Страна снов

Прошло два часа, три. Деа уже жалела, что не прихватила сотовый, как нибудь спрятав его под легкой хлопчатобумажной пижамой. Ей мучительно хотелось знать, что ответил Коннор.
Оставался и более важный вопрос: придет он или нет. Может, несмотря на слова Голлум, он поверил, что Деа ненормальная суицидница, сумасшедшая дочь сумасшедшей мамаши? Оставалось только предполагать, каких историй он наслушался от своего дяди и какие сплетни разошлись в школе.
Школа. Раньше Деа и не поверила бы, что туда может хотеться.
Чтобы чем нибудь себя занять, она умылась и снова почистила зубы. В отделении не имелось зеркал (Деа была только рада, хотя с удовольствием снова повидалась бы с матерью), и Деа заплела влажные волосы на ощупь. Половина четвертого. Она вышла в коридор. Ева, анорексичка, сидела с новым гостем - отцом? - на пластиковых стульях в холле. Похоже, она самая популярная девушка в психиатрическом отделении.
Деа вернулась в палату и улеглась на кровать. Закрыв глаза, она пыталась подремать, но волнение не давало покоя.
Четыре часа. Деа догадалась об этом по тому, чем занялись медсестры, и по свету, сочившемуся в окно. Если Коннор не появится, придется придумывать другой план побега. Она походила вокруг шкафа, прикидывая, можно ли его открыть, но не умела открывать замок шпилькой, да и в любом случае самым острым предметом в распоряжении Деа была пластмассовая вилка. Тупо сбежать тоже не получится: дверь в конце коридора заперта, и даже если Деа каким то образом выберется из отделения, администрация обратится в полицию, и копам не составит труда обнаружить беглянку в больничной пижаме.
Коннор - ее единственная надежда.
Пять часов. Скоро пересменка, идеальное время для побега. Деа снова выглянула в коридор. Родди говорил по телефону, жестикулируя и повышая голос на бессвязных фразах:
- Запас воды... если федеральное агентство по управлению в кризисных ситуациях... Республиканский национальный совет...
Позади Родди уборщица намывала коридор. На шее у нее висели наушники.
Деа прикрыла дверь. Голос Родди стал тише. Рыжее, точно ржавое, ноябрьское солнце уже угасало. Деа свернулась на кровати, чувствуя, что тоже угасает, истекая драгоценными минутами. Уже много дней она не ходила в сны и ощущала страшную слабость.
Только когда в дверь постучали, Деа села, сообразив, что, видимо, задремала. В комнате было темно. Дверь открылась. Ослепленная яркими лампами коридора, Деа заморгала.
- Что это ты тут в темноте сидишь? - В палате включился свет, и появилась медсестра Мария из ночной смены. Не дожидаясь ответа, она поторопила Деа: - Давай поднимайся, к тебе пришли.
В горле сразу пересохло. Деа встала, нетвердо держась на ногах, разом вспотев. В коридоре стоял Коннор, взлохмаченный и разгоряченный, будто бежал всю дорогу. Деа не поверила глазам и несколько раз моргнула, не мерещится ли ей все это. Коннор не исчезал. Деа заметила, что он с пустыми руками - одежду не принес. Или заставили оставить на ресепшене? У нее оборвалось сердце.
- Долго не сидите, - сказала Мария. - Приемное время через полчаса заканчивается.
Она вышла из палаты, оставив дверь открытой, - тоже здешнее правило.
Коннор и Деа остались одни. Несколько секунд прошло в неловком молчании.
- Ты пришел, - проговорила Деа.
Одновременно Коннор кашлянул и произнес:
- Я получил твою эсэмэску...
- Тс с, - Деа показала подбородком на коридор.
- Сказал отцу, что иду к Голлум, - продолжал Коннор почти шепотом. - Ты написала, что все объяснишь?
Сердце Деа забилось так быстро, что она боялась упасть в обморок.
- Объясню, обещаю. - По коридору прошла медсестра, слегка прихрамывая, будто у нее болело все тело. Она мельком глянула в палату Деа, но прошла мимо. - У меня проблема.
- Вижу, - заметил Коннор.
- Но я не сумасшедшая. - Голос Деа дрогнул. - Мне нужна твоя помощь. Помоги выбраться, и я все тебе расскажу.
Коннор долго смотрел на нее, будто решая, можно ли ей доверять.
- Я тебе кое что принес, - сказал он наконец и расстегнул толстовку. Под ней оказалась вторая, розовая и настолько маленькая, что запястья Коннора торчали из рукавов дюймов на пять. - Это мачехи, - быстро пояснил он, когда Деа уставилась на толстовку. Из кармана Коннор вытянул легинсы: - И это тоже. Надевать не стал, - впервые улыбнулся он. - Еще футболка, на мне две.
- Ты гений, - только и сказала Деа.
Коннор пожал плечами.
- В детстве я был психом, - серьезно ответил он. - Я же свою семью перебил, помнишь? Здешние порядки мне ох как знакомы.
Неужели эта Кейт Патински продолжает его преследовать? Деа впервые пришло в голову, что в школе про Коннора тоже могут говорить гадости, но спрашивать времени не было. Коннор отступил в маленький туалет, а так как там не было двери, Деа отвернулась, пока он переодевался. Затем пришла ее очередь. Легинсы, розовую фуфайку и футболку с выцветшим рисунком - бутылкой колы - Коннор аккуратно оставил в раковине. Все оказалось чуть великовато, но Деа на это не смотрела. Оказалось удивительно приятно надеть нормальную одежду, пусть и чужую.
Оставалась обувь, вернее, ее отсутствие. Нельзя же идти в тапочках - это привлечет внимание, даже если удастся выйти из психиатрического отделения. Больница большая, навстречу обязательно попадутся врачи и медсестры, может, даже те самые, которые ее принимали и лечили. Ей надо смешаться с толпой, ничем не выделяться. Думать нужно быстро: когда ночная смена закончит болтать и пить кофе, придет время ужина. Коридор наполнится медсестрами с тележками и лекарствами, Коннору придется уйти, и она, Деа, потеряет свой шанс.
- Ну, какой план? - спросил Коннор, снова повернувшись к ней. Деа и забыла, как ей нравятся его четкие черты и глаза, теплые и яркие. - Нельзя же просто выйти отсюда!
- Посетители так и выходят, - возразила Деа. - Уборщицы их выпроваживают, не задавая вопросов.
Он оглядел ее с головы до ног и нахмурился:
- Побудь здесь.
Можно подумать, у нее есть выбор. Деа даже из ванной выйти не могла, иначе ее увидят из коридора. А ее не должны видеть в уличной одежде. Деа присела на крышку унитаза, задыхаясь от волнения: сердце начинало просто отказывать. Прижимая ладонь к груди, Деа уговаривала его: «Успокойся, успокойся, успокойся», - но это не помогало. Когда она поднялась, в глазах потемнело.
Вернулся Коннор с дешевого вида черными туфлями с ободранными мысками. Деа не поверила своим глазам.
- Как? - только и спросила она.
- Моя мачеха работает в офисе, - объяснил Коннор, - и держит под столом вторую пару обуви - для свиданий с отцом или на деловую встречу надеть. - Он пожал плечами: - Дежурная медсестра на перерыве, но туфли то стоят.
- Сейчас пересменка, - Деа обулась, не чувствуя ни малейших угрызений совести за кражу. - Наверное, она пошла поболтать в комнату для персонала.
Туфли оказались малы и до смешного не сочетались с легинсами и розовой толстовкой, но это Деа волновало меньше всего на свете. Слегка покачиваясь, она сделала несколько неуверенных шагов по туалету. Оставалось надеяться, что им не придется убегать.
- Что теперь? - Коннор смотрел на нее со странным выражением, которое Деа не могла разгадать.
Она глубоко вздохнула:
- Теперь выходим.
- Вот так запросто?
Деа почувствовала, что у нее вспотела шея.
- Надеюсь.
- А медсестры, врачи?
- А ты выгляни, - предложила она. - Разведай обстановку.
- Я так понимаю, это приказ, - промолвил Коннор и исчез из поля зрения Деа - видимо, выглянул в коридор. Чуть позже он появился снова с совершенно серым лицом. Деа вдруг поняла, что он здорово рискует - в случае чего ему не избежать крупных неприятностей. Наверняка его отец строго запретил с ней общаться - Голлум ясно дала понять, что Коннор практически под замком. Насколько ему известно, Деа за себя не отвечает и вполне может пырнуть себя ножом для масла. Или его пырнуть. - Горизонт чист. Только уборщица моет пол и возле стола дежурной сидит девица.
- Девица? - У Деа упало сердце. Она не предполагала, что в рекреации кто то будет коротать время.
- Скелетина, - уточнил Коннор.
Ева.
Деа мало о ней знала - они разговаривали всего однажды, когда Ева сказала, что Родди имитирует телефонные звонки. Деа понятия не имела, выдаст ее Ева или нет. С одной стороны, вряд ли Ева что то имеет против нее, но с другой - люди здесь болезненно мелочные. Она слышала от медсестер, что Родди не разговаривает с Эндрю, поскольку тому якобы положили больше пудинга, а Мелисса обвинила Кейтлин в краже своих любимых носков.
Придется рискнуть.
- Пошли. - Деа туго затянула капюшон, выпустив волосы на лицо, и осторожно вышла из туалета, смущаясь громкого цоканья каблуков по линолеуму. Из комнаты для персонала раздался взрыв смеха и уханье Нины:
- Девушка, ты с ума сошла! Тебя тоже в палату запирать пора!
Коннор взглянул на Деа. Она кивнула, не в силах ничего произнести.
Они пошли по ярко освещенному пустому коридору. Внутреннее напряжение достигло предела. Парень с осветленными волосами выглядывал из своей палаты через маленькое окошко на двери. Когда Деа с Коннором проходили мимо, он вдруг закинул голову и ударил лбом по стеклу - бум!
- Перестань, - безнадежно прошептала Деа. Парень снова ударил головой о стекло. Бум. Коннор замер. Бум, бум. - Ну перестань, пожалуйста! - Она не знала даже, слышит ли он ее. Когда этот пациент начинал биться головой о стекло, он не останавливался, пока ему не вкалывали успокоительное. Голоса в комнате для персонала стихли. - Все нормально! - Деа прижала ладонь к стеклу, будто могла дотронуться до больного и успокоить.
И это сработало! Парень откинул голову и замер, переводя взгляд с ее ладони на ее лицо и обратно. У Деа по спине потекла капля пота. Секунды растянулись в бесконечность. Наконец он улыбнулся и коснулся кончиком пальца ее ладони через стекло.
- Пока, - прошептала она и увидела, как губы пациента двинулись в таком же «пока».
Разговоры медсестер возобновились.
Еще десять шагов - и дверь. Деа казалось, что все это сон и каждый шаг отдаляет ее от спасения, но вот наконец и дверь, за которой свобода, сразу за рекреацией с протертым зеленым ковром и пластмассовыми стульями. Ева даже не смотрела телевизор - просто сидела. Деа не поднимала головы, пряча лицо. Уборщица, по прежнему в наушниках, влажной тряпкой протирала стол на сестринском посту.
- Извините, - Коннор старался говорить непринужденно, но Деа угадывала напряжение в его голосе. - Извините, - он тронул уборщицу за плечо. - Вы нас не выпустите?
Она вынула наушник из уха и покачала головой в знак того, что не слышала. Краем глаза Деа увидела, что Ева напряглась и следит за ними с подозрением.
- Нам бы выйти, - повторил Коннор.
Уборщица пошла к дверям.
- Постойте, - сказала вдруг Ева.
У Деа перехватило дыхание. Она заставила себя стоять и ждать, пока уборщица наберет код и они выйдут. На Еву не нужно обращать внимания. Но когда рука женщины зависла, как колибри, перед рядами кнопок, Деа все же обернулась.
- Деа, - судорожно прошептал Коннор, но было уже поздно: они с Евой встретились глазами на расстоянии нескольких шагов.
Лицо Евы было мучнисто бледным и огромным, как воздушный шар, орбитами глаз она напоминала статуи из книжек по истории: будто выточенные в коже с помощью неведомых инструментов. Сейчас она поднимет тревогу, сбегутся медсестры, узнают, из за чего шум, и Деа насильно уведут в палату и привяжут к кровати до конца жизни...
- Красивая курточка, - сказала Ева. Голос у нее был хриплый и низкий, как у парня. На долю секунды на ее лице появилась улыбка.
- Код, - поторопил Коннор, - пор фавор.(Пожалуйста (исп.))
Уборщица, не взглянув на Деа, набрала код, быструю последовательность цифр и букв, и створки двери со щелчком открылись. От страха Деа забыла, как двигаться. Голоса за спиной зазвучали громче, эхом отражаясь от стен, - взрыв смеха, изменившиеся интонации. Медсестры вот вот пойдут на обход.
Коннор схватил Деа за руку и потянул вперед. Деа коротко вздохнула, будто вынырнув из воды. Створки сомкнулись за ней с мягким «вуф», и она услышала, как щелкнул замок.
Коннор по прежнему держал ее за руку, и Деа ни разу не оглянулась.