ПРОКЛЯТЬЙ САД

Садовница начнёт постепенно приближаться к прокси, давая знаки, оставляя следы, возможно, даже приближаясь к самому особняку… как будто хочет что-то передать, но не готова вступить в прямой контакт:

---

Следующее утро

Солнце пыталось пробиться сквозь серые облака, но лес по-прежнему был покрыт лёгким туманом. Сегодня прокси снова отправились в сторону сада — но на том месте, где вчера стояла Садовница, было пусто.

Цветы увяли. Символ исчез.

— Она была здесь, — сказал Худи, осматривая почву. — Но ушла. И не хотела, чтобы мы её нашли.

— Или наоборот, — прошептал Тоби, — хочет, чтобы мы нашли то, что она оставила.

Граффити молча подошёл к дереву, на котором кто-то вырезал что-то тонкими, почти незаметными линиями. Символ. Не тот, что был на земле, — другой. Переплетённый, похожий на цветок и лабиринт одновременно.

— Это послание, — сказал он. — Или приглашение.

Маски внимательно осмотрел окружающую территорию — и заметил странный след: не животного, не человека. След будто оставлен ногой, но без обуви. А сама форма — вытянутая, с тремя пальцами. Вела она вглубь леса, но уже не туда, где был сад. А в сторону, которая приближалась... к особняку.

— Она нас провожает, — сказал Маски. — Или преследует.

---

Поздний вечер. Особняк.

Пока все уже расходились по своим делам, Граффити вышел на задний двор — у него было странное предчувствие. И не зря.

На заборе, у самой кромки леса, кто-то аккуратно развесил пучки свежих трав. Нитки — сделаны из лозы. Узлы — сложные, почти ритуальные. В центре висел маленький кулон, сделанный из высушенного цветка, запаянного в прозрачную смолу.

— Это не просто подарок, — пробормотал он. — Это... предупреждение? Или знак доверия?

Он аккуратно снял кулон и принёс его внутрь.

Когда прокси показали его Слендермену, тот взглянул на него долго и напряжённо.

— Это древний знак. Такой же носили стражи Леса — до того, как мы пришли. До всего этого.

Он положил кулон на стол, откинулся на спинку стула.

— Она не просто наблюдатель. Она помнит. И, возможно... она помнит то, что никто из нас не должен был знать.

Ночь. Особняк.

Все уже спали, кроме Маски, Худи и Граффити. Они сидели на заднем крыльце, у ограды, ведущей к лесу. В небе не было ни звезды — облака висели низко, словно сама ночь дышала им в лицо.

— Она здесь, — внезапно сказал Худи, всматриваясь в тьму.

— Чего ты взял? — пробормотал Маски.

— Тишина другая. Лес… затаился.

И действительно, будто по команде, воздух вокруг стал плотнее. И тогда — почти без звука — она появилась.

Садовница стояла в тени у дерева, прямо у границы леса. Как будто сливалась с ним. Но её глаза снова светились слабо, будто отражая что-то незримое.

— Ты снова здесь, — медленно проговорил Маски, поднимаясь.

Садовница не двигалась. Но шагнула вперёд, к самому краю ограды. Не переходя её. Она просто стояла.

— Ты наблюдаешь. Но зачем? — спросил Граффити.

Садовница медленно подняла руки и указала на небо, затем на землю под ногами, потом — круг, который обвёл всех троих.

Жестами она говорила: Вы внутри. Что-то проснулось. Вы в опасности.

— Кто? — спросил Худи. — Кто проснулся?

Садовница отвела взгляд. На мгновение, кажется, в её глазах мелькнула боль. Затем она показала жест: две руки, распадающиеся в стороны — как разрушение или распад.

— Оно приближается? — уточнил Маски.

Садовница кивнула. Потом медленно, очень осторожно сделала шаг вперёд, в сторону них — и впервые перешла границу, ступив на территорию особняка.

Прокси замерли.

Она стояла совсем рядом. Её кожа отражала лунный свет, глаза не моргали. Затем она подняла ладонь и указала на каждого из них поочерёдно — а затем на сердце.

Связь. Судьба. Вы — часть.

Наступила пауза.

И тут Маски задал последний вопрос:

— Кто ты?

Садовница замерла. Казалось, даже лес замер с ней.

Она опустила руки, закрыла глаза, и в следующий момент — впервые за всё время — заговорила.

Её голос был глубокий, древний, будто шёпот ветра через тысячу листьев. Он звучал сразу отовсюду — из леса, из земли, изнутри сознания:

> — Я — Хранительница. Последняя. Лес гниёт. Сны трескаются. Вы разбудили то, что спало до начала звёзд…

Она открыла глаза.

> — У вас мало времени. Не все из вас вернутся.

И с этими словами она исчезла — растворилась в воздухе, как будто была частью самого тумана.

Утро после её исчезновения

Солнце так и не появилось. Утро было серым, будто ночь просто застыла.

В комнате совещаний прокси собрались вместе. На столе — карта леса, странный кулон от Садовницы и лист с зарисованными символами.

— "Вы разбудили то, что спало до начала звёзд"… Что это вообще значит? — Тоби нервно водил пальцем по столу. — Звучит как конец света.

— Или хуже, — пробормотал Граффити. — Конец сна. Того, что удерживает мир от… ползущей тьмы.

Маски прислонился к стене:

— Мы не знаем, о чём именно она говорила. Может, это связано с особняком? С Слендером? Или... с нами?

Худи молча разложил перед ними старые отчёты, записи, фрагменты мифов, которые находили в лесу за последние годы. Один из них, вырванный лист из дневника безымянного следопыта, гласил:

> "Они спят под корнями. Их дыхание — ветер. Их глаза — луна. Но если шум станет слишком громким — они откроют глаза… и забудут, что значит спать."

— Это об этом она говорила, — сказал он. — О древних сущностях. О чём-то, что не должно быть разбужено.

---

Позже. Личная комната Маски.

Он сидел в тишине, глядя в зеркало. За последние сутки с ним стало происходить нечто странное.

Сначала — сны. Он видел лес, полный звуков, которых не существовало. Деревья шептали его имя, земля под ногами трескалась, а небо было чёрным, как чернила, из которых сочились глаза.

Во сне он видел Садовницу. Но не как вчера. Она была искажена — покрыта трещинами, из которых текли корни. А за ней — силуэт, огромный, без лица, без формы, но с тысячами глаз.

— Ты выбрал тропу. Теперь тропа выбрала тебя, — говорила она в его голове.

Проснувшись, он увидел, что в зеркале за его спиной на долю секунды отразилась чья-то тень — не его.

Он резко обернулся. Пусто.

На стене, прямо у его стола, проявилась метка, которой не было раньше — тот самый знак, что Садовница выложила лепестками: круг и треугольник. Только теперь он был выцарапан внутри дерева, из которого был сделан письменный стол.

---

Тем временем в лесу

Садовница вновь стояла в тени деревьев — далеко, почти невидима. Но она уже не была одна.

Вокруг неё деревья начали меняться. Их кора вспухала, изгибалась, а листья дрожали даже без ветра. Из земли в глубине леса поднимались нечто — старое, забытое.

И оно чувствовало запах людей.

Спустя два дня

Маски менялся.

Он почти не спал. А когда спал — сны были настолько реальны, что просыпаясь, он чувствовал запах леса, чувствовал грязь под ногтями, а один раз даже нашёл на простыне… лепестки. Те самые, из сада Садовницы. Сухие. Хрупкие.

Каждый раз, когда он оставался один, тени начинали вести себя иначе. Они двигались быстрее, чем их источник. Оставались на месте, даже когда он поворачивался.

Граффити заметил это первым:

— Слушай… — он говорил тихо, почти шёпотом, — твоя тень... она как будто не твоя.

Маски ничего не ответил. Внутри него зрела тревога, но и странное, почти гипнотическое влечение. Его тянуло обратно в сад, обратно к ней.

Он снова начал видеть знаки — теперь повсюду. В трещинах на стенах. В формах облаков. Даже в чашке кофе: узор молока с каждым разом складывался в один и тот же символ — тот самый.

Ему казалось, что Садовница говорит с ним — не словами, а образами. Он видел её руки, жесты, мимолётные вспышки из её глаз в зеркале. Она была не просто существом из леса — она выбирала.

---

Глубокой ночью

Он вышел один в лес, не сказав никому. В кармане лежал кулон, который она оставила. Он чувствовал, как он теплеет, когда приближается к саду.

Когда он оказался на месте, Садовница уже ждала. Она стояла посреди сада, окружённая цветами, которые не могли расти в этом климате — они светились слабо, будто слышали всё, что происходит вокруг.

Он подошёл ближе. Не доставая оружия. Она не отступила.

— Почему я? — спросил он. — Почему ты говоришь со мной?

Садовница молча подошла ближе. В её руках — семя. Маленькое, переливающееся.

Она протянула его Маски.

Он принял его, и в тот же момент услышал её голос. Не как в прошлый раз — не громовой, не извне. Этот голос был внутри. Тихий. Женский. И очень печальный:

> — Потому что ты тот, кто всё потеряет, если не остановишь их.

Маски широко раскрыл глаза. Сердце бешено забилось.

— Остановить кого?

Садовница шагнула назад. В её глазах — страх, которого раньше не было.

> — Они уже здесь. Те, кто жили под корнями. Те, кого Слендер боится называть.
Ты был выбран, чтобы связать. Чтобы решить. Или чтобы упасть первым.

И с этими словами она исчезла снова — но на этот раз вместе с садом. Всё исчезло, как будто этого места никогда не было.

Маски остался один. В руках — семя, которое всё ещё тёплое.

(Продолжение следует надеюсь вам понравилось это глава 1389 слов)