10-(784 слов)
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
А потом вдруг Сергей и перестал совсем говорить о наследнике. Как только прекратились о нем речи в устах Сергеевых, так засел Федя Лямин и в ум и в сердце Катерины Львовны. Даже задумчивая и к самому Сергею неласковая она стала. Спит ли, по хозяйству ли выйдет, или богу молиться станет, а на уме все у нее одно: «Как же это? за что в самом деле должна я через него лишиться капитала? Столько я страдала, столько греха на свою душу приняла, - думает Катерина Львовна, - а он без всяких хлопот приехал и отнимает у меня... И добро бы человек, а то дитя, мальчик...»
На дворе стали ранние заморозки. О Зиновии Борисыче, разумеется, никаких слухов ниоткуда не приходило. Катерина Львовна полнела и все ходила задумчивая; по городу на ее счет в барабаны барабанили, добираясь, как и отчего молодая Измайлова все неродица была, все худела да чаврела, и вдруг спереди пухнуть пошла. А отрочествующий сонаследник Федя Лямин в легком беличьем тулупе погуливал по двору да ледок по колдобинкам поламывал.
- Ну, Феодор Игнатьич! ну, купецкий сын! - кричит, бывало, на него, пробегая по двору, кухарка Аксинья. - Пристало это тебе, купецкому-то сыну, да в лужах копаться?
А сонаследник, смущавший Катерину Львовну с ее предметом, побрыкивал себе безмятежным козликом и еще безмятежнее спал супротив пестовавшей его бабушки, не думая и не помышляя, что он кому-нибудь перешел дорогу или поубавил счастья.
Наконец набегал себе Федя ветряную оспу, а к ней привязалась еще простудная боль в груди, и мальчик слег. Лечили его сначала травками да муравками, а потом и за лекарем послали.
Стал ездить лекарь, стал прописывать лекарства, стали их давать мальчику по часам, то сама бабушка, а то Катерину Львовну попросит.-
Потрудись, - скажет, - Катеринушка, - ты, мать, сама человек грузный, сама суда божьего ждешь; потрудись.
Катерина Львовна не отказывала старухе. Пойдет ли та ко всенощной помолиться за «лежащего на одре болезни отрока Феодора» или к равней обедне часточку за него вынуть, Катерина Львовна сидит у больного, и напоит его, и лекарство ему даст во-время.
Так пошла старушка к вечерне и ко всенощной под праздник введения, а Катеринушку попросила присмотреть за Федюшкой. Мальчик в эту пору уж обмогался.
Катерина Львовна взошла к Феде, а он сидит на постели в своем беличьем тулупчике и читает патерик.
- Что ты это читаешь, Федя? - спросила его, усевшись в кресло, Катерина Львовна.
- Житие, тетенька, читаю.
- Занятно?
- Очень, тетенька, занятно.
Катерина Львовна подперлась рукою и стала смотреть на шевелящего губами Федю, и вдруг словно демоны с цепи сорвались, и разом осели ее прежние мысли о том, сколько зла причиняет ей этот мальчик и как бы хорошо было, если бы его не было.
«А ведь что, - думалось Катерине Львовне, - ведь больной он; лекарство ему дают... мало ли что в болезни... Только всего и сказу, что лекарь не такое лекарство потрафил».
- Пора тебе, Федя, лекарства?
- Пожалуйте, тетенька, - отвечал мальчик и, хлебнув ложку, добавил: - очень занятно, тетенька, это о святых описывается.
- Ну читай, - проронила Катерина Львовна и, обведя холодным взглядом комнату, остановила его на раз рисованных морозом окнах.
- Надо окна велеть закрыть, - сказала она и вышла в гостиную, а оттуда в залу, а оттуда к себе наверх и присела.
Минут через пять к ней туда же наверх молча вошел Сергей в романовском полушубке, отороченном пушистым котиком.
- Закрыли окна? - спросила его Катерина Львовна.
- Закрыли, -отрывисто отвечал Сергей, снял щипцами со свечи и стал у печки.Водворилось молчание.
- Нонче всенощная не скоро кончится? - спросила Катерина Львовна.
- Праздник большой завтра: долго будут служить, - отвечал Сергей.Опять вышла пауза.
- Сходить к Феде: он там один, - произнесла, подымаясь, Катерина Львовна.
- Один? - спросил ее, глянув исподлобья, Сергей.
- Один, - отвечала она ему шепотом, - а что?
И из глаз в глаза у них замелькала словно какая сеть молниеносная; но никто не сказал более друг другу ни слова.
Катерина Львовна сошла вниз, прошлась по пустым комнатам: везде все тихо; лампады спокойно горят; по стенам разбегается ее собственная тень; закрытые ставнями окна начали оттаивать и заплакали. Федя сидит и читает. Увидя Катерину Львовну, он только сказал:
- Тетенька, положьте, пожалуйста, эту книжку, а мне вон ту, с образника, пожалуйте.
Катерина Львовна исполнила просьбу племянника и подала ему книгу.
- Ты не заснул ли бы, Федя?- Нет, тетенька, я буду бабушку дожидаться.- Чего тебе ее ждать?
- Она мне благословенного хлебца от всенощной обещалась.Катерина Львовна вдруг побледнела, собственный ребенок у нее впервые повернулся под сердцем, и в груди у нее протянуло холодом. Постояла она среди комнаты и вышла, потирая стынущие руки.
- Ну! - шепнула она, тихо взойдя в свою спальню и снова заставая Сергея в прежнем положении у печки.
- Что? - спросил едва слышно Сергей и поперхнулся.
- Он один.
Сергей надвинул брови и стал тяжело дышать.
- Пойдем, - порывисто обернувшись к двери, сказала Катерина Львовна.
Сергей быстро снял сапоги и спросил:
- Что ж взять?
- Ничего, - одним придыханием ответила Катерина Львовна и тихо повела его за собою за руку.