глава 8
На следующий день позвонила Жанна и мы встретились в обеденный перерыв недалеко от офиса в маленьком кафе, где она обычно обедала.
— Задание выполнено, — весело сообщила она. — Не хочешь рассказать, зачем тебе понадобился этот Гаевский?
— Не хочу.
— Хозяин — барин, тогда слушай. В клуб его приняли по рекомендации нашего Шермана и старой карги Липатовой. Эта без ума от него. Глазки закатывает и держится рукой за искусственный бюст, видно здорово проняло, а мальчик, между тем, годится ей в сыновья, а может и во внуки, бабка так намудрила с возрастом, что и сама поди не помнит в каком веке родилась. С ее слов он бесценное сокровище. Хочешь, чтобы я выспросила о нем у Шермана?
— Нет.
— Ага. Ромке мало, что известно. Два неудачных брака, дети отсутствуют, первая супруга старше его на десять лет, вторая только на восемь. На лицо Эдипов комплекс. Это в лучшем случае.
— Все?
— А что ты хотела? Без того ясно, парень охотник за приданным.
Ромка сказал, он вроде бы возле тебя вертелся. Правда?
— Твоему Ромке не мешало бы укоротить язык ровно на половину.
— Значит, все же вертелся. И женское сердце не выдержало.
Теперь ты вдова и... — Я взглянула и Жанна замолчала, пожав плечами. — Ромка сказал, Виктор был в клубе за несколько дней до смерти.
— Знаю...
— Он считал, у тебя есть любовник...
— А когда он считал иначе?
— Один из официантов сделал фотографию. Вы с Гаевским за столом и вроде бы мило беседуете. Ромка узнал и официанта уволил.
— Что-то новенькое. Странно, что менты об этом не пронюхали.
— Ты недооцениваешь Ромашку и его умение влиять на людей. Твоя репутация белоснежна как фата новобрачной.
— Спасибо.
— Пожалуйста. Хочешь совет? — минут через пять спросила Жанна.
— Заведи роман. Хоть с этим Гаевским. Встряхнись, приди в себя. Ты ж потрясающе красивая баба, а всю жизнь точно царевна-несмеяна, замороженная какая-то. Допустим, ты здорово ошиблась в Викторе, но жизнь на этом не кончилась. Теперь ты свободна. Эй, ты меня слышишь?
— Нет, — покачала я головой.
— Знаю, о чем ты думаешь, — вздохнула она. — Винишь себя в смерти мужа. И пытаешься докопаться, кто его убил, а вернее за что. Глупое любопытство. Убил охранник и сам скончался. Концы, как говорится, в воду, прошу прощения за каламбур. Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, что без носа от твоей красы останется? Подумай хорошенько и ни во что не лезь. Я выражаюсь ясно?
— Предельно.
— Идем, у меня обед кончается.
* * *
Я уехала к родителям, мне казалось, стоит вырваться из привычного круга, и я обрету покой. Очередная иллюзия. Я бродила по родному городу и с недоумением вопрошала себя: «Что я здесь делаю?» Тревога не отступала, а вместе с ней я испытывала нечто сродни удивлению: все эти годы я мечтала о свободе, теперь она у меня есть, а я понятия не имею, что с ней делать.
Я с трудом протянула неделю и поспешила вернуться.
* * *
В аэропорту меня никто не встречал, потому что я не сообщила о дате своего приезда. Взяла такси и через полчаса была возле дома. Только тогда я поняла, как хотела вновь оказаться здесь, было над чем поломать голову, но психологией я никогда не увлекалась и потому просто восприняла все как должное.
Я вошла, позвонила на пульт охраны, оставила чемоданы в холле, а сама прошла в кухню. На столе стояла большая коробка. Я приподняла крышку, под ней был торт. Огромный, с крупными ядовито-красными плодами клубники, сделанными из крема. Я замерла в недоумении, со странным чувством глядя на них, ярко-красное рождало в душе смутное беспокойство. Я повертела в руках коробку. Торт изготовлен вчера на первом хлебозаводе.
Какой идиот решил сделать мне подарок? Войти в дом могла лишь Жанна, я оставила ей ключи, соответственно код был ей известен, но подруге вряд ли бы пришло в голову купить этот шедевр кулинарии, она прекрасно знает, что я терпеть не могу крем.
Время шло, а я все стояла и пялила глаза на торт, точно загипнотизированная, потом одним движением сбросила его на пол. Красное перемешалось с зеленым и белым, торт на полу не вызывал теперь никаких чувств, кроме досады, а я пошла в гостиную и вскоре замерла на пороге. Вся комната была заставлена цветами. Не меньше двух сотен алых роз стояло в вазах на столе, каминной полке, тумбочках и просто на полу.
«Сережа», — подумала я и уже хотела улыбнуться, а вместо этого нахмурилась. Как Сережа мог войти в дом? И тут я заметила конверт. Обыкновенный конверт на каминной полке возле вазы с пунцовыми розами.
Я открыла его и извлекла листок бумаги, на нем печатными буквами было написано: «Завтра сорок дней, как ты убила мужа».
Я медленно осела в кресло, зажмурилась и постаралась дышать ровнее. Глупо притворяться, что это для меня неожиданность, все это время я подсознательно... Конверт выпал из моих рук, а я заплакала. От горечи и обиды. Сегодня в этой комнате, заставленной цветами, можно было проститься со всеми надеждами.
Слезы все еще катились по моим щекам, а я уже начала соображать. Первое: кто мог войти в дом? Второе: розы. Где-то кто-то купил большую партию и как-то их в дом доставил.
Третье: мне нужен помощник, придется пока остановиться на кандидатуре Сергея, если он не... Об этом даже думать не хотелось, но и в этом случае разумнее держать его на глазах.
Я решительно шагнула к телефону и набрала номер. Сергей ответил сразу.
— Слушаю.
— Это я. — Голос мой звучал хрипло, мне пришлось вновь устроиться в кресле, голова кружилась, а запах роз вызывал тошноту.
— Лили, — обрадовался он. — Ты вернулась? Наконец-то. Когда увидимся?
— Приезжай ко мне. Сейчас.
— Что-нибудь случилось? — растерянно спросил он.
— Прошу тебя...
Я положила трубку и стала ждать.
Сергей приехал через двадцать минут. Я услышала, как остановилась машина возле ворот, и бросилась в холл, он не успел подняться по ступенькам, а я уже распахнула дверь.
— Входи.
Он привлек меня к себе и мы долго стояли обнявшись. — Я люблю тебя, — сказал он. Я кивнула, думая о том, как много бы отдала за то, чтобы быть уверенной, что это правда.
Я взяла его за руку и повела в гостиную. Он огляделся и на губах его появилась улыбка.
— Ты это для нас приготовила? — Я невесело усмехнулась.
— Для нас. Но приготовил кто-то другой. — Я протянула ему конверт. Он взглянул и задумался, машинально постукивая конвертом по ладони.
— Это то, чего мы ждали? — Я пожала плечами. — Вот так подарок. Что им надо, как думаешь?
— Деньги, что же еще?
— О деньгах здесь ни слова. Послушай, на серьезных людей это непохоже. И цветы... Тебя как будто поздравляют с убийством мужа. Может быть это шуточки Владимира Павловича?
— Я не знаю, чьи это шуточки, но горю желанием узнать.
— Ты позвонила в милицию? — Судя по выражению лица, он говорил серьезно.
— Думаешь, это что-то даст? — спросила я как можно спокойнее.
— Кто-то проник в дом и это письмо попахивает шантажом.
— Милиция здесь не поможет.
— Лили, дело об убийстве твоего мужа закрыто. Кому-то твое наследство не дает покоя. Ну и пусть развлекается, посылая цветочки. В конце концов ему надоест... Переезжай ко мне, — тихо добавил он. — Ты совсем одна в этом огромном доме.
— Наш корреспондент прав, завтра сорок дней. Поминки и прочее.
Следует обо всем позаботиться. Дом был на сигнализации, — сказала я без перехода. Сергей нахмурился.
— Но кто-то смог войти и... и, несмотря на это, ты хочешь здесь остаться?
— Я хочу узнать, что за идиот затеял все это? — не удержавшись, рявкнула я.
— Но если не обращаться в милицию...
— Послушай, Сергей, эти розы где-то купили и как-то сюда доставили.
— Я понял тебя. Однако, если задумавший это не совсем дурак, вовсе необязательно покупать цветы в одном месте.
— Цветочных магазинов не так много.
— Есть еще рынки.
— И все-таки я бы попробовала.
— Ну хорошо. Давай попробуем. Хотя, я считаю эту выходку жестом отчаяния. В письме никаких угроз и требований, злобная выходка и ничего больше.
— Хорошо, если так, — кивнула я, ни мало не сомневаясь, что угрозы не заставят себя долго ждать, и вдруг спросила:
— Ты ничего не хочешь мне рассказать?
— Что ты имеешь ввиду? — Сергей старался выглядеть удивленным, но в глубине зрачков появилось беспокойство.
— Может быть есть что-то такое...
Он решительно поднялся и взял меня за плечи.
— Я чувствую, времена для нас пришли не самые спокойные и потому хочу, чтоб ты знала. Я люблю тебя. Я люблю тебя так, как никого никогда в своей жизни не любил. Я готов сделать для тебя все, что угодно. Если понадобится убить кого-то, я и это сделаю, может звучит слишком зловеще, но что есть, то есть.
Единственное мое желание быть с тобой. И я добьюсь этого, чего бы это не стоило. — Тут он улыбнулся и добавил веселее:
— Получается у меня довольно высокопарно, наверное оттого, что с подобными речами мне выступать не приходилось. Трудно выразить словами то, что я чувствую. Пожалуйста, помни, что бы ни случилось я люблю тебя. Я сделаю все для того, чтобы мы были счастливы.
Он говорил вполне искренне, мне сделалось стыдно за то, что я могла усомниться в его чувствах, но почти в то же мгновение в глубине души шевельнулось сомнение: «слова это только слова»... Я попыталась избавиться от этой мысли.
— Я люблю тебя, — сказала я улыбаясь.
Через час мы расстались, Сергей отправился по цветочным магазинам, а я во вневедомственную охрану. Охрана дома была самой что ни на есть обычной. Никаких видеокамер и прочих технических достижений. Виктор любил повторять, что он честный человек и у него нет врагов. По поводу вездесущих охранников посмеивался, говоря, что держит их для солидности, а сигнализация в доме на случай, если какому-нибудь воришке взбредет в голову заглянуть к нам. Дом мы ставили на охрану, только когда уезжали на несколько дней.
Мое появление вызвало раздражение у дежурной.
— А что случилось? — спросила она строго.
— Видите ли, — как можно мягче принялась объяснять я, — у меня есть основания думать, что кто-то в мое отсутствие проник в дом.
Женщина нахмурилась и ровно через пять минут сообщила:
— Никакой тревоги не было. Ребята ни разу к вам не выезжали и вообще... У вас что-нибудь пропало?
— Нет. Скорее появилось, — ответила я.
— Что появилось? — не поняла женщина.
— Розы. Очень много роз. Возможно, это даже красиво, но мне бы хотелось знать, как они оказались в моем доме.
— Вы это серьезно? — растерялась женщина.
— Конечно, — кивнула я.
— Давайте еще раз по журналу посмотрим. Говорите, вы на неделю уезжали? Так... какого числа?
— Двадцать четвертого апреля.
— Приняла Миронова, сдала на охрану Давыдова. В 10.05. Все правильно?
— Да.
— Двадцать пятого апреля, 9.03, дом с охраны снят. Диспетчер Рябова.
— Как снят? — нахмурилась я.
— Снят. Давыдовым. Это ведь ваш муж? Он у нас в компьютере, имеет право. Значит с нашей стороны...
— Мой муж погиб, — сказала я. — Завтра сорок дней со дня его смерти. — Женщина замерла, чуть приоткрыв рот. На то, чтобы прийти в себя, ей потребовалось никак не меньше минуты.
— Вы должны были сообщить нам об этом, а вы не сообщили.
Откуда же нам знать? У нас определенные правила. Человек назвал код и фамилию...
— Да-да, — перебила я. — Извините. Я действительно должна была предупредить.
— Пройдемте к начальнику, напишите заявление, вам сменят код.
Вы хорошо смотрели, ничего не пропало? Надо же, какая неприятность. У нас такое впервые...
Последующие полчаса прошли как в тумане, я что-то писала, объясняла и выслушивала чужие наставления. В себя пришла, только оказавшись в машине.Итак, все просто. В том состоянии, в котором я пребывала после убийства, не мудрено забыть о вещах элементарных. Кто-то этим воспользовался, назвался моим мужем и проник в дом. Он знал код. Кто мог его знать? Охрана? Почти наверняка охранники его знали. Знали или нет? Я не припомню случая... о чем это я?
Виктор мог звонить при них... мой муж очень осторожный человек. Допустим, все-таки охрана, больше некому. Не считая Жанны, разумеется. Могла она кому-то сказать? Зачем? Это лучше спросить у нее.
* * *
Я поехала в офис. Найти Жанну оказалось не так просто, секретарь Андрея на мой вопрос ответила: «где-то в офисе», но прогулявшись по коридорам и заглянув в многочисленные кабинеты, я в этом усомнилась, и тут нос к носу столкнулась с Жанной, она выходила из бухгалтерии.
— О, привет, — обрадовалась она, целуя меня. — Вернулась? Как родители? Волшебно выглядишь. Костюм там купила? К завтрашнему дню все готово, ресторанный зал на сто мест, приглашения разослали, в церкви будут лишь самые близкие, служба в десять.
Не рано? Ты ведь поспать любишь. Оттуда на кладбище и в ресторан. Меню посмотришь?
— Нет. Ты ко мне заходила?
— Да, — вроде бы удивилась Жанна.
— Когда?
— Сейчас соображу. Два дня назад.
— Дом был на сигнализации?
— Конечно. Я привезла продукты, у тебя холодильник пустой, и немного повалялась в твоей ванной. Не возражаешь?
— Валяйся хоть трижды в день.
— А работа? Еще я пила коньяк и разгуливала в твоем халате.
Красиво жить не запретишь. Что-нибудь не так?
— Цветы, случайно, не оставляла?
— Какие цветы?
— Розы. Штук двести.
— Ну, милая, у меня таких бабок нет. И мужика, который готов раскошелиться. И уж вовсе глупо розы тебе оставлять, у меня своя хата есть.
— Я помню. Ты одна приходила? — С физиономии Жанны дурашливое выражение мгновенно исчезло.
— Конечно.
— Как думаешь, кто-нибудь еще мог знать код?
— От меня — нет.
— Охрана Виктора?
— Понятия не имею. Ты успела меня запугать. Пойдем ко мне, расскажешь, в чем дело. — Рассказ много времени не занял. — Суки, — зло сказала Жанна, выслушав меня.
— Что? — не поняла я.
— Это я так, взрыв эмоций. Любимый родственник мог знать код?
— Я пожала плечами.
— Возможно.
— Это его работа, больше некому.
— Я не уверена. — Теперь пришла очередь удивляться Жанне.
— Что?
— Вдруг это не родственник?
— Лиличка, солнышко, я здесь не первый год, если б что-то... Я бы почуяла, не услышала, так поняла. Все у нас тихо. Было. До убийства. Сейчас переживаем, что тоже понятно. Перемены всегда страшат. Успокаиваем друг друга и надеемся на лучшее. Если ты думаешь, что Виктора убрали, я тебе отвечу: маловероятно.
Извини, я скорее охраннику поверю. Что Даниле привиделось, поди разберись. Парень мертв.
— Тело нашли?
— Вроде нет. Только это ничего не меняет. Если убил кто-то другой, у него была причина нам неведомая. Думаю, розы — работа Владимира Павловича, дражайшего родственника. Мысль об утраченных денежках спать не дает. Не знаю, как он мог узнать код, но его имя первым приходит на ум.
— А вторым? — спросила я, глядя за окно.
— Вторым... второго нет. У меня нет. А у тебя? Ты что, меня подозреваешь?
— Нет.
Жанна поднялась со своего места, приблизилась ко мне и сказала очень серьезно:
— Тогда, подруга, как на духу, чего ты боишься? — Я усмехнулась.
— Я терпеть не могу розы. Ты же знаешь.
— Первый раз слышу.
— Не удивительно. Я сама поняла это только сегодня.
Я хотела встать и уйти, но Жанна удержала меня за руку.
— Ты сообщила в милицию? — Я покачала головой. — Почему?
Кто-то вошел в дом, оставил эту записку. Я не сильна в уголовном кодексе, но шутнику вряд ли мало покажется, по крайней мере, отобьет охоту продолжать в том же духе. Ну, что?
Звонить в милицию?
— Нет. — Я пошла к двери. — Посмотрим, что будет дальше. Да, и главное: спасибо тебе.
— За что? — удивилась Жанна.
— За все.
— Звучит совершенно по-дурацки. Сегодня у меня полно дел, вечером позвоню. На всякий случай, машина придет за тобой в 9.45. Не забудь про вдовий наряд. Уж очень шикарно выглядишь.
На свете полно психов, которые завтра поставят тебе это в вину.
Осчастливленная дружеским советом, я потопала к своей машине.
Итак, толку от моих изысканий никакого, детектив я никудышный.
Знал кто-то наш код или нет установить может и реально, да вот я не знаю, как это проделать. Что, если действительно заявить в милицию? Пусть они разбираются. И показать записку. При мысли об этом мне сделалось нехорошо. Опять вопросы, настороженность в глазах, откровенное недоверие. Не дай Бог еще раз пережить все это. Я выезжала на проспект, когда зазвонил телефон.
— Лили, — сказал Сергей, — у меня новости. Давай встретимся.
— Ты что-то узнал? — почувствовав тревогу в его голосе, спросила я.
— Не по телефону. Жди возле сквера.
Через десять минут мы встретились. Сергей был действительно встревожен и не скрывал этого.
— В чем дело? — спросила я, садясь рядом с ним.
— Даже не знаю, как объяснить... Для начала я поехал в самый большой цветочный магазин, на Запрудной. Пришлось придумать идиотскую историю, слава Богу девица оказалась совершенной дурой... Вчера был заказ на сорок штук роз, непременно пунцовых.
— Заказ по телефону?
— Да. Отгадай, на чье имя?
— Давыдова Виктора Павловича, — ответила я. Секунду помолчав, Сергей кивнул.
— Точно. Как догадалась?
— Потом объясню. Что дальше? — Заказ отправили по адресу: Новоямская, дом четыре, квартира двенадцать. Заказ приняла женщина, расплатилась, расписалась.
Я говорил с парнем, который доставлял заказ. Рост у дамы средний, короткая стрижка, волосы темные, симпатичная. Больше ничего не помнит.
— Уже кое-что, — проворчала я.
— Дальше еще интереснее. Сорок роз заказывали в пяти магазинах. На тот же адрес, и приняла их та же женщина.
— Отлично. Самое время ее навестить.
— Я пытался. Просто хотел взглянуть на леди, придумав какой-нибудь предлог, например, квартирой ошибся.
— Там никто не живет? — догадываясь, каков будет ответ, спросила я.
— Соседи говорят, квартира пустует. Стандартная девятиэтажка, люди мало обращают внимание друг на друга. Появлялся кто-нибудь в квартире или нет, не знают. Однако розы заметили.
Две тетки с собаками проявили интерес. А одна видела, как цветы поздно вечером загружали в иномарку ярко-красного цвета.
И я подумал, случайно не в твой «опель»? — Я машинально посмотрела на свою машину. — Да-да, боюсь, кто-то ловко пудрит нам мозги, девочка. Но это еще не все. Я сделал несколько звонков и узнал следующее: квартира в самом деле принадлежит твоему мужу, он оформил ее три месяца назад на свое имя.
— Но вряд ли для себя.
— Вряд ли, — согласился Сергей. — Думаешь, любовница?
— Она могла знать код.
— Похоже не правду. Цветы ее рук дело. Странно, что она заказала цветы в пяти магазинах. Или эти сорок роз помноженные на пять должны означать что-то?
— Понятия не имею. Сергей, ее необходимо найти.
— Не представляю, как это сделать.
— Где-то он с ней встречался, кто-то должен о ней знать.
— Это работа для профессионала. Хочешь, чтобы я кого-нибудь нанял?
— Ни в коем случае, — испугалась я. — Попробуем справиться сами.
— У меня ни одной идеи, — вздохнул Сережа, глядя на меня с затаенным беспокойством.
— Квартира, — подсказала я. — Возможно мы там что-то обнаружим.
— А как мы войдем? Выломаем дверь?
— Попробуем найти ключи. В конце концов и твой вариант не так плох: это ведь квартира моего мужа, следовательно, моя.
— Поедем выламывать? — улыбнулся Сергей.
— Сначала ко мне, вдруг нам повезет и мы найдем ключи.
Я пересела в свою машину и поехала впереди, Сережа следом.
Конечно, довольно глупо раскатывать вот так по городу. Совсем недавно я ратовала за то, чтобы соблюдать осторожность, а сегодня сама пригласила в дом Сергея, а теперь мы едем туда вместе. Если Владимир Павлович собирает на меня компромат, сегодня у него праздник. «К черту, — зло подумала я. — Главное разобраться, что происходит».
Мы вошли в дом и я сразу же поднялась в кабинет мужа. Виктор был исключительно аккуратным человеком, все ключи хранил в ящике стола, в специальной коробке-ключнице. Я выдвинула ящик, достала коробку и присвистнула. Ключей было штук двадцать.
— Да, — вздохнул Сергей. — Если менты застукают нас с этим барахлом возле двери...
— Посмотри, — сглотнув, сказала я, ткнув пальцем в связку ключей, отметив про себя, как дрожат мои пальцы. Среди них был ключ с кожаным брелоком, обыкновенный ключ, с обыкновенным брелоком, необыкновенной была тряпичная розочка, приколотая к кожаному брелоку булавкой.
— Твой муж был сентиментален? — спросил Сергей, криво ухмыляясь.
— Никогда этого за ним не замечала.
— Что ж, давай проверим, верна ли твоя догадка.
На этот раз машину я оставила в гараже, по дороге рассказала Сергею о своем посещении вневедомственной охраны.
— Выходит, по твоему дому кто-то запросто разгуливал?
— Выходит.
— И эта таинственная баба вполне могла положить ключ в стол твоего мужа, украсив его розой? Так может мы зря туда едем?
Как насчет неприятного сюрприза, к примеру, бомбы?
— Взорвать меня могли и дома. Я думаю, ключ оставил муж, а эта дурацкая роза... Что если это имя его избранницы?
— По-моему, ты сама в эту чушь не веришь.
* * *
Сергей был прав, дом выглядел буднично и даже уныло, лет десять не штукатуренный и не крашенный в компании таких же обшарпанных домов. Муженек мог бы раскошелиться на что-нибудь поприличнее, бюджет вполне позволял.
Мы вошли в подъезд и поднялись на четвертый этаж, лифт, кстати, не работал и это нисколько не удивляло. Дверь с номером двенадцать, снабженная стандартным замком и неизменным «глазком», ничего опасного не обещала. Сергей вставил ключ в замок, легко повернул его и дверь открылась. В небольшой прихожей не было даже зеркала. Лампочка свисала на длинном проводе. Сережа нашел выключатель, вспыхнул свет, а я закрыла за собой дверь. В квартире не так давно сделали ремонт. В кухне старенькая плита да раковина, мы прошли в единственную комнату, она тоже была пуста, только на полу возле окна в ведре стояли розы. Ярко-красные. Мне не надо было пересчитывать, я и так знала: их сорок штук. Возле ведра конверт. Сергей наклонился, поднял его и извлек записку.
— «Здравствуй, любовь моя», — прочитал он и с недоумением посмотрел на меня. — Что за чертовщина?
Я взяла записку из его рук, буквы крупные, неровные. Такое впечатление, что их писал ребенок.
— Идем, — устало позвала я.
Домой я добиралась на такси. Мысли путались, больше всего настораживала не правильность происходящего. Если кто-то проявлял беспокойство о том, чтобы я не задержалась в тюрьме, значит через меня надеялся получить деньги. С этой точки зрения цветы, квартира и дурацкие записки — глупость необъяснимая. Следовательно, либо я ошибаюсь и цель вовсе не деньги (а какая может быть еще цель?), либо у меня несколько врагов. И какая-то сумасшедшая баба треплет мне нервы записками и цветами. Серьезные люди время на ерунду не тратят, значит это любовница Виктора... Или его драгоценный братик?