37. Хелен Лоранс
Я не верю своим ушам. Николас сказал, что любит меня. Меня! Он говорит правду?
«Я люблю тебя, дура!»
Господи, я и правда дура. Конечно, он говорит правду. Стал бы он выяснять сейчас со мной отношения и доказывать, что не изменял? Он мог меня оставить там, на дороге, под дождем, и не тратить на меня ни времени, ни нервов.
Но я до сих пор не пойму, как такая, как я, понравилась такому, как он?
Он сказал, что я его возбуждаю. Но я ведь не оголяюсь, я его не соблазняю. Что Ника во мне возбуждает? Я не тот тип девушек, который ему нравится.
Если это игра, то она затянулась.
«Я каждый, гребаный, раз удовлетворяю себя сам».
Он не изменял мне! Конечно, нет! Какая же я глупая. Ник говорил всё это искренне, я знаю!
– Хелен, ты меня слышишь? – из размышлений меня выдернул голос Ника.
– Да, – шепчу я. Мои щеки до сих пор пылают. Может, у меня температура?
Да какая температура, просто мне стыдно! Стыдно говорить об этом, стыдно думать, в конце концов, стыдно, что не замечала, что происходит с Ником.
– Прости, – произношу я и никак не могу посмотреть ему в глаза. – Ник, поехали к тебе? – мой вопрос звучал как просьба.
Я не хочу домой, меня там никто не ждет. Родители даже не поздравили с днём рождения, да, что там, они даже не позвонили за два дня узнать, как у меня дела и жива ли я вообще. Мне нет смысла к ним возвращаться. Если выбирать между вечно бьющим меня отчимом и Ником, который ко мне боится лишний раз прикоснуться, то я думаю, выбор очевиден.
– Хорошо, родная, – Ник соглашается, и мы снова продолжаем путь.
***
Как только мы приехали домой, я сразу направилась в свою комнату переодеваться. Сбросив с себя все мокрые вещи, я надеваю футболку Ника, и только. Хочу, чтобы ему было приятно видеть меня в этом образе.
С момента, как мы вошли в дом, он не проронил и слова; он ни разу не вышел из своей комнаты.
Я не привыкла видеть его таким. Я хочу, чтобы он улыбался, хочу, чтобы трогал меня, чтобы обнимал, даже чтобы кричал, но никак не молчал.
Ник расстроен или разочарован – не знаю, может, всё сразу.
«Хелен он не идеален».
«Если он влюбляется, это становится проблемой. Он морально угасает. Если ты не хочешь быть с ним, скажи ему об этом прямо, не ломай его, прошу».
Голос Даниэля звучит в моей голове. От этого мне становится хуже.
То, что сейчас происходит с Николасом, это означает, что я его уже сломала?
Не знаю точно, но могу сказать одно: Даниэль был прав, Ник угасает, и я во всём виновата.
Он меня любит. А я? Я люблю его?
Я не знаю, как это делается, я не знаю, что человек должен испытать, когда он любит.
«Хелен, Николас, он... он разбился»
«Он спешил к тебе в аэропорт, хотел тебя увидеть»
Всплывают воспоминания того ужасного дня, когда София сообщила мне про аварию.
Что я тогда почувствовала?
Боль, чувство вины, страх его потерять.
Сегодня я испытала то же самое, когда он сказал:
«На этом всё!»
Я очень сильно испугалась, что он меня бросит. Я готова была упасть на колени и умолять простить меня за своё поведение.
Николас – это лучшее, что со мной случилось. Благодаря ему я сейчас живу нормальной жизнью. В его доме никто не будет поднимать на меня руку. Я могу убирать и готовить, когда захочу, а не когда заставят.
Мне нравится, как он ко мне относится, мне хорошо с ним. Несмотря на то, что меня заставили давно повзрослеть и перекинули обязанности мамы, с Ником я остаюсь маленькой девочкой.
Я бы не смогла жить, если бы лишилась самого дорого, что у меня есть. Николас для меня всё.
Может, это и есть любовь?
– Ник! – вскрикиваю я, вбегая в его комнату.
Где он? Я должна ему об этом сказать!
– Хелен? – раздаётся голос сзади.
Я оборачиваюсь и бросаюсь к нему, обвиваю руками шею и крепко обнимаю.
– Я люблю тебя, Николас, очень люблю! – кричу я, вжимаясь в него с такой силой, что, если отойду, на нём останется мой отпечаток.
Мой страх и переживания настолько затуманили мне глаза, что я не заметила того, как Ник только что вышел из душа. Он мокрый, тёплый, вкусно пахнет, и сейчас у него оголён торс. Мало того, вокруг его бёдер обмотано полотенце.
Господи, он же голый!
Как только меня посещает мысль отстраниться, Николас кладёт руки мне на талию, и я остаюсь неподвижна.
– Я знаю, родная, – шепчет он, обнимая меня взаимно. – Я, конечно, очень рад, что ты мне это сказала, но, малыш, ты выбрала не подходящее время. Если моё полотенце сейчас рухнет на пол, этот момент будет уже не так романтичен.
– Прости, – я отпускаю Ника и хочу отойти, но он успевает схватить меня за затылок и притянуть для поцелуя.
Его губы влажные, с привкусом шампуня. Я упираюсь руками в его грудь, мои ногти слегка царапают его кожу, когда он сжимает мои волосы. Я чувствую его сердцебиение, и сейчас это сердцебиение значит для меня намного больше.
Я так вовлечена в поцелуй, что не заметила, как мои руки сползли на живот Ника. Под моими пальцами – шикарные кубики пресса, которые украшают его мускулистое тело.
Он прекрасен.
Я не хочу от него отходить, мне всё равно, что он раздет. Сейчас я нуждаюсь в нём, как никогда.
Ник спускает свои руки по моим бёдрам, останавливаясь у основания футболки. Он подцепил её кончиками пальцев и слегка приподнял.
– Позволишь? – шепотом спрашивает он и, получив от меня одобрительный кивок, стал пробираться под футболку.
Моё дыхание замирает, когда Ник проводит руками по моим бёдрам, цепляя пальцами резинку от трусиков. Он продолжает подниматься выше и останавливается на моей талии, и я выдыхаю.
Его крепкие руки сжимают меня, он снова вовлекает меня в поцелуй, на этот раз более страстный. Я знаю, что это значит.
Ник хочет меня.
Сейчас.
И я решаю сделать первый шаг.
Мои руки опускаются немного ниже, касаясь его бёдер и выступающих венок, которые спускаются вниз и прячутся за полотенцем. Я аккуратно цепляю пальцем край махровой ткани, не замечая того, как меня всю трясёт.
Ник перехватывает мою руку и отстраняет от себя.
– Ты ещё не готова, Хелен, – тихо произносит он.
– Но ведь ты хочешь...
– Не нужно это делать ради меня, – он поцеловал меня в щеку и полностью отошёл. – Я хочу, чтобы ты от процесса получила удовольствие, а не думала, как удовлетворить меня. Пока с этим я справляюсь сам, – Ник улыбнулся, подмигнув мне. – Иди к себе в комнату, я оденусь и приду.
***
Я чуть не совершила глупость. Не знаю, глупость ли это была, но Ник прав: я не готова.
Последнее время я стала задумываться о том, как это произойдёт. Больно это или нет, какие чувства испытывают при столь близком контакте, насколько это приятно? Я уверена, что Ник хорош в этом плане, не зря же его так любят девочки, а точнее – то, что он с ними делал. Он опытный, и я уверена, что я буду у него не первая, нетронутая девушка, что он сделает всё, как нужно, стоит только довериться. Надеюсь, в ближайшее время я смогу это сделать.
– Всё в порядке? – спрашивает Ник, увидев, с каким лицом я расхаживаю по комнате.
– Да, всё хорошо, – я присаживаюсь на кровать, приглашая присесть Ника рядом. Как только он присаживается, я беру его за руку и фокусирую взгляд на его карих глазах. – Прости меня, я очень боюсь тебя потерять.
– Ты меня не потеряешь, если пообещаешь больше не врать, – на его лице появилась небольшая улыбка. – Рассказывай, что ты нашла в архиве?
Моё сердце затрепетало.
– Тебе правда интересно?
– Мне интересно, ради чего тебе пришлось мне врать. Раз я не могу тебя переубедить не лезть в это, то мне не остаётся ничего, кроме как присоединиться.
– Спасибо, – шепчу я, крепко его обнимая. – Я нашла информацию об убитых семьях. Их убили за то, что они пытались выяснить причину смерти погибших строителей. Полиция утверждала, что это самоубийство, но они не верили. В общей сумме погибло пять взрослых, трое детей и двое молодых ребят – парень и девушка. Я не нашла информации про семью Портмана, это странно. В бумагах твоего отца было написано, что он пропал без вести, и ничего не сказано про семью.
– Может, её и не было? – задумчиво спрашивает Ник.
– Возможно, но стоит это узнать, но пока я не знаю, как и где искать информацию.
Ник на какое-то время задумался, а после поднимается и берёт меня за руку. – Пошли, – он выводит меня из комнаты, и мы направляемся на первый этаж.
Пройдя под аркой, мы сворачиваем в тёмный коридор. Я раньше не была в этой части дома, и складывается такое впечатление, что и не должна здесь находиться.
Николас распахивает дверь, и перед нами открывается ещё одна небольшая комната. По среди неё стоит стол, по обе его стороны располагаются офисные кресла, а под стенами красуются стеллажи с разноцветными папками.
Это кабинет Лиама.
Ник проходит вдоль стеллажей, рассматривая документы. После того, как он не нашёл, что искал, сел в кресло отца и открыл один из ящиков в столе с таким уверенным видом, словно знает, что именно там лежит то, что ему нужно.
Я села напротив него, не понимая, что он ищет.
– Смотри, – Ник достаёт стопку бумаг из стола. – Это заявления людей, принятых на работу. В таких документах всегда указывают семейное положение, – он кладёт бумаги передо мной. – Более сотни людей, все они расположены по алфавиту. Ищи.
На моём лице появляется улыбка, я открываю папку и перелистываю сразу на нужную букву. Я нахожу заявление Кайла Портмана. Пробегаю глазами по информации, и вот оно.
Семейное положение: «Не женат».
– Ник, ты прав, у него не было семьи, а даже если и была девушка, то вряд ли она стала бы разбираться с его исчезновением.
Я пролистала заявления и остальных мужчин, в том числе и своего отца. Ничего, чтобы могло мне помочь.
– Ник, а у твоего отца должны же быть его личные документы?
– Конечно, на случай проверки у него всегда была папка под рукой.
– Там ведь могут быть документы Мэнсона? Он же был совладельцем с твоим отцом, – не успела я сказать, как Ник вытаскивает ещё одну папку из стола. Мои глаза начинают сиять.
Я открываю её, перебираю все бумаги, документы Лиама, всё про его проект, фирму и много чего другого. Эти документы для налоговой и остальных инстанций, которые приезжают с проверками.
Я продолжаю искать, пока не наталкиваюсь на личное дело Мэнсона.
– Вот оно, Ник! Мэнсон-Ли Смит, 1975 года рождения. У него есть жена и ребёнок, – я нахмурилась и перевела взгляд на Ника. – Хотела бы я посмотреть на эту женщину, которая живёт с убийцей.
– Что там ещё есть? – спрашивает Ник, нависая над столом, чтобы заглянуть в листочек, лежащий передо мной.
– Больше ничего интересного. Прежнее место работы, где учился, где родился, и документы по проекту.
– То есть, что мы имеем? Мы знаем полное имя Мэнсона и знаем про убитых семей.
– Да, и то, что рабочие были убиты, но этому подтверждения пока нет, – я складываю обратно всё в папку и, закрыв её, протягиваю Нику.
– Не густо, – Ник откидывается на спинку кресла, запрокидывая голову назад. Он смотрит в потолок, будто там написана важная информация.
То, что мы узнали, мало для того, чтобы идти в полицию. У нас нет никаких доказательств того, что рабочие были убиты, только их семьи, и то, на это полиция закрыла глаза. Без доказательств нас даже слушать не станут, не говоря о том, что даже с доказательствами у нас мало шансов. Но попробовать стоит.
– Ладно, – Ник поднимается с кресла. – На сегодня достаточно. Пойдём спать, а завтра что-то придумаем.