глава 38: Папин шёпот🕯️
Ночь в особняке была тяжёлой, как мокрое одеяло.
Темнота не просто заполнила углы — она дышала.
Где-то в глубине коридоров скрипнула дверь.
Но никто не вставал.
До утра.
---
— …Что это? — прошептал Тоби.
Он проснулся первым.
На полу, прямо у его кровати, лежал сложенный вчетверо лист.
Ниоткуда.
Обычная бумага, но пахла... гнилыми цветами.
Он не сразу взял его в руки.
Будто чувствовал: там будет что-то, что нельзя развидеть.
— Маски… Худи, просыпайтесь.
---
Через пятнадцать минут все Прокси были в гостиной.
Салли и Лазари ещё спали. Остальные — уже на ногах.
Лист лежал посреди стола. Его почерк был неровным, дрожащим, будто писала ребёнок — или тот, кто плакал.
Граффити прочёл вслух, низко, мрачно:
> «Я слышала, как папа шепчет в темноте. Он говорил, что из меня вырастет только грязь.
Он принёс мамино ожерелье. Оно было всё в крови.
Я знала — он убил её. Но я молчала.
Я посадила тогда свой первый чёрный цветок. Он вырос. На следующий день в нём завелись мухи.»
Тоби провёл ладонью по лицу.
— Это... жёстко.
— Это её. Почерк — тот же, что в дневнике, — заметил Маски.
— Но этой страницы там не было, — вставил Худи.
— Кто-то… вытаскивает это, — тихо сказал Граффити. — Не просто из памяти. Из её травмы.
— Четвёртая маска, — сказал Тоби. — Точно. Она манипулирует реальностью.
---
— Стоп, — Худи поднял взгляд. — А где она?
— Кто?
— Садовница. Она была вчера у себя. Сейчас её нигде нет.
Тоби вскочил.
— Она что-то чувствует.
---
🌑
Она стояла в оранжерее.
Посреди чёрных лилий.
Белые глаза были открыты, но будто не видели. Ладони дрожали.
Воздух звенел.
Словно кто-то шептал её имя из-под земли.
Она знала.
Она знала, что части дневника всплывают.
И кто-то — не из живых — вытаскивает их наружу.
"Папа", — подумала она.
Но это было не просто имя. Это было лицо маски.
Первая маска. Отец.
Она не знала, что Прокси прочли дневник.
Но она чувствовала, что её душу кто-то ворошит.
Слишком глубоко.
Слишком жадно.
---
Тем временем в особняке Граффити нашёл вторую страницу.
Она лежала внутри старого шкафа в библиотеке.
Сама по себе.
На ней были тёмные чернила, а внизу — клякса, будто кто-то раздавил комара.
Он позвал остальных.
> «Когда мне было восемь, он запер меня в подвале.
Там было темно и пахло плесенью.
Я говорила с корнями, что прорастали сквозь пол. Они слушали.
Только они.
Мама больше не приходила.»
— Он сажал её, как сорняк, — хрипло сказал Худи.
— Нет… — Тоби сжал кулаки. — Он пытался её уничтожить. А она расцвела. Из этого ужаса.
— А теперь маска заставляет это снова… пережить, — сказал Маски.
— Психическая атака, — добавил Граффити. — Он лезет в дом. Уже здесь.
— Мы должны сказать ей, — предложил Тоби.
— Нельзя, — Худи резко обернулся. — Она слишком слаба сейчас. Это только добьёт.
— Тогда мы сами должны собрать все страницы, — сказал Маски. — До того, как он покажется сам.
---
🕯
Поздно вечером, когда почти все легли, Тоби вышел в сад.
Он нашёл её у пруда.
Она сидела, склонив голову. Как будто слушала, как вода рассказывает страшную сказку.
Он подошёл тихо.
— Ты… чувствуешь?
Она не смотрела на него, но жестом ответила:
«Он здесь. Он рядом. Папа.»
Тоби присел рядом.
— Мы… нашли кое-что. Страницы.
Он выдержал паузу, но не сказал, что они читали весь дневник.
— Мы их соберём. Все. И спрячем. Или сожжём.
Садовница покачала головой:
«Не сжигать. Не прятать. Он уже внутри. Он знает всё. Пусть знает, что я не боюсь.»
— Ты ведь всё ещё сажаешь, да? Цветы?
Она чуть улыбнулась.
«Каждый цветок — это мой крик. Моя сила. Моё тело.»
Тоби опустил глаза.
— Тогда мы с тобой. До конца.
---
А где-то в тени особняка, в зеркале, которое давно покрыто пылью,
отразился мужчина в тёмной маске.
Он держал в руке ожерелье, всё ещё в крови.
---
(Конец главы надеюсь вам понравилось ждите продолжения 605 слов)