Чёрная петля

Утро было не резким, не шумным — мягким. Таким, которые почти не случаются в их жизнях.

Дазай проснулся первым. Окно приоткрыто, ветер гоняет штору — прохладно, но не неприятно. Где-то на кухне тикают часы, но в комнате почти полная тишина. Даже город как будто притих.

Чуя спит, уткнувшись носом в подушку, волосы растрёпаны. Под одеялом — только одно плечо торчит, и рука, тяжёлая, переброшена через Дазая. Он спит крепко. Слишком крепко для кого-то, кто обычно реагирует на каждый шорох.

Заслуженный отдых, — думает Осаму, не двигаясь. Даже дыхание своё делает тише. Греет рядом с собой и не отпускает.

Он осторожно поправляет выбившуюся из-под одеяла прядь рыжих волос за ухо. Аккуратно, без привычной ехидной ухмылки. Просто смотрит на него. Долго.

Иногда он забывал, что Чуя умеет быть спокойным. Без гнева, без ярости, без этого "докажи, что я тебе не безразличен".

— Хм, — тихо ворчит Чуя, не открывая глаз, — чё уставился, извращенец?

Дазай усмехнулся.

— Просто проверяю, дышишь ли ещё. Вдруг сдох — и мне снова придётся мир спасать одному.

— Сам сдохни... — пробормотал Чуя, но не убрал руку с его груди.

Он перевернулся на бок, устроившись ближе, уткнувшись лбом в шею Дазая.

— У нас... выходной, да?

— Мори сказал, что у нас сегодня "денёк, чтобы восстановиться". Думаю, он имел в виду "не мешайте мне сегодня, иначе взорвусь".

Чуя фыркнул, зарываясь в подушку.

— Тогда даже не думай вставать. Я проснусь — и ты должен быть здесь. Как минимум — в этой же кровати.

— Какая одержимость... — хмыкнул Дазай, но свободной рукой притянул Чую ближе.

Тепло от этого было почти непривычное. Не от одеяла. От простого, живого, тёплого «здесь и сейчас». Оттого, что их никто не ждёт в перестрелке. Никто не требует крови. Никакой битвы. Просто утро. Просто вместе.

И в этот момент, пожалуй, оба впервые за долгое время действительно отдохнут
— Куда собрался, мм? — голос ещё хриплый после сна, но лениво-задумчивый.
Дазай вытянулся на кровати, подперев голову рукой, наблюдая, как Чуя скидывает одеяло и встаёт. Ткань рубашки сползает с плеча.

— На кухню. Варить кофе, чего ещё, — отозвался Чуя, приглаживая спутанные волосы.

— У нас выходной. Останься ещё немного, Накахара. Только сегодня, мм?

— Ты скажешь это и завтра, — буркнул Чуя, нащупывая носки и натягивая их. — И послезавтра.

— И каждый день. Пока ты снова не плюнешь и не сбежишь, — ухмыльнулся Осаму.

Чуя покатал глазами, но всё же замер на мгновение. Услышал это. Запомнил.

— Идёшь — так иди, — усмехнулся Дазай, — но знай: если ты снова забудешь, где стоят кружки, я тебя задушу шарфом Куникиды.

— Ага. Только попробуй — и будешь есть свой завтрак сквозь трубочку.

⸻

На кухне пахло дождём, кофе и чем-то родным.

Чуя стоял у кофеварки, прислонившись бедром к столешнице. Одна рука лениво держала ложку, вторая зацепила волосы, откидывая их за ухо. Из открытого окна доносился шум машин и крики чаек.

— Осаму, ты оставил мне вообще что-нибудь из съедобного? — буркнул он, заглянув в холодильник. — У тебя тут только соевый соус и мандарин. Один.

— Я держу минимализм, — философски отозвался Дазай, появляясь в дверях. Он был босиком, в чёрной футболке и с мокрыми волосами. Видимо, сполоснулся.

— Ты держишь полное отсутствие мозгов, — ответил Чуя, доставая яйца и хлеб. — Садись уже. Сделаю тебе нормальный завтрак, чтоб не сдох за день.

Дазай молча подошёл. Обнял его сзади — не сильно, просто обвил руками талию, склонился к уху.

— Не заслужил я тебя, — прошептал он.
— Ещё раз скажешь такую чушь — поджарю тебя вместе с яйцами, — отозвался Чуя, но не отстранился.

Они стояли вот так — в тепле кухни, среди запахов кофе и дождя.

Он готовил. Дазай держал его.

И оба молчали. Потому что иногда, когда всё — правда, слова уже не нужны.

Чуя поставил на стол две тарелки. Яичница с сыром и гренки — простое, но тёплое. От него пахло так, как должно пахнуть утро: маслом, хлебом, и жизнью, где кто-то о тебе позаботился.

— Подача достойна ресторанчика в Йокогаме, где клиентов бьют вилками за плохие чаевые, — сказал Дазай, садясь. — Ты умеешь вдохновлять на жизнь.

— Хочешь вдохновения — получишь им в глаз, — отозвался Чуя и сел напротив. — Ешь. Или я всё обратно в сковородку высыплю и съем сам.

— Как мило, — Осаму взял кружку.
— Эй, нет! — вскрикнул Чуя, увидев, что он тянется к обычной. — Это моя. Твоя — с зайцем.

Он протянул ему бело-розовую кружку с мультяшным кривоглазым зайцем.

— Ты издеваешься, — мрачно сказал Дазай.
— Нет. Я заботливо напомнил, кто в доме главный.

— Это месть за "останься в кровати"?

— Это за всё, что ты делал последние десять лет.

Чуя усмехнулся. Он кусал гренку, жевал быстро и сердито, но не отворачивался. Дазай наблюдал за ним, улыбаясь — не насмешливо, а как человек, который будто нашёл что-то давно потерянное.

— И всё же... — он поставил кружку и встал, обойдя стол.

— Что?

— Хочу тост.

— Ты и так с гренкой.

— Нет, не хлебный, — тихо сказал Осаму и, не спрашивая больше, наклонился.

Он поцеловал Чую легко. Без рывков, без злобы, без попытки завоевать — как будто просто возвращался домой. Как будто это был жест привычный, но не обыденный.

Чуя не оттолкнул. Не напрягся.
Он чуть приоткрыл губы, позволив себе слабость.
Потому что сейчас — можно. Сейчас он не один.

Поцелуй был не первым, и не последним.
Но в нём было то, чего раньше не было:
тишина. доверие. и утро, в котором не нужно бежать.

Когда они отстранились, Чуя тихо сказал:

— Кофе остынет.

— Плевать. Главное, чтоб ты остался тёплым.

И Чуя, чертыхаясь, уткнулся лбом в его плечо.
Чтобы Дазай не увидел, как он улыбается.
Это был их первый милый выходной, где они просто радовались что есть друг у друга

На следующее утро

— Он что, опять ушёл в свою «деловую прогулку»? — пробормотал Чуя, стоя у открытого окна. Ветер приносил запахи дождя и шума Йокогамы.

Дазай ушёл рано утром, оставив короткую записку:
«Встретиться с Мори. Вернусь до обеда. Не лезь в холодильник — я купил тебе пирог».

Зазвонил домофон.

— Кто там ещё, — пробормотал он, подойдя.

— Это Кое. Мы не виделись сто лет, крошка. Откроешь?

Чуя чуть приподнял бровь.
Кое?
Старая знакомая. Когда-то они вместе участвовали в выездных миссиях мафии. Специалист по ядам, хитрая, колкая, с глазами, в которых всегда было слишком много информации.

— Ты что, следила за мной? — бросил он в микрофон.

— Нет. Но я знала, что ты снова в Йокогаме. А ещё — что ты теперь живёшь с Дазаем. Это стало почти городской легендой.

Он нехотя нажал кнопку. Через пару минут дверь скрипнула, и в квартиру зашла женщина с коротким чёрным каре, в сером пальто и сапогах на шнуровке. Она сняла очки и огляделась.

— Уютно. Даже слишком. Чуя, ты бы хоть в халате встречал гостей.

— Не знал, что ко мне кто-то придёт. Особенно ты.

ногу на ногу.

— Не паникуй, я не пришла устраивать допрос. Просто... стало интересно. Ты и Дазай. Под одной крышей. И никто ещё не умер.

Чуя налил себе кофе.

— Чего тебе на самом деле?

— Поговорить. Мне нужна информация о последней миссии — та, где вы зачистили склад с техникой. Ты был там.
— По заданию Мори, — буркнул он. — Значит, иди к Мори.

— Я хочу услышать от тебя. Как всё прошло, как ты чувствовал, как они реагировали. Ты же не просто пёс на поводке. Тебя уважают. И, признаюсь, мне не хватало твоей прямоты.

Он посмотрел на неё с долей подозрения. Но потом сел напротив, закинув руку на спинку кресла.

— Хочешь — слушай. Но я говорю один раз.

Они разговаривали почти двадцать минут. Вспоминали прошлые вылазки. Смеялись над глупостями. Кое рассказала, как однажды чуть не отравила целый бар, перепутав пузырьки. Чуя — как однажды едва не сбил Дазая гравитацией, когда тот «вдохновлённо» цитировал Хемингуэя во время боя.

В этот момент за дверью послышались шаги. Знакомые. Медленные.

Чуя встал.

— Он вернулся.

Кое чуть усмехнулась.

— А ты сразу нервничаешь. Это мило.

— Заткнись.

Дазай вошёл, снимая перчатки. Остановился, заметив гостью.

— Кое?

— Дазай, — спокойно кивнула она. — Я просто заглянула. Не думала, что вас можно застать поодиночке.

— А я не думал, что тебя снова пущу в свою квартиру, — с фальшивой мягкостью отозвался Осаму, не сводя с неё взгляда.

Кое встала, поправляя пальто.

— У вас мило. Живите, пока живётся.
Она подошла ближе к Чуе, шепнула, так, чтобы Дазай точно услышал:
— Если он снова исчезнет — ты знаешь, где меня найти.

Дверь закрылась за ней, оставляя тишину.

— Приятная подруга, — сквозь зубы сказал Осаму, снимая пиджак. — Надо было поставить цепочку на дверь.

— Не начинай.

— Я и не собирался, — он обнял его за плечи и, неожиданно для самого Чуи, не стал ни шутить, ни язвить. Только тихо добавил: — Просто не люблю, когда в НАШ ДОМ приходят с призраками из прошлого.

«наш дом...» от этого Чуя больше прижался к дазаю