Не играй мной

Это самое доброе утро, которое у меня когда-либо было. Ночь с Хелен дала мне понять, что тот разовый секс с тёлками не был удовольствием, он был, чтобы поставить галочку, что я поимел ту или иную сучку. Секс с любимой девушкой – вот это удовольствие!
Я до сих пор прихожу в себя после этой ночи. Во мне настолько выделялся адреналин, что мой спидометр давления просто зашкаливал.
В голове не укладывается, что мы это сделали.
Как же долго я этого хотел! Это грёбаное воздержание меня чуть не доконало.
Сейчас я испытываю какое-то облегчение. Может, потому что я себя удовлетворил, или потому что я у Хелен первый, или, может, вовсе из-за того, что монашка наконец-то не будет меня шарахаться?
Я думаю, в данном случае три в одном.
– Доброе утро, – я целую Хелен в носик, как только она открыла глаза. – Как себя чувствует человек, который провёл ночь с самым горячим парнем нашего института? – проговорил я с улыбкой.
– Не знаю, со мной такого не было, – она делает задумчивый вид, смотря куда-то в сторону.
Она в край офигела.
– Я с тобой не разговариваю, – не успеваю перекатиться на другой бок, как Хелен закидывает на меня ногу и прижимается всем телом.
Я с ума схожу от такой близости.
Моя монашка превращается в развратницу, притом, что развращает она меня.
– Ну, Ник, я же пошутила, – она тянется меня поцеловать, но я слегка откланяюсь, и Хелен замирает.
– Кто самый горячий парень? – быстро проговариваю я и жду нужный мне ответ.
– Ты.
– С кем у тебя сегодня была ночь?
– С тобой.
– Понравилось?
На лице Хелен появляется улыбка, и я позволяю ей меня поцеловать. Она обняла меня за шею, прижавшись ещё сильнее. Хелен стала покрывать моё лицо поцелуями, пока моя рука спускалась на её бедро, и первый раз в жизни она не извивается, как змея, а реагирует на это нормально.
– Ник, то, что произошло этой ночью, было прекрасно, – прошептала Хелен, снова поцеловав меня в губы. – Я согрешила, и мне это понравилось.
– Теперь ты очень плохая девочка, Хелен, а мне нравятся плохие девочки, – я перевернул её на спину, оказавшись сверху, более того, благодаря её ноге, которая была на мне, я оказался между её бёдер.
Я накрыл её тело своим, и Хелен начала извиваться. Её глаза широко распахнулись, когда я максимально сильно к ней прижался. Видимо, она что-то почувствовала.
На моём лице появилась хитрая ухмылка.
– Ник, Ник, не надо, – она останавливает меня, как только мои руки пробираются под футболку. – Давай не сейчас?
– Что-то не так? – с переживанием спрашиваю я и ложусь обратно на кровать.
– Нет, просто я думаю про Мэнсона. Я хочу скорее закончить с этим и уже ни о чём не беспокоиться, – Хелен поворачивается ко мне и кладёт руку мне на грудь. – Давай съездим к бабушке Адель, может, она хоть немного знает то, что нам нужно?
Хелена зациклена на этом, эта ситуация не даёт ей нормально жить. Я хочу ей помочь, чтобы она наконец-то успокоилась, но бывают такие моменты, что меня это выводит из себя. Она не может нормально уделить мне внимание, потому что всё время думает о той трагедии, всё время что-то ищет, расследует.
Чувствую себя какой-то девчонкой, когда парень вечно с друзьями, а ей не хватает внимания.
Вот и я так же: если перестану лезть к ней, она перестанет меня замечать.
– Ник, пожалуйста, – жалостливо повторяет Хелен.
– Ладно, собирайся, а я Адель напишу.
Хелена вскакивает с кровати и, подойдя к стулу, на котором лежат вещи, стала переодеваться.
– Не смотри на меня, отвернись, – шипит она через оголённое плечо, прикрывая грудь футболкой, которую только что сняла.
– Шутишь? Я ночью все твои части тела видел и даже трогал.
Я не понимаю этих девушек. Она лежала передо мной с раздвинутыми ногами, а сейчас переживает, не дай бог я её грудь увижу.
Хелена ворчит, но продолжает переодеваться. Я беру телефон в руки и найдя контакты Адель, отправляю ей сообщение:
Ник Картер: – У меня есть к тебе дело.
Адель Смит: – Интимного содержания? Имей в виду, я всё расскажу Хелен.
А следом плачущий смайлик от смеха.
Ник Картер: – Ха-ха, очень смешно. Я серьёзно.
Адель Смит: – Ты такой скучный стал последнее время. Ладно. Говори, чего хотел?
Ник Картер: – Мы можем поговорить с твоей бабушкой?
Адель Смит: – Если ты не скажешь зачем, я тебя и на порог не пущу.
Ник Картер: – У нас есть очень нехорошие подозрения по поводу твоего отца, и мне кажется, именно твоя бабушка может дать ответ на этот вопрос.
Адель Смит: – Я вас жду!
Адель сразу соглашается, конечно, её же это заинтересовало.
Я не сомневаюсь, она и так бы согласилась, возможно, задала бы кучу вопросов, но согласилась.
Что-то мне подсказывает, что наша версия про отца Адель вполне может быть реальной; хочется, конечно, чтобы мы ошиблись.
Не представляю, что испытает Адель, когда наши подозрения подтвердятся. А ещё больше я переживаю за то, как к ней станет относиться Хелен.
Дочь убийцы – её отца.
Да, она возненавидит её!
Чёрт возьми, как же я хочу, чтобы Адель и ублюдок Мэнсон оказались однофамильцами!

***

Выруливаю на парковку недалеко от дома Адель. Как только мы выходим из машины, ставлю её на сигнализацию и направляемся в дом. 
Подойдя ближе к дому, он вызвал у меня воспоминания, как и хорошие, так и плохие. Сейчас это место вызывает смешанные чувства, так как здесь мы с Адель провели лучшие наши моменты, и, к сожалению, расстались мы тоже здесь.
Тут всё осталось по-прежнему, ничего не изменилось.
Несмотря на то, что семья Адель никогда не нуждалась в деньгах, они и не сыпали ими направо и налево. Роскошь – это не для них. Хоть Адель и выглядит как грёбаная Диснеевская принцесса, она никогда не хвасталась тем, сколько у неё на счету.
Дом её бабушки небольшой, одноэтажный, выкрашен в белый цвет. Никаких панорамных окон, узорчатых фасадов, огромного двора с бассейном. Ничего этого нет. Во дворе мало места, даже для того, чтобы заехать машиной. С правой стороны небольшой сад. И когда я говорю сад, я имею в виду действительно сад, в котором парочка фруктовых деревьев и ягодных кустиков, а не тот, в котором насажена живая изгородь, и тонна цветов, которые кричат о богатстве семьи. Под одним из деревьев стоит деревянная лавка, а на ней спит белый кот. С левой стороны от дома высажено пару грядок каких-то овощей, а за ними сарай с дровами.
Это место выглядит, как обычный участок в небольшой деревушке, я бы сказал, даже глуши. И сложно поверить, что здесь живёт женщина, которая владела тремя компаниями по производству машин, пока не вышла на пенсию и не передала правление своему сыну. Неужели ей не хотелось роскоши?
Бабушка купила этот дом ещё в молодости, и по сей день проживает здесь.
– Я переживаю, – прерывает мои мысли Хелен, как только берёт меня за руку.
– Всё будет хорошо, расслабься.
Мы не успели позвонить в звонок, как дверь в дом распахнулась. На пороге стояла Адель, сейчас она не выглядит жизнерадостной. Скорее всего, её мучают догадки.
– Проходите, – девушка приглашает нас в дом, и мы следуем за ней.
Мы проходим в зал, и нас встречает бабушка Адель. Очень приятная женщина. У неё темно-рыжие волосы, веснушки разбросаны по лицу, карие глазки и широкая улыбка.
Адель её маленькая копия.
Сама бабушка очень низенькая и полновата, но ей это никогда не мешало достать до меня, чтобы дать подзатыльник, когда я сделаю какую-то пакость.
– Николас, дорогой, как я рада тебя видеть! – бабушка подошла ко мне, и крепко обняла.
– Я тоже рад видеть вас, миссис Барб! – я взаимно улыбнулся.
– Ты так подрос, возмужал, красавчик такой стал, – бабушка потормошила мои волосы, став на носочки, чтобы достать до них, ведь её маленький рост не позволял сделать это свободно.
Она всегда говорила:
«Это не я маленькая, это ты дылда!»
И я смущался от её слов.
– А раньше я не был красавчиком?
Она рассмеялась.
– Ты всегда был красавчиком, Николас Картер, не зря моя девочка влюбилась в тебя, – она улыбнулась, смотря на внучку.
– Бабушка! – вскрикнула Адель.
Миссис Барб всегда была с чувством юмора, она очень комфортный человек, и меня всегда забавляли её шутки. Но сейчас меня волнует состояние Хелен, и её выражение лица говорит о том, что ей явно не нравится то, что происходит.
– Николас, ты нас не представишь? – бабушка перевела взгляд на Хелен.
– О, да, конечно. Хелен, это миссис Барбара, миссис, это Хелен, моя девушка, – я обнял Лоранс за талию, чтобы она меньше переживала, но мне кажется, ей всё равно.
– Приятно познакомиться, миссис Барбара, – дрожащим голосом проговорила Хелен.
Твою мать, почему она так нервничает? Что у неё там в голове происходит?
Эта же ситуация никак не касается её семьи. Нам стоит всего лишь узнать, не родственники ли Мэнсон и Адель, и то я не понимаю, что нам это даст. Просто поставить галочку для себя, что они не родственники?
А может она просто чувствует себя некомфортно из-за того, что здесь Адель? Она как-то не очень к ней относится.
Хотя, что я ожидал, что бывшая и нынешняя будут подругами? По статистике, в большинстве таких случаев, они становятся подругами, когда обе шлют парня к чёрту.
Мне такое не надо.
– Присаживайтесь, – проговорила бабушка, приглашая нас на диван.
Мы присели напротив кресла Барбары, и пока она умащивалась на сиденье, я осмотрел комнату. Последний раз я был здесь более трёх лет назад. Складывается такое впечатление, что здесь всё это время никто не жил. Всё стоит на своих местах, так, как я и запомнил.
Трёхместный диван в центре зала накрыт жёлтой простынёй, напротив – круглый деревянный журнальный столик, а дальше –  два кресла такого же цвета. Позади нас – старый сервант с сервизом за стеклом, а правее – тумба с телевизором. На окнах – занавески, через которые пробивается солнечный свет. Всё оформлено в тёплых тонах, от чего на душе спокойствие. Находясь здесь, кажется, словно ты на пляже, под тёплыми солнечными лучами, и нет никаких проблем.
Теперь я понимаю, почему бабушка купила этот дом.
– Вы хотели со мной поговорить? – спросила пожилая женщина.
– Да, миссис Барбара, расскажите, пожалуйста, про родителей Адель, – начала Хелен, уже более уверенно.
– Я бы не хотела обсуждать свою погибшую дочь, извините, – Барбара опустила взгляд.
Хелен подсела в соседнее кресло, взяв бабушку за руку.
– Нас интересует её отец, – дополняю я, и Барбара меняется в лице, что-то её смутило.
Бабушка поднимается с дивана и, подойдя к шкафу, вытащила оттуда альбом с фотографиями. Положив его на стол, она развернула самую последнюю страницу и достала фотографию, на которой был парень лет тридцати и молодая девушка, на руках которой младенец.
Это и есть родители Адель.
Хелен взяла фото и, развернув его на обратную сторону, выронила её из рук. Она будто привидение увидела.
Я поднимаю фото и замираю.
«Поздравляю Нару и Мэнсона с рождением дочки! От любимой тёти».
Чёрт!
Наши опасения подтвердились.
Я рассматривал фото, пытался представить, как сейчас выглядит этот человек, хоть что-то вспомнить из детства, но ничего. Я не помню его от слова совсем.
Адель вырвала фотографию из моих рук и, прочитав надпись, посмотрела на бабушку.
– Кто такой Мэнсон? – Адель спрашивает спокойным голосом, но, как только Барбара говорит, что это её отец, девушка сразу повышает голос. – Как отец? Ты говорила, моего отца зовут Фрэнк, разве нет? И почему я раньше не видела это фото?
Барбара, тяжело вздохнув, взяла внучку за руку, и Адель присела рядом с ней.
– Милая, Фрэнк – твой дядя, брат мамы. Я не хотела, чтобы ты знала о Мэнсоне, не хотела, чтобы ты выросла и пыталась его найти. Он ужасный человек, – с горечью и обидой произнесла бабушка.
– Простите, – перебил я. – Почему он ужасный человек?
Неужели Барбара что-то о нём знает?
– Он бросил жену с маленьким ребёнком, из-за этого моя дочь стала принимать запрещённые препараты и скончалась. Разве он не ужасный человек после такого?
– Вы не представляете, на сколько, – прошептала Хелен. – Мэнсон-Ли Смит, десять лет назад, убил четырнадцать человек. Возможно, не собственными руками, но с его подачи точно. Среди убитых был мой отец, – Хелен держится, чтобы не заплакать.
– Какой ужас! Зачем ему это нужно было?
Следующие несколько часов Хелен в подробностях рассказывала всю информацию, что смогла собрать по делу убитых рабочих.
Несмотря на то, что мы знаем достаточно много, вопросов меньше не стало. И как бы там ни было, у нас нет доказательств, что именно он убивал или причастен к убийству.
– Теперь понятно, зачем Мэнсон сменил фамилию, – сказала бабушка, как только Хелен закончила рассказ.
– Он сменил фамилию? – переспросил я.
– Да, если не ошибаюсь, в 2014 году он стал Мэнсон-Ли Миллер.
– О Боже! – Хелена поворачивается ко мне, и мы произносим в один голос:
– Владелец компании Миллеров!
– Ник, Мэнсон не просто устроился в их компанию, он стал владельцем! Это объясняет, почему компания хотела купить проект твоего отца, чтобы избавиться от конкурента!
Хелен абсолютно права, так оно и есть. Он хотел убрать его с филиала застроек, но отец отказал, и тот начал мстить другим путём.
– Извините, а откуда вы это знаете? – спрашиваю я.
– Так я же в то время работала в паспортном агентстве.
Ах, да, паспортное агентство. Эта прекрасная женщина не только владела компаниями, но и подрабатывала в своё удовольствие, лишь бы дома не сидеть.
– За тот год всего три человека сменили фамилию: Мэнсон, его брат и ещё какой-то мужчина, – бабушка зажмурилась, пытаясь вспомнить имя. – Кай, Кан, Карл… точно не помню.
– Кайл Портман, – дополняет Хелен.
– Точно, он тогда ещё мне показался каким-то странным, будто боялся чего-то.
– Или кого-то, – добавил я.
– Именно. Сменил паспорт в срочном порядке, заплатив за это неплохую сумму.
– Скажите, какая у него сейчас фамилия? – спрашиваю я, и иногда поглядывая на Хелен.
Меня одного смутило, что у Мэнсона есть брат, и он тоже сменил фамилию? Что вообще происходит с этой грёбанной семейкой?
– Вспомнить бы ещё, – Барб делает паузу, рассуждает. – Он взял фамилию известного писателя... Дай боже памяти вспомнить. Кайл говорил, что он много ужасов пережил, что ему подойдёт только одна фамилия. Я так и не поняла, к чему это.
– Стивен Кинг, писатель, получивший прозвище «Король ужасов». Видимо, Кайл сменил фамилию на Кинг, – устало проговорила Хелен, опустив взгляд на фотографию, лежащую на столе. – Вы сказали, брат Мэнсона тоже сменил фамилию, как его звали?
– Ой, милая, этого я не помню, я забыла даже, как он выглядит. Столько времени прошло, многое позабылось, – Барб потёрла затылок и одарила Хелен милой улыбкой. – Дети, может, вы чая хотите? Адель, поставь чайник.
– Нет, что вы, не стоит, – остановила её Хелен. – Мы будем уже идти. Спасибо большое за то, что поделились с нами.
Хелен направилась к выходу, и я проследовал за ней.
За разговорами время пролетело быстро. Казалось бы, мы только приехали, но прошло уже полдня.
Прежде чем покинуть дом Смит, Адель подошла к нам: её интересовал отец. Не хотелось травмировать девочку той информацией, что её отец – убийца, но и не рассказать мы не могли. Мы задержались ещё на пару часов, чтобы поведать Адель более подробную историю Мэнсона и то, что мы планируем делать дальше.
Адель полностью нас в этом поддержала. У неё не возникло желания с ним знакомиться, как это бывает у большинства людей. Она сама сказала, что его нужно посадить.
И мы добьёмся этого любыми способами.