глава10
— Детка, доверься мне. Все будет хорошо.
— Что тебе известно? — насторожилась я.
— Что ты имеешь в виду? — удивленно поднял брови Сергей.
— Ты... ты так спокоен, а между тем люди, убедившие Данилу взять на себя это убийство...
— Да ты с ума сошла, — воскликнул он, но тут же смягчил сказанное улыбкой:
— Детка, единственное мое желание оградить тебя от всего этого. Я люблю тебя. И никому не дам в обиду.
Если этот Владимир Павлович не угомонится, я просто оторву ему голову. Давай не будем пугать друг друга нелепыми фантазиями.
Пока у нас нет проблем, кроме одной: этот стул ужасно неудобный, может стоит подняться в спальную?
* * *
Утром меня разбудил Сергей, поцеловал в щеку, одновременно пытаясь завязать галстук. Я открыла глаза, с трудом приподняв голову с подушки.
— Который час? — спросила с удивлением.
— Половина девятого, — ответил Сережа. — Спи, дорогая, а мне надо бежать.
— Хочешь приготовлю тебе кофе?
— Не стоит, я все равно не успею его выпить. В девять мне надо быть в офисе. Я позвоню.
Я продолжала пребывать в полудреме, Сережа оделся, поцеловал меня на прощание, вышел, затем хлопнула входная дверь. Я услышала, как он завел машину, как она тронулась с места, потом звук стал тише, пока вовсе не исчез, а я, вздохнув, решила, что вставать так рано не имеет смысла, повернулась на другой бок и вроде бы заснула, но через несколько минут вскочила и, чертыхаясь, бросилась к телефону. Мама моя, я забыла, что дом на сигнализации, сейчас приедут в бронежилетах, в касках и с автоматами наперевес. Их службе от меня одно беспокойство, приходилось признать это.
Так и не попав ногой в тапок, я наконец-то нашла трубку и тут взгляд мой упал на часы. 9.10. Сколько же времени прошло с момента, как Сережа со мной простился? Полчаса, не меньше. И за это время охрана не приехала?
Я выглянула на улицу, ничего похожего на милицейскую машину, перевела взгляд на трубку в своей руке. Набрала номер. Дом был с сигнализации снят. Чудеса, я точно помнила, как звонила на пульт, мне совершенно не хотелось, чтобы шпики Владимира Павловича разжились материалом, наблюдая за моей личной жизнью.
В некотором недоумении я спустилась в кухню, решив выпить кофе и прояснить мысли. На столе лежала записка, я улыбнулась, подумав, что ее оставил Сережа, чтобы утро мое началось счастливо, но тут же улыбка сползла с моей физиономии. Буквы были печатные, а текст гласил: «Доброе утро, шлюха. Пора платить долги».
Маловероятно, чтобы Сережа написал такое после сегодняшней ночи. Я скомкала записку и потянулась к телефону. Еще один звонок во вневедомственную охрану занял немного времени, а результат беседы заставил усомниться в трезвости моего рассудка. Выходило, что дом сняли с сигнализации в 8.00 и сделала это я сама. По крайней мере, моя фамилия значится в журнале. Я бросилась в холл, на столике возле телефона лежал мой кошелек, в первом отделении листок бумаги с написанным на нем кодом. Я беспомощно огляделась, а потом заплакала. В доме были только я и Сергей... Вдруг он действительно... Что ж ты замолчала? Давай, договаривай. Что, если он появился в моей жизни не случайно, что, если он на стороне моих врагов? Но какой смысл в этой записке?
Смысл есть. Запугать меня, лишить способности рассуждать здраво. А я иду на поводу у этих мерзавцев. Я готова поверить, что единственный близкий мне человек это мой враг. Лучший способ остаться в одиночестве, а один, как известно, в поле не воин.
Я отправилась в ванную и со всей тщательностью занялась своим туалетом. К одиннадцати часам я, глядя на себя в зеркало, признала, что очень довольна своим внешним видом, но отнюдь не душевным состоянием, если быть точной, я близка к истерике.
* * *
Мне хотелось, чтобы мои подозрения в отношении Сергея развеялись как дым и не представляла, что для этого сделать. В конце концов, я ему позвонила.
— Извини, очень занят сейчас, — ответил он мягко. — У меня люди.
— Приезжай немедленно, — заорала я, вдруг потеряв контроль над собой и бросила трубку, упала на диван и вроде бы отключилась, по крайней мере, окружающее выпало из моего внимания на некоторое время, к действительности меня вернул настойчивый звонок в дверь. Я с трудом поднялась и пошла открывать, уже жалея, что позвонила Сергею, он решит, что я истеричка и будет прав.
На пороге стояла Жанна и взирала на меня с недоумением.
— Никак не пойму, то ли ты с перепоя, то ли всю ночь напролет трахалась. Тебе вроде не с кем, чего ж глаза то безумные?
— Проходи, — сказала я. — Почему не позвонила?
— Ехала мимо. А не позвонила, потому что не подумала, что мне к подруге, точно к министру на прием записываться надо.
— Извини, ты немного не во время... — В этот момент в окно я увидела машину Сергея и мысленно выругалась, выставлять Жанну было поздно, в лицо они друг друга знают, а рассказывать ей байки после того, как я просила навести о Сереже справки... — Хочешь кофе? — вздохнула я и пошла открывать дверь, на этот раз Сергею.
— Что случилось? — спросил он, буквально ворвавшись в холл и шаря по мне взглядом в поисках зримых увечий. Я вздохнула и сказала:
— Идем в кухню. Там все и объясню.
Жанна возилась с кофе, при нашем появлении, сложив на груди руки, сказала с усмешкой:
— Так, так, так...
— Знакомьтесь. Это Жанна. Моя подруга. А это Сергей.
— Да мы знакомы, — продолжала усмехаться Жанка, Сережа нахмурился и выразительно посмотрел на часы.
— Ты позвала меня, чтобы познакомить с подругой? — В голосе явное недовольство.
— Нет, — ответила я и протянула записку. — Вот что я нашла сегодня утром на кухне после твоего отъезда.
Сергей, хмуря лоб, пробежал две строчки глазами и вернул мне.
— Ты нашла это сегодня утром?
— Да. Ты заходил в кухню?
— Конечно нет. Я же опаздывал.
— Можно узнать, в чем дело? — вмешалась Жанна.
— Можно, этой ночью Сережа был у меня, а утром я нашла записку. — Брови Жанны поползли вверх.
— Он что, чокнутый?
— Нельзя ли умные мысли держать при себе? — зло спросил Сергей. В общем, чувствовалось, что они успели полюбить друг друга с первого взгляда.
— Дом был на сигнализации, но записка эта все-таки оказалась на кухне.
— На сигнализации? — вроде бы не поверил Сергей. — Почему же ты мне не сказала, когда я уходил?
— Забыла, а сигнализация не сработала. И знаешь почему?
Оказывается это я ее отключила в 8.00. Вот только одна проблема: в это время я сладко спала и ничего отключить была просто не способна.
— Ты хочешь сказать, что это я? — Он покачал головой и выставил руку, как будто защищаясь от удара. — Скажи на милость, как я мог бы это проделать? Я не знаю код...
— Узнать его ничего не стоило. Листок с номером лежит в кошельке.
— Я уже и по кошелькам шарю, отлично...
— Ты мог услышать, когда я звонила...
— Лили, опомнись. Что ты несешь? Допустим, я подслушал, допустим даже залез в твой кошелек и так узнал код. Что дальше? Я звоню с этого телефона, прошу снять дом с сигнализации и называюсь госпожой Давыдовой?
— Позвонить могла женщина, — заметила Жанна, все это время приглядываясь к Сергею. — Не так уж это и трудно.
— Ах, теперь еще и женщина, очень интересно. Она звонит из автомата или все-таки вошла в дом?
— Из автомата она позвонить не могла, тут вы правы, господин Гаевский, — кивнула подружка. — А вот в дом ей войти ничего не мешало, если вы позаботились о том, чтобы открыть ей дверь.
Леди вошла, позвонила, а потом удалилась. С технической точки зрения все очень просто.
— Потрясающе. Вы так интересно об этом рассказываете, что поневоле начинаешь думать: знаете вы об этом не понаслышке.
— Не пойдет, Сергей Сергеевич. Кто бы мне дверь открыл, ведь в доме лишь вы да Лили...
— Вы спятили, — теряя терпение, сказал Сергей. — Теперь я понимаю, откуда ветер дует. Ваша работа? — спросил он зло, обращаясь к Жанне. — И чем я вас не устраиваю? Или есть человек, чьи интересы вы усердно блюдете?
— Есть. Вон она стоит с белой физиономией. В гроб краше кладут. Ее интересы и блюду в меру сил. Вы мне лучше скажите, Сергей Сергеевич, как давно начались ваши неприятности?
— Какие неприятности? — спросил он, медленно наливаясь краской.
— Я имею ввиду ваш бизнес. Говорят, вы испытываете определенные трудности?
— Ну и что, в бизнесе это обычное дело, сегодня все хорошо, завтра не очень. В конце концов, это не ваше дело.
— Давайте все же уточним. Трудности начались где-то с декабря?
И примерно в это время вы появились в теннисном клубе и стали ухаживать за Лили?
— Вот оно что, — усмехнулся Сергей. — Я, оказывается, охотник за богатыми дамочками. Здорово. Ты тоже так думаешь? — повернулся он ко мне. — Отвечай.
— Я... я не знаю, — закрыв лицо руками, прошептала я и заплакала.
— Так вот, что бы не говорила эта чокнутая, я... я влюбился в тебя с первого взгляда... Ухмыляйтесь на здоровье, дорогая, — резко бросил он Жанне, и вновь повернулся ко мне. — Я приехал в клуб на встречу с Шерманом, увидел тебя, не находил себе места и надоедал ему просьбами устроить меня в этот чертов клуб. Я знать не знал, кто ты, а когда узнал, мне было все равно... будь ты хоть королевой английской, хоть уборщицей. Я тебя люблю. И ты меня любишь. И я никому не позволю встать между нами. Никому. Одевайся. Мы немедленно уезжаем отсюда.
Будешь жить у меня. Надеюсь, все эти таинственные записки разом испарятся. И вот еще что. Если кому-то очень нужны твои деньги, пусть подавятся. Я вполне способен содержать свою жену, на что бы там не намекала эта дама.
— Классная речь, — кивнула Жанна и захлопала в ладоши. — Можно номинировать на Оскар.
— Послушай, ты... — рявкнул Сергей, но тут я закричала, перекрывая их голоса:
— Замолчите. Замолчите немедленно. Неужели вы не понимаете, они же этого и добивались: чтобы мы вцепились друг другу в горло. В любом паршивом триллере есть эта сцена. Мы должны доверять друг другу. Слышите? Только так мы справимся с ситуацией. Иначе нас просто раздавят.
— Кто раздавит? — пробормотала Жанна, со страхом глядя в мое лицо.
— Не знаю. Пока не знаю. Но скоро они объявятся. Боюсь, что записками дело не кончится, хотя и записок оказалось достаточно, чтобы мы начали подозревать друг друга. Сережа, я люблю тебя. И Жанна моя лучшая подруга, мы близки много лет и я доверяю ей. И еще, пожалуйста, поверьте мне, я не убивала своего мужа. Я только хотела развестись с ним, но у меня никогда и мысли не было...
— Да ты с ума сошла, — расплакалась Жанна. — Сергей, дай воды.
Что ты стоишь, как пень, у нее же истерика.
Понемногу все мы успокоились, я вернула себе нормальный цвет лица, а Жанна с Сергеем способность рассуждать здраво. Выпили кофе и нерешительно переглянулись.
— Что будем делать? — не выдержала Жанна. — Лили права, кто-то нас на прочность испытывает. Что ж, сидеть сложа рука и ждать, когда этому мерзавцу надоест развлекаться?
— Развлекаться ему вряд ли надоест и сидеть сложа руки, пожалуй, тоже не стоит, — вздохнула я. — Однако, и торопиться не следует. Пока откровенного шантажа не наблюдается, кто-то мне на нервы действует и уж очень по-бабьи. Женщину надо найти.
— Какую? — не поняла Жанна, пришлось рассказать ей историю с квартирой. — Ты считаешь, это любовница Виктора? — нахмурилась она.
— Конечно, кто же еще? Допустим, она считает меня виновницей в его смерти и таким способом пытается отомстить.
— Ее место в психушке.
— Ничего не имела бы против, окажись она там.
— Пожалуй, ты права, все эти розы, красные тряпки и записки вполне в духе какой-нибудь истерички. Вопрос, как ее найти?
— У нас есть квартира, — вступил в разговор Сергей. — Вдруг она там еще появится. Далее, кто-то наверняка видел Виктора с этой женщиной, такое долго скрывать невозможно. — В последних его словах слышалась горечь, наверное в ту минуту он думал о нас.
— На работе у него точно никого не было, — вздохнув, хмуро заявила Жанна. — Сергей прав, все тайное быстро становится явным, особенно когда люди работают рядом.
— И все-таки я бы поспрашивала...
— Хорошо.
— А я поговорю с Андреем, — вздохнула я. — Возможно, ему что-нибудь известно.
— Еще задания есть? — взглянув на часы, спросила Жанна. — Мне давно пора быть на работе.
— Мне тоже, — кивнул Сергей. — Могу тебя подвезти. — Тут он перевел взгляд на меня и нахмурился. — Собирайся. Поедешь ко мне.
— Нет, — твердо ответила я. — Во-первых, это не разумно, пойдут разговоры, во-вторых, я не хочу, чтобы неизвестный или неизвестная решили, что я испугалась.
— Тогда я переберусь к тебе.
— Ты не понял, — недовольно поморщилась я.
— Ты хочешь остаться в этом доме после того, что произошло, да еще одна? — вроде бы не поверил он.
— Переезжай ко мне, — сказала Жанна. — Это кривотолков не вызовет.
— Спасибо, я подумаю, — торопливо согласилась я, лишь бы отделаться от них.
Когда они уехали, я вышла в сад и бродила там больше часа, пытаясь размышлять. Мое нежелание покидать дом объяснялось просто: я не верила, что шантажисты, или кто они там, оставят меня в покое, следовательно, здесь я или у Жанны — разница небольшая. Бегство ничего не решает. Покинуть дом, значит расписаться в своем бессилии. Успокоившись и выработав что-то вроде плана действий на ближайшие дни, я вернулась в гостиную и позвонила компаньону мужа. Встречаться в офисе мне с ним не хотелось и мы договорились вместе пообедать.
Он приехал с пятиминутным опозданием и долго извинялся. Вел себя суетливо, улыбался много и без конца говорил, а за всем этим чувствовалась какая-то маета, точно он ожидал со дня на день конца света. Я приглядывалась к нему, напомнив себе, что внешность весьма обманчива, но представить его в роли главного злодея так и не смогла. Либо он пешка в чужой игре, либо об этой самой игре вовсе ничего не знает, а суетится потому, что боится перемен. Компаньон приказал долго жить и что теперь будет ведомо одному Господу.
Почти убедив себя в том, что в этом деле Андрей чист, аки агнец, я почувствовала к нему симпатию и начала задушевный разговор, пожаловалась на вдовью судьбу и между делом спросила:
— Он рассказывал тебе о нас?
— В каком смысле? — сразу же насторожился Андрей.
— В обыкновенном, — вроде бы удивилась я.
— А-а... знаешь, мы в основном по работе. Конечно он говорил... Виктор очень любил тебя.
— Ты просто меня утешаешь, — вздохнула я, отодвинулась и для большего эффекта напустила в глаза тумана, закусив губу.
Андрей незамедлительно сжал мою ладонь и горячо зашептал:
— Вовсе нет. Он любил тебя. Впрочем, кто бы на его месте... Я хотел сказать... Ты очень красива, у меня дух захватывает всякий раз, когда я вижу тебя.
— В самом деле? — проявила я интерес.
— Конечно. Стоило тебе где-то появиться, так потом у мужиков только и разговора...
— Но несмотря на это мой муж завел любовницу.
— Виктор? — выпучил глаза Андрей. — Ты это серьезно?
— Ты плохой актер, Андрюша, — усмехнулась я.
— Брось, какая любовница? С чего ты взяла?
— Ну вот, — заметила я со вздохом, — доверительного разговора не получилось. — И попробовала подняться.
— Лили. — Он вроде бы испугался и схватил меня за руку, в глазах отчаяние. — С чего ты взяла, что у Виктора была любовница?
— Неважно. Я хотела, чтобы ты рассказал мне о ней, я хотела понять, что я делала не правильно... Я очень много думаю о Викторе...
— Уверяю тебя, никого у него не было. Я бы знал. Понимаешь, мы ведь все в каком-то смысле на виду, одни и те же рестораны и... впрочем, что я тебе объясняю, ты сама знаешь, друг за другом принято присматривать, так, на всякий случай. Слухи до меня наверняка бы дошли. Виктор действительно любил тебя. Мы как-то разоткровенничались и он сказал: «я бы отдал все, даже жизнь, чтобы только она любила меня», и повторил «даже жизнь».
Я еще удивился, это так прозвучало, точно кто-то в самом деле хотел его жизни, довольно странно, правда? По-моему, он здорово переживал из-за того случая... я имею ввиду эти звонки и ту женщину. Кажется, я лезу не в свое дело, извини, — вздохнул он. — Виктор тебя любил и не стал бы рисковать, заводя интрижку на стороне. Понимаешь, о чем я?
— Допустим, ты прав. Тогда для кого он купил квартиру?
— Какую квартиру? — Если Андрей и сейчас притворялся, то ему в этом искусстве равных не было.
— Андрюша, я знаю, что несколько месяцев назад он приобрел квартиру на Новоямской, место совершенно для нас неподходящее, так что трудно поверить, что он собирался жить там со мной.
— Ты имеешь ввиду... ну конечно, это вовсе не то, что ты подумала. Квартира просто оформлена на его имя. Дело в том, что одно из городских предприятий расплатилось с нами жильем из старого фонда. Две квартиры мы продали, а эту оставили, произвели ремонт, решив сделать там что-то вроде гостиницы.
— Кто знал об этой квартире?
— В каком смысле? — удивился Андрей. — А... ну, тайны из этого не делали, все знали, кому знать не лень. Рабочие, что занимались ремонтом, бухгалтерия... Я не пойму, что тебя интересует конкретно?
— У кого ключи от этой квартиры? — спросила я, он пожал плечами.
— У прораба, наверное. Если хочешь, я узнаю.
— Узнай, — кивнула я. Андрей принялся звонить по телефону, а я терпеливо ждать.
— Ну вот, — кивнул он. — Ключи были у прораба. Ремонт закончили, собирались мебель завезти, и тут такое несчастье, если честно, я про эту квартиру можно сказать забыл, а никто напомнить не удосужился. Обычная история, никому ни до чего дела нет, все ждут, когда их физиономией тыкать будут, зато деньги любят получать, и немалые.
— Ключи и сейчас у прораба?
— Нет. Когда ремонт закончили, он вернул их Виктору.
— Так где же они сейчас? — спросила я.
— Думаю, в столе, в кабинете Виктора, домой он их вряд ли забрал. Зачем они ему?
— Квартира пустует. Я же объяснял, квартира оформлена на Виктора и теперь пройдет полгода, прежде чем...
— Предположим, что ключи кто-то взял, — перебила я. — Кто бы это мог быть?
— Не знаю, — ответил Андрей, в голосе слышалась растерянность и одновременно беспокойство из-за моей настойчивости.
— Подумай...
— Ну, сейчас никто. Кабинет заперт и ключ у меня.
— Я хотела бы проверить на месте ли ключи.
— В чем дело, Лили? — не выдержал он. — Почему тебя так интересует эта квартира? Говорю, там даже мебели нет. Не на подоконнике же он с любовницей встречался? — Андрей покраснел и замолчал.
— Считай это глупым женским упрямством.
— Хорошо, давай поедем туда и ты сама убедишься.
Мы отправились в офис, я осталась ждать в машине. Андрей задержался дольше, нежели предполагал, а выглядел слегка раздосадованным.
— Ключей в столе нет.
— Кто их мог взять? — продолжала я проявлять настойчивость.
— Не знаю, Лили. В толк не возьму, кому они понадобились.
Возможно Виктор сделал какие-то распоряжения и ключи отдали рабочим.
— Но ты об этом ничего не знаешь?
— Ничего.
— А после смерти Виктора их кто-то мог взять?
— Если только менты, но ведь это глупо.
— Выходит, Виктор зачем-то брал ключи с собой.
— В его кабинете я нашла ключ, украшенный дурацкой розой.
Может, проверим мою догадку?
Андрей внимательно посмотрел на меня и кивнул. Всю дорогу до квартиры он молчал. Через несколько минут мы уже входили в пустую прихожую. С моего первого посещения мало что изменилось, розы все еще выглядели неплохо.
— А это откуда? — растерялся Андрей, увидев их в углу, и добавил почти испуганно:
— Черт...
Мы потоптались у порога, делать в квартире было нечего, ехала я сюда скорее из-за упрямства, не надеясь здесь кого-то или что-то обнаружить. Если Андрей ничего не путает, ключи вряд ли исчезли из стола после убийства Виктора, значит он сам кому-то их отдал или держал при себе, а убийца их позаимствовал. На кой черт они убийце? И уж тем более убийце ни к чему присылать мне розы. Выходит, я все-таки права, это любовница Виктора, о которой никто слыхом не слыхивал. Остается еще прораб, но это вовсе глупо, однако я спросила на всякий случай:
— Этот прораб, он мужчина? — Вопрос привел Андрея в замешательство.
— Разумеется. Уж не думаешь ли ты, — вдруг заговорил он весьма эмоционально, — что Виктор... еще скажи, что он уборщицей увлекся. Лили, прости меня, но ты спятила. Ты на себя в зеркало посмотри, да какой же дурак от такой женщины гулять будет? Уж точно не Виктор, он любил тебя. Конечно словами горю не поможешь, но ты занимаешься ерундой. Думаешь, узнай ты о любовнице и тебе легче будет пережить утрату?
Мне очень хотелось сказать Андрею что-нибудь обидное, например, назвать ослом, кем он, скорее всего, и был в действительности, но делать это не разумно, раз парень мог еще понадобиться, и я молча пошла из квартиры. На прощанье он с чувством жал мне руку и, заглядывая в глаза, скороговоркой выпалил:
— Звони в любое время, я всегда рад и вообще... я понимаю и... будь уверена, я все сделаю...
Несколько мужчин в моей жизни, по их собственным словам, были готовы для меня на все, только вот проку от этого я не видела.
Домой я вернулась с чувством, что кто-то умело водит меня за нос.
Я приготовила себе кофе и устроилась возле телевизора, совершенно не обращая внимания на экран. С моей точки зрения во всем происходящем не было логики и это пугало больше всего.
Кто-то избавил меня от трупа мужа, а заодно и от тюрьмы, подсунув липовых свидетелей, но деньги за это не требует, а преподносит розы как напоминание об убийстве, которого я не совершала. Возможно этот « кто-то» ожидает, когда я войду в права наследования, а возможно есть еще некто, преследующий свои собственные интересы. Хотя присутствие женщины и в истории с цветами, и в истории со свидетелями намекало на то, что они связаны, хотя как знать. Сумасшедшая баба вскоре опять себя проявит, я в этом не сомневалась и готовилась.
Но случилось совсем не то, чего я ожидала. Ближе к вечеру позвонил Сергей, уже по голосу я поняла: у него есть новости, причем такие, что сообщить их нелегко.
— Я приеду, — сказал он, но я торопливо предложила:
— Встретимся где-нибудь подальше от любопытных глаз.
— Лили, по-моему, это глупо.
— Давай соблюдать осторожность, — настойчиво сказала я, взяла машину и поехала на встречу с Сережей.
Парк за городом был самым подходящим для этого местом. Я оставила машину на стоянке и направилась по тропинке к аттракционам, они еще не работали, оттого столпотворения здесь не наблюдалось да и без того парк выглядел пустынно: погода для прогулок не совсем подходящая, так же как и время. Только собачники с унылым видом бродили по дорожкам. Если Владимир Павлович приставил ко мне соглядатая, тому придется нелегко.
Я шла по тропинке, поглядывая по сторонам, возле старой парашютной вышки увидела Сергея, в темно-синем плаще нараспашку, с барсеткой в руках, он, как и я, то и дело оглядывался. Заметив меня, пошел навстречу.
— Господи, как я по тебе скучаю, — сказал он и попытался меня обнять, я мягко отстранилась.
— Сережа...
— Детка, я устал от этой партизанщины. Теперь, когда твой муж помешать нам не в состоянии...
— Сережа, — повторила я укоризненно.
— Да-да, я помню, кругом враги и шпионы. Пусть подавятся твоими деньгами, я вполне способен заработать для своей семьи на что бы там не намекала твоя подруга.
— Мне казалось, вы помирились, разве нет?
— Лили, дорогая... Ее болтовня больно задела мое самолюбие, мне невыносима мысль, что ты можешь подумать...
— Я так не думаю, — улыбнулась я и взяла его под руку, мы не спеша двигались к вышке. — Я ведь сказала, что люблю тебя, а о любимом человеке плохого не думают.
— Ты прелесть. Когда эта нелепая игра в прятки прекратится и ты переедешь ко мне? Это единственное, о чем я мечтаю.
— Сережа, мы должны быть терпеливыми. Пока я не стану реальной наследницей мужа вся эта суета вокруг будет продолжаться. Сами по себе деньги мало что значат для меня, но ведь это вопрос принципа, не хочется уступать каким-то мерзавцам.
— Я тебя понимаю, — кивнул он. — Уступать им действительно противно. Ты озябла? У тебя рука холодная.
— Нет. Что ты хотел мне сказать?
— То, что я тебя люблю.
— Это я знаю, — засмеялась я. — Новости есть?
— Новости? — Он немного помедлил. — Есть. Правда, понятия не имею, как ты их воспримешь в свете сегодняшних событий.
— Каких событий? — не поняла я.
— Ссоры с твоей подругой. Ты вполне можешь решить, что я клевещу на нее в отместку.
— В чем дело? — испугалась я.
— Видишь ли, я попытался прояснить ситуацию с этой таинственной любовницей, сделал несколько звонков. Люди довольно быстро узнают о таких вещах, вся наша жизнь проходит на виду... Никто ничего сообщить мне не мог, и тогда я подумал, что твоя подруга чересчур рьяно отвергала мысль о том, что у твоего мужа могла быть связь с кем-то из сотрудниц фирмы. Я позвонил Шерману. Господин адвокат очень удивился моему вопросу, пришлось объяснить, почему меня это заинтересовало. Сначала он было посмеялся над цветами и записками, а потом решил, что это может быть куда серьезнее. И сообщил мне следующее... — Сережа сделал паузу, а я поторопила:
— Что?
— Пару месяцев назад твой муж отдыхал в так называемом «охотничьем домике», срочное дело заставило Шермана навестить его там. В общем, твой муж отдыхал не один, а в компании твоей подруги Жанны.
— Подожди, она его секретарь и вполне естественно...
— Лили, Шерман увидел ее случайно, она скорее всего убеждена, что о ее присутствии там он и не подозревал, и обстановка, в которой он обнаружил ее, не позволяла предполагать, что она находилась там в качестве секретаря, если, конечно, не совмещала это с другими обязанностями.
— Этого не может быть, — растерянно пробормотала я.
— Именно такой реакции я и ожидал.
Я покачала головой, точно отказываясь от всего услышанного, но в памяти начали всплывать кое-какие детали. Виктор уехал в «охотничий домик» после очередной нашей ссоры, сказал, что ему полезно немного проветриться. Жанна появилась у меня в тот же день и сообщила, что хочет навестить сестру, которая жила в Туле. Теоретически она вполне могла поехать с Виктором, но... трудно представить их вместе, скорее даже невозможно. Впрочем, Жанна не замужем, постоянного приятеля у нее нет, работа отнимает слишком много времени. Первые месяцы работы у Виктора она очень тяготилась этим, а потом стала ходить на работу, как на праздник. Вдруг сменила прическу, занялась своим гардеробом, я то думала оттого, что у нее просто деньги появились, Виктор платил ей очень прилично и я за подругу порадовалась. А что, если она в него влюбилась, мне ли не знать, как он может опутать словами, задаривать подарками...
Она, в сущности, очень одинока, а они слишком много времени проводили вместе...
— Прости меня, — сказал Сергей. — Прости, что сделал тебе больно. У тебя такое потерянное лицо. К сожалению, Шерман не мог ошибиться.
— Должно быть так оно и есть, но я не могу поверить, что Жанна затеяла весь этот кошмар.
— Я понимаю... хотя ей было легче легкого притащить все эти розы в дом, у нее есть ключи и она знает код. Она хорошо усвоила твои привычки, а о своих планах ты ей сама рассказывала.
— Может быть ты и прав, — сказала я и заплакала.
— Успокойся, дорогая, — принялся утешать меня Сергей. — Я не думаю, что она замышляла что-то ужасное, скорее всего это просто глупая бабья ревность.
— Но ведь та женщина, что получала цветы, она брюнетка и с короткой стрижкой.
— Дорогая, ты кажется забыла, есть такая вещь, как парик. В остальном описание вполне ей подходит.
— Все-таки мне трудно поверить...
— Поэтому я и боялся сказать тебе. Обещай, что ты не станешь отчаиваться. Я поговорю с ней.
— Прошу тебя, не надо. Я сама во всем разберусь. Идем к машине, я в самом деле озябла.
— Лили, я настаиваю, чтобы ты переехала ко мне.
— Мы уже обсуждали это. Потерпи немного, — попросила я. — Я думаю, Владимир Павлович после некоторого размышления придет к выводу, что затевать военные действия не стоит и тогда с конспирацией в самом деле можно будет проститься, а пока...
— Но поцеловать-то я тебя могу?
— Не стоило бы этого делать, но уж очень хочется, — сквозь слезы засмеялась я.
Однако, как только я оказалась в машине, смеяться мне расхотелось. Я ехала к городу, то и дело поглядывая в зеркало и высматривая «мерседес» Сергея в потоке машин. На светофоре мы разъехались, я свернула направо, он поехал прямо. Я проводила его машину взглядом, чувствуя пустоту в душе, мне так хотелось, чтобы он был рядом...