Глава 1. Настоящее
– Ирэн Адлер, поднимите руки так, чтобы мы их видели!
– Да что б вас черт побрал, – выругалась под нос девушка, знакомая каждому полицейскому Лондона.
Похоже, сегодня она встала не с той ноги, потому что весь день шел по наклонной. Кража не удалась, так еще и на посту этот занудный констебль Джонсон Смит. На нем начисто выстиранный темно-синий китель, туго затянутый ремнем с золотой прямоугольной бляшкой, и эта полицейская фуражка, которая постоянно соскальзывала с лысины и без того коротко подстриженной головы.
Мужчина выглядел еще более забавно, когда, переминаясь с ноги на ногу в своих лакированных черных башмаках с закругленными носками, пытался казаться суровым стражем порядка. Для пущей убедительности Смит беспрестанно крутил в пухлых руках свою дубинку.
– Не лопни от счастья, Смит. Тебе повезло, я сегодня не выспалась, – сухо ответила она, даже и глазом не моргнув на приказ.
– Замолчи, – ворчал полицейский, пытаясь справиться с наручниками.
– Может, я сама? – Ирэн скучающе зевнула. Подшучивать над непутевым Смитом было одним из ее любимых занятий, не считая краж.
Да, ее ловили далеко не в первый раз, как казалось всем служащим. Но каждый раз, когда молодой преступнице наскучивала компания мужчин в форме, она успешно и изящно сбегала по-английски и надеялась, что ее спутники не очень огорчались. Хотя, кого здесь пытаются обмануть, ей было абсолютно плевать.
Однажды один человек спросил, как ей постоянно удается выходить сухой из воды. На что Ирэн невозмутимо ответила, что пользуется хорошим мылом.
– Клянусь, Адлер, если ты сейчас не замолчишь...
– Увижу плохого полицейского? Да брось, Смит, перестань блефовать. Я же знаю, ты просто душка.
Пухлые щеки мужчины залились румянцем, а Ирэн тем временем уже выскользнула из все же застегнутых минутой ранее Смитом наручников и, пока констебль протирал лоб салфеткой, уже сворачивала на соседнюю улицу.
Сегодня любимая булочная Ирэн – та, что неприметно стояла напротив Тауэра и испускала волшебные ароматы хрустящей выпечки на всю улицу, оказалась закрыта. Осенью ассортимент превращался в настоящий сладкий грех, такой манящий и соблазнительный, пряный от корицы и пикантный от сезонных даров природы. Какая досада, должно быть. Ах, да, ранее уже упоминалось, что этот день – сплошное разочарование, поэтому даже не стоит удивляться.
Ирэн, уже представлялись крепкий эспрессо с ликером и пышный круассан с тыквенной начинкой, но даже в такой житейской мелочи ей не повезло. Потоптавшись рядом с витриной, она в сердцах пнула фонарный столб и гневно направилась вниз по улице. Нужно было срочно развеяться, придумать что-то, наверняка способное поднять испорченное настроение.
Как насчет ограбления богатенького особняка? О да, в предвкушении наживы ладони приятно зудели, а на поникшем лице расцвела хищная улыбка. Парочка новых ослепительных украшений точно могла улучшить настроение. Обчистить банк не так приятно. Звенящие монетки, шуршащие купюры, золотые слитки и ничего более. «Где разнообразие?» – каждый раз думала Ирэн, проходя мимо мраморных, колонн банка, что устремлялись вверх и удерживали своими массивными телами крышу с выбитыми человеческими фигурами.
«Поддержка, опора, семья», – подумала Ирэн, но тут же нервно упрекнула себя и поспешила занять голову другими вещами. Например, поиском какой-нибудь забегаловки, в которой можно дешево перекусить, потому что идти на дело с вопящим от голода желудком было просто непозволительно. А перед этим можно было заглянуть и в пару магазинов: вдруг подвернется симпатичная черная вещица на выход.
Вглядываясь в череду витрин бутиков, где выставили разодетых в самые новые тряпки манекены, Ирэн пыталась разглядеть что-то стоящее. Желания скрупулезно перебирать стопки и висящие на вешалках кофточки, блузки и жакеты у нее совершенно не было.
Первый, второй и третий магазины остались позади: как назло, ничего, подходяще черного и неприметного, одни цветочные принты и приторно розовый, вновь напоминающий о ужасной сладкой вате. Так что вскоре идею Ирэн благополучно забросила, чтобы не взорваться прямо на людной улице.
«Теперь черед перекуса», – констатировала Ирэн, уже порядком взвинченная событиями липкотекучего дня.
Не желая оказываться в шумных кафе, забитых посетителями как кильками в бочке, Ирэн, по иронии, купила кусочки рыбы во фритюре и уселась на первую попавшуюся лавку.
Угрюмо прожевывая свой завтрако-обед, Ирэн наблюдала, как облака заползают на солнце. Сейчас с каждым днем становилось все пасмурнее и серее.
В попытке улучшить настроение и порадовать желудок она потратила гору времени, совершенно попусту. Потому что в ее руках – лоток с рыбой и картошкой, отдающими маслом не первой свежести. И никакой воды, чтобы запить суховатый перекус. Настрой на ограбление как рукой сняло.
Радовали только виды на улочки Лондона, которые не портила даже суета вечно торопливых жителей и тарахтенье моторов. Квартиры , а опавшие листья еще не превратились в непонятную раскисшую жижу от дождей.
Кто-то нес только купленные костюмы черных скелетов и вестников смерти. Один мужчина пронес настоящую косу, Ирэн мысленно понадеялась, что это для образа.
В паре шагов от лавки разложился ларек с тыквами на любой вкус. Девушка даже приметила несколько кривых и уродливых, как будто кричащих: «Ууу» своим длинным вытянутым ртом.
Она никогда не украшала порог дома, не готовила конфеты для детей, с тех самых пор, как сама перестала быть ребенком.
Ирэн помогала маме шить костюмы подавая нитки и ткань, а папа прошаривал магазины с канцелярией в поисках необходимых лент, ниток и блесток. Сколько бы часов они тогда не проводили в попытке смастерить лучший наряд, то приведенье из старой белая простыни с вырезанными дырками и нарисованным краской ртом ни один из пары костюмов, что Ирэн удалось примерить, так и не переплюнул.
Так Ирэн рассуждала сейчас, годы спустя, сплетая обрывки воспоминаний в единую нить. Она никогда не чувствовала нужды в простых вещах: еде, крове, одежде, но и роскоши не видела, потому за изысками не гналась. Папа говорил, что все часы показывают одно время, а значит, и ее костюм приведения был ничуть не хуже огромного пышного розового платья феи.
Солнце близилось к закату, город грозился погрузиться в туманный мрак совсем скоро. Ларек осталась позади, когда девушка все же решила отправиться домой. Сквер сменился узким переулком, о , пахло сыростью, плесенью, и влажным, будто никогда не просыхающим камнем.
– Двадцать, – за спиной неожиданно послышался размеренный глухой стук трости об асфальт и холодный вкрадчивый голос незнакомца.
Ирэн вздрогнула от резкого звука, но, передернув плечами, продолжила некогда спокойную прогулку до дома. Теперь цель ее сменилась: она желала скрыться от преследующих монотонных ударов, вызывающих странную, пробирающую холодом тревогу.
– Ровно двадцать пенни стоит твоя жизнь. Ты должна мне.
Ускорив шаг, Ирэн все еще старалась игнорировать мужской голос, бьющий прямо в спину. Сомнения о ее причастности к речи мужчины развеялись. Должно быть, мстительная жертва одного из десятка уличных ограблений. «Расслабься, Ирэн», – твердила она себе, быстро перебирая ногами по пустующей улице и судорожно пытаясь вспомнить, кто из этих невнимательных обалдуев решился на угрозы ради каких-то грошей. Этих денег не хватит даже на обед в простом кафе.
Очередной раз свернув направо, она с облегчением обнаружила, что дыхание позади наконец стихло, как и те жуткие звуки трости. Облокотившись на кирпичную стену, Ирэн глубоко вздохнула. Она но тревога все никак не хотела уходить ни через минуту, ни через пять. Эта фраза...
«Дурацкое совпадение», – подумала Ирэн в попытке успокоиться. Она продолжала неподвижно стоять, прогоняя через легкие сырой воздух, и бесцельно залипать в едва освещенный одной единственной, тепло-желтой, мигающей лампочкой в высоком столбе-фонаре закоулок.
Район ей знаком не был, но казался не самым богатым – заколоченные досками окна, плешивая, уже отваливающаяся крупными кусками серая краска, крошащийся кирпич, который успел запачкать светлую блузку девушки. Ирэн устало смахнула кирпичную пыль, но этого оказалось недостаточно, вещь была безнадежно испорчена. Оставалось надеяться только на чудостиральную машину.
Домой девушка вернулась неприлично поздно, но часы ее не волновали. Ключ через несколько попыток все же попал в скважину. Раздался щелчок замка, а через секунду – выключателя.
– Двадцать пенни или собственную жизнь взамен, – прошептала Ирэн, закидывая блузку в барабан и захлопывая дверцу.