции… я не умею общаться.

— Но при чём тут манекены?!

Пятый закатил глаза, пробормотав что-то невнятное себе под нос. Я искренне растерялась – он говорил о сожалении, о заботе, хотя мы едва знали друг друга. Но ведь это он вытащил меня из камеры... И приносил еду, когда я была в комнате. 

— Неважно, — он снова сосредоточился на дороге, но через секунду добавил: — Хотя...

— Что?

Уголок его рта дрогнул в ухмылке: 
— Ты всё-таки куда приятнее Долорес.