Глава 4
17 марта 2017 год.
Было всего пять часов, а на улице уже темнело.
В небольшой квартирке на четвёртом этаже горела настольная лампа, рядом сидела женщина, подперев голову руками. Словно истукан она провела в таком положении уже несколько часов. Было тихо. Лишь изредка дама постукивала пальцами по деревянному столу и этот звук эхом разносился по помещению, отбиваясь эхом от голых стен.
Она прокручивала в голове своё письмо, которое отправила двумя неделями ранее. Каждое слово и деталь вырисовывалась в сознании:
«Дорогой Джон, я никогда у тебя ничего не просила и всё, что мы имели раньше - это результат твоего собственного желания искупить всю подлость, которую ты нам когда-то причинил. Но со времён нашей последней встречи прошло восемнадцать лет и многое изменилась. Я больше не та двадцатилетняя девчушка, которая шла с тобой под венец, а потом была предана тобой. Но мне по-прежнему больно видеть твою дочь, у которой есть очень многое, а по̀сле оборачиваться на сына и понимать, что он потерял всё, а отцовскую любовь так и не приобрёл...
Хотя всё же в большей мере я просто переступила через собственную гордость, так как сейчас пишу тебе это письмо. Твой сын, которого я привыкла называть J-младший, недавно окончил колледж, высосавший из меня всю кровь и средства. Скажу прямо: денег катастрофически не хватает, ведь тех твоих подачек хватило не на долго. За съёмную квартиру платить нечем. Ты обязан что-либо предпринять. По моим данным, у тебя есть возможность нам помочь.
Я пишу в пустоту. На адрес, с которого ты написал мне первый и последний раз ровно пять лет назад.
Давно не твоя Б.Ф.»
Возможно, она не была сильно искренней в этих строках, но сейчас чувствовала гордость за то, что смогла высказать свои требования как нельзя лучше и только человек, у которого глыба льда вместо сердца, ответил бы отрицательно.
И несмотря на то, что страдальческое начало письма оборвалось будничным требованием денег, ей казалось, что всё звучит очень гармонично.
В комнате практически не было мебели. Только этот стол, стул, крошечный диван и несколько потёртых картонных коробок, которые, вероятно, пережили не одну съёмную квартиру. Из-за тонких стен с лестницы донеслись медленные шаги и скрип перил, на которые кто-то обрушил весь свой вес и пытался подняться на нужный этаж. Женщина обернулась на этот звук и впила свой взгляд во входную дверь. Спустя минуту она распахнулась.
Свет с лестничной клетки смог озарить лишь малую часть комнаты, на пороге появился силуэт мужчины. Через ещё какое-то мгновение он сделал пару шагов внутрь и с тяжестью, словно мешок полный картошки, приземлился на скрипучий диван.
- Где был? - женщина подала голос первой.
Пришедший не смог ей внятно ответить, так как его лицо лежало впритык к обивке сидения и все звуки были похожи на шипение.
- Ну что ты молчишь?! - она перестала стучать пальцами по столу.
- Я... отдыхал, - подал голос, приподняв голову и снова уронив её на диван.
Дама фыркнула, встала со своего места, обошла несколько кругов у практически бесчувственного тела, потеребила его рукой за надорванную штанину. Краем глаза ею был замечен конверт в его кармане и тут же изъят.
В этих двух людях был изложен весь возможный контраст, так сказать, «человеческих разновидностей». Она - женщина, уже с десяток лет назад вышедшая из возраста, в котором самый тактичный мужчина может ещё назвать её девушкой, но продолжающая сохранять чистоплотность и полную аккуратность даже в тяжёлые времена. Тем временем он - совсем молодой человек, когда-то хорошо воспитанный, но потом, отбившись от материнской руки, сгнивший в плохом окружении. Когда она перешивала себе в третий раз платье, чтоб не показаться соседям совсем за чертой бедности, он дорывал относительно новые брюки, а по̀сле совершенно не помнил, как это произошло. И самое странное то, что это метаморфоза с ним приключилась всего за несколько месяцев.
- Знаю я, как ты отдыхал, - акцент стоял именно на слове «как».
Дама открыла найденный конверт.
- Это я в почтовом ящике нашёл, - пробурчал сквозь сон парень.
Она стала читать в слух:
- Дорогая Барбара. Я уже и не ждал от тебя вестей. Все письма, которые я отправлял, по всей видимости, так и не доходили до адресата, а когда я приезжал в город, было слишком подозрительно для моей семьи начинать вас искать. К сожалению, у меня сейчас тоже не лучшие времена в материальном плане, но с жильём я вам всё-таки помочь могу. Вы можете пожить в доме, где сейчас моя жена и дочь. Пора им узнать о вашем существование. Как я жалею, что не рассказал им раньше... Но сейчас этого не исправить, так что ничего не бойтесь. Дом оформлен на меня, в остальном плане я остался крайне беден после того, как у меня появилось моё нынешнее хобби. Покажите это письмо жене и объясните ситуацию. Сьюзен должна меня понять. Приеду в Селби и мы всё решим, - на минуту она замолчала, а потом добавила: - сынок, мы похоже переезжаем.
Я умру через неделю...