Ночь убийства. Эпизод 5. По две порции успокоительного
Кевин
Жан уставился на него, стоило отцу выпустить его из офиса. Кевин, хоть убей, не знал, чего тот от него ждал, но явно понимал одно – тот его ненавидел.
Хотелось, чтобы его быстрее увели, – лишняя минута, и зудящие шрамы прожгут тонкую кожу шеи, так же, как это уже было много времени назад – в далёком детстве. Несмотря на замечание отца, тот так и не сдвинулся с места – стоял и продолжал пытать его потемневшим взглядом.
– Пойдём, Кевин. Теперь твоя очередь мне всё объяснять.
Слова отца прозвучали как смертельный приговор, избавивший его от мук ответственности и совести. Ненависть Жана теперь казалась сущим пустяком по сравнению с тем, о чём ему сейчас предстоит говорить.
Кевин отставил недопитый кофе и встал с дивана, не силясь поднять взгляд, чтобы встретиться с отцовскими глазами. Утреннее опоздание переросло в ночное дежурство, а дежурство закончилось убийством.
Отец в очередной раз оказался прав – это было их последнее совместное задание.
Отец остановился у двери офиса – пропускал его вперёд, чтобы после закрыть дверь. Кевин проскользнул мимо, чувствуя, как всё внутри сжимается, – как можно быстрее, чтобы не влетело.
– Садись и рассказывай всё с самого начала.
Голос отца звучал отстранённо, словно на допросе. Так он пытался замаскировать разочарование и усталость. Профессиональная привычка.
– Я пытался его остановить! – Собственный голос, продирающийся сквозь ком в горле, звучал жалко.
– Садись, – строже повторил отец и прошёл мимо него к книжному шкафу, нижние полки которого закрывались дверцами.
Кевин опустился на стул, проглотив слова. Отец наклонился, потянув за одну из ручек, чтобы достать из формального тайника начатую бутылку коньяка и пару стопок.
– Ну и?
Кевин сглотнул, наблюдая за тем, как тот по-хозяйски садится в шефское кресло и наполняет стопки одну за другой, прежде чем их расставить.
– Он сказал, что идёт к своей девушке и обещал вернуться раньше, чем ребята с вызова, – Кевин перехватил свою порцию успокоительного, стоило отцу взяться за свою.
– То, что он уходит с работы не в первый раз – я знаю. Дуракам везёт – погиб при форме. Выжил бы – отправился бы пытать счастья на трудовую биржу.
Кевин кивнул, поджав губы, а затем залпом опрокинул в себя стопку коньяка. Горечь безнадёжности обожгла гортань не хуже спиртного. Перед тем, как уйти, Сет сказал, что не хочет терять погоны, ещё не зная, что так закончился его последний рабочий день, – вот что имеют ввиду, когда говорят остерегаться своих желаний.
– А потом мне позвонил Жан. Только я не узнал его сразу.
Отец поднял на него сосредоточенный взгляд. Горлышко бутылки замерло, наклонившись к пустой стопке.
– Алекс сказал, что в дежурную за ночь поступал только один звонок. Он позвонил на мобильный?
– На рабочий.
– И почему ты сразу не перезвонил мне?
– Испугался, – взгляд застопорился на золотистых каплях, застывших на двойном стеклянном дне. К глазам подступали слёзы. Картинка происходящего размывалась. – Хотел сам всё разрулить, чтобы заранее перед тобой реабилитироваться.
Отец тяжело выдохнул. Коньяк наполнил сначала одну стопку до бортиков, потом вторую.
– Значит, ты его узнал.
– Я вспомнил его лицо на месте преступления. Он был там со мной, пока ты меня не забрал.
Отец кивнул, облекая ночные кошмары в реальность.
– Что он тебе сказал по телефону?
– Пару слов. Про труп и то, что будет ждать на месте. Даже не представился.
Отец хмыкнул, покачав головой, как делал всегда, когда ловил кого-то на вранье. Кевин притих, чувствуя, как ускользает доверие, но встрепенулся, стоило ему снова заговорить.
– Он сказал, что позвонил в полицию, когда заметил потасовку в подворотне. Мне сразу показалось, что он лукавит, но я подумал, что он так пытается выскользнуть, чтобы скрыть отсутствие документов. – Он перебирал стопку в пальцах так, чтобы золотистая кромка коньяка подрагивала, сталкиваясь со стеклянными бортиками. Немного алкоголя выплеснулось ему на пальцы. – Вспомни, как он смотрел на тебя в коридоре. Это не было обычным звонком в полицию – звонок был адресован тебе. Понимаешь, к чему это я?
Кевин не понимал. Образ заплаканного притихшего возле стенки мальчишки, состоявшего из синяков, никак не вязался у него с мстительным падшим ангелом, стоявшим над телом его лучшего друга и коллеги по совместительству. Он вдруг вспомнил, как уверенно Жан повёл их к трупу, будто они были у него в гостях и попросили показать туалет.
– Думаешь, это он подстроил? Когда ты меня забрал, ему от силы было лет шесть. Зачем я ему нужен?
– Не знаю.
Кевин проследил за тем, как плечи отца дёрнулись вверх и снова опустились вниз. Он с треском грохнул опустевшей стойкой о деревянную столешницу.
Кевин последовал его примеру. Рука отца тут же метнулась к стопке, чтобы выхватить её из его зажатых пальцев. Кевин проследил за тем, как тот, сложив стопку в стопку, отодвинул их подальше вместе с бутылкой, и устало выдохнул.
– Нам стоит его задержать. – Мысли путались. Звуки, сплетавшиеся в слова, казались инородными.
– Пока что у нас нет оснований.
Кевин тяжело и протяжно выдохнул.
За окном заминался рассвет. Без лишних слов было понятным, что день предстоит тяжёлым. Начинала болеть голова.
Отец встал, чтобы убрать бутылку на место. Кевин поднялся с кресла, отметив, каким невероятно тяжёлым кажется обессиленное тело. В коридор они вышли молча – друг для друга у них слова закончились.
Натали ждала их в комнате отдыха. Сидя в одном из потёртых кресел, она пыталась отогнать усталость очередной порцией кофе и запоздало встрепенулась, стоило отцу показаться в дверях.
– Мне ещё не хватало, чтобы вы спали в участке на кушетке – едьте отсыпаться, оба. – Отец опередил её новым распоряжением, прежде чем она успела спросить то, что собиралась. От него это не укрылось. – Всё расскажу завтра. Тебе предстоит раскрыть своё первое дело, а это лучше всего удаётся на ясную голову.