(Башня 7)
Серые тучи сменились холодным декабрьским солнцем. Слякоть покрылась корочкой льда и перестала быть такой мерзкой.
Кажется, в начале недооценил эту книгу. За ширмой бесполезной и пространной писанины лежит скрытое от невнимательного читателя знание. Ритуалы, инструменты, церемонии, инверсия света в тьму.
Их цели просто нуждаются в высшей силе. В бесплотном призраке, которого они пытаются сделать реальным своими действиями, своими плотью и кровью, своей показной верой в него. Ведь если долго и усердно убеждать себя и окружающих в чем, то оно со временем начнет жить своей жизнью. Но у бога, и их бога тоже, нет иных рук, кроме наших.
Покровительство, которое они хотят получить у темных сил в обмен на предательство должно стать их оружием. Но нет. Не куплюсь. У меня есть честь. Есть чувство достоинства. Просто возьму их оружие и направлю против них. Я получил это знание в честном бою, и теперь оно мое.
Теперь понимаю, теперь вижу их цели, их планы, их средства. Теперь новое знание послужит мне как в свое время мне послужил этот кинжал. Ещё один способ достижения целей. Чувствую новые силы, чувствую, как меняется окружение, само мироздание. Мой труд не пропал зря. Словно вознаграждение. И, теперь, чувствую, что смогу добиться своего и остановить эту заразу ее же оружием. Остановлю этот хаос.
Еще неделю назад заметил и наблюдал. На против эти адреса в записной книжке были выведены символы. С виду обычная типография, но все равно решил посмотреть. Ничего. Уже вечером в полупустом автобусе, внезапно, аж холодом пробрало, за спиной словно шепот на ухо, женским голосом. Слишком тихо что бы разобрать, но вполне достаточно что бы услышать. Заприметил ее, когда повернулся. Покосился через плечо на эту женщину. Обычная вроде женщина, но все пальцы на руке увешаны серебром. Тусклым серебром. И в ушах серебро. Больше никто не отреагировал. И вот слежу уже неделю.
Знаю адрес, время, когда уходит из дома и когда приходит, знаю маршрут до работы, знаю этаж и квартиру. Кому сейчас есть дело до алкаша в военном тулупе, попивающем водку на детской площадке. Таких сейчас много. Маршрут у нее странный, как будто не боится. С работы бывает возвращается поздно. Типография, газетки, листовки.
Солнце совсем зашло, серость сменилась тьмой. Промозгло. Она явно спешит домой. Иду за ней. Свернули на узкую, старую, плохо освещенную улочку. Редкие фонари светят через один. Она идёт по узкой дорожке, вдоль забора парка. Она каждый раз идёт здесь. Подошли к старому кирпичного здания городской бани. Здание заброшенное, полусгнивший памятник архитектуры, облюбованный бомжами и прочим сбродом. Выбитые доски заколоченных окон. Отличное место для рассадника зла прямо в городе, пристанище их шабашей. Даже не хочу думать почему этот мусор не снесли. Кто и зачем защищает эти руины. Фонарь впереди часто моргает. Охотник. Жертва. В таком месте все может измениться в долю секунды. Решает кто первый нанесет удар. Отличное место. Нагнал Ее. Прижал ладонь к лицу и показал нож. - Где книга?
- Какая книга? - Промычала она.
- Которую вы так бережете.
- Я не понимаю. – Она покачала головой, хлюпая носом.
-Ну да, ну да. – Плотнее прижал ее рот ладонью. Нож неспешно входит в плоть. Вскрик остался зажатым в горле. Она упала, ползет от меня прочь. Улыбнулся. - Тебе никто не поможет. Никто. Только я. Здесь больше никого нет. - Убрал нож. - Видишь. - Подошел к ней. Смотрю ей в глаза. Достал носовой платок. - Вот. Зажми рану. Ты наверно хочешь жить? – Она жмётся от меня, но кивает. – Хочешь? Правда? - Уыбаюсь. - Все хотят. Да.... Но ты не будешь. – Она жалостливо попыталась уползти от меня. - Думаешь, что ты невинная жертва? - Как я тебя ненавижу. Знай. Ты умрешь. Потому что ты зло. Уродство на теле мира. Такое уродство не должно жить. Ты портишь мою жизнь, жируешь за мой счет. Продаешь меня как товар. Но я не допущу, чтобы ты, и подобные тебе меняли мой мир, переделывали его под себя. Мне противна сама мысль о тебе. И я закрою твой поганый рот навсегда. - Нож неспешно, но глубоко входит в тело, раскрывая рану и освобождая через нее это красивое тело от ее уродской жизни. Еще два сильных удара ножом. Тело совсем обмякло. Вряд ли есть хоть какой-то смысл выпытывать у них информацию. Они берегут ее больше своей жизни. Они берегли ее всегда, и берегут сейчас. Она развалилась в совершенно неестественной позе. Взял тело под мышки и приподнял. Она слабо захрипела. Живучая сука. Бросил ее, достал кинжал, приложил к груди и воткнул глубоко под грудную клетку к самому сердцу.
Затащил тело в старые руины здания. Запах санины наконец то перебил ее духи. Рисую пентаграмму, старый, проверенный веками символ. Тело бросил в центр. Ее руки и ноги согнулись под неестественными углами, словно у упавшей куклы, но она все еще похожа на живую. Ночью, в этих руинах это пугает. Мурашки бегут по спине, пробирает озноб. Нечего пялиться, надо завязывать с этим делом. Пнул тело ногой. Ничего, ни стона, ни шевеления. - Черт, нож в сердце остановит кого угодно, я-то это точно знаю, я это видел. В рот засыпал соли. Под ноги бросил подкову. В газете писали это народные способы борьбы с ведьмами. Наспех порылся в бумажнике. Пара бумажек, это все, что есть. Не густо. Рас уж эти ведьмы знают, что я пришел за ними, то и скрываться мне нечего. Война. Бутылка бензина и спичка довершат дело.
Все это, вся безысходность, все это мерзкое гниение воли и разума людей, это их рук дело. Глупо винить в этом простых обывателей, они слишком слабы, чтобы понять, осознать свои поступки, словно овцы. Надо бороться с кукловодами. Сколько их развелось. Но сейчас я понял.
Не прошло и суток как вновь ощутил это чувство в очереди в круглосуточный магазин. Ночью в будни. Странно. Парень, на вид обычный, но постоянно непроизвольно делал пасы руками, точно он что-то постоянно колдовал. Боже, сколько их вокруг? С каждым днем все больше и больше. Следил за ним и думал. Вдруг он неприятно заржал. Проклятье. Моя борьба словно не приносит результата, а просто вскрывает все новый и новый слой этой заразы. Он словно смеялся надо мной. Словно чувствовал мою беспомощность перед этой черной сворой. Что бы не привлекать внимания купил водку, хлеб и тушенку. Запихнул все в сумку и пошел следом. Нагнал у самого подъезда. Ударил банкой тушенки по голове. Огляделся. Просторная парадная, совсем не подъезд. Но такая же грязная, как и все остальные. Мешкать было нельзя. В любую минуту мог появиться кто-то посторонний. Просто связал ему руки за спиной, если очнётся, то хоть не сбежит. Перекинул веревку через перила, накинул петлю на шею. Подвесил буквально на десять сантиметров от пола. Мелочь, но этого вполне достаточно. Он задергался, закряхтел. Его мучения не искупят его вину, но будут наказанием. Воткнул нож в сердце. Так вернее. Струя крови стекала живительным родником по телу и одежде, липко капая на пол.
Вернулся домой. День тянулся мучительно долго. Словно кто-то не желал, чтобы он закончился. Пытался спать, но не получилось. - За этими людьми стоит их вожак. Их Лидер. Хотя и он тут просто посланник. Но удар по нему должен серьезно им навредить. Тщеславие их погубит. Но почему? Почему не убил его? Не остановил это зло? Что? Что помешало мне? Он был в моих руках. Абсолютно в моих руках. Но разум, словно затуманенный. Эти амулеты? Они и в правду оберегают владельца? – Пристально посмотрел на кольцо на пальце. - Да. Но, кажется, я нашел кого-то не менее важного. Ее оберегают не просто бандиты, ее оберегает сам закон. Опер. Она возомнила себя дивой в этом поганом клубе для богатеньких уродов. Она танцевала в этом подвале, скрываясь от глаз праведных людей, танцевала только для избранных. Развлекала их, пока мы гибли там в сырой земле. Пока мы выгорали там за правое дело. Пришло время выгореть и ей.
Все приготовления уже давно были завершены. Вещевая сумка заполнена и стоит у входа, но время все никак не приходит. Наконец то. Пора. Встал с табурета. Затушил сигарету. Оделся, взял сумку. Вышел из дома и направился вперед.
Там, на втором этаже горел свет. Весь остальной Клуб был пуст. Предрассветные часы. Поставил вещевую сумку на землю. Закурил. - Их бизнес делается в полутемных кабинетах ночных клубов, в лобби, в темных подвалах. Их дела не любят публичности. - Постоял. Посмотрел на окна. Сигарета кончилась. Достал из сумки молотова. Швырнул бутылку в окно. Ещё одну. Еще одну в запасную дверь. Вышел из подворотни на улицу. Кинул бутылку в проходную и закинул туда же открытую пластиковую канистру. Голодный яростный огонь в считанные секунды набросился на здание. - Превосходно. - Ушел обратно в подворотню. Где-то вдалеке начали выть сирены.
- Ее алтарь разрушен мною. Скверна сожжена. Это сильный удар. Но есть этот мусор. Как же он мне мешает, прикрывается своей должностью и мешает мне. Это все его девка. Но без него она ничего не может.
Достал из холодильника пакет с печенью, бросил ее на подготовленный алтарь, зажег черную свечу, одну из тех, что взял у той ведьмы, и начал ритуал. - Серегин, грязный выродок. Куда бы не пошел, где бы не был, пусть будет осужден на муки! Тридцать шесть мироправителей тьмы именем Сабаота! Я вам показываю его, что бы вы его поразили. Исполните волю. Камаэль! Именем Эхил Гибора, карающего грехи! Именем твоим! Именем. - Заклинаю каждого духа по очереди и вбиваю в печень гвоздь. Ровно тридцать шесть гвоздей. Бросаю печень в разогретые угли. Когда печень зажарилась, выношу ее и закапываю.
- Если Мой дух чище чем у него, если цели мои праведны, он умрет. Он умрет.