День первый. Эпизод 12. Старое обещание
Ваймак
Ваймак знал, откуда идут корни.
Звание капитана полиции не давало ему право пренебречь этой информацией. Даже несмотря на данное много лет назад обещание личного характера. Он был готов его нарушить ровно по той же причине, по которой решился дать его много лет назад, – ради спасения собственного сына.
Тот, кому он собирался позвонить, не поменял номера и ответил сразу же, поприветствовав его по имени, несмотря на то, что ни одному из них не хотелось снова вступать в диалог. Настоятель женского монастыря – Тетсуджи Морияма – ответил нарочито сдержанно, но в его голосе не трудно было различить сочащийся холод. Ваймаку никогда было не понять, как тот оказался в числе работников духовной сферы, если его поиски себя ограничивались финансовой выгодой и потешанием собственного эго за счёт напускной благодетели. Или же он как капитан полиции слишком много думал о том, что его не касалось, а остальные во всю пользовались прекрасной возможностью относиться к жизни как можно проще. И всё-таки содержать детский приют при монастыре и строить из себя Мать Терезу и Папу Римского в одном лице было через чур.
– Тебе как и мне известно, что этот звонок противоречит нашему уговору. Ваймак нисколько не сомневался в том, что это будет первым, о чём настоятель решит ему напомнить.
– Позвонить меня вынудили обстоятельства. И вся имеющаяся информация говорит о том, что одна из сторон наш договор нарушила. И сдаётся мне – не я первый.
Тетсуджи фыркнул. Ваймак готов был поклясться, что его тёмные уставшие глаза сейчас потухли как тлеющие угли. И пар изо рта от возмущения – не иначе.
– Твои обвинения беспочвенны. Я не имею ни малейшего понятия, о чём ты говоришь.
– Те парни, что росли тогда с Кевином, уже выпустились, так? Кто-то совсем недавно.
– К чему ты клонишь?
– Один из них вчера ночью стоял над телом моего сотрудника.
Нападения не последовало. Сам факт того, что Тетсуджи понадобилось время на размышление, говорил о том, что брошенная удочка могла угодить в правильное русло. Его монастырь никогда не был просто местом служения богу, но даже молчание можно было счесть одной из улик, доказывающих, что всемогущий настоятель, каким он себя чтит, не смог удержать всё под контролем.
– Кто? – Даже без ответа вопрос прозвучал приговором.
– Тайна следствия. – Нарочито формально ответил Ваймак. – Где сейчас твой племянник? Остался с тобой в монастыре?
– Нет, – резким выпадом выдохнул тот в трубку. – Родной брат вспомнил про него после смерти родителей. Приехал и забрал.
– Давно?
– Почти полгода назад.
– А остальные? Дети, которых оставили иностранцы. Им ведь идти совсем некуда. Без документов.
Ваймак был уверен, что услышит пару кратких гудков, которые оборвутся в тишину. Тетсуджи – матёрая старая крыса, не первый год живущая в амбаре с зерном, который ему, старому псу, полагалось охранять. Он давным-давно выучил все лазейки достаточно хорошо, чтобы знать, где не пролезет нос ищейки, даже если та напала на след. У Ваймака пока не было оснований его допрашивать, и Тетсуджи не мог не знать этого.
Несмотря на опасения, вызов не прервался.
– Я понятия не имею, где эти двое. Так парой и удрали. Этот тасманский дьявол всю дорогу рыл и рыл, как в побеге из Шоушенка, а щенок без него только и делал, что скулил.
– Вот тебе и благодарность, – подчеркнул Ваймак, не сдержав пренебрежительно смешка, – у них с Кевином были практически те же самые разногласия. Сколько ни старайся вырастить из него человека – будет ужиматься и недовольно кукситься до последнего. – Сколько им сейчас должно быть?
– Раз спрашиваешь, значит ты их нашёл.
Как бы они друг к другу не относились, на честность полагалось отвечать честностью. Отрицать, что это так, не имело смысла. Однако он чувствовал, что должен дать парням хотя бы какую-то гарантию безопасности, раз их выдал. Также, как много лет назад сделал это для Кевина.
– Обещай, что не станешь искать их. Они выпустились – они больше не принадлежат тебе.
– Ты бы не позвонил, будь они паиньками. Если они не принадлежат мне, тогда почему ты звонишь мне, чтобы решить их проблемы? – Тетсуджи засел у самого входа в норку – неподвижно, но готовый испариться в недоступной темноте от любого резкого движения. – Я ни капли не удивлюсь, если они вернутся под ворота монастыря, поджав хвост, если запахнет жаренным. Только эти двое сделали достаточно для того, чтобы их нога больше не переступала порога моего храма.
– Не станешь их покрывать?
– Мне не нужны проблемы с полицией.
Предполагая, к чему он клонит, Тетсуджи ответил сразу на два вопроса. Прошло больше десяти лет с того момента, как они поделили своё и пообещали больше никогда не пересекать дорогу друг другу. И каждому из них всё хотелось оставить так, как оно было.
– Что ж, надеюсь, мы больше не увидимся.
– Да уж пожалуй.