глава7
Ясно, что Владимир Павлович намерен всеми правдами и не правдами отравлять мое существование. Если он узнает о Сергее... «Надо уехать на некоторое время, — размышляла я. — Может этот сукин сын немного успокоится (в это верилось с трудом). И от Сережи придется держаться подальше. Пройдет полгода и тогда можно будет видеться с ним в теннисном клубе, это будет вполне естественно, вдова чувствует себя такой одинокой, а тут красавец-мужчина, и, как следствие, вдруг вспыхнувшая страсть. Сергей чересчур нетерпелив, вряд ли удасться держать его на расстоянии долгое время. Надеюсь, сегодняшний разговор произвел впечатление и он серьезно отнесется к моим словам».
Понемногу успокоившись, я прошла в кухню, выпила чаю, а потом отправилась спать. Меня мучили кошмары и проснулась я с дурным предчувствием, так что нисколько не удивилась тому, что произошло утром.
Где-то ближе к обеду позвонил Шерман.
— Лилия Романовна, — надо бы поговорить, — как-то неуверенно сказал он, что было для него совершенно не свойственно, оттого и напугало.
— Что-нибудь случилось? — насторожилась я.
— В жизни постоянно что-нибудь случается. Я могу приехать?
— Конечно. Жду вас.
Он явился через полчаса, на губах играла оптимистическая улыбка, но глаза из-под очков смотрели слишком пристально. Я приготовилась к очередному удару судьбы.
— Так что там за новости? — подавая ему кофе, спросила я, изо всех сил стараясь демонстрировать безмятежность.
— Да так, всякие пустяки. Однако известно, именно из этих самых пустяков и состоит наша жизнь. Лилия Романовна, — неожиданно сменил он тон, — почему вы до сих пор не поинтересовались, что получите по завещанию? Неужели это вас не интересует?
— Как вам сказать? — пожала я плечами. — За три года я привыкла не думать о хлебе насущном. Но что бы там не говорил Владимир Павлович, замуж я выходила за Виктора, а не за его деньги.
— Однако будет обидно и даже не правильно их потерять, — серьезно сказал он. — Боюсь, Владимир Павлович настроен весьма решительно. Он обвиняет вас в соучастии в убийстве брата.
— Это следовало ожидать, — вздохнула я.
— Конечно особенно резвиться мы ему не позволим, но крови он может попортить достаточно. Вы не пытались договориться с ним по-хорошему?
— Боюсь, это совершенно невозможно.
— А жаль. Что ж, посмотрим, что нам готовит грядущий день. А вам, Лилия Романовна, надо быть чрезвычайно осторожной, о любви пока следует забыть, ежели денежки желаете сохранить.
Очень приличные, между прочим. Вы виделись с Сергеем?
— Да... — ответила я неуверенно.
— Придется со встречами повременить. Владимир Павлович способен нанять армию частных сыщиков.
— И что это ему даст?
— Лилия Романовна, нам ни к чему очередной скандал вокруг вашего имени.
* * *
— Нам? — насторожилась я.
— Нам, то есть вам и вашим друзьям, к коим смею отнести и себя. Очень бы хотелось, чтобы эта история с убийством поскорее канула в лету.
— Вы хотите сказать, что охранник под чьим-то давлением может дать показания против меня?
— Охранник уже никаких показаний дать не может, — вздохнул Валерий Петрович. — И я даже не знаю, хорошо это для нас или плохо.
— Что значит «не может»? — насторожилась я.
— Сообщаю по секрету. Сегодня утром проводили следственный эксперимент. Голицын демонстрировал где и как убил налоговика Крутикова. В результате эксперимента... в общем, Голицын пытался бежать.
— И его убили?
— Ранен наверняка, на парапете обнаружили кровь. Он спрыгнул с моста, раненый, в наручниках, лед на реке только что сошел.
Обнаружат тело или нет — вопрос, там рядом станция, его могло затащить... Извините за эти подробности, — кашлянув, сказал он. — Может быть воды? Вы побледнели...
— Нет. Продолжайте.
— В общем, тело могут обнаружить не скоро, а могут и вовсе не обнаружить, но то, что Голицын мертв, для меня вопрос решенный.
— И теперь, когда он мертв, Владимиру Павловичу ничего не стоит обвинить меня в сговоре с охранником и соответственно в соучастии в убийстве?
— Не забывайте, есть признание Голицына в убийстве, собственноручно им подписанное, и там о вас ни слова. Его побег акт отчаяния. Такие парни панически боятся тюрьмы. Будем надеяться, что это дело перекочует в архив, то есть оно перекочевало бы уже сегодня, не будь вашего настойчивого родственника. Оттого я и поинтересовался, не можете ли вы с ним договориться? В любом случае, вы должны являть собой образец скорбящей вдовы, ну и не терять присутствия духа, конечно. Отправляйтесь отдохнуть, — легонько коснувшись моей ладони, заявил он. — Куда-нибудь к морю. Красивой женщине не к лицу грусть.
— Скажите, Валерий Петрович, муж действительно хотел лишить меня наследства? — спросила я.
— Действительно или нет — судить не берусь, — немного подумав, ответил он. — Но несколько раз заговаривал о том, что намерен пересмотреть завещание.
— В чью пользу?
— Вот оно что... — засмеялся Шерман. — Лилия Романовна, оставьте эти мысли. Частным детективом может быть мужчина или какая-нибудь старушка, например, мисс Марпл. У такой красавицы, как вы, никаких шансов. Мужчины начнут врать с три короба, лишь бы угодить вам, и каждый будет думать о том, как затащить вас в постель, прошу прощения за вольность.
— И все же, вернемся к завещанию. Муж объяснил вам причину, по которой желал бы изменить его?
— Нет. Однако для людей, близко знавших его, и для меня в том числе, не секрет, что ваша семейная жизнь не была безоблачной.
Вы не производили впечатления счастливой пары, поэтому некоторые... колебания в отношении завещания были понятны. В тоже время ваш покойный муж никогда не скрывал, что безумно вас любит.
— То есть получается, виновницей нашего несчастного брака была я?
— Хотите, чтобы я повторил все сплетни на этот счет? — хихикнул Валерий Петрович. — Я выражу мнение большинства. Вы не смогли простить измены мужа, но продолжали любить его.Такой ответ вас устроит? Скажу по секрету, ваш муж приглядывал за вами, даже нанял детектива. Я пытался его отговорить, но... но... но. Виктор убедился, что жена его выше всяких подозрений, однако порадовало его это или нет — судить не берусь. Возможно уличи он вас в измене, вы, поскандалив немного, во всем разобрались и начали жить счастливо всем на зависть. Напрасно улыбаетесь, я могу привести десяток примеров. Виктор любил вас. Простите за любопытство, а вы его?
— Нет. Вы же знаете о Сергее. Я давно хотела развестись с мужем, но он был против. Я боялась его.
— Вы его боялись? — Глаза Валерия Петровича полезли на лоб.
— Да. Вам известно при каких обстоятельствах погибла его любовница. И жена.
— Какая любовница?
— Она была его секретарем, забеременела и вскоре ее сбила машина.
— О Господи. — Валерий Петрович некоторое время смотрел на меня не отрываясь. — Лилия Романовна, конечно я не берусь утверждать, от кого у несчастной женщины был ребенок, но о некоторых обстоятельствах дела мне известно очень хорошо.
Девчонка была влюблена в одного мерзавца, личность в городе довольно известная среди молодежи. У него ночной клуб на Литейной. Ребенок, скорее всего, от него. Девушка в тот вечер пыталась с ним поговорить, он вел себя безобразно и буквально вышвырнул ее из клуба. Возможно она в сильном волнении ничего не видела и не слышала вокруг, а возможно рассудок ее помутился и она действительно хотела расстаться с жизнью. Одно несомненно, женщина погибла по своей вине.
— Но ведь водитель скрылся?
— Да. Но были свидетели, которые видели, как женщина буквально бросилась под колеса.
— Отчего же водитель сбежал?
— Машина была в розыске. Вот почему. Скажите, Лилия Романовна, все это время вы считали...
— А его жена? — испуганно перебила я.
— Насколько мне известно, она погибла в автомобильной катастрофе. Так вы думаете...
— Тогда по телефону мне сказали... и его жена. Разве ее смерть не вызвала разговоров? Виктор твердил, что не отпустит меня, однажды так и сказал: «я скорее убью тебя».
— Тысячи мужчин ежедневно говорят это женщинам, — покачал головой Шерман. — Какую злую шутку с вами сыграли. Мне очень жаль. Надеюсь, теперь судьба будет милостива к вам и вы найдете свое счастье. — Он засмеялся. — Только не спешите, пусть Гаевский еще немного пострадает в одиночестве. Хотя для него это тяжелое испытание. Вы прекрасная пара, это первое, что я подумал, когда он рассказал мне о вас. — Я не очень хорошо понимала, что он говорит, в тот момент наверное здорово напоминая истукана.
— Валерий Петрович, — наконец собралась я с силами, — если у моего мужа были сомнения в отношении завещания и... Я хотела бы отказаться от этих денег, пусть их получат его братья или кто-то еще... Мне все равно.
— Да вы с ума сошли, — нахмурился он. — Откуда вдруг это чувство вины?
— Я... в ту ночь я сказала Виктору, что хочу развестись, и о Сергее тоже сказала. Я не была ему женой, я не любила его, я люблю Сергея и не имею право на эти деньги.
— Ну, милая... вы меня удивляете. Если вы вдруг откажитесь... не сделать бы хуже. И вообще, наследством не разбрасываются.
Успокойтесь, отдохните, поезжайте куда-нибудь, а Гаевский никуда не денется, он будет вас ждать. Ну что, мы будем улыбаться? Хоть одну улыбку на прощание. И помните, я ваш друг. Мы с вами горы свернем.
Последняя фраза наводила на размышления. Вообще мне было над чем подумать. Скоропостижная смерть охранника меня, разумеется, не удивила, нечто подобное я как раз и ожидала.
Проводив адвоката, я вернулась в гостиную, залпом выпила рюмку коньяка и принялась бродить по комнате. Давняя привычка, от которой я все никак не могла избавиться. Итак, охранник погиб.
В то, что он убил моего мужа, я по-прежнему не верила. Скорее всего парня вынудили сделать признание, что-то пообещав взамен. Что? Тело пока не найдено. Хотя Шерман уверен в его гибели, я бы на слова адвоката особо полагаться не стала.
Данила парень крепкий, тренированный и должно быть выносливый, такому вполне по силам продержаться некоторое время в воде даже в наручниках. Особенно если кто-то ему помог, а ранение было несерьезным. Конечно, и второй вариант весьма вероятен: парня вынудили признаться, а потом пристрелили при попытке к бегству. В любом случае, он пешка и его просто использовали. А вот кто стоит за этим? Мое желание отказаться от наследства произвело весьма неблагоприятное впечатление на адвоката.
Знать бы почему? Его дружба с Гаевским тоже выглядит весьма подозрительной. Мне понадобился адвокат и нате вам: мало того, что он друг моего любовника, он еще работал на моего мужа и хорошо осведомлен о его делах. А что, если Сергей..? Я упорно отгоняла эту мысль, но она так же упорно возвращалась и в конце концов облеклась в вопрос: что, если наша встреча в теннисном клубе далеко не случайна? Сделав еще два круга по гостиной, я придвинула телефон.
Жанна была на работе, услышав ее голос, я почувствовала нечто сродни стыду, если я сомневаюсь в человеке, которого люблю, что со мной будет завтра?
— Сидишь затворницей? — насмешливо спросила Жанна. — Хочешь, наплюем на твой траур и закатимся в ресторан? Или в сауну?
Пиво, вобла, разговоры по душам?
— Последнее время меня воротит от разговоров по душам и чистосердечных признаний. Я хочу, чтобы ты для меня кое-что сделала.
— Слушаю тебя очень внимательно.
— Выясни, кто и когда рекомендовал в теннисный клуб Гаевского Сергея Сергеевича.
— Что за тип? — Хотя Жанна и была моей самой близкой подругой, о существовании у меня любовника не знала.
— Вот я и пытаюсь выяснить.
— А чего сама не позвонишь?
— Не хочу, чтобы о моем интересе к нему знали. Сможешь это сделать для меня?
— Пара пустяков, ты же в курсе, мы с Ромашкой (это председатель клуба) большие приятели. Как выглядит этот Гаевский?
— Около тридцати, высокий, длинные светлые волосы, ярко-синие глаза, очень красив.
— Я его вспомнила. Конечно, наш плейбой.
— Почему плейбой? — не удержалась я.
— Потому что парни с такой внешностью становятся членами различных клубов только с одной целью: обирать богатых старух ну и молодых дурочек, конечно, если у них водятся наличные, не то от мужей недолго получить хорошую выволочку. — Ты о нем что-нибудь знаешь?
— Нет, да и ни к чему. У него все на роже написано. С какой стати он вдруг заинтересовал тебя?
— Долго объяснять.
— Но ты ведь не влюбилась, нет?
— Я подожду с любовью до конца траура. Узнай о нем все, что сможешь, и не только в теннисном клубе.
— Да в чем дело? — забеспокоилась Жанна.
— Пока не знаю. Не доставай меня, ладно? Просто сделай, что прошу.
Повесив трубку, я еще раз прошлась по комнате, а потом поднялась к себе, переоделась и через пять минут покинула дом.
Пешком добралась до проспекта, остановила такси и поехала в офис мужа. Город выглядел сонным. Унылые деревья, унылые дома и робкие попытки солнца пробиться сквозь тучи, обложившие все небо. Весна в этом году явно задержалась.
Я опять подумала о Сергее. Женщинам свойственно болтать чепуху и моя подружка не исключение. С какой стати мне обращать внимание на ее слова? Богатые старухи и молодые дуры. Дура с очень приличными деньгами и мужем-инвалидом, который как на зло не спешит умирать. Мое желание отказаться от наследства понравилось ему также мало, как и адвокату. Они друзья и...
Так, хватит сочинять детектив.
А почему, собственно, детектив? Адвокат хорошо знал охранника, по крайней мере, виделся с ним куда чаще, чем я. Ничто не мешало им договориться. Охранник убил Виктора, но мое неожиданное возвращение едва все не испортило, и тогда на выручку пришел Гаевский. Но что-то у них сорвалось и я попала под подозрение. Вот тогда охраннику пришлось сознаться в убийстве, ведь окажись я в тюрьме, они ни копейки не получат.
Допустим, охранник поверил, что адвокат его вытащит, а вместо этого заработал пулю. Что ж, логично. Ребята, вроде Данилы, как правило умом не блещут, вот они и смогли обвести его вокруг пальца. Неужели все это правда, неужели Сергей... Тут я поняла, что мы уже некоторое время стоим возле офиса, а водитель взирает на меня с недоумением.
— Извините, — пробормотала я, расплатилась и торопливо вышла из машины.
Теперь, находясь в трех шагах от подъезда, я жалела, что приехала. Что мне может сказать Андрей? Я прошлась до угла здания, вернулась, немного постояла, разглядывая плакат на афишной тумбе, потом решительно направилась к подъезду.
В коридоре я столкнулась с Жанной, увидев меня, она здорово удивилась.
— Ты ко мне?
— Нет, к Андрею, — ответила я и пошла дальше, тем самым намекая, что объяснять ничего не собираюсь.
— Лили, — позвала Жанна, поспешно приближаясь, — я тебя провожу. Только что закончилось совещание, Андрей сейчас скорее всего свободен.
Мы вместе вошли в приемную. Девушка что-то печатала на компьютере за столом возле окна, на меня взглянула с интересом. Жанна отправилась в кабинет шефа, через несколько секунд появилась вновь и кивнула:
— Заходи.
Я вошла и сказала:
— Здравствуй.
Андрей поднялся из-за стола с некоторой нерешительностью, словно не знал, улыбаться или скроить постную мину. Как видно подумал, что последнее более приличествует случаю, и заявил едва ли не со слезой:
— Лили, прими мои соболезнования, мы все скорбим вместе с тобой. — Почему-то слова эти в устах Андрея звучали комично, я едва сдержалась, чтобы не хихикнуть. — Садись, пожалуйста, — сказал он, кивнул Жанне и та незамедлительно удалилась.
— Спасибо, — поблагодарила я, приглядываясь к нему.
Андрей был моим ровесником, возможно из-за разницы в возрасте муж как будто не воспринимал его всерьез. Внешность у него довольно забавная. Маленький, пухлый, с румяными щеками и глазками-пуговками. На месте ему не сиделось. Вот и сейчас он пробежался вдоль стола, потрогал лепестки цветка, стоявшего в хрустальной вазе, покачал головой, точно удивляясь этому чуду в своем кабинете, придвинул стул и сел рядом со мной, после чего сгробастал мою руку и сказал:
— Нам его очень не хватает. Как у тебя с деньгами? — вдруг всполошился он, при этом рука его машинально потянулась к карману, я усмехнулась, а Андрей покраснел:
— Если что-то надо... я имею ввиду... в общем, ты поняла.
Я пристально его разглядывала, он окончательно смешался, вздохнул и затих, а я заговорила:
— Мне рассказали совершенно дикую историю. Будто Виктор приказал охраннику убить какого-то типа из налоговой полиции.
Это что, правда?
— Боже избави, — замахал Андрей пухлыми ручками, выглядел при этом так, точно у него разом заболели все зубы. — Полный бред, полный бред, Лили. Поверь мне. У нас уже были из милиции.
Полный бред. Этот человек, этот Крутиков никогда здесь не появлялся. Никто из сотрудников его в глаза не видел и ничего не слышал о нем. А уж тем более Виктор. Совершенно невероятно.
Я так и заявил этим из милиции. Более того, я связался с некими людьми и выяснил следующее: Крутиков никогда даже не интересовался нашей фирмой. По крайней мере, по работе.
— Говорят, он шантажировал Виктора.
— Полный бред. Как, скажи на милость, он мог его шантажировать? Какая-то мелкая сошка... у Виктора была возможность... все это бред. Я так и сказал. Не понимаю, зачем охраннику понадобилось все это выдумывать?
На вопрос «зачем» ответить было не так сложно. Это идиотское признание единственная возможность совершить побег.
Милицейские чины наверняка едва не лишились чувств от радости, когда вслед за первым убийством он сознался во втором.
Убийство сотрудника налоговой полиции не заинтересовать их просто не могло. Теперь мне стало совершенно ясно: охранник Виктора не убивал. Его просто подставили, а потом убрали.
Недалекий парень сыграл свою роль и исчез. Впору цитировать классика.
Андрей уже некоторое время сидел молча, сложив на столе детские ладошки, а я вдруг подумала, что он напуган. Парень меня боится. Должно быть мой визит произвел впечатление, визит в самом деле нелепый. Чего я хочу от этого человека, зачем я приехала сюда?
— Ты уверен, что неприятностей у нас не будет? — спросила я как можно спокойнее.
— Конечно уверен. Какие неприятности, Лили, я тебя умоляю, в той ситуации... в общем, не думай об этом. Тебе и так здорово досталось. Я, как и все твои друзья, мы... — Он замолчал и покраснел, а я улыбнулась и пошла к двери.
— Спасибо, — сказала тихо и вышла, Андрей не смог скрыть вздоха облегчения, а я подумала: «Слишком много друзей развелось».