Творец слез

Желание – это пламя, которое гасит разум и зажигает сердце.

– Ника?

Я моргнула, возвращаясь к реальности.

Норман смотрел на меня со смутным беспокойством.

– Все хорошо?

– Извините, я задумалась, – пробормотала я.

– Психолог, Ника, – терпеливо повторила Анна. – Помнишь, мы обсуждали, что, возможно, тебе стоит попробовать поговорить с кем-нибудь, чтобы почувствовать себя лучше? – мягким голосом продолжила она. – Подруга дала мне номер телефона очень хорошего специалиста, в ближайшие дни он вроде бы свободен. – Анна посмотрела на меня с надеждой. – Что скажешь?

Эта идея не пришлась мне по душе, даже вызывала тревогу, но я постаралась справиться с эмоциями. Анна стремилась помочь, хотела мне только добра, что, впрочем, лишь чуть-чуть уменьшало мою тревогу, но не избавляло от нее. Ее внимательный взгляд придал мне смелости.

– О'кей, – сказала я, решив довериться Анне.

– О'кей?

Я кивнула. Почему бы не попробовать?

Анна казалась счастливой, оттого что наконец смогла что-то для меня сделать.

– Отлично, тогда я позвоню ему, чтобы назначить встречу. – Она улыбнулась и погладила меня по руке, а потом посмотрела куда-то мне за спину и просияла, сказав: – О, доброе утро!

Все нервы во мне натянулись и задрожали, как струны, когда Ригель вошел в кухню. Как это происходило со мной и раньше, я кожей чувствовала его присутствие, только теперь вдобавок еще и в животе горячо. Пришлось сделать над собой неимоверное усилие, чтобы не поднять голову и не посмотреть ему в глаза.

То, что произошло прошлой ночью, все еще отзывалось во мне дрожью. Его губы, его руки... Я чувствовала их на себе, они горели на моей коже.

Только когда Ригель сел напротив, я осмелилась на него взглянуть. Взъерошенные волосы обрамляли красивое лицо. Он поднес к губам стакан сока, и его черные глаза остановились на Анне с Норманом, как будто он хотел что-то им сказать.

Ригель вел себя абсолютно естественно, а я казалась себе комком нервов. Он спокойно ел завтрак и ни разу не посмотрел на меня. Образы наших переплетенных тел у рояля вспыхнули в моем сознании, и я сжала чашку пальцами. Ригель ведь не собирался забыть то, что произошло между нами?

Он с ленивой улыбкой взял яблоко и сказал что-то, что рассмешило Анну с Норманом. И, пока они обсуждали его шутку, перевел взгляд на меня. Ригель вонзил зубы в сочную мякоть, облизнул верхнюю губу и медленно провел по мне взглядом. Я не сразу поняла, что обжигаю пальцы об горячую кружку.

– На улице дождь, – услышала я голос Анны, донесшийся как будто из другого мира, – я отвезу вас в школу.

– Ну что, готовы? – спросила Анна чуть позже, надевая пальто и глядя, как Ригель спускается по лестнице. – Зонтики не забыли?

Я втиснула маленький зонтик в рюкзак между учебниками. Анна тем временем пошла заводить машину. Я направилась к двери. В прихожую ворвался вкусный запах дождя. Я протянула руку, чтобы задержать закрывающуюся дверь и выйти, но что-то мне помешало. За мной стоял Ригель.

– У тебя дырка на колготках.

Я вздрогнула при звуке его глубокого, очень близкого голоса.

– Ты не заметила?

– Нет, – произнесла я тонким голоском. – Где?

Его теплое дыхание ласкало мою шею. В следующее мгновение я почувствовала его горячие пальцы у себя на бедре, где-то под юбкой.

– Вот здесь, – тихо сказал он мне на ухо.

Я посмотрела на это место и сглотнула.

– Она маленькая.

– Но она есть, – хрипло пробормотал он.

– Ее не видно под юбкой, – ответила я, – она еле заметная...

– Достаточно заметная, чтобы задуматься, как высоко от нее потянулась стрелка.

Странная фраза. Как будто малюсенькая дырочка на колготках такой скромной и невинной девушки, как я, способна вызвать в мужском воображении нескромные мысли. Или Ригель говорил про себя? Мне стало жарко.

– Я всегда могу их снять, – ответила я простодушно.

Дыхание Ригеля участилось.

– Снять их?

– Ага, – чирикнула я, когда его грудь прижалась к моей спине. – Я ношу в рюкзаке запасную пару.

– Ммм... – выдохнул он мне в шею.

От этого звука у меня заполыхал огонь в животе. Под его дыханием я плавилась, как воск, и в то же время чувствовала себя очень живой, по мне пробегал ток, лихорадочное возбуждение. Мне передавалось нервное напряжение его молчания, его дыхания...

Гудок клаксона вернул меня к реальности. На улице нас ждала Анна. Я прикусила губу, когда Ригель отстранился и я перестала чувствовать его тепло. Он вышел первый, и в шлейфе его аромата я спрятала вздох, который мир не должен услышать.

Желтый дождевик Билли – первое, что я увидела в то дождливое утро. Она стояла у ворот, опустив голову и задумчиво двигая ногой по мокрому тротуару. По ее приветливой, пусть и еле заметной улыбке я поняла, что она ждала меня, потому что ей не хотелось заходить в школу одной. Она расспрашивала меня о вечеринке, а мне хотелось узнать, как она себя чувствует сегодня. По темным кругам под глазами нетрудно догадаться, что она плохо спала.

– Ты не звонила ей, да? – осторожно спросила я, пока мы вместе шли к шкафчикам, но она не ответила. – Билли!

– Не надо, – прошептала она с болью в голосе.

Я не хотела ей надоедать и что-то выпытывать, потому что знала, что силой ничего от нее не получу. И все же не могла делать вид, будто не замечаю, что творится с моей подругой.

– Тебе нужно время, – робко сказала я, – и это понятно. Но если бы ты сказала ей... Если бы ты с ней поговорила...

– Я не могу. Это все... все не так! – Она остановилась, и в ее ясных глазах промелькнула мука. Билли сняла с плеча рюкзак и быстро пошла в класс. Я обернулась.

Позади меня шла Мики, она замедлила шаг и следила за Билли потухшим взглядом.

– Мики! – Я улыбнулась ей ободряющей улыбкой. – Доброе утро!

Она не ответила и открыла свой шкафчик. Ее лицо было таким же печальным, как и у Билли, словно разрыв в отношениях смертельно ранил их обеих.

– Я хотела сказать тебе спасибо, – тихо проговорила я, опустив голову, – за вчерашний день. За то, что ты помогла с макияжем. – Рассматривая свои пальцы, я продолжила: – Было приятно познакомиться с твоими родителями. И, может, это не то, что ты хотела бы сейчас услышать, но, несмотря ни на что, мне очень понравилось, как мы провели время.

Мики перестала копошиться в ящичке, но не повернулась, и через несколько секунд до меня донесся ее глухой голос:

– Прости, что не ответила.

Я поняла, что она говорит про мои сообщения, которые я писала, чтобы узнать, как у нее дела.

– Все в порядке, – ответила я и коснулась ее руки, – если захочешь поговорить со мной, я рядом.

Она обернулась и посмотрела на меня из-под капюшона. Ее взгляд говорил больше, чем она думала сказать.

– Привет, Блэкфорд.

Чья-то рука по-хозяйски оперлась на шкафчик Мики. Этого парня с густыми каштановыми волосами я иногда видела во время общих уроков. От его дерзкой улыбки у многих девушек кружилась голова.

– Чего такая кислая? Из-за плохой погоды?

– Отвали, Гайл!

Гайл весело взглянул на приятеля, который стоял рядом с ним.

– Мне нужны конспекты по биологии, – решив не ходить вокруг да около, прямо сказал он. – Шизик Крилл на следующей неделе устраивает контрольную. Из его лаборантской пропадают банки с тварями, вот он и бесится. У тебя ведь есть все конспекты, да?

Мики сделала вид, что ничего не слышит и никакого Гайла знать не знает. Парень насмешливо склонил голову набок.

– Ну так че? – Он ухмыльнулся. – Да брось, я знаю, ты не жадная. Тем более я один такой смелый подошел к тебе и о чем-то попросил. От тебя все шарахаются. Но я-то в курсе, что ты всегда рада дать...

Мики молчала, пока Гайл осматривал ее оценивающим взглядом.

– Если б ты постоянно не носила эти позорные толстовки, – сказал он, понизив голос и чуть наклонившись к Мики, – знаешь, что бы я у тебя попросил?

Оба парня расхохотались, и Мики ткнула его локтем в ребро. Гайл не обратил на это внимания и перевел нахальный взгляд на меня.

– Привет, крошка Довер. А ты знаешь, что у тебя на колготках дырка?

Мои глаза округлились от ужаса, и он посмотрел на меня, как кот на мышь.

– Интересно...

– Заткнись уже, придурок! – прорычала Мики, пока я пыталась опустить юбку пониже, чтобы закрыть стрелку, но мои судорожные движения, похоже, его только забавляли.

Гайл наклонился надо мной с ухмылочкой и прошептал на ухо:

– Такая малюсенькая дырочка. Но реально очень возбуж...

На последнем слове Гайл получил удар в плечо и отлетел к противоположному ряду шкафчиков. Если бы он не успел за них ухватиться, то наверняка оказался бы на полу. Изумление на его лице сменилось злобой. Он обернулся, и его сердитые глаза метнулись на обидчика. Гайл замер, когда увидел, кто это. Ригель впился в Гайла глазами и держал его под прицелом, а пока вроде как заскучал и издевательским тоном произнес:

– Упс!

Гайл молчал, и его приятель тоже притих. К Гайлу вернулся голос, только когда Ригель от него отвернулся.

– Еще получишь, – тихо пробормотал он, возможно, надеясь, что Ригель его не услышит, но эти кошачьи глаза, казалось, только этого и ждали.

– Получу? – переспросил Ригель с язвительной усмешкой. В его черных глазах блеснула мрачная веселость. – От кого? От тебя?

Гайл отвернулся. От его дерзости не осталось и следа, он явно хотел лишь одного – поскорее ретироваться.

– Неважно.

Ригель смерил Гайла насмешливым взглядом. Девушки и парни текли мимо, бросая обожающие и враждебные взгляды. Он стоял посреди этого потока, высокий и безжалостно великолепный. Как и всегда, он оказался хозяином положения.

На долю секунды его взгляд задержался на мне, и мое сердце замерло, но лишь на миг, потому что Ригель повернулся и пошел к своему шкафчику.

– Высокомерный придурок, – прошипел Гайл, когда Ригель отошел достаточно далеко.

– Мутный парень...

Я моргнула и повернулась к Мики.

– Кто? – спросила я, озадаченная, а затем догадалась. – Ригель?

– Он какой-то... странный, – кивнула Мики, не глядя на меня.

– Странный?

Открывая бутылку с водой, я пыталась понять, что она имеет в виду.

– Да. То, как он выглядит, как себя ведет – с ним явно не все в порядке.

– В каком смысле?

– Не могу тебе объяснить... Может, это только мое мнение, но иногда мне кажется, что он смотрит на тебя так, словно хочет разорвать на части.

Я подавилась водой и, пока кашляла и била себя по груди, молилась, чтобы Мики не заметила моего смущения.

– Наверное, тебе действительно показалось.

Я избегала смотреть Мики в глаза. Чтобы скрыть нервозность, я начала выкладывать из рюкзака тетради и складывать их в шкафчик, всем своим видом показывая, что занята полезным делом. Я чувствовала, что Мики внимательно за мной наблюдает, по крайней мере до тех пор, пока Гайл не решил напомнить ей, что он все еще существует.

– Ну так чего? – снова протянул он. – Как насчет конспектов?

– Никак, – сухо отрезала Мики, – обойдешься.

– Да ладно тебе! – фыркнул Гайл.

– Я сказала, отвали.

– Ты хочешь что-то взамен, да? Может, все-таки договоримся? Я могу сводить тебя в кино или в кафе. Или даже...

– Клянусь, Гайл, я сыграю смычком на твоей башке, – прорычала на него Мики. – Иди на фиг отсюда!

– А ты, Довер?

Я застыла. Мои глаза метнулись к Гайлу, и он ухмыльнулся, глядя на меня.

– У тебя случайно нет конспектов?

– Эмм... – пробормотала я, а он снова смотрел туда, где была дырка, и скользнул взглядом вверх по моим бедрам.

– Не дашь посмотреть?

Я покраснела от стыда. Ригель перестал листать учебник и смотрел на нас.

– Ты хорошо разбираешься в анатомии? – Гайл подошел ко мне ближе. – Спорю, что да.

И в этот момент Мики стукнула его футляром по голове, так что скрипка загрохотала внутри. Гайл сморщился от боли и схватился за макушку.

– Я так и знала, что у тебя вместо башки пустой барабан, – процедила Мики сквозь зубы, и на этом разговор закончился.

Билли советовала мне никогда не верить школьным слухам, потому что в девяноста девяти процентах из ста это вранье. Было б хорошо, если бы она оказалась права, – вот о чем я думала, когда отпросилась с урока якобы в туалет.

Мои торопливые шаги эхом отдавались в пустом коридоре. Я пробежала на цыпочках мимо шкафчиков и остановилась у белой двери в торце. Она была приоткрыта. Набравшись смелости, я заглянула в щелочку, а затем проскользнула внутрь и закрыла за собой дверь.

На кушетке в медкабинете сидел Ригель.

– Я услышала, что произошло, – сказала я, отметив ссадину на его скуле. – Ты в порядке?

Я хотела спросить его о другом, но тревожное предчувствие подтолкнуло меня задать другой вопрос:

– Это правда?

Ригель уставился на меня исподлобья.

– Правда – что?

– Ригель! – Я устало вздохнула. Ох уж эта его привычка отвечать вопросом на вопрос и возвращать собеседнику его же слова. – Ты знаешь, о чем я. Это правда?

– Все зависит от того, – сказал он с притворной небрежностью, – какой именно момент этой захватывающей истории тебя интересует.

– Тот, где ты разбил нос Джейсону Гайлу на тренировке по бейсболу.

По слухам, Гайл имел несчастье оказаться на пути мяча, по которому ударил Ригель. Жаль, что именно Гайл бросил ему мяч. Ригель отбил не в ту сторону, врезав по мячу битой с такой силой, что тот полетел чуть ли не со скоростью звука и пришелся прямехонько Гайлу по носу.

«Ригель Уайльд не виноват, – возражали его поклонницы. – Случайность, он не нарочно».

Ригель щелкнул языком и сказал с усмешкой:

– Некоторым лучше не играть в такие игры, так как у них нет спортивного духа. Это просто досадный случай.

– У ребят другая версия, – заметила я.

В его глазах едва заметный огонек недоверчивости и озорства – так он часто смотрел на меня в детстве.

– И что тебе сказали?

– Что ты его спровоцировал.

На переменке я встретила Мики, и она поклялась, что видела, как Ригель еле сдерживал кривую улыбку после «досадного случая». А учитель рассказал, что Гайл, придя в себя, сразу же набросился на Ригеля как разъяренный зверь. Ригель наверняка специально пропустил удар по скуле, чтобы в ответ надавать бедному парню увесистых тумаков. Вот почему я пришла сюда. Мики подсказала, где его найти.

– Спровоцировал? Я? – насмешливо протянул Ригель и нарочито возмущенным тоном добавил: – Наглая клевета!

Я укоризненно покачала головой и подошла к нему. Его взгляд стал более настороженным.

– Не понимаю, почему ты постоянно ввязываешься в драки...

Ригель склонил лицо набок и хитро улыбнулся.

– Ты беспокоишься обо мне, Ника?

– Да, – прошептала я без колебаний, – ведь в результате страдаешь и ты тоже. И меньше всего мне хочется видеть очередную ссадину у тебя на лице.

Тон нашего разговора изменился. Мне было не до шуток. Ригель смотрел на меня спокойно и серьезно.

– Раны на теле всегда заживают в отличие от других ссадин, – сказал он без шутовства и притворства, отчего у меня застучало в голове.

– Сердце не обязано болеть вечно, Ригель, – сказала я. – Есть раны, которые можно исцелить. Они заживают медленно, со временем, но затягиваются, даже если это кажется невозможным. Пусть и не полностью, но сердце может исцелиться.

Ригель молча смотрел на меня. Моменты, когда у него было такое спокойное, внимательное лицо, случались крайне редко. Мне до дрожи захотелось прикоснуться к нему.

Я робко провела пальцами по его шее и подбородку.

– Что значит... «исцелиться»? – произнес он, не сводя с меня глаз.

В моих руках он напоминал покорного дикого зверя.

– Нежно прикасаться к тому, к чему раньше прикасался со страхом.

Я дотронулась до кровоподтека на его скуле, и мне показалось, что он вздрогнул. И тут прикосновение обожгло меня – его ладони юркнули мне под юбку и легли на бедра, чуть выше коленей, а потом заскользили вверх, оставляя горячие следы. Ригель привлек меня к себе.

– Ригель, – выдохнула я.

– На тебе те же колготки...

Он ласково гладил мои бедра, опускался к коленям и снова поднимался выше. Сердце часто забилось.

– Ригель, мы в школе.

– Я же предупреждал тебя, Ника, – глухо прорычал он. – когда ты говоришь тоном беспомощной овечки, становится только хуже.

Послышались шаги. Я замерла. Дверная ручка опустилась. Недолго думая, в панике я потащила Ригеля за собой к подсобке, похожей на встроенный шкаф, и мы спрятались там. И только тогда я поняла, в каком нелепом положении мы оказались и какую глупость я только что сделала. Ригелю-то не нужно было прятаться, в отличие от меня он находился в медкабинете на законных основаниях.

Дверь открылась, и через щелочку я увидела, как вошла медсестра.

– Уайльд? – позвала женщина.

Я перестала дышать, когда увидела, что следом за ней в кабинет вошла и директриса.

– Интересно, куда он подевался? – сказала медсестра, а потом они начали обсуждать случившееся.

Ригель тихо стоял позади меня. Если бы его грудь не упиралась мне в спину, я могла бы подумать, что нахожусь в подсобке одна, таким кротким и послушным он сейчас был. Я слышала лишь его размеренное дыхание.

Я снова посмотрела в щель и стала наблюдать за двумя женщинами. Надолго ли они здесь? Теплое дыхание Ригеля теперь ласкало мой затылок. Судя по влажному звуку, он приоткрыл губы, и по моему телу пробежала горячая дрожь. Я попробовала повернуться, но он уже наклонился и своим дыханием обжигал шею. Его шелковистые волосы касались моей щеки, я чувствовала его аромат.

– Ригель...

– Шшш... – прошептал он мне на ухо, и его руки заскользили по моим бедрам.

Прежде чем я успела что-либо сделать, Ригель слегка укусил меня за шею. Я схватила его за запястья и сжала их. Что он творил? Ригель прижал губы к тому месту, которое только что укусил. Кровь пульсировала в жилах, я дрожала, он прижался ко мне сильнее и обнял за живот.

– Перестань... – тихо прошептала я и в ответ получила только глубокий вдох.

Пальцы Ригеля пробежали по моим ребрам, по ложбинке между грудями, наслаждаясь бешеным стуком моего сердца, затем обхватили мой подбородок. Я чуть не задохнулась, когда его горячие губы сомкнулись на изгибе шеи. Ноги подкашивались, не хватало воздуха. Губы Ригеля ласкали с томной медлительностью, словно ему нравилось пробовать меня на вкус.

Ригель нащупал дырочку на моих колготках и сунул в нее палец. Я чувствовала только стук своего сердца, его горячее дыхание, его тело, плотно прижатое к моему, его палец, который хозяйничал под юбкой, а затем...

Две женщины вышли из кабинета, и я тут же выскочила из тесного шкафа-подсобки. Сразу стало легче дышать. С вытаращенными глазами я повернулась к Ригелю, который все еще стоял там, облизывая губы и глядя на меня из полумрака как на вкусный десерт, уплывший у него из-под носа.

Я пробормотала что-то бессвязное и тут вспомнила про колготки. Там, где когда-то была маленькая дырочка, теперь красовалась дырища со стрелками, бегущими вверх и вниз. От удивления я открыла рот.

– Ну вот, теперь точно пора надевать новые, – сказал Ригель, еле сдерживая хитрую улыбочку.

Глупо было так рисковать. Никто не должен догадаться, что' между нами происходит, иначе мы все потеряем. А я не могла потерять Анну с Норманом теперь, когда они стали мне очень дороги.

Да, меня разрывали противоречия, но в глубине души я никогда не хотела разрушать то, что мы построили. А Ригель, казалось, не осознавал, насколько серьезной была ситуация, и это меня беспокоило. В глазах окружающих мы скоро станем семьей. Для некоторых мы уже ею были.

Нам следовало вести себя очень осторожно. И в то же время я не могла не думать о его горячих руках и губах. Я перестала узнавать себя. Прикосновения Ригеля сводили меня с ума. Чем шире я открывала для него свое сердце, тем больше места он в нем занимал. Как мне справиться с этим?

– Ника, к тебе гости! – В комнату заглянул Норман, прервав мои мысли.

Я спустилась вниз и, увидев, кто пришел, улыбнулась.

– Аделина!

Ее глаза, две незабудки, просияли, как только она меня увидела.

– Привет!

На Аделине была вязаная шапочка и резиновые сапоги, которые защищали ее от дождя. Она напоминала луч солнца посреди бури.

– Я вообще-то к вам не собиралась, но увидела в городе новую кондитерскую и сразу подумала о тебе, – сказала Аделина смущенно. – Они только что испекли тарталетки, а я знаю, как ты любишь сладкое...

Аделина протянула мне пакет, и я уловила исходящий от него теплый медово-сладкий аромат. У меня потекли слюнки.

– Аделина, ты не должна была. – Я взяла пакет и посмотрела на нее с улыбкой. – Снимай сапоги, съедим тарталетки вместе! Не отказывайся, – предупредила я ее возражения, – у нас есть твой любимый чай, к тому же на улице сейчас сильный дождь. Проходи.

Она сняла сапоги и благодарно улыбнулась Норману, когда он взял у нее куртку.

– Проходи в гостиную, – пригласила я. – Сейчас приготовлю чай и приду к тебе.

Вскоре я вошла в гостиную с подносом в руках и дымящимся чайником. Аделина стояла у рояля. Я уже собиралась ее окликнуть, когда поняла, что она очень пристально на кого-то смотрит. Облаченный в тишину, в кресле сидел Ригель и, не обращая внимания на происходящее вокруг, читал книгу. На его красивое лицо падал свет из окна.

В этот момент мир остановился, и я поняла кое-что, что, возможно, не хотела видеть. Аделина... Аделина смотрела на него так, словно в доме больше никого не было. Ее глаза звали его, а губы молчали. Этот взгляд говорил о разбитом сердце и тоске по чему-то недосягаемому.

Аделина смотрела на Ригеля... точно так же, как я.