глава 3 начало всего 🕯️
День 1–2. Маски замыкается
После исчезновения Садовницы и сада, Маски вернулся в особняк... другим. Он стал тише. Холоднее. Более сосредоточенным — но не в хорошем смысле. Он избегал прямого контакта, пропускал тренировки, прятал глаза за маской дольше обычного.
Каждую ночь он сидел в своей комнате, держа в руках то самое семя, которое теперь пульсировало слабо, будто сердце под кожей. Иногда — он слышал голос. Не её. А чей-то другой. Более грубый. Более древний.
Но он молчал. Даже Худи, с которым они были ближе всех, не мог вытянуть из него ни слова.
---
День 3. Садовница приходит к остальным
Глубокой ночью, когда все уже разошлись, Садовница вышла из леса и появилась прямо у входа в особняк. Свет фонаря мигнул, и Граффити первым заметил её — он стоял на балконе, как всегда в одиночестве.
Он не испугался. Только смотрел.
Садовница подняла руку и жестом позвала его.
Он спустился.
— Ты пришла одна? — спросил он тихо.
Она кивнула. Затем, сделав несколько жестов, передала послание. Оно было простым и страшным:
"Спасите его. Он себя разрушает. Он уже не принадлежит себе."
Граффити хотел задать вопрос, но Садовница уже подходила ближе — и положила ему в руки пергамент, тонкий, будто высушенный лист дерева. На нём древние символы, и только одна надпись на понятном языке:
> "Вызови меня, когда лес дрожит. Когда грани мира трескаются. Когда душа падает в бездну. Я услышу. Но плата — всегда будет."
Снизу — символ Садовницы: круг и треугольник.
Она кивнула и... исчезла снова в тени.
---
Позже той же ночью
Граффити не спал.
Он держал лист в руках, словно он пульсировал. Словно был живым.
А когда он закрыл глаза — он увидел тот же символ. Не нарисованный — огненный, летящий в темноте.
И услышал голос.
> — Ты следующий. Ты должен быть рядом, когда он сломается.
---
Утро следующего дня
Граффити молчал. Но он следил. За Маски. За тенью, которая шла не в ногу с телом. За тем, как маска на лице того почти незаметно искажалась — как будто кто-то изнутри пытался её треснуть.
Он знал, что Садовница сказала правду.
И теперь у него был ключ. Заклинание. Последний шанс. Но он не знал, когда именно наступит “чрезвычайная ситуация”.
---
Конец сцены. И начало цепочки
На стенах в коридоре особняка начал появляться мох, которого не было прежде.
Тени стали длиннее.
А в зеркале в ванной комнате Тики-Тоби, на стекле, само собой проступило слово:
"Смотри."
Маски стал другим.
Он больше не чувствовал сна. Даже когда закрывал глаза — образы не исчезали. Он слышал их. Голоса, шепчущие прямо в ухо. Из стен. Из пола. Из самого семени, что хранил у сердца.
> — Верни нас.
— Мы были до звёзд.
— Мы тебя знаем.
— Ты — сосуд. Ты — корень.
Эти голоса не пугали его. Наоборот — успокаивали. Словно говорили правду, которую он всегда знал. Словно он всегда должен был быть их.
Но однажды, стоя у окна, он почувствовал — что-то внутри него шевельнулось. Не мысль. Не эмоция. А чужая воля.
И в этот момент на пороге его комнаты появился Граффити.
— Ты всё ещё с нами?
Маски не ответил.
— Я знаю, что ты их слышишь, — продолжил Граффити. — Я видел, как ты меняешься. Садовница… она просила нас спасти тебя.
Маски тихо усмехнулся:
— Может, она хочет спасти себя.
— Нет, — Граффити подошёл ближе. — Она видела тебя в этом. Она знает, что тебя можно вытащить.
На секунду Маски снова стал прежним. Его глаза дрогнули.
— Если ты мне веришь, — сказал Граффити, — пойди со мной. В архив. У меня есть догадка. Возможно, мы найдём, кто она… И почему всё началось.
---
Несколько часов спустя. Подвал особняка. Архив.
Пыль висела в воздухе, как дым. Стены были покрыты паутиной, а полки сгибались под тяжестью древних книг.
Граффити достал один том — тяжёлый, обшитый кожей, с деревянной обложкой. На ней — выгравированный символ Садовницы.
— Нашёл вчера, — сказал он. — Прятался за запертой секцией.
Они открыли его.
Страницы книги. Раскрытие легенды.
Граффити с Маски листают дальше. Страницы жёлтые, текст написан от руки, будто спешно, с тревогой. В центре — рисунок: женщина в белом платье, с повязкой на глазах, стоящая среди цветов.
> "Её звали Садовницей. У неё не было глаз, но она видела больше, чем те, у кого их было двое. Цветы слушались её. Даже ядовитые склонялись к её рукам, будто понимали. Она лечила. Она исцеляла. Но страх был сильнее благодарности."
На следующей странице — сцена:
Толпа деревенских. Факелы. Камни. Садовницу волокут через улицу, крича, что "она ведьма", "она кормит духов", "она бесполезна и слепа".
> "Они сожгли её цветы. Забрали её. Принесли её в жертву, думая, что лес возьмёт её — и успокоится. Но лес не принял жертву. Он выбрал Хранителя. Слепую, но зрячую. Беспомощную — но мудрую."
Иллюстрация: лесной дух. Высокий, искажённый, без лица, с корнями вместо рук. Он передаёт Садовнице семя, которое она сжимает в ладонях.
> "Он отдал ей своё место. Сделал её сердцем леса. А её гнев стал дождём. Засуха пришла, и деревня умерла. Только дома остались. Молчаливые. Пустые."
На последней странице — тёмное предупреждение:
> "Теперь она не принадлежит людям. Только лесу. Только тем, кто спит под корнями. Она не простит. Но она может выбрать. И если ты видишь цветы, которых не должно быть, — не ступай дальше. Или станешь частью корней."
---
Маски молча закрыл книгу. Его руки дрожали. Он чувствовал, как семя у него в груди стало пульсировать чаще, словно реагировало на написанное.
Граффити посмотрел на него:
— Это не просто легенда. Это её крик. То, кем она стала — это не месть. Это защита. И теперь… она выбирает, кому довериться. Нам дали шанс.
Маски поднял взгляд. Его голос был сдавленным:
— Тогда мы не имеем права его просрать.
Несколько дней спустя
Садовница всё чаще стала появляться неподалёку от особняка. Она не говорила — по-прежнему только жестами, но её присутствие стало мирным, почти защитным.
Салли и Лазари были первыми, кто не испугался её.
Салли подошла к ней с плюшевым мишкой в руках и просто сказала:
— Ты красивая. Похожая на ангела, только немножко грустного.
Садовница склонила голову. А потом — впервые — улыбнулась.
С тех пор она стала приходить чаще. Появлялась рядом, когда кто-то из них попадал в беду: она вытаскивала Тоби, когда он угодил в западню в лесу, залечив его ногу; закрыла собой Худи, когда на него выскочила искажённая тварь из разлома.
Слендермен наблюдал молча. Он не вмешивался. Но однажды, когда Лазари в панике забежала к нему и прошептала:
— Она спасла нас… она добрая…
Он сказал только одно:
— Она больше, чем вы думаете.
---
Одна ошибка
Однажды ночью, во внутреннем дворе, Садовница сидела на камне, наблюдая за огнями в небе. К ней подошли несколько из крипипасты — в том числе и один из тех, кто не доверял ей с самого начала.
— Ты выглядишь так, будто у тебя был шанс жить нормальной жизнью, — бросил он. — Но, похоже, ты предпочла быть проклятием. Вечно плачешь цветами.
Он усмехнулся, желая ударить в слабое место — думал, это просто риторика.
Но Садовница замерла. Её руки дрогнули. Глаза — хоть и пустые —но потемнели. Воздух стал холодным. Цветы у её ног завяли за секунду.
Граффити тут же шагнул вперёд:
— Эй, остановись. Ты…
Но было поздно.
Садовница встала и исчезла. Без звука. Только шорох травы остался на месте, где она сидела.
---
Через несколько дней
Её не было.
Не было в саду, не было в лесу. Не отвечала на призыв. Не приходила к Салли. Даже семя, что носил Маски, остыло.
Все чувствовали, что сделали что-то не так. Маски, Худи, Граффити и Тоби начали поиски. Вели себя по лесу, как по лабиринту. Искали знакомые цветы, символы, следы.
Салли тихо плакала, спрашивая:
— Мы её прогнали?
---
И вот наконец…
Граница мёртвого сада
Садовницу нашли в полутени, под сухим деревом, среди увядших цветов. Она лежала тихо, словно часть земли, её волосы рассыпались по траве, а на коже — слабое свечение, почти незаметное.
Её глаза были открыты.
Белые. Без зрачков. Без дна.
Они смотрели в небо, но не видели его. Казалось, в этот момент она вообще не здесь.
Тоби хотел подойти, но Граффити осторожно остановил его:
— Медленно. Она ещё может испугаться.
Маски опустился на колени рядом с ней. Его голос был почти шёпотом:
— Мы здесь. Прости нас. Пожалуйста, вернись...
На лице Садовницы дрогнули мышцы. Пальцы начали слабо шевелиться.
И тогда её глаза встретились с глазами Маски. На секунду, будто вся боль мира пронзила их связь.
Она приподняла ладонь и указала вбок — не на них, а в сторону леса. Туда, где тени казались особенно густыми. А потом — на землю рядом с собой.
На траве проступили следы когтей. Но это не было похоже на зверя. Следы были почти симметричны. Чистые. Резаные. Словно их оставили чем-то металлическим. Или не живым вовсе.
— Кто-то наблюдал за ней, — сказал Худи. — Всё это время.
Граффити нашёл на ближайшем камне странный символ, выцарапанный на свежем мхе. Это был перечёркнутый треугольник. Очень похожий на её знак, но искажённый.
— Это как её символ… только... перевёрнутый, — прошептал он. — Кто-то использует то же знание. Или ту же силу. Но против неё.
Садовница попыталась приподняться, но тело не слушалось. Она не говорила, но смогла жестами показать:
“Тень. Не отсюда. Один из вас её видел. Она носит чужую кожу.”
Тишина.
Граффити и Маски переглянулись. Это был намёк. Кто-то в особняке, возможно… не тот, за кого себя выдаёт.
И тогда, прежде чем она потеряла сознание вновь, Садовница посмотрела на Салли — которая встала рядом, испуганно, но не отступила — и протянула ей тонкий корень, будто вырванный из самой земли. На его конце был маленький белый бутон.
> — Для связи, — прошептал Маски, едва слыша её мысли. — Когда время придёт, она сама заговорит с тем, кто увидит первым.
(Продолжение следует 1524 слово)