Купидон

Т/и

—

Итак, вот что я знаю на данный момент.

Клаус уверен, что мы с Пятым встречаемся. Лютер, честно говоря, заснул ещё час назад. Эллисон и Ване, похоже, я симпатична. А Диего просто всё это время молча смотрел на меня – подозреваю, пытается вычислить мои способности.

Больше никакой полезной информации. Одни загадки. Если у нас общий отец, то где же тогда моя мать? Этим альтернативным вселенным явно не хватает внятных сценариев.

— Мне необходимо побеседовать с этой прелестной особой! — вдруг возвестил Клаус, театрально указывая на меня. — Подойди же, дитя мое.

Я моргнула: — Я что, на сцене шекспировского театра?

— Прекрати разговаривать, будто только что вылез из викторианского романа, — зашипел Пятый. — И нет, беседы не будет.

— С каких пор ты решаешь, с кем мне говорить? — огрызнулась я. — По крайней мере, этот "английский джентльмен" вежливее тебя.

Пятый открыл рот – явно готовя язвительный ответ – но я уже развернулась и шагнула в соседнюю комнату, на ходу кивнув Клаусу. Тот ловко проскользнул следом, грациозно прислонившись к стене в углу.

— Ну? — Я скрестила руки, прислонившись к стене. — Для чего этот секретный разговор?

Клаус грациозно развел руками: 
— Во-первых, позволь уточнить – я не "старый английский джентльмен". 

— Прости, это я подхватила стиль Пятого, — пожала я плечами. 

— Я – король. 

— Не спорю. 

Уголки моих губ дрогнули, когда он с театральным жестом сбросил перьевой шарф на колени и откинулся в кресле, как утомленный монарх. Таких эксцентричных типов в моей академии точно не водилось – и в этом была своя прелесть. 

— Во-вторых, — он наклонился вперед, — тебя не смущает роман с 58-летним в теле подростка? 

Я аж подпрыгнула: 
— Что?! 

— Ну, ты и Пятый. 

— Мы не пара! Никогда не были и не будем! — Я закатила глаза так сильно, что почти увидела собственный мозг. 

— Но гипотетически... — Клаус игриво приподнял палец, — если бы вы были парой, это было бы странно? 

— Клаус... 

— Лично я не вижу проблемы. Тело-то у него юное! 

— Мне абсолютно параллельно... 

— Он ведь никогда не встречался с девушками, — продолжал он, будто не слыша меня. — Полный ноль в романтике. 

Я резко выпрямилась: 
— Стоп. Кто он? 

Клаус замер, его ресницы нервно затрепетали. Он опустился в кресло, закрыв нижнюю часть лица шарфом так, что видны были только глаза – широко раскрытые, словно у загнанного зверька.

— Я... не совсем понимаю, о чем ты, — его голос внезапно стал на октаву выше.

— О ком ты говорил? — мягче уточнила я. — О том, в кого ты влюблен?

При последнем слове его пальцы судорожно сжали ткань шарфа. Мне стало неловко – я не хотела так грубо врываться в его личное пространство. Но его постоянные подколки про Пятого выводили из себя.

— Откуда... — он проглотил ком в горле, — откуда ты вообще взяла про любовь? Я же не говорил.

— Тебе не нужно было говорить. Это видно.

— Но как?

Я присела напротив, осторожно подбирая слова:
— Разбитое сердце всегда ищет спасения в чужих историях. Так проще – переживать свои чувства через чужую потенциальную драму, чем их признать.

Сквозь его напускную театральность я различала настоящую боль – ту, что прячется за слишком громким смехом и навязчивыми вопросами. И от этого становилось не по себе.

— Его... звали Дэйв, — прошептал Клаус, уставившись в трещинку на полу.

— Мне жаль, что вам пришлось расстаться.

— Мы не... не расставались. — Его голос дрогнул. — Он просто умер. И это... хуже.

Моя рука непроизвольно потянулась к нему, но я остановилась. Некоторые раны не нужно трогать.

— Мы можем закончить этот разговор, — предложила я.

— Да, — он резко вдохнул, — пожалуй, хватит.

Как по волшебству, тень печали в глазах Клауса растворилась, будто её и не было. Он резко вскочил, снова превратившись в того самого эксцентричного шута, каким я его знала. Проходя мимо, он дружески хлопнул меня по плечу, нарочито громко прошептав:

— Всё равно считаю, вы с Пятым – две половинки одного целого! Ха!

Я лишь покачала головой, следуя за ним обратно. В дверном проёме нас встретил сам объект этих догадок – Пятый стоял, скрестив руки, и его левый глаз нервно дёргался. Хоть он и не слышал нашего разговора, сама возможность того, что мы о нём говорили, явно выводила его из себя.

— Так зачем мы ходили в тот универмаг? — спросила я, прислоняясь к стене в попытке сменить тему.

Пятый – каким-то чудом умудрившийся раздобыть дымящуюся чашку кофе – повернулся ко мне:

— Там раньше работала наша мать. Хотел проверить, не осталось ли следов.

— Похоже, не повезло.

В комнате царил разнобой: Диего тяжело вздыхал, Лютер храпел в углу, Эллисон с Ваней увлеклись чем-то своим, а Клаус, размахивая перьевым шарфом, исполнял нечто среднее между танцем и ритуальным обрядом перед зеркалом.

— Остаётся один вариант, — Пятый отхлебнул кофе. — Тебе нужно выведать у твоего отца, что с ней случилось.

— С чего вдруг я?

— Думаю, именно её исчезновение изменило временную линию. Узнав об убийстве Кеннеди, она ушла от отца. Вероятно, это заставило его... пересмотреть критерии отбора для Сперроу.

— У нас нет матери, — холодно ответила я. — Есть только Пого.

Пятый замер на мгновение, затем кивнул:
— Понятно.

Что ж, хоть им не довелось столкнуться с таким отморозком, как наш Бен. Хотя сравнивать наши миры было бессмысленно – отец у нас один, и в любой реальности он оставался тем же невыносимым тираном.

А значит, я категорически не хотела с ним говорить.

— Сомневаюсь, что он вообще согласится обсуждать её, — скрестила я руки. — Неужели нет другого варианта?

— Это самый прямой путь.

— Он прибьёт меня, если узнает, что я вам помогаю. И, знаешь ли, мне бы хотелось продолжить дышать.

— Он тебя не убьёт, — Пятый закатил глаза.

— Ладно, немного драматизирую, — вздохнула я. — Но ты уверен, что это сработает?

Ответом стало молчание. Он стоял, сжав кулаки, будто силой воли пытался выжать из воздуха решение. Похоже, это был мой сигнал уходить. Чётко развернувшись на каблуках, я направилась к выходу, бросив на прощание:

— Было... познавательно.

По крайней мере, эти странные типы не были такими эгоцентричными ублюдками, как моя "семья".

Я сделала несколько шагов по коридору, когда осознала – дверь за мной не захлопнулась. Только собралась обернуться, как чья-то рука вцепилась мне в запястье.

Конечно же, это был он. Самый главный эгоист во всех измерениях.

— Постарайся не спалиться, — пробурчал Пятый, отпуская мою руку. — Имею в виду, помогая нам.

Я прищурилась: — О да, это именно то, о чем я беспокоюсь прямо сейчас.

Развернулась, чтобы уйти, но он снова меня задержал.

— Ещё кое-что, — добавил он неожиданно.

— Ну?

— Думаю, мне стоит... извиниться.

Я подняла бровь. Неужели в этом миниатюрном теле нашлась капля самосознания?

— За конкретно что? — нарочито медленно спросила я.

— За тот... неловкий визит в твою комнату.

Губы сами собой искривились в усмешке. Вот это поворот – Пятый демонстрирует зачатки совести. Я наклонила голову, внезапно заинтересовавшись:

— Ладно. Продолжай.

— Что "продолжай"? — он нахмурился.

— Ну, ты же начал извиняться. Закончи мысль.

— Это... это и было извинение.

Вот так сюрприз. Да, для него это прогресс, но до настоящего раскаяния ещё столько световых лет. Главное – поскорее выполнить эту дурацкую миссию и избавиться от его общества.

— Ладно, забей, — махнула я рукой. — Просто в следующий раз стучи. Хотя бы ногой.