Чёрная петля

В квартире было тихо. Слишком. После вечера, наполненного чужими голосами, эта тишина давила почти физически.

Чуя сел на диван, скинув пиджак и натянув носки повыше. Осаму молча прошёл на кухню. Через несколько минут вернулся с двумя кружками — в одной был чай, в другой тёплое молоко с мёдом.

Он молча протянул второе.
Чуя прищурился.
— С каких пор ты такой заботливый, Осаму?
— С тех пор, как ты перестал пить только виски на ночь, — спокойно ответил тот, садясь рядом. — Ну и... мне нравится видеть тебя в тепле, а не в крови.
— Как мило. Трогающе до слёз, — сарказм был, но мягкий. Улыбка на губах — настоящая.

Несколько минут они просто сидели рядом. Дазай не обнимал его, не лез. Просто был. Рядом.
Чуя молча пил, уставившись в одну точку.
Дазай скользнул взглядом по его щеке, ключице, этим глазам, которые могли убивать и спасать одновременно.
Он говорил первым.

— Ты ведь всё ещё не понимаешь, что между нами?

Чуя замер.

Молоко перестало быть интересным.
— Нет, — честно. — Не понимаю. Иногда кажется — ты просто рядом, потому что удобно. А иногда — будто ты бы сдох без меня.

— Возможно, и то, и другое, — шепнул Осаму. — Но есть одно «но».

— Какое ещё? — Чуя не посмотрел на него.

— Мне страшно.
— Что?

— Довериться тебе. Целиком.
— Ты — мне? — Чуя, наконец, повернулся. — Серьёзно? После всего?

— Да. Потому что, если я тебе всё отдам — себя, свои слабости, свои грёбаные чувства — а ты уйдёшь... я не выживу, Чуя.

Он говорил это так спокойно, так тихо, будто выдыхал яд.

— А ты думал, мне легко, да? — Чуя поднял голос, но в нём не было гнева. — Ты возвращаешься, исчезаешь, появляешься снова. Я не знаю, где ты в следующий раз будешь — в гробу, в другой организации, или снова рядом. И ты говоришь, что тебе страшно?

Дазай опустил голову.
Чуя выдохнул.

— ...знаешь, Осаму...
— М?
— Я бы, может, и ушёл. Но только если бы понял, что тебе на меня пофиг.
— А не пофиг?

Молчание.

И тишина. И дыхание рядом. И всё внутри жгло.

— Я не могу больше просто быть рядом, как будто мы — не мы.
— Я тоже, — сказал Дазай.

Он поднял глаза.
— Тогда, может, попробуем?

Чуя снова отвернулся. Слишком. Это слишком близко. Слишком страшно.
— Попробуем, — сказал он. — Только если ты не сбежишь первым.

— А ты не спрячешься за маской «всё норм».
— Договорились.

Они не целовались в этот момент.
Просто остались рядом. И это было достаточно.
Пока — достаточно.
С этого дня, с этого момента, начались их отношения,, новые,искренние и доверительные отношения...

Утро было серым, но спокойным. Ни миссий, ни экстренных вызовов, даже Мори не прислал ни одной чёртовой инструкции.
Чуя сидел на полу, опершись спиной о диван, лентяйски размешивая чай.
Дазай стоял на кухне, в пижамной рубашке, рассеянно жуя что-то из коробки. Без спешки. Без напряжения.

Молчание между ними было другим — не глухим, а тёплым. Тихим. Живым.

— Эй, — Чуя вдруг сказал, не оборачиваясь, — ты будешь так каждое утро? Смотреть, как я ничего не делаю, и всё равно быть рядом?

Дазай прислонился к косяку, чуть наклонив голову.
— А ты будешь каждое утро делать вид, будто тебе не нравится, когда я рядом?

— Я просто... — он замолчал.
Вдох. Выдох.
— Я не привык. Что кто-то остаётся.

Дазай подошёл ближе и присел рядом.
— Привыкай. Я здесь.
— Это потому что удобно?
— Нет. Потому что я — твой.
Пауза.
— А ты — мой?

Чуя вскинул на него взгляд.
Не было пафоса. Ни бравады, ни фальши.
Только вопрос.
И — надежда. Та самая, которую они оба боялись чувствовать.

— Я твой, Осаму, — просто сказал Чуя. — Но если ты попробуешь отвернуться от меня снова...

— Я не отвернусь, — перебил тот. — Не теперь. Не от тебя.

Они сидели так ещё немного. Ни поцелуев, ни объятий. Только дыхание рядом. Только уверенность, тихо прорастающая между строк.

А потом Чуя встал, поднёс свою кружку к губам Дазая и проворчал:
— Попробуй. Я не отравил.

— Как мило. Настоящая забота в стиле Накахары Чуи, — усмехнулся Дазай и сделал глоток.

— Всё, партнёр, — бросил Чуя. — Иди одевайся. Мы теперь не просто парочка с пунктиком, мы — официальная парочка с пунктиком.

Дазай замер. Потом усмехнулся.
— Рад слышать, партнёр.

И в этих словах было больше тепла, чем в любом признании.

Чуть позже чуя захотел переодеться, в вещах дазая ему нравилось, очень, но нужно иметь и свои вещи
— Так, — начал Чуя, стоя посреди кухни в чужой рубашке и с явно раздражённым видом. — Осаму, у меня здесь нет даже нормальных носков. Я похож на хрен пойми кого.

— Ты похож на сексуального хрен пойми кого, — лениво протянул Дазай, не отрывая взгляда от телефона.
— Это был не комплимент.
— А я и не шутил.

Вскоре они уже сидели в машине Дазая — если быть точным, в одной из тех машин, которую он одолжил у мафии на неопределённый срок. Чуя — с капюшоном, потому что не хотел, чтобы его узнали в торговом центре, Дазай — с ухмылкой, потому что хотел, чтобы его узнали.

— Мы же просто купим вещи, да? — буркнул Чуя. — Без драмы. Без драк. Без того, чтобы нас выкинули на улицу.
— Естественно, — кивнул Осаму, врал нагло и спокойно.
— Я тебя знаю, Осаму.
— Вот именно.

Магазин был почти пуст. Брендовый, глянцевый, с музыкой на фоне и равнодушными продавцами.

— Чего бы тебе хотелось? — спросил Дазай, проходя мимо стойки с пиджаками. — Кожа? Шёлк? Сталь и кровь?

— Тебе бы хотелось, чтобы я ходил голый.
— Желательно. Но я умею быть реалистом.

Чуя схватил пару чёрных брюк, рубашки, каких-то худи , пижаму и нижнее белье

— Я просто хочу, чтобы у меня здесь были мои вещи. Не хочу чувствовать себя, как гость.
Дазай вдруг на мгновение стал серьёзнее.
— Тогда давай сделаем всё по-настоящему.

Он подошёл ближе, вытащил у Чуи из рук рубашку и — без стеснения — засунул под пальто.
Чуя прищурился.
— Ты серьёзно сейчас? Мы воруем?
— Мы только что воровали друг у друга сердца, — пожал плечами Дазай. — Одежда — мелочи.

— Ты идиот.
— Я твой идиот.

Чуя всё-таки засмеялся. И спустя десять минут — они оба уже вышли, держа в руках по пакету «оплаченных» вещей. Хотя оплатили они только один шарф, и то потому что продавец смотрел прямо на них.

— Это даже приятно, — сказал Чуя, когда они снова оказались в машине. — Украсть что-то не потому что надо, а потому что хочется.

— Это называется свобода, рыжик.
— Это называется «нас снова посадят».

— Мы же любим плохие решения, правда? — Дазай улыбнулся и провёл пальцами по его запястью.
— Мы любим друг друга. А это уже само по себе преступление, — выдохнул Чуя.

Они оба знали — всё только начинается. Дом, общий гардероб, общий кофе, утро на двоих.
Даже если с кражи.