Театр Камакура

10:00

– Что ты делал там? 

Голова дико гудела, будто по ней проехал поезд. Я окончательно пришёл в себя в комнате для допросов. Позади меня мельтешил Сейто, слыша помехи в ушах - я не слышал его голос. А он явно  что-то говорил.  Моё сознание находилось  в театре, там,  где умерла очередная актриса - Мияюми. 

Он перестал ходить взад-вперёд, и сев за стол пристально на меня посмотрел.

– Ты тут вообще, нет? – услышал я его грубый голос, и моё тело непроизвольно дернулось, будто я провалился в сон и резко проснулся.

– Я повторяю ещё раз: я пришёл туда уже тогда когда она была мертва. Это не я её убил.

Он недоверчиво посмотрел на меня.

– Ты осознаёшь, как всё выглядит? Да тебя обнаружили рядом в кругу актрис: одна мертва, а другая вообще без сознания, –  Он закурил сигарету.  – Ты знаешь правила: я могу продержать тебя здесь по закону двадцать три дня. И если понадобится – я выбью из тебя чистосердечное.

Я потупил взгляд. Да, так и решаются почти все расследования в Японии, что я прекрасно понимал. Нет доказательств – обвинят другого кто просто был рядом в этот момент. Нет улик подтверждающих мотив? Составят протокол и подкинут. Но сначала, конечно, силой добудут показания. Интересно, посмеешь ли ты повесить на меня и Момо?

Я злобно посмотрел на него опустив глаза. Мои легкие начали печь. Я захотел курить.

Сейто выдохнул дым. 

– Ах да...Ты был сегодня в театре с утра в 6:30? – кинув неожиданный вопрос, спросил он.

Я поднял на него вопросительный взгляд.

– Что? Нет! Я пришёл позже, – отрицательно покрутил головой я.

– Кто может это подтвердить?

Я начал вспоминать:

– Мой сосед по комнате и хозяин гостиницы, где я сейчас проживаю. На Инамурагасаки.

Он бросил на меня взгляд записав что-то в блокнот.

– Понятно. Проверим. 

– Можно мне закурить? – спросил я рискнув.

Он посмотрел на меня исподлобья. Потом резко кинул через стол сигареты и мою зажигалку, я свободной рукой вставил в рот белый табачный наркотик. Щелкнул Зиппо. Теперь, можно и поговорить на свежую голову.

– Хорошо...Давайте просто на минуту представим, что я действительно никого не убивал, – откинувшись на стуле предложил я.

Он затушил свою сигарету: я услышал как зашуршал табак на его пальцах. 

– Допустим.

– Так вот. Зачем мне терять сознание рядом с телом, ведь я не новичок, и видел труп десятки раз. Правильно? – выдохнув, спросил я.

Он вдруг рассмеялся оскалившись. 

– Да кому ты чешешь! Ты действительно держишь меня за идиота? Ты мог и притвориться, – вспылил он и замахнулся. Я уже был готов ощутить силу удара этой гориллы. Но он почему-то остановился.

– Из всех подозрительных личностей в этом деле, являешься ты, – спокойно ответил он. – А вдруг, ты действительно убийца, и детектив в одном лице? Мне то откуда знать что у тебя на уме? 

У меня затряслись ноги. Я положил руку на свое бедро: ритуал успокоения, что всегда помогает.

– Ты убил Момо, – произнес Сейто не своим голосом.

Я сжал себя за ногу.

– Ч-что? Но это же абсурд! – закричал я, ударив стол кулаком.

– Абсурд – это все убийства, которые произошли только после того, как ты появился в нашем городе!

– Да я никого не убивал!

– Где доказательства, а?! Хоть одно покажи мне. Или свидетеля, кто скажет обратное. Ну?

Я вспомнил о своей версии случившегося.

– Да послушайте! Перед убийством Момо и Мияюми Соры, присылали ХАЙКУ с угрозами. Это всё произошло – до моего приезда! То есть, уже кто-то их запугивал, и предупреждал. Какой-нибудь мстительный дух.  Я не знаю!

Он даже не шелохнулся.

– Ты блефуешь. Считаешь, я поверю в этот бред? – усмехнулся он.

– Похоже ваш профессионализм хромает, раз вы даже не удосужились обыскать чертов Кабуки! Расстегните мне наручники, и я покажу. Она у меня тут.. в кармане, – я указал головой на брюки.

– Нет. У меня другое предложение. Ты сейчас же закроешь рот, и я сам залезу тебе в карман, и вытащу то, о чём ты болтаешь. Только без шуток.

Он подошёл ко мне и вытащил из кармана брюк маленький листочек. Когда  прочитал содержимое, Сейто внезапно застыл.

Что-то щелкнуло внутри головы. И голос. "Совпадение?"

– Сейчас, у вас такое лицо, будто вы что-то вспомнили. Это дал мне Ивасаки. И вот,  вчера вечером, точно такой-же оказался у Мияюми в руках.  Она отдала мне его, так как чего-то опасалась. Ну и потом, девушки дружно мне рассказали о "инцидентах". Скажите: Зачем мне потребовалась их убивать, если я мог это сделать в тот же день, когда был наедине с ней! – мой голос прозвучал умоляюще.

– Да хрен его знает какой у тебя мотив. Может, родители недолюбливали.

Я сжал кулаки. Костяшки побелели. 

– Хорошо. Можете запросить моё дело из Осаки – там ничего не будет! Я рос в нормальной семье, и не убивал по ночам живность! Да, моя семья эмигранты из Китая. И что? Теперь надо постоянно унижать нас за это? И при любом удачном случае - свалить все на китайца?

Он поморщился рассматривая хайку. 

– Точно такой же был найден в ротовой полости Итигава Момо, – сказал под нос Сейто. – Ты, конечно, не похож на Танигаву Ивана, но, всё ещё впереди. Именно так все и начинали. Китай? Да плевать мне откуда ты! Пускай даже из Кореи. Плевать.

– Что вы сейчас сказали  про Момо? – раздраженно спросил я.

– Не твоё дело.

– Нет моё! – ударив по столу ещё раз, заорал я.

Сейто бурил глазами во мне дыру.

– Ещё раз ты ударишь стол, клянусь, я прямо здесь тебя казню. Я не собираюсь делиться с подозреваемым деталями дела, – повысив голос, произнёс он.

– Да я не убивал! Вы не того взяли. Нету улик против меня. Вы их сошьете ! Ну нет. Там был ещё один человек.

«Я обязан узнать, кто стоит за всем этим ради Момо»

Он посмотрел на меня так, будто я какой-то дурачок.

– Кто? Что ты ещё выдумаешь? – недоверчиво спросил он.

– Там была ещё одна девушка.

Сейто рассмеялся.

– Кроме трупа семнадцатилетней Соры Мияюми, и девушки без сознания – там никого не было! Кончай увиливать.

– Была!  Она убежала когда я отвлекся. Я не убивал! – мой крик наполнил комнату.

Сейто вдруг агрессивно зарычал.

– Факты говорят об обратном! Ты похож на серийного маньяка, – ткнув пальцем в стол, говорил он. – Скрытный и подозрительный. Внезапно сваливаешься из ниоткуда на этот город, как снег в мае! И самое главное, ты имел контакт с обеими девушками перед тем, как их нашли мёртвыми. Я повторяю ещё раз: с ОБЕИМИ! И я уверен, если мы тебя пробьем, выльется забавные подробности твоей жизни! 

Бычок сигареты выпал из моего рта.

– Ну так пробейте. Валяйте. и не забудьте еще архив поднять. И узнаете, что не было похожих убийств за пределами города! – нервно произнес я.

Сейто вдруг странно улыбнулся. «Что это за улыбка?»

– Да ну? А то странное дело в Осаке тебе не о чём не говорит? – он сложил пальцы домиком.

Я проглотил ком в горле.

– О чем это вы?

– О чем? Да я тут на днях вспомнил что по новостям, передавали репортаж на эту тему. И вот, ровно через две недели, приезжаешь ты из того же города. И здесь вдруг начинаются убийства. Совпадение? Скорее твой промах.

Всё было против меня. Впервые я задумался об этом: а что, если это я?

– Я никого не убивал, – устало повторил я, но мой голос был неуверенный.

– Довольно, следователь Томисако! – разозлился окончательно он.

Сейто встал со своего стула, и резко покинул комнату, оставив меня сидеть в наручниках. Я смотрел в одну точку на стене, и что-то вспоминал. Воспоминания были нечеткие, как испорченная фотопленка. Ситуация вышла из-под контроля. 

Сука-сука-сука!

...

Через десять минут дверь открылась и детектив вошёл в комнату изменившись в лице. Оно было одновременно и злое и потерянное.  Сев напротив меня, он открыл какую-то папку и делал вид что читает, а  минуту погодя заговорил:

– У вас очень влиятельные, однако, друзья, – недовольно сказал боров.

– Что?.. – спросил я недоумевая.

– Что слышал. Ты свободен. Можешь идти. Но я с тебя глаз не спущу. Понял?

Сейто вытащил из кармана салфетки с запахом роз, и протёр руки.

– И это всё?

Он скомкал салфетку и кинул в урну.

– А вы что-то ещё хотели? –смотря всё также в папку спросил он, не поднимая глаз.

– Извинений, – крикнул я.

– Простите? – спокойно произнес он.

Сейто громко закрыл папку. В комнате стало невыносимо. Запах пота ударил в нос. 

– Я требую извинений. Вы необоснованно задерживайте меня, вешая на меня все убийства! И держите в этой душной, и провонявшей никотином комнату!

Его стул неприятно скрипнул. Он соскочил с него уронив на пол, и набросился на меня схватив за ворот рубашки.

– Попробуй ещё раз это сказать! Я от тебя и мокрого места не оставлю. Извинений?! Может ещё медаль выдать? Да была б моя воля и позволял бы закон, – я бы усадил бы тебя на колени, и пытал давлением исидаки: положив на твои колени каменные плиты. А потом бы, собственноручно, отправил в трудовой лагерь Исикавадзима на перевоспитание!

Я с ненавистью посмотрел ему в глаза.

– Рискните.

– Подожди-подожди. Официально, ты не виновен. Но мы то с тобой знаем правду, – ухмыльнулся он и откинул меня.

Я отлетел в стену.

– О чём это вы?

– Потом скажу, когда в очередной раз я притащу тебя сюда. До скорой встречи, следователь Томисако.

Я сдался. Отряхнувшись от белил со стены, он расстегнул мне наручники, и я вышел из комнаты допроса в надежде, что сюда я больше не вернусь.

Направляясь к выходу меня окликнул какой-то сержант, и протянул трубку телефона. Кому я мог понадобиться? Я подошёл к нему и выхватив трубку прислонил к уху аппарат.

– Томисако-сан? – спросил вдруг низкий мужской голос из трубки.

– Да. Кто говорит?

– Секретарь Такахаси-сана – Мидорияма, – ответил вежливый голос.

Это фамилия о многом сказала мне. Мой лучший друг – Якудза. Михаил Такахаси. Тот, кто мне посоветовал сюда приехать и перевести дух. Я сжал трубку в руке, и помолчав некоторое время ответил.

– А сам он где? – спросил я раздраженно.

– На данный момент, директор отсутствует. Но он просил вам передать, что всё уладил, и вас теперь не будут тревожить.

Я начал злиться. 

– Но как он узнал, что у меня проблемы в Камакуре? – напрягся я.

– Директор лишь сказал, что у него есть свои связи и источники. Больше я не знаю, и не имею право разглашать, – вкрадчиво ответил мужчина.

– Передайте ему благодарность от меня. И пускай больше не решает мои проблемы и не суёт нос не в свои дела.

– Он предвидел что вы именно так скажите. И потому передал вам следующие слова: «Ты мой друг и я обязан тебя оберегать».

– Ясно, – бросил я и положил трубку.

Постояв у телефона, я развернулся и вышел из участка хлопнув дверью. Я вытащил пачку сигарет и не обнаружил там порцию своего любимого «морфия». Смяв пачку, я заорал:

– Да твою мать!

Всю дорогу по пути до гостиницы меня посещали очень странные мысли, которые не давали мне нормально думать, и хоть как-то привести свою голову в порядок: убийство Мияюми. Это уже второе убийство. У меня не выходило это из головы. Серийный маньяк? Нет. Слишком разный почерк. Я уже подумал было, что погода хоть меня порадует. Но я ошибался: она совсем не радовала. Уже сутки она словно сговорилась с этим городом, и вся атмосфера стала лишь угнетать меня – будто все эти инциденты создали другую обстановку: словно сменили декорации, и порушили мой привычный антураж. Я остановился и огляделся по сторонам. Куда мне пойти чтоб утолить жажду и прийти в себя? В голову пришло лишь только одно место – ларёк ятай. Такие места могут без каких-либо вопросов принять к себе человека, и утолить нужды клиента восхитительным раменом, и рюмкой отличного настоящего саке. 

Но сперва, мне необходимо было привести голову в порядок. А потом я найду её – Юно. Пора уже получить все ответы.

Я сидел в уличной палатке ятай и молча поглощал лапшу удон с говядиной. Рядом сидели двое мужчин, которые, наверное, пришли только с работы просто отдохнуть и перекусить. С их стороны были слышны чавканья и громкий смех. Оба были одеты в синие рубашки, на которых виднелись пятна от пота, говорящие без лишних слов, что эти люди работают целыми днями. И лишь только здесь, они отдыхают не торопясь домой. Мужчины заказали выпивку с сасими, и принялись пить, и хохотать во весь голос над давнейшей историей, которая произошла с их коллегой по работе. Но я не хотел слушать глупые байки офисных планктонов, и продолжил дальше хлюпать лапшой и размышлять о своём.

Салариманы всё хохотали. Один даже умудрился задеть меня рукой по пьяни и извиниться передо мной. Я доел говядину и отпил немного саке. Мысли стали проясняться. В голове вновь проявились кадры мёртвого тела Мияюми. Сейчас нужно выяснить – что происходит в этом театре. И кто убивает девушек. Я уверен, что все убийства связаны, но чем? Внешними признаками они не попадают под категорию «идентичные жертвы». Ничего характерного и общего между девушками: лишь место работы. Но тогда что их связывает?

– А-а кстати,  вчера он умудрился вообще прийти в нелепом костюме, будто он клоун!

Услышал я шутку пьяных клерков.

– Да ну? И чо он там опять  учудил? – спросил второй пытаясь не шататься.

– Да этот недоумок, пришёл в красной рубашке, – зашелся он  в смехе. 

Я замер услышав знакомое слово. Оно уже было у меня в памяти. Но я упрямо игнорировал. Красный. Вот что их связывало. Нет не офисный чудик в красной рубашке, а  совсем иное. На убитых девушках было надето – красное кимоно. Я вскочил со стула как ошпаренный кипятком.

– Вот оно! – произнёс я.

Мужики в синих рубашках синхронно на меня посмотрели.

– Прошу прощения.

Поклонившись и оставив деньги на прилавке, я бегом побежал в гостиницу не оборачиваясь. Добежав по станции, я дождался поезда, и сев на него – отправился в гостиницу.

Добравшись до Инамурагасаки, я дошёл пешком домой. Заперев дверь, я быстро побежал в душ – смыть этот безумный день. Пальцы ног были до сих пор в засохшей крови: благо что я упал мимо, иначе бы сейчас пришлось выбросить всю одежду. Я схватил губку и принялся как безумец оттирать. Когда я закончил мыться, я упал на татами. В здании было тихо, видимо хозяина гостиницы не было на месте. Возможно, ушёл куда-то по делам. Сигарет не было. Уже где-то в районе легких, я ощутил дискомфорт – организм просил ещё дозы. Я пустыми глазами смотрел в потолок. 

Не заметив, я провалился в сон.

16:00

Что же может связывать убитых девушек? Конечно, не только кимоно красного цвета – размышлял я лежа на татами. Есть ещё один нюанс -  театр. Все девушки являлись работниками или актрисами в театре Кабуки. Ещё эти хайку. Я чувствую, мне нужно найти больше доказательств. Из головы не выходят слова этого борова: "в ротовой полости обнаружили хайку"...А для этого...Да. Я должен проникнуть в морг, и осмотреть тела девушек до кремации. Понятное дело – похороны первой отложат. Но, если точно такая же бумажка окажется и во рту Мияюми, то это значит, только одно: эти убийства серийные. Конечно, различия в почерке имеются: Момо убили ударом по голове без какой-либо жестокости и презрения. А вот вторую, убили с какой-то присущей жестокостью пустив кровь; к каждой свой индивидуальный подход. Как по списку. 

И последнее. В кабинете Ивасаки, я обнаружил хайку с угрозами в его адрес, и ту странную записку. Почерк, он мне не знаком? Нет.  Одно я знаю точно: нужно узнать кто такой «А».  Ему или ей известно больше. А потом, заняться Юно, нужно узнать почему...

Внезапно послышался тихий стук. Я прервал свои размышления и подошёл к двери. Возможно, хозяин вернулся и хотел выяснить - почему меня так долго не было. Но и у меня к нему были вопросы. 

– Мори-сан это вы? Хотел кое-что у вас узнать, – спросил я взявшись за ручку двери и открыл.

– Привет, Томисако-сан. Вижу, вас отпустили. Я так рада.

Мысли начали путаться. Это такая шутка? На пороге стояла Юно и смотрела на меня, словно я назначил ей свидание в выходной. Я охренел.

– Без твоей помощи. Что тебе нужно от меня? – огрызнулся я.

– Я просто пришла к вам в гости. Можно? – огляделась она.

Я скрестил руки на груди. 

– Ты издеваешься?! Гости? Ты сбежала с места преступления! И теперь, как ни в чем не бывало, заявилась ко мне!  Замечательно.

– А что я такого сделала? – озадачено спросила девушка. – Да, сбежала. А что мне оставалось делать? Вот что?

– Остаться, черт! – я ударил стенку правой рукой.

Она вздрогнула.

– Н-но мне было страшно..Очень.

–  Кончай этот спектакль, – взглянув на нее, произнес я. – Прошу прощения, но пожалуйста уйди.

Я начал закрывать дверь, но она выставила ногу в дверной проём.

– Я никуда не пойду.

Меня начало это бесить. Я силой начал толкать дверь. Девушка не давала мне закрыть её, и уже руками толкала на меня.

– Да что на вас нашло? Впустите меня! Хватит уже упрямиться, – кричала она давя на дверь.

– Пошла прочь отсюда! –  крикнул я, пытаясь не впускать её.

– Я никуда не пойду! Выслушайте меня!

Девушка резко толкнула дверь на меня. Не рассчитав её силу толчка, я грохнулся на пол.

– Это вам за то, что не впускали меня.

Я сел на пол и окинул девушку взглядом, полным презрения и недоверия. Выглядела она иначе: она была одета в серую водолазку с клетчатой юбкой до колен, а волосы собраны в хвостик, подчеркивая ее «невинный» вид. Я отвел взгляд.

Девушка сверлила во мне дырку. Мне ужасно хотелось курить, чтобы отвлечься. Я поднялся и произнёс то, что давно зрело в голове: билась в моей голове как сотня карпов в кормёжке.

– Это всё ты.

– Я? – она уставилась удивленно на меня.

– Это ты их убила, — в моём голосе послышались нотки стали.

– Мм...А доказать сможете? — она закрыла дверь на защёлку, сменившись в лице.

Я посмотрел на дверь. Пальцы сжались в кулаки.

– Зачем ты их убила? Зачем?

Девушка присела на татами как на японских гравюрах.

– Я никого не убивала, — спокойным голосом ответила она.

– Врёшь! Ты и меня убить пришла? 

Она залилась смехом.

– Что? Нет. Зачем мне это? Ведь убийца – вы, – она указала на меня рукой.

В комнате стало душно. Я побелел словно покрыл кожу гримом.

Она широко улыбнулась

– И вы должны были убить меня. А не Мияюми Сору. Этот факт меня расстроил. Я что вам не нравлюсь? – наигранно расстроенно спросила она.

Я отвернулся от девушки.

– Неужели, я не подхожу на роль вашей жертвы? Вам нравятся позитивные как Момо, и робкие девушки как Сора, Томисако-сан? А такие как я нет? – я ощутил спиной как она медленно приближалась ко мне.

Юно аккуратно развернула к себе лицом.

– Убейте меня тогда сейчас.

– Я не убийца, – сказал я ровным голосом.

– Что вам мешает меня убить прямо сейчас? Вы же смогли убить Момо– сказала девушка и посмотрела на меня.

Моё терпение лопнуло. "Да как ты смеешь!"

– Хватит. Хватит меня дурить!

Я вскочил и прижал девушку к татами держа за обе руки.

– Что вы делаете?! – недоумевая она начала сопротивляться, и борясь со мной, но попытки были тщетны.

– Отвечай! Это ты их убила? Ты? Ты постоянно оказывалась вблизи. И так удачно, всё совпало, верно?

– Отпустите.

Я сильнее прижал ее руки.

– Момо. Ты убила ведром из-под краски, когда она переодевалась для роли той девушки в красном кимоно. Просто зависть что такая как она получила значимую роль! Убив ты запихнула ей хайку в рот, да?

– Нет.

Я продолжил. Я чувствовал, как ее пульс стал быстрее. « Да что ты скрываешь от меня?!»

– Мияюми. Ты убрала во время репетиции – задушила! А потом, вспомнив как она тебя раздражает, ты взяла и хладнокровно перерезала ей вены на обеих руках. И убежала! Опять!

Юно улыбнулась и прищурилась, смотря мне прямо в глаза. Нарушая образ скромных японок. На долю секунды, я вдруг увидел, что ее лицо другое. Не то что было днем. Та девушка не узнавала меня. А эта... Она словно знает, что у меня на уме. Эти глаза с вызовом на дуэль в манипулировании: ты или я? "Д-да кто вы вообще такой?"

Это точно Юно?

Она раскрыла свои губы.

– Это не я, – произнесла она.

– А кто? Твои гетта были в тот день в чем-то красном. Сказать, что это было? – ухмыльнулся я.

Я был уже готов произнести слово, но тут она меня опередила:

– Краска. – спокойно ответила она.

Моя хватка ослабла.

– Что? – растерялся я.

Она перестала сопротивляться, и пустыми глазами уставилась мне в лицо.

– В тот день мы красили с Момо декорации. Она немного неуклюжая, и запачкала мне обувку. Я не злилась. Ничего такого. Собралась, и пошла домой за запасными. Но когда я вернулась, – она прикусила губу. – Я...увидела кое-что странное.

– Что ты увидела? – ощущая, что сейчас вновь сорвусь, спросил я.

Слезы навернулись на её глазах. Она играет сейчас или взаправду? 

– Томисако-сан, я видела, как убивали Момо.

Я отпустил девушку. Сердце пропустило удар. Я прикрыл глаза.

– Сначала, да, она с кем-то ссорилась. Я никогда не видела её такой – словно она всё это время носила маску, притворяясь. А потом...её ударили сзади по голове! – она сложила руки и в воздухе ударила по чему-то невидимому.

– Кто? Кто это был? – со сталью в голосе спросил я.

Она посмотрела на меня поднявшись.

– Лица я не видела. Я очень сильно испугалась. Я не знаю кто. Дождавшись полиции, я соврала что только пришла. Но я не убивала ее.  Клянусь!

Я резко отвернулся от неё. В глазах всё поплыло. Больше, мы не говорили.

17:30

Я посмотрел на часы. Тишина длилась не долго. Юно задремала на татами, и не двигалась. Я вздохнул:

– Уходи пожалуйста домой.

Девушка приподнялась на локтях.

– Я не могу, – отрезала она грустным голосом.

– Почему?

– Есть на то причины. Сегодня мне некуда идти. Давайте вы просто спокойно меня прикончите. Вам же так свезло – жертва сама пришла, – она прикрыла глаза явно чего-то ожидая.

Я проигнорировал её очередные бредни.

– Почему ты просишь тебя убить?

Юно посмотрела на свои руки.

– Наверное, мне просто надоело жить, – её голос казался мне потерянным.

– Что ты такое несёшь?

– Мне надоело жить Томисако-сан. Никто не понимает меня, и обходит стороной словно никому ненужную кукла дарума. И даже вы. Хах, вы не убили меня, посчитав неподходящей для роли жертвы. Ведь я, играю эту роль в вашем театре. Не пора ли меня сжечь? 

Я промолчал.

– Знаете, родные тоже так же не видели во мне актрису Кабуки. Лишь...ма..дедушка видел. И только он меня понимал, и принимал такой, какая я есть. И всегда мне твердил: «Ты ещё засияешь на сцене».  Я хотела быть похожей на него. Сам он был актёром Онно-гатто в Киото. Но, его дебют окончился не так радостно, как ожидалось.

Воздух в комнате стал холоднее. Я коснулся своими руками плеча девушки. Она слегка дернулась.

– Что произошло с ним? – спросил я мягко.

Юно обняла колени.

– Умер, – только произнесла она.

– Извини.

Мне вдруг стало её жалко. Да, она несет бред, обвиняя меня, что я убийца, и ведет себя как начинающий серийный маньяк. Но сейчас, она какая-то другая - ранимая. Дерзость куда-то пропала. Рядом теперь сидела обычная девушка девятнадцати лет со своими проблемами и заморочками. 

– Можно я останусь сегодня здесь? – вдруг спросила она.

Её слова вновь мне напомнили кое-кого. Я без промедленья ответил.

– Нет.

– Почему? Я ничего не буду делать. Я просто не могу пойти домой, – она взглянула на меня умоляюще.

– И что же случилось?

Она опустила взгляд и на губах появилась злость.

– Я поссорилась с тёткой. Она вновь напилась, и накричала на меня за то, что я не вымыла пол в доме, пока она батрачила за кассой в магазине - какая трагедия!  – грубым голосом ответила Юно.

– Иди домой. И помирись с ней. Вы же семья.

Я присел рядом с ней.

– Мы не семья Томисако-сан, – она грустно улыбнулась. – Она, ну,  просто воспитала меня после смерти моих родителей. То же мне мама. Мамы не такие. Я прошу вас: позвольте мне остаться тут!

Она склонила голову к полу и её слезы начали капать на татами.

– Юно, пожалуйста, не унижайтесь.

– Умоляю, Кира!

У меня свело скулы от того, что она впервые назвала меня по имени.

Я вздохнул. Пришлось подняться с пола и выйти из комнаты. Открыв дверь, я позвал хозяина, который как раз уже был на месте, и спросил разрешения принять у себя на ночь гостя. Он лишь улыбнулся, помахал рукой – никаких проблем. И ушёл к себе отдыхать. Гостеприимный старик, однако.

Отвесив поклон, я вернулся в комнату.

Закрыв дверь, я застал Юно сидящей на полу рассматривающую маленькую белую бумажку с хайку.

– Ты в курсе что чужое нельзя трогать? – напрягся я, не понимая, как реагировать.

– Да ладно вам. Я это нашла у вас на полу. Ну и решила взглянуть, – она повертела в руке листочек, словно игрушку. – Такой же был и у Соры, да?

Я промолчал.

Она окинула взглядом последний раз клочок бумаги и протянула мне, в своих тонких пальчиках.

Запрятав в карман брюк, я сказал:

– Значит так, ты можешь остаться здесь на ночь. Но завтра, ты пойдёшь домой. Ясно? – посмотрев на нее серьезно, произнес я.

Девушка вдруг засияла.

– Спасибо вам, Томисако-сан.

Она поклонилась. И на лице вновь проявилась привычная ухмылка.

...

Тишина. Я услышал из соседней комнаты шум радио. Кажется, сосед вновь слушал новостной канал, или Эн-эйч-кей. Девушка напротив меня, поправляла свои волосы, и рассматривала мою комнату. Странно, но она даже смутилась, когда обводила взглядом мой футон. Неужели, она впервые в комнате у парня? Нелепая ситуация.

– Знаете, – нарушила она тишину. – у меня до сих пор эта картина в голове – труп Мияюми сидящий на том окровавленном стуле, – произнесла она немного тихим голосом.

Я вновь ощутил ту вязкую кровь у себя на пальце. Меня передернуло. Она продолжила:

– Эта кровь и её мёртво-бледные глаза. Я, наверное, никогда это не забуду. Как и Сакура. А ведь они, были хорошими подругами. Мне было так же плохо, как и ей, когда я узнала, что Момо не стало. Я до сих пор не могу принять это.

Я спокойно её слушал, но вдруг ощутил тоску по «ней».

– Понимаю...

– Да?

– Знаешь, пускай я знал её лишь два дня. Но она стала мне дорога за такое короткое время. Как хороший друг. Поэтому, я понимаю тебя, – с печалью в голосе произнес я.

Юно отвернула лицо. Янтарные глаза отразились в окне.

– Иногда, я сомневаюсь, в том, что это вы...– сказала она еле слышимым голосом.

«А я, наоборот, считаю, что это ты. В рассказ о том, что ты якобы видела, как убивают Момо – я не могу поверить» – подумал я.

Я поймал ее взгляд в окне. И она улыбнулась. Смущаясь.

19:00

Наш разговор нарушил басистый голос мужчины за дверью - Сейто. Воздух в комнате словно сгустился. Что он здесь забыл? Я почувствовал, как Юно напряглась рядом со мной – она тоже ощутила перемену в атмосфере за дверью. Она хотела что-то громко сказать, но я   быстро прикрыл ей рот рукой, и прислонил к своим губам палец, жестом сказав – тихо. Она удивилась и затихла.

Я посмотрел вниз в дверной проём, и увидел тень ног возле своей комнаты – «Ах ты сволочь!».

Юно не отрываясь смотрела на меня. Я ощутил, как она обхватила меня: теплая женская рука коснулась моей. 

– Вам помочь детектив Сейто? – услышал я  голос Мори-сана. 

Боров моментально отошёл от моей двери и прочистил горло.

– Гхм..Да. Меня интересует господин Томисако. Скажите пожалуйста, во сколько он покинул комнату сегодня утром?

Тишина. Возможно, Мори-сан вспоминал точное время.

– Да-да.. У меня всё записано. Сейчас посмотрю. Погодите минуту, – шелестя журналом сказал он.

– Я подожду. Спасибо.

Юно посмотрев на меня, куснула мою руку.

– Ай! Тихо, – прошептал я.

– Да я мовчу, – тихо ответила она. – Отфустите меня. Мне нечем дыфать. 

Она убрала мою руку со своего лица.

– Эта ситуация такая романтичная, да? – издевалась она.

– Т-с-с!

Слышимость здесь неплохая. Стены словно из бумаги. Рисовой. Я слышал каждое их слово. Старик закончил искать записи листая журнал, и они продолжили говорить. Я слушал внимательно:

– Господин Томисако покинул гостиницу в семь часов утра, – прочёл видимо запись старик.

– Кто ещё может это подтвердить? – задал вопрос следователь.

– К сожалению, только я.

– Понятно, – со злостью в голосе ответил боров.

Он замолчал. Потом топнув ногой, спросил:

– А ты не покрываешь его часом?

– Простите? – озадачено спросил старик.

– Кончай этот цирк. Ты же бывший якудза. Я это помню и хорошо знаком с твоей шайкой. Забыл? 

Старик Мори больше не играл роль вежливого хозяина гостиницы. В его голосе появились стальные нотки.

– Я сказал то, что вы услышали, детектив, — медленно произнёс Мори-сан. – И повторю ещё раз: господин Томисако покинул гостиницу утром. Это факт, записанный в моем журнале.

Звук карандаша. Видимо он ткнул им в журнал. 

Детектив наклонился в сторону старика оперившись о стойку. Я услышал, как под его весом скрипнула деревянная стойка.

Сейто издал какой то странный звук – то ли хмыкнул, то ли фыркнул.

– Хм. Давай так, я закрою глаза на некоторые твои делишки, которые ты до сих пор тут проворачиваешь. Скажем так: эта гостиница служит перевалочным пунктом для определенный людей. А ты взамен, скажешь действительно – во сколько он вышел из гостиницы.

Юно дернулась, явно намереваясь что-то сказать, но я снова предупреждающе сжал ее плечо. Сейчас было критически важно услышать ответ старика.

– Простите, но нет. Я уже давно не имею ничего общего с этим миром детектив. Более того, я даже не впускаю их сюда в мою гостиницу, – обиженно проговорил он. — И я уже четко сказал: в семь утра.

Я знал, старик ему врал. Это не только было слышно по его голосу, но и недавний разговор по телефону это доказывает. Вот откуда мой друг узнал о моих проблемах.

– Если я узнаю, что вы покрываете этого парня – то окажетесь за решёткой вместе с ним, – сказал Сейто с презрением в голосе.

– Скорее рак на горе свиснет, – ответил грубо Мори, поменявшись в голосе.

Детектив отстранился от стойки и низким голосом, скрепя половицами, спросил:

– Что ты сейчас сказал? – в недоумении произнёс следователь.

– Хорошего вечера Сейто, – ответил вежливо старик.

Боров тяжёлыми шагами покинул гостиницу, оставив после себя странный осадок.

Юно ткнула меня пальцем в плечо. Я дёрнулся:

– Что? – спросил я, повернувшись к ней.

Девушка покраснела и отстранила своё лицо.

– Вы просто замерли словно статуя. Это что, был детектив Сейто? –спросила она, принюхиваясь к чему-то. 

– Возможно.

– И часто к вам домой захаживают представители закона? – прошептала она, глядя с любопытством.

Я проигнорировал ее.

Она задумалась:

– Я с ним кстати знакома. Он хороший человек. Но иногда, конечно, строгий. Но что он хотел здесь? – посматривая на дверь, спросила она.

– Это же очевидно, блин. Он проверял моё алиби. Как он посмел вообще подслушивать? – я нахмурился.

– Он что, стоял у двери и подслушивал? – изумилась она.

– Похоже на то...

– Кажется, не я одна подозреваю вас, Томисако-сан, – засмеялась она, прикрывая рукой рот.

Я молча бросил на неё свой уставший взгляд. «Вали домой». Девушка краем глаза заметила, как я посмотрел на неё, и неожиданно, кое-что предложила, смотря в окно:

– Томисако-сан, может, прогуляемся?

Я недолго думая кивнул.

Дождь на удивление прекратился. Или стал реже. Мы шли по отдельности на небольшом расстоянии друг от друга. Я, засунув руки в карманы брюк – шел медленно иногда оглядываясь на Юно. Она криво улыбнулась мне в ответ, и шла дальше – витая где-то в своём странном мире: задумчиво вглядываясь на храмы и постройки. Плачь цикад затих.

Я закурил – огонь от зажигалки осветил тёмную дорожку, которая уходила вглубь леса к лестнице. Юно остановилась и не поворачивая головы произнесла:

– Кладбище.

Я замер. Медленно втянув в себя дым, я спросил.

– Какое ещё кладбище?

Юно посмотрела вглубь леса и подняла руку указав куда-то.

– Там дальше хайкинговая тропа и храм. А затем, Томисако-сан – кладбище. Фу, – произнесла она, поморщив нос явно от запаха сигарет.

Я вгляделся в темноту леса. Где-то там сидит божок Хотэй – всегда улыбающийся Будда и смеётся надо мной. Про него мне поведала Момо.  Хорошая ли была идея, идти с Юно ночью в лес? Я не знал ответа. Но где-то под ложечкой неприятно засвербело. Я ещё раз втянул в себя дым.

– Идём? – спросила она, вступив на ступеньку.

Я молча пошёл за ней. Подозрения на её счёт – крепли внутри меня. Мне хотелось спросить ее прямо здесь и сейчас посреди темного леса – зачем она на самом деле пришла в театр этим днём. Но доказательств – у меня совсем не было.

Уже довольно прилично стемнело. И мы шли по лестнице тихо, будто не хотели нарушить чей-то покой. Боги – спали. Но не мы. Взглядом, я обвел возникшие могилы; некоторые места погребения были совсем новые. Дальше по тропинке и мимо кустов, заросших зарослями, мы вышли к статуи – которую всю покрыл мох. Ночью это выглядит – пугающе.

Сигарета у меня во рту давно превратилась в бычок.

– Жутковато тут? – спросила девушка, поправляя свои волосы. Янтарные глаза в темноте следили за мной.

– Не то слово. Зачем ты сюда меня привела, Юно?

Она поставила ногу на последнюю ступень – мы оказались уже наверху, где на весь город открывался неповторимый вид. Я выкинул в урну окурок и взглянул ей в спину – она неотрывно смотрела на город и небо, которое было усеяно звёздами, и тучами тёмного цвета.

– Не знаю. Может, я просто хотела показать вам это. Неужели, Момо не отвела вас сюда, когда проводила вам экскурсию? – ее голос в ночи звучал иначе, спокойно.

Я, нахмурив брови, поравнялся с ней, встав на соседнюю ступень. Девушка повернулась ко мне лицо.

– Откуда ты знаешь, что мы были с ней здесь? – с подозрением спросил я.

Она слегка отстранила лицо от запаха никотина от меня. Но пыталась смотреть мне в глаза или где-то в лоб.

– Интуиция.

Я начал выходить из себя.

– Зачем ты меня сюда привела? – повторил я вопрос.

Она наконец глубоко посмотрела мне в глаза, ехидно улыбнувшись. К черту правила приличия.

– Здесь идеальное место чтобы меня убить. Да, Томисако-сан? – она огляделась по сторонам, ощущая приятный воздух.

Я вздохнул. Поднявшись на самый вверх, я посмотрел на город: где-то горели огни в домах, и кто-то на пляже пытался оседлать волну на красной доске. Мне захотелось, прямо сейчас искупаться в ночном океане. Вид был действительно невообразимым.

Я устало произнес.

– Идём обратно.

Юно встала рядом со мной и посмотрела на небо. Потом повернувшись, она кивнула. И мы спустились вниз, оставив где-то в глубине леса и кладбищенских могил – смеяться Хотэя: улыбаясь своей каменной улыбкой в темноте.

22:00

Мы вернулись в гостиницу и поужинали раменом со вкусом говядины. Юно о себе рассказывала мало: в основном про то, как ей не нравится работать в том странном театре. Я слушал её очень внимательно, а иногда и вовсе думал о своем не слушая "какой наряд не нравится ей". 

Прервавшись, она  держала в руках мою zippo, играя с ней как ребенок. Но когда речь зашла о Мияюми, я вдруг что-то вспомнил, и уловив момент спросил:

– Ты ведь говорила мне что плохо знаешь Мияюми.

Девушка щелкнула моей зажигалкой.

– Что? А, верно. Я и не знала.

Я пристально посмотрел на нее отложив палочки для еды.

– Откуда тогда тебе известно о дружбе с Сакурой-сан?

Она закрыла крышку. Огонь, освещающий ее лицо потух. Смотря на огонь, я невольно вспомнил, как был с отцом на ракуго, рассказ «Дух смерти». Я на всю жизнь запомнил тот пугающий и могильный голос рассказчика. Когда он в образе смерти говорил, указывая на свечу: « Гляди. Она гаснет. Гаснет...Погасла».

Юно вновь открыла огонь. Пальцы слегка дрожали.

– Ах это...ну может пару раз мы и говорили.

Я не стал говорить дальше. Первой сдалась Юно.

– А вы что, записываете каждое мое слово?

– Работа такая. Привыкай.

Она нервно бросила зажигалку к моим ногам. Наклонив голову набок, она смотрела на меня.

Я поднял зажигалку и открыл большим пальцем.

– Да кстати: знаешь того странного статиста в черном? – спросил я, огонь колыхнулся от моего дыхания.

Юно вновь принялась есть. Я наблюдал за ее реакцией.

– А? Ёсида Арата? – спросила она, хлюпая лапшой. - Да...мм.. Я знаю этого «извращенца что любит подглядывать за девушками». Я его постоянно ловила на этом, – ответила она с неким отвращением в голосе.

– Тебе не показался он странным?

– Ну, да, есть в нём что-то такое странное. Холодные глаза и непонятное поведение. Почему вы спрашиваете о нём, – пожала она плечами.

– Потому что за день до убийства, он предлагал Мияюми, вечером пойти погулять. И его предложение звучало грубым, словно он её принуждал, – ответил я, погасив огонь.

– Вот как? Ну, тогда будет правильным завтра его об этом спросить. Вернее – допросить, – она хитро улыбнулась.

– Я не думаю, что он мог это сделать.

Она нахмурила брови. « Не верит?»

– Почему же?

– Интуиция, – утвердительно кивнул я.

Юно бросила взгляд на открытое окно. Она медленно дышала, вдыхая ноздрями. Потом повернулась и произнесла:

– А вы знали, что Момо попросили подменить одну знаменитую актрису? – Юно улыбнулась, задав этот вопрос и закончив есть.

– Да. Знал. И что с того?

– Перед тем как Мияюми убили, она вчера сказала, что её утвердили на роль девушки в красном.

Я внимательно посмотрел на девушку. Ветер за окном поднялся и слегка завывал.

– Они обе были заменой, – произнесла она елейным голосом.

– И что ты этим хочешь сказать?

Я вдруг подумал: а если она дурит меня, так как и является убийцей, и хочет запутать меня. Она будто прочла мои мысли по взгляду, и опять ехидно бросила в меня улыбку.

– Девочек убили после того, как они приняли роль. Вам не кажется это подозрительным, Томисако-сан? – хлопая ресницами, спросила она.

Её слова подтвердили одно из моих предположений. Роль. Она словно проклята, как кайдан, и своим проклятием, убивает сыгравшего.

Я убрал зажигалку в карман.

–Знаешь, что? Давай ложиться спать. Хватит на сегодня, – произнес я, посмотрев на часы.

– Так ещё же нет двенадцати! Или вы что-то задумали? – ухмыльнулась она, подумав о чём-то своём.

– Нет. Раньше ляжем – и раньше ты покинешь мой дом.

– Какой же вы вредный и скучный, – обиженно сказала она.

– Стараюсь, – зевнул я.

Я расстелил для девушки второй футон, и она ушла в душ. Внезапно или из-за усталости, мной овладел сон, и я уснул.

...

Я не знал сколько было на часах, и когда это произошло. Я ощутил на себе какое-то давление. Словно кто-то сел на меня.

– Томисако-сан, – услышал я мягкий шёпот.

– Что? – спросил я, не открывая глаз.

– Почему вы ещё не набросились на меня и не убили? Сейчас идеальное место и время.

Я тоже так подумал.

– Дай мне поспать. 

– А что если?...– промурлыкала она.

– Если ты что-то сейчас непристойное сделаешь, я выгоню тебя на улицу. Где ты изучишь вновь ночную Камакуру во всей красе, – пробубнил я сонным голосом.

– А вы что-то хотите?

– Я хочу спать, Атанаши-сан. Только.

Девушка положила свою тёплую ладонь мне на щёку.

– Откройте глаза, – попросила она.

Я открыл глаза и ждал, когда они привыкнут ко тьме.

– У вас сейчас есть шанс убить меня. Хозяин гостиницы спит. А на улице никого. Вам лишь нужно взять свои руки, и положить мне на шею. И придушить.

Я рассмотрел в темноте очертание девушки – она была абсолютно голой. Её глаза смотрели на меня иначе. Захотелось прижать её к полу и что-то сотворить неправильное.

– Я не стану этого делать, – произнес я.

– Прошу.

– Нет, – сказал я и закрыл глаза.

– Ты уверен?

Её пальцы сжались в кулак на моём лице.

– Да. Иди спать.

Через какое-то время, я где-то вдалеке услышал свист ветра, и удар по моей щеке. Девушка слезла с меня и бегом легла на футон.

Я вновь провалился в сон. Щека ещё болела.

«На сцене театра стояла девушка в красном кимоно, и что-то рассказывала деревянным людям, которые сидели в зале. Девушка выступала и крутилась на ханамати. А я в это время находился где-то за декорациями, и устанавливал странное устройство со стрелами. Подвесив грузик к этому устройству, я отошёл от этого самодельного аппарата и принялся что-то ждать, наблюдая за девушкой на сцене. Через несколько минут, моё устройство выпустило очень много стрел в девушку, и та замертво упала на партер.

Сдохни»...

Понедельник, 16 мая.

8:00

На утро я проснулся не застав девушки рядом. Похоже, она рано собралась и ушла из гостиницы. Забудь о ней. Сегодня у меня только одна цель – я должен как-то попасть в морг, и осмотреть тела убитых. Мне плевать на предрассудки и подозрения Сейто. Я всё-таки следователь. Быть может, я ещё и найду доказательство того, что это всё Юно. Только глупец поверит ей, в историю про убийство Момо. Вспомнить её странный побег – всё встает на места. А  подозрительное поведение и поступки? У всего этого есть только один ответ – она причастна.

Убрав футон в шкаф, я позавтракал и покинув гостиницу, отправился на станцию. Наверное, я смогу ещё успеть на поезд. Когда я подошёл на станцию меня там ждал неожиданный сюрприз – Юно стояла там в ожидании поезда.

– Томисако-сан? – услышал я с её стороны голос.

– Пфф.. Атанаши-сан. Ты чего тут забыла?

– Ну, я не хотела вам мешать. И пошла домой помириться с тетей. Спасибо вам. Сейчас я еду в университет. А потом на работу в театр, готовиться к постановки.

Нервный тик отразился у меня на лице.

– Да что ж такое. Его ещё не прикрыли? – кулаки сжались сами по себе.

– Директор Ивасаки - он позвонил мне вчера вечером, перед тем как я поссорилась с тёткой, и сказал: что я всё уладил, будут гости и клиенты, ну, и, чтобы явилась на работу. Он не захотел слушать полицию, и решил дальше впускать людей и показывать шоу.

– Неугомонный алчный идиот, – подтвердил я кивнув.

– В точку, – смеясь поддержала она.

На ее лицо капал дождь. Но она была без зонтика. Её волосы, намокнув, казались заблестели. Я отвел взгляд. Внезапно, в голове возник вопрос  и я раскрыл губы.

– Юно, ты знаешь кого-то кто подписывается у вас в театре инициалом «А»? Может знаешь девушек с таким инициалом?  – спросил вдруг я.

Девушка странно посмотрела на меня и отстранила корпус влево.

– Впервые слышу, – ее голос слегка погрубел.

– Вот как? Ты уверена? 

– Уверена.

Я посмотрел в сторону приближающего поезда. Сегодня она была холоднее чем вчера. Видимо, всё дело в том инциденте ночью. Или может это был всего-лишь сон? 

– Томисако-сан? – обратилась она ко мне смотря мне куда-то на лицо.

– Что? – вытащив зажигалку спросил я.

– Вы придёте сегодня на моё выступление в театр? Сегодня я буду играть главную роль – девушки в красном. Обещайте прийти, – сказала она, улыбнувшись.

Я медленно кивнул. И она села в поезд.

«Обещайте прийти»

Я посмотрел себе под ноги. Мне уже говорили так однажды – месяц назад. Как же ее звали? Ах. Да, Иоко...

Я будто опять там в Осака.

Иоко Канэко. Шестнадцать лет. Была найдена живой. Так трубили все газеты. Эту девушку нашёл я, когда всю ночь патрулировал в парке с пару напарников, старше меня на десять лет. Пока они отбегали купить кофе в торговом автомате, я сидел на скамье, и пристально смотрел в глубь парка, где не горела лампочка. Я жутко хотел спать и не мог нормально сосредоточиться. Но я боялся, что я опять что-то упущу, и вновь утром найду труп.

Когда я закрывал глаза от нападавшего на меня сонного состояния, неожиданно я услышал крик. Я вскочил с места и принял уверенную позу.

– Спасите! Пожалуйста кто-нибудь! – кричала девушка, которая бежала в мою сторону.

Я, недолго думая побежал к ней на встречу и остановил- взяв за руку. Она с испугом посмотрела на меня и принялась уже кричать и вырываться из моей хватки. Чтобы её успокоить, я показал удостоверение. На ее лице появилось спокойствие.  Ростом она была меня ниже. Я приготовился к тому, что сейчас из тьмы выбежит на нас убийца, и тогда я наконец его поймаю и покараю по закону. Но никто так и не появился.

Убрав своё удостоверение в карман, я закурил сигарету, и устремил свой взор на девушку: в свете ночных фонарей она выглядела симпатичной, и на вид миловидной, хотя была очень напугана. Наши глаза вдруг встретились. Я не мог оторвать взгляда от её светло-карих глаз. На её щеках появился лёгкий румянец. Не знаю почему, но в тот странный момент я понял одно – она должна стать моей. Мои мысли нарушили крики напарников, которые роняя кофе стремглав бежали к нам.

После ночного допроса, я дико хотел пойти домой и уснуть. Мы не так много узнали из её рассказов: она ученица старшей школы, и слишком долго гуляла в парке, так как дома царит хаос из-за того, что родители часто ссорятся, пьют. По словам Иоко, она ничего не знала о том, что в парке ведётся расследование, так как не интересуется новостями, и вообще не гуляет в этом районе. Она случайно набрела на это место в поникшем состоянии, и наткнулась на человека в чёрной рясе с капюшоном на голове. Далее, он вытащил кинжал. Иоко побежала вглубь парка и наткнулась на меня. Вот и вся история.

Утром того же дня, её проверили врачи и психологи на наличие травм и депрессивного состояния. У нее лишь выявили шок и небольшое нервное потрясение. Когда всё это представление закончилось, за дверями участка нас ждало другое шоу – репортёры. Они, с камерами и диктофонами в руках, прорывались через толпы таких же «охотников за сенсацией». Каким-то непонятным образом, они разнюхали - что жертва маньяка жива. «Чёртовы крысы. Постоянно лезут в личные жизни, и не дают покоя».

– Скажите пожалуйста девушка: как вам удалось выжить, и вырваться из лап убийцы?

– Без комментариев, – произнёс я, прорываясь сквозь толпу репортёров, держа за руку Иоко.

Девушка с кудрявыми волосами вцепилась за руку Иоко и кинула свой очередной бредовый вопрос.

– Это правда, что вы лично имели честь говорить с убийцей?!

– Да не мешайте! – бросил я и высвободил вторую рук из лап «Киша».

Нас принялся снимать какой-то парень моего возраста. Я толкнул его, так как он загородил дорогу.

– Я тебе сейчас камеру разобью! И мне плевать сколько она стоит. А ну отойди! – кричал я, пробираясь к своей машине.

Преодолев толпу «крыс» с камерами, я усадил девушку в машину и нажав на газ поехал вперёд. Всю дорогу мы молчали. Мне велели отвезти Иоко домой, и дать указание родителям: не выпускать из дома. Но когда я хотел повернуть, она положила руку на моё плечо и тихо произнесла:

– Только не домой. Я не хочу туда возвращаться. Куда угодно, но только не туда. Им плевать на меня, – сказала Иоко ловя мой взгляд в зеркале заднего вида.

Мы остановились на светофоре.

– Я понимаю. Но это всё-таки родители, так? Их мы не выбираем,

– Только не мои. Им плевать на меня и мою жизнь! Да даже что я ушла этой ночью, им было всё равно. Сказали лишь: «Можешь валить».

Мне стало жалко девушку. Загорелся зеленый.

– Тогда куда мне вас отвезти?

– Можно к вам? – робко спросила она.

– Ко мне? – перепутав педали удивился я.

Её рука мягко коснулась меня. Сзади посигналили, давая понять, что надо двигаться и уже кто-то кричал «дай проехать».

– Ладно. Хуже уже не будет.

– Благодарю вас, – улыбнулась девушка.

Я натянул улыбку и вдавил в пол педаль газа, и поехал назад по той же дороге. Пейзажи сменялись как плёнка в кинопроекторе. На удивление – погода была солнечной. На этот раз девушка не молчала и активно рассказывала о себе. Я лишь изредка мотал головой, и курил сигарету смотря в лобовое стекло. Иногда смотрел на Иоко. В этот момент оба покрывались румянцем и отводили взгляд.

Через час, я уже открывал дверь машины около своего дома, и помогал ей выйти. Иоко выглядела уставшей и бледной. Видно было, что она тоже хотела спать. Ночка выдалась долгой. Я проводил девушку в душ, а сам пошёл на кухню заваривать зелёный чай с имбирём.

Ставя чайник на плиту, я слушал радио. Маленький приёмник серого цвета стоял на столе, и издавал голоса радиовещателей: где обсуждали политику страны.

Через несколько секунд тема сменилась, и уже обсуждали Иоко. ...«Слушателям и нашим гостям интересно узнать: Как молодая девушка смогла удрать от психопата-убийцы? Ну а кто не знает о чём идёт речь, скажу: Сегодня ночью следователи из пятого отдела следственного комитета, сумели спасти молодую девушку, которая должна была стать следующей жертвой. Но, похоже бог дал ей шанс. И она спаслась. Имя девушки неизвестно».

– И тут они про это, – недовольно отозвался я, и разлил чай по чашкам.

Выключив радиоприёмник, я присел за стол и ослабив чёрный галстук принялся пить чай. Иоко в эту же секунду закончила принимать душ и вышла на кухню в одном полотенце. Я поднял на нее взгляд и поперхнулся.

– Гхм! Это, чего вы в таком виде? – отвернувшись, спросил я ощутив запах моего геля.

– Моя одежда пахнет. И мне нечего надеть. Извините следователь...– она начала вспоминать моё имя.

– Томисако Кира. – напомнил я, отставляя чашку.

– О! Точно. Томисако-сан, – ее голос звучал радостнее.

Я встал со стула и направился в свою комнату. Женской одежды у меня не было. Но, я вытащил свою белую рубашку из шкафа, и хлопковые шорты тёмного цвета. Вернувшись на место, я протянул девушке в руки одежду.

– Идите и переоденьтесь в нормальную одежду. Вы же не хотите заболеть? – она коснулась моей руки, и я ощутил влагу на коже.

– Вы так добры. Спасибо вам. Но мне, так неудобно, – произнесла она, принимая мою одежду и удаляясь в сторону ванной комнаты.

Девушка вернулась из ванной в моей рубашке, и сев за стол принялась пить чай, изредка смотря на меня. Она пила чай медленными глотками, и поедала онигири, которые я сам сделал. Я, наевшись, подошёл к раковине начал мыть свою чашку и тарелку. Девушка поставила чашку на стол и спросила:

– Вы получается следователь? Такой молодой.

– Не удивляйтесь. Так вышло. Но почему-то никто меня в участке не воспринимает всерьёз, – сказал я холодным голосом протирая чашку тряпкой.

– Зато я воспринимаю вас всерьёз, – произнесла она нежным голосом.

– Оу. Я польщён.

Она посмотрела в окно.

– Мне если честно, ещё страшно. А вдруг он найдёт меня и закончит начатое со мной? Убьёт как хотел это сделать вчера, – она сжалась и обняла себя одной рукой.

Я закрыл кран и поставил чашку на раковину. Я не повернулся лицом к девушке. Она продолжила, встав со стула.

– Я не ощущаю себя дома в безопасности. А здесь - иначе. Мне спокойно с тобой, Кира, – прошептала она мое имя.

Сердце принялось учащённо биться. Я смотрел в одну точку и молчал. Её бархатный голос будто меня завораживал.

– Как только я увидела тебя вчера. Я поняла: именно он станет моим. Знаешь, будто бабочки затрепетали в животе. Со мной никогда такого не было. Мне кажется, если я физически коснусь тебя, я взорвусь от потока этих чувств. Не знаю почему, но, когда я смотрю на тебя – я вся горю, – она коснулась меня теплой ладонью.

Я почувствовал, как моё лицо горит. Дыхание сбилось. Ещё никто не говорил мне таких слов. Я сам что-то ощущал к ней. Лишь увидев её вчера, во мне что-то проснулось. Спиной я ощутил, что она стоит сзади, и лишь сантиметр отделяет нас. Я хотел уже что-то сказать, но почувствовал, как она прижалась ко мне сзади обняв со спины. Наши сердца забились в унисон.

– Чувствуешь, как бьется моё сердце? – спросила она дрожащим голосом.

Её тело словно пылало в огне как бомба замедленного действия, которая сдетонирует, как только поджечь фитиль. Слова застряли в горле. Я ничего не мог сказать ей.

– Если сейчас я что-то сделаю, я взорвусь от этого чувства.

Я ощутил себя влюблённым мальчишкой – который стесняется и краснеет от тёплых слов девушки. Мы знакомы лишь день. Но мне кажется, что мы знаем друг друга целую вечность. Словно в прошлой жизни мы тоже были вместе. И вот судьба вновь нас соединила. Она взяла меня за плечи и повернула к себе лицом. Я поднял на неё глаза и утонул в её карих глазах: словно поглотил янтарь и не отпускал из своих цепких лап. Я ощутил себя бабочкой, которая была залита янтарём, и теперь застыла в нём. Я прижал девушку к кухонному столу и не сводил с неё взгляда. Её длинные тёмные волосы упали на её лицо, которое всё было красное.

– Это так странно, – сказала она, прижавшись к столу, рубашка не была застёгнута.

Я не понимал – что сейчас происходит. Время словно на мгновение остановилось. Мне показалось что она мой человек. Моя единственная, которую я искал всю жизнь. Я приобнял её за талию, и она посмотрела на меня с нежностью в глазах. За окном поднялся небольшой ветер. Небо немного приобрело серый оттенок и пошёл дождь. Улицы Осаки окрасили капли дождя. Пока на улице шёл дождь, мы стояли на кухне и смотрели друг другу в глаза. Она приподнялась на носочках и потёрлась своим носиком об мой. Я в ответ сделал тоже самое. Каждый раз как она это делала, наши кончики губ соприкасались, и я ощущал поступающий жар от них.

Когда в очередной раз она тёрлась кончиком носа, наши губы соприкоснулись и время моментально остановилось. Я ощутил незнакомый мне ранее вкус. Мой первый поцелуй был еще в школе, но такого я не ощущал. Мы утонули в нежном и страстном поцелуе. Она прижалась ко мне всем телом – словно хотела залезть в меня, и обнять мою душу. Мы целовались страстным поцелуем и ощущали, как что-то внутри нас горит. Мы провели вместе эту дождливую ночь.

На следующий день я проснулся от того, как кто-то нежно водит по моей спине пальцами. Иоко увидела, что я проснулся, и отстранила руку от моей спины. Я повернулся в сторону девушки, и она мгновенно покрылась румянцем на щеках. Она притянула меня к себе за руку, и одарила утренним поцелуем. Мы пролежали в кровати около часа. Потом она присела на кровать и принялась расчесывать волосы.

– Могу я спросить у тебя? – спросил я, лёжа на кровати и покуривая.

– Конечно, Кира, – она повернулась ко мне.

– Почему ты сказала, что твоим родителям на тебя плевать?

Девушка отложила расчёску и посмотрела на меня.

– Потому что они не хотели меня.

– В смысле? – не понимая слов девушки, спросил я.

–Ну, в том смысле что они не хотели себе ребёнка. Мать как-то раз напилась, и позвала меня на кухню что-то рассказать. Она была пьяная в стельку, и рассказала про то, что хотела сделать аборт. Меня это немного огорчило, – она грустно улыбнулась.

– Оу. Сочувствую Иоко, – я погладил её по голове.

– Нет-нет. Всё хорошо. Я сейчас с тобой. А не там.

Я посмотрел на девушку и взял за руку.

– Меня этот месяц не давала покоя только одна мысль, что я не могу поймать убийцу, который в парке убил уже стольких молодых ребят, – признался я проведя пальцем по её руке.

– В участке мне рассказали об этом следователи. Теперь я тоже знаю, Кира, – девушка придвинулась ближе, понизив голос. – Я так хотела бы помочь тебе поймать этого человека, но... я не помню его лица. Он был в капюшоне.

– Ничего страшного. – стиснув кулаки произнес я расстроенно. – Я найду его. Всеми силами отыщу эту проклятую секту и посажу за решётку, кто бы он ни был.

Иоко внезапно замерла, словно громом поражённая.

– Что такое? – спросил я, заметив её реакцию.

– Ты сказал «секта»? – она вскочила с кровати и принялась нервно ходить по комнате.

– Да. А что?

Она явно занервничала, старательно избегая моего взгляда.

– Иоко, что случилось? – я почувствовал, как по спине пробежал холодок. – Ты что-то знаешь?

– Дело в том... – она запнулась, – что я состою в секте.

Что-то встало поперёк горла. Я подскочил к ней, схватил за руки, заглядывая в глаза:

– Что это за секта? Это СХИЗМА?

– Кира, мне больно! – она поморщилась. – Не сжимай так.

– Прости. – Я разжал пальцы, чувствуя, как её ладони влажные от пота.

– Ты неправильно произносишь название. – она покачала головой.

– Что? В смысле?

– Мазхис, – произнесла она ровным голосом, глядя мне прямо в глаза.

– Нет, это не то, что я ищу. – я разочарованно отвернулся.

Натянув брюки, я направился на кухню заварить чай. Иоко, одевшись, пришла следом и села за стол, не сводя с меня глаз.

– А что, если это анаграмма?

– Что? – я резко обернулся, выпуская из рук чашку: звон разбитого фарфора разрезал тишину.

– Кира, осторожно! – вскрикнула она, зажав рот ладонями.

– Не волнуйся, сейчас я убе... ай! – Алая струйка крови окрасила осколки на полу.

– Я же говорила! Давай я сама всё уберу.

Она быстро принесла веник и аккуратно собрала все осколки. Затем, я сказал, где лежит аптечка. Усадив меня за стол, Иоко принялась бинтовать порез.

– Больно? – в её голосе звучала искренняя тревога.

– Нет. Спасибо тебе.

– В следующий раз будь осторожнее, Кира, – она погладила мою руку.

– Хорошо. Слушай...,– я поднял на неё взгляд.

– Да? Что такое? – встревоженно спросила она.

– Ты сказала про анаграмму. Что ты имела в виду?

– А, сейчас покажу! – она просияла и, чмокнув меня в лоб, убежала в комнату.

Вдруг я услышал крик.

– Где у тебя бумага и ручка?

– На столе... Нашла?

В комнате что-то с грохотом упало, потом послышались торопливые шаги. Она вернулась с листком и ручкой, быстро написала иероглифы – название секты.

– Видишь? – постучав пальцем по белой бумаге, спросила она.

Она показала новое слово. От увиденного по моему телу пробежала дрожь, словно ледяная волна. В горле пересохло, а сердце, казалось, пропустило удар.

Я нервно барабанил пальцами по столу, пока Иоко возилась с бумагой. Мысли путались. Все эти дни я гонялся за призраками, а ответ, возможно, был прямо передо мной. В висках стучало от напряжения.

– Пока нет, – наклонившись ближе, я прищурился. Недосып последних дней давал о себе знать, буквы немного расплывались.

Иоко что-то быстро написала, перечеркнула, снова написала. Я машинально потер забинтованную руку – порез начинал ныть. В голове крутились обрывки всех улик, показаний, деталей дела. Что-то важное ускользало от меня, я чувствовал это.

– Если поменять иероглифы местами, получится вот это...

Она развернула листок ко мне. Я резко втянул воздух, чувствуя, как по спине пробежал холодный пот. Руки непроизвольно сжались в кулаки, смяв край скатерти.

– Это... это невозможно, – прохрипел я, вскакивая со стула. Тот с грохотом опрокинулся.

Я начал ходить по кухне, запустив руки в волосы. Все кусочки мозаики внезапно встали на свои места. Каждая деталь, каждая странность в этом деле теперь обретала смысл.

– Кира, ты в порядке? – в голосе Иоко слышалось беспокойство.

– Да... нет... я не знаю., – я остановился у окна, прислонившись лбом к прохладному стеклу. – Если ты права, это меняет всё.

СХИЗМА

Моё расследование наконец-то продвинулось. Я отыскал корень зла. Я наконец-то нашёл эту секту. Далее она поведала мне, что уже как два месяца состояла в этой секте. Более того, она знает где находится их место встречи. Я был удивлён, что мне подарили такую девушку, которая подсказала мне что искать, и главное где. Лишь после того, как она рассказала про секту, я поехал в участок, и там поднял архив на эту секту «МАЗХИС». И к моему удивлению, такая секта реально была, и уже как год существует в нашем городе, но никогда не привлекалась, и вообще никаких косяков со стороны этой секты не было. Пока я штудировал дела, я краем уха услышал по радио то, что меня разозлило.

«Сегодня было известно имя жертвы, которая спаслась от убийцы, и была спасена властителями порядка. Это ученица старшей школы – Иоко Канэко. Девушка является членом христианской секты уже как два месяца. Эту информацию подтвердила мать потерпевшей Усаги Канэко. Она заявила, что дочь уже месяц не появлялась дома, и совсем не ночевала в своей кровати. Иоко Канэко является девушкой, которой удалось выжить.»

Злость закипала во мне. Я побежал в комнату отдыха и включил телевизор: там брали интервью у матери Иоко. Я сделал по громче и начал слушать. На экране появилась женщина с морщинами и синими мешками под глазами. Лицо было опухшее что говорило о явном пристрастие к алкоголю.

– Правда ли, что ваша дочка является членом секты? – задал вопрос репортёр с зализанными волосами.

– Моя доченька никогда не позволяла себе такого дерзкого поведения по отношению к нам. Я говорю про то, что раньше она не сбегала из дома. В семье всегда всё было хорошо: свежая еда, забота и должная любовь, которую мы дарили ей каждый день. Всё у нас всегда было хорошо. Доченька если ты нас слышишь, приходи домой. Мы тебя очень ждём.

Всё по бумажке. Она говорила подготовленную слезливую речь для телезрителей. Я выключил телевизор и направился к своей машине. Заведя двигатель, я помчался домой. Я бегом вышел из машины и забежал в дом – где внезапно не застал девушку. В ванной тоже не оказалось её одежды. Вместо неё я нашёл записку:

«Мне тоже пора к господу. Прости меня, и спасибо за всё, Кира. Обещайте прийти меня спасти, следователь».

Я резко выбежал из дома и побежал на дорогу в надежде догнать её. Я бежал задыхаясь, и лишь хотел одно – успеть. Мысль о том, что я потеряю её меня опустошала. Но когда я добежал до перекрёстка, я догнал лишь её тень.

....

И вот я опять в Камакуре. Больше не хотелось вспоминать прошлое. Я вышел на станции Хасэ, где находился полицейский участок. Именно здесь работал Сейто и следственный комитет по управлению внутренними делами. Здание выглядело не новым. Похоже, оно стоит уже очень давно. Вчера, я не заметил этого. Вывеска немного покосилась и приобрела желтоватый оттенок. Сегодня мне нужно ему всё рассказать, и попасть с его помощью в морг. Я поднялся по лестнице и зашёл в здание. Сейто не оказалось в кабинете. Секретарь заверил меня, что детектив уехал по делам в морг. Я разузнал где он находился и отправился туда пешком. Погода не радует даже спустя время. Этот дождь все идет и идет.

«Ты забрала с собой солнце, Момо».

Когда я дошел до морга, то увидел курящего Сейто возле здания. Он, заметив меня недовольно кинув бычок на землю, и раздавил его лакированным каблуком туфли. Поправив ворот серой рубашки, он подошёл ко мне.

– Что вам здесь нужно следователь Томисако? – сдерживая гнев спросил он вкрадчивым голосом.

– Значит сразу к делу? Отлично. Могу ли я попасть в морг, и осмотреть тела убитых?

Сейто посмотрел на меня как на полоумного.

– С какой стати я обязан впускать тебя в морг, щенок? – огрызнулся он.

– С такой, что я тоже занимаюсь этим делом. И хочу узнать, что происходит. И кто убил их.

Я посмотрел ему прямо в лицо.

– Это не причина. У тебя ещё молоко на губах не обсохло. С чего я должен впускать подозреваемого? А вдруг, ты улики уничтожишь? – он сказал это явно с презрением.

– Я думал вам вчера всё уже сказали и все подозрения должны быть сняты с меня. Не забывайте, что я могу заниматься этим делом, – нахмурив брови ответил я ему.

Он сплюнул в мою сторону и презрительно глянув на меня поставил руки в боки – будто увеличивая себя в размере. Со мной это не сработает.

– А, ты про свои якудзовские связи? Ты совсем меня за наивного идиота держишь?!

Мне самому была противна мысль о связях с бандитами. Я смягчив голос произнес:

– Это ради неё. Я обязан узнать кто её убил. Будьте человеком.

– Кого её? – растерянно спросил он.

Я закурил.

– Итигава Момо.

– И что? Я должен сразу тебя впустить ради любви?

Я посмотрел себе под ноги. Песок налип на пальцы.

– А что бы вы сделали на моём месте? 

Он окинул меня взглядом и поменялся в лице. Его взгляд на секунду потух.

–  И что это тебе даст? – проигнорировав меня спросил боров. 

Я посмотрел на небо. Тучи  собирались в единый клубок. Дождь медленно капал мне на лицо. 

–  Ответы. Прошу вас. 

Сейто громко вздохнул будто выкачал весь кислород рядом с собой.  

– Твоя взяла. Надеюсь, после этого ты отстанешь от меня. Но учти, – он схватил меня за локоть силой, сжав кожу. – Я с тебя глаз не спущу.

– Конечно.

Мы вместе с ним зашли в здание. В нос сразу ударил едкий знакомый запах. Дошли до входа в морг, который вёл в глубь тёмного подвала. Я остановился и посмотрел на детектива. Он странно глянул вглубь подвала. Он что, боится темноты? Не сказав ему ни слова, мы медленно спустились вниз, и пройдя по коридору зашли в усыпальницу мёртвых. Первое что мне бросилось на глаза – это труп Момо, который осматривал патологоанатом. Я не смог на это смотреть и отвернулся.

– Что такое, следователь Томисако? – язвительно спросил Сейто.

– Ничего. Я просто не могу её видеть такой.

Он кивком головы приказал специалисту прикрыть девушку белой простынёй. Белая ткань скрыла от меня невинное тело.

– Так лучше?

– Спасибо.

Я осторожно подошёл к ней и надев перчатки на руки, бросил взгляд на Сейто. Он недовольно кивнул, и я принялся осматривать голову Момо. Сейто вытащил блокнот и начал зачитывать свои записи. В голосе было слышно, что он до сих пор мне не доверяет. Ничего нового.

– Момо Итигава. Убита предположительно днём тринадцатого мая. Труп обнаружила актриса из театра. По предположению, тело перенесли в другую комнату. Умерла от тупого удара тяжёлым предметом. Судмедэксперты при осмотре тела заявили: «Результаты осмотра тела 19-летней девушки, предположительно погибшей от удара по голове, включают следующее: при внешнем осмотре выявлены явные следы насильственной смерти, включая выраженные кровоподтеки и повреждения на коже головы и лица. Особое внимание уделено области височной части, где отмечается отёк и гематома размером около 10 на 8 см. Также, зафиксированы отечность на теменной области, что свидетельствует о возможном ударе и контузии головного мозга – ударом чем-то тяжелым...

– Ведром, – перебил я, осматриваю рану девушки.

– Простите? – он поднял на меня глаза.

– Момо – убили ведром. Которое я обнаружил в гримёрной позавчера.

– Как вы это поняли? Откуда у вас такие сведенья? – спросил он, хмуря брови.

– Там в театре, за плакатом, стояло металлическое ведро. А на нём, кровь и прилипшие женские волосы.

Я поднял прядь волос Момо. Они такие мягкие и безжизненные.

– Именно такие волосы я видел. Похоже на то, что её убили этим ведром ударив по голове, – заметил я, легонько поглаживая лицо девушки.

Сейто что-то записал в записную книжку.

– Тогда, где сейчас это ведро? Небось, ты его спрятал или выдумал? – он ткнул в меня записной ручкой.

–Нет. Под вечер кто-то стер все улики. И ведро каким-то чудом, оказалось чистым. Видимо "он" понял, что наследил. Его поведение похоже на непоследовательное и спонтанное. Он не думал в тот момент.

– Ты думаешь, я поверю в этот бред? Ты сам мог выдумать орудие убийства, – с подозрением перебил меня боров.

Я вытащил платок и показал его детективу. На нём были следы засохшей крови и волосы. Сейто внимательно посмотрел на мою руку, и взяв платок, отдал его человеку в халате. 

– Отнесите это в лабораторию и сравните с анализом волос Итигава.

– Вас понял.

Врач покинул морг и оставил нас двоих. Через пять минут, он вновь вернулся, но уже с документами подмышкой. Прочистив горло он начал:

– Следователь Сейто, вскрытие девушки ничего такого не выявило. Но было кое-чо странное, – поморщился мужик.

– А конкретнее?

Он поправил толстые очки.

– Дополнительный осмотр ничего не выявил. Я обратил внимание на состояние костей черепа и их возможные повреждения, которые могли были вызваны ударом, как-как вы сказали? – он обратился ко мне.

– Ведром, – повторил я глубоким голосом.

Он кивнул.

– Совершенно, верно. Осмотр костей черепа показал наличие трещин и переломов, что соответствует механизму травмы. Странность была в том, что на ее шеи были следы – краски.

Я знал это. Дослушав специалиста, я повернулся к Момо.

Сейто вдруг повернулся ко мне:

– Я не думаю, что ты такой глупый убийца, и напрямую принёс бы улики сюда. Это не про тебя. Но, я всё равно за тобою слежу, – морщась сказал он.

– Как вам будет угодно детектив Сейто, – сказал я, и поцеловал в щёчку Момо.

Сейто проследил за моими странными действиями, но ничего не сказал.

– Прости что так долго, Персик...

Я отошёл от тела девушки и ощутил как теперь она далека от меня. 

– Кого дальше будете смотреть? – спросил бык в костюме следователя.

– Мияюми-сан, – вкрадчиво ответил я.

Док выкатил из другого отсека металлическую полку с телом второй жертвы. Сейто мне подал мятную мазь, для того чтобы я помазал под носом, и не вдыхал разлагающий запах трупа. Осматривая все раны на теле девушки, я осознал то, что ей досталось больше, чем Момо. Зачем такая жестокость? Сейто перелистнул страницу блокнота:

– Мияюми Сора. Была убита пятнадцатого мая. Предположительное время смерти 8 часов утра , – Он посмотрел на меня беглым взглядом, а затем продолжил:

– Результаты судмедэкспертов: рассматривая жертву 16 лет Мияюми Сору, было выявлено при внешнем осмотре – признаки насильственной смерти , такие как удушения, видимые на шее, и повреждения на запястьях, связанные с перерезанием вен. Внутреннее состояние показало наличие механической асфиксии в результате удушения, что подтверждается стазом крови в головном мозге и синюшностью кожи лица. Отмечены также характерные линейные раны на обеих руках, соответствующие проникновению острых предметов. Кроме того, были проанализированы обстоятельства, при которых была обнаружена жертва, и её состояние, что помогло выяснить, что Мияюми Сора оставалась в живых после удушен...

Я прервал его.

– Подождите. Она что получается, не умерла от удушья?

–  На тот момент она ещё была жива. Умерла лишь от потери крови. Похоже, убийца не сумел её задушить, – спокойно ответил Сейто.

– Значит, мы имеем дело не с физически развитым человеком. Ему не хватило силы для того, чтобы задушить девушку. Потому он и вскрыл ей вены.

– Зачем? – недоумевая спросил детектив, – Можно же, как и с Итигавой расправиться, не? Зачем такие ухищрения? – не понимал Сейто стуча ручкой по одному месту в блокноте.

– Это же очевидно, – произнёс я с нажимом в голосе. – Добить.

– Я не думаю так, – опроверг Сейто, – Возможно, он наслаждался. Он порезал ей вены так, чтоб кровь стекала медленно и не быстро.

Он показал пальцем на раны на запястьях, которые шли вдоль руки.

– Хотите сказать, что он наблюдал? – удивился я его предположению.

– Я предполагаю. Самое интересное, что отпечатков не было обнаружено. Он их стёр – чистая работа не поспоришь.

И вновь вмешался патологоанатом:

– Хотелось бы добавить, господа. Что вскрытие тела Мияюми Соры, показало следы защитных рефлексов, связанных с попыткой выжить, после первичного насилия. Например, рефлекторные сокращения мышц и другие признаки, указывающие на воздействия организма.

– Спасибо, доктор, – произнесли мы одновременно.

Он кивнул нам и пошёл к двери. На этот раз специалист вышел из здания, наверное, на улицу.

– А, совсем забыл: кимоно девушки было в порезах? – спросил вдруг я, ища взглядом кимоно в ящике для одежды.

Сейто изумился. Стоило ли вообще это спрашивать? 

– Откуда это тебе известно?

– Кимоно Момо, оно тоже было в порезах. Он словно уничтожал не саму девушку, а хотел уничтожить...

– Кимоно, – ответил за меня Сейто, его зрачки расширились.

Я щелкнул пальцами.

– Да. Это то что связывает жертв.

Я начал осматривать шею девушки, и подняв глаза заметил что-то у неё во рту.

– Что это?

– Где? – спросил детектив.

Сейто наклонился перед трупом Мияюми, и увидел что-то белое во рту у девушки.

– Погоди. Это же бумажка с хайку! – проговорил взволнованно детектив, и вытащил щипцами клочок. Положив на стол, он аккуратно развернул её. Сейто протер лоб от пота прочел:

Сейто прочитав послание вдруг что-то вспомнил. И охнув полез сразу в карман. Он прошуршал по карманам пиджака, и достал точно такую же в пакетике.

– Эта была найдена в ротовой полости Итигава Момо, – изложил он.

– Вы носите улики в кармане? – удивлённо спросил я. – Так вот о чём вы говорили вчера в участке, когда допрашивали меня!

–Да. Я нашёл её в первый же день, когда осматривал тело девушки. Когда вчера ты сказал о том, что тоже нашёл такую, но не во рту девушки, то я сначала не поверил твоим словам. Но потом увидел почерк и сравнил их. Они идентичны. Их писал один и тот же человек. Вот взгляни.

Он показал мне то, что держал в руке. На секунду мне показалось что Сейто неплохой человек, и мы с ним неплохо сработались – как два матерых напарника. Я взглянул на бумажку.

Когда я тоже сравнил почерк, то понял о чём шла речь. Они идентичны. Выходит, что это серийные убийства. Девушек убил один человек. И он сейчас в театре. У меня будто картина начала собираться: пятна на гетах, угрозы в стиле хайку, ее странность, резкая смена настроения, слежка за мной.

Рука непроизвольно сжалась в кулак. 

– Юно, – вырвалось у меня.

– Всё нормально?

– Нет. Я не знаю. Но знаю только одно – оставшиеся девушки из театра Кабуки в опасности. Особенно те, кто исполняет роль девушки в красном кимоно.

Я снял перчатки и направился к выходу.

– Вы куда Томисако? – растерянно спросил он.

– В театр. У меня нехорошее предчувствие.

– Нет стой.  Ты никуда не пойдёшь. Думал, я поверю тебе в твой спектакль про ведро? Откуда у тебя кровь на платке вместе с волосами Момо. Почему ты знаешь, чем её убили и информирован про кимоно?!

Я замер.

– Сейто, я думал вы уже всё выяснили. Это не я!

– Отвечай! Мне не нравится всё это больше твоего. Но ты ведёшь себя странно. И эта кровь на твоём платке. Краска с шеи девушки – ее кто-то подтёр.

Тревога нарастала. Ноги хотели бежать.

– Сейто. У нас нет времени выяснять отношения. Если вы хотите меня задержать, то валяйте. Но я всё равно потом выйду. Вы не видите, что это какая-то бесконечная игра?

– Я сказал стой! – взревел он, бросив блокнот на пол.

Я открыл дверь. Сейто вспомнив что-то произнес:

–Я вспомнил...! Я вчера видел тебя. Как ты выбегаешь из Кабуки с ножом в руке. Это же был ты, да Томисако?

Я приготовился ко всему. Он потянулся к кобуре.

– Простите Сейто. Но мне пора.

Я выбежал из морга и услышал крик детектива, который, наполнил морг, и эхом разнёсся по пространству холодной усыпальницы Итигава Момо.

– ТОМИСАКО!!

Всю дорогу я бежал не оглядываясь. Всё. Пути назад нет. Нужно спешить в театр. Я даже не понял – почему я побежал? Но я догадался – он хотел потребовать у меня мой почерк для экспертизы. Мне нужно немедленно бежать в театр, иначе будет поздно!

Миновав район Хасэ, я добрался до станции и поймал ближайший поезд. Я вскочил в него, и помчался на станцию Йогахама. В окне замельтешили пейзажи. Кто-то начал сменять декорации, и от этого всего представления, погода внезапно поменялась: тучи сгустились и стали чёрные как уголь в печке для запекания тофу, и где-то вдалеке прогремел пронзительный гром в унисон стука рельс. Я мчался на встречу неизвестности. Поезд мог в любой момент съехать с рельс, и закончить мой бесконечный кошмар. Почему я убежал? Неужели, я...

Когда поезд только-только подошёл к станции, голос из динамика объявил об этом, и я, выскочив из вагона, помчался трусцой к театру. Я бежал задыхаясь. Почему я бегу? Что я упустил? Кого убьет Юно следующей? Я ускорил шаг и вот уже показался сероватый цвет крыши здания. Я добрался. Ещё через пару минут отдышавшись, я дошёл до театра и открыв дверь, вошёл внутрь. Внутри было тихо как вчера – когда убили Мияюми. Я прошёл дальше, и всё боялся обнаружить очередную девушку мёртвой на полу или сидящей на стуле – безжизненно. Когда я мог успеть это сделать? Нет, не я. Она. Боже! «Хватит думать, что это именно я!».

Я вспомнил, как наблюдал за ней во время репетиций. Ее грациозные движения, отточенные жесты... и этот взгляд. Холодный, расчетливый взгляд, который она иногда бросала на своих коллег. Словно оценивая, выбирая следующую жертву. А что, если ее невинность – лишь маска? Идеальное прикрытие. Кто заподозрит юную красавицу в таких жестоких преступлениях?

Я сжал кулаки, чувствуя, как во мне растет уверенность. Это должна быть она. Кто еще мог так ловко перемещаться в темноте, так бесшумно подкрадываться к жертвам – будто танцуя? Она постоянно возвращалась на место преступления. У нас среди следователей даже есть поговорка: «Место преступления – нужно много раз повторить». В театре Кабуки – она ходила как к себе домой. Появляясь на месте убийства.

Свет софитов вывел меня из раздумья, и я увидел, что нахожусь за кулисами, а на сцене уже вовсю идёт шоу. Отодвинув агэмаку, я увидел её – Юно. Она стояла на ханамати и держала в руках горшок с землёй. На девушке было надето то проклятое кимоно кроваво-красного цвета. Девушка шла по дороге цветов и что-то напевала в стиле накада: когда пение звучит на фоне музыки.

Я не мог понять, что именно она пела. Но жестами и пантомимой я понял: она рассказывала людям о том, что в этом горшке семена красной сакуры, но они не взойдут на этой гнилой земле. Девушка выглядела просто неотразимо и совсем непохожей на себя; движения и мимика были совсем не той Юно.

Напрасно я сюда прибежал. Значит, я ошибся во всём. Я смотрел на неё, и наслаждался тем, как она шла по партеру, танцуя; грациозно идя к своей циновке возле декораций дверей дворца. Она присела на нее, и принялась что-то обсуждать с самураями, которые сидели рядом с огородом. Эти люди уверяли Юно, что здесь взойдёт красная сакура, и то, что земля нормальная, и нет в ней токсинов. Девушка в свою очередь говорила обратное, но самураи затыкали её, и зрители смеялись. Мне немного тоже было смешно. Но эта постановка показалась мне до боли знакомой. Особенно про красную сакуру, и гнилую землю. Мне стало почему- то спокойно, и я расслабился, наблюдая за игрой девушки.

Внезапно, у меня вновь разболелась голова, и я прикрыл глаза. А когда открыл, то дальнейшее произошло очень быстро. Иногда я и по сей день по ночам слышу этот звук: свист ветра разрезающий воздух. Музыка будто сменилась на что-то противное: словно кто-то царапал ногтями по школьной доске, и при этом делал это медленно. Девушка вдруг встала чтобы спеть песню про семена, но, её игру оборвали пять стрел с острыми наконечниками – они пробили тело юной девушки в свете софитов со свистящим звуком. Юно сгорбилась от шока, явно не ожидая такого: на её лице застыл ужас и страх. Бросив на меня напуганный взгляд, она упала на сцену; стрелы попали ей прямо в сердце и живот. Кровь хлынула на сцену окрасив собой весь партер и зрителей. Зрители сначала подумали, – что это было так задумано, но актёры, которые исполняли роль самураев опомнились, и подбежали к телу девушки. Свет погасили и стало темно. Я больше ничего не видел. Когда свет включили, то я увидел то, что кимоно было всё в порезах. Люди, крича, бежали из театра прочь.

– ...Нет.

Я ринулся бегом к телу девушки. Она ещё дышала. Я присел рядом и пытался закрывать раны, из которых лилась кровь словно японское вино – их было так много! Юно посмотрела на меня и произнесла сквозь силу:

– Томисако-сан...ты пришёл. – она положила на мою щеку ладонь. – Чертов театр...

– Ничего не говори!

– Я передам от вас Момо привет...,– угасающим голосом произнесла она.

Я промолчал. Я ничего не мог сделать. 

Девушка вдруг посмотрела куда-то вдаль. 

– Кира, «А» – это я..

– Юно!

– ..Спаси..бо что убил меня...

Это не Юно...

Ладошка упала оставив на моём лице отпечаток грима её изящной руки. Больше она не дышала. Я ещё несколько секунд смотрел на её мёртвое тело и не мог поверить в то, что её теперь тоже нет. Я не ощущал реальность. Всё рухнуло в один миг. В моей голове будто поднялся занавес – воспоминания о снах которые тревожили меня каждую ночь – хлынули огромным потоком в мое сознание: я вспомнил как во сне ударил Момо по голове ведром, помогая надеть кимоно; как я задушил Миями верёвкой, но, не рассчитав силы, я схватив нож и перерезал ей вены; вспомнил и то, как подготовил арбалет – чтобы убить Юно. Я. И только я всегда оказывался рядом с местом преступления. Они доверяли мне и поэтому, не ощущали от меня никакой угрозы. Это же мой почерк на хайку. Да? "Стой".  Я знал заранее, как и чем убили девушек. Я неосознанно возвращался на места, где убивал! В театр Кабуки. Во сне я видел всё, что сделал или сделаю. В этот миг я осознал наконец-то – убийца это Я.

Я вдруг засмеялся прикрывая рот кулаком. 

Я спокойно встал и побежал назад за кулисы. Пройдя за декорации, я увидел знакомое устройство – арбалет с грузиком с видоизмененным механизмом под пять стрел. Паника нарастала. Я выбежал из театра, не зная куда мне идти. На выходе стоял Ивасаки и хотел наверное  спросить:  почему я как угорелый куда-то бегу? Но я отбросил его, и убежал подальше от этого места. Куда мне бежать? Почему именно она? Хочется пуститься в бега и бежать между узкими переулками этого города, прорываясь сквозь все эти храмы и места, которые лично посещал Сёгун, и достопримечательности, когда-то виданые грёбанными монахами. Прочь от этого лживого театра.

Просто бежать из Камакура!

Мысли беспорядочно слонялись в моей голове пока я бежал прямиком к станции. Я не знал, что мне делать дальше. Я не мог в это поверить. Я – всех убил. Эти странные сны и подозрения на мой счёт преображают всю картину. Я чувствовал, что сейчас рухну на землю и начну задыхаться. Но, в голову вдруг пришла странная, и местами безумная идея. Наверное, вот он я – маньяк Кира. И я не заметил, как проговорил вслух.

– Я должен попасть в дом Юно.

Прогремел гром и пошёл дождь. Я надеялся на то, что капли дождя смоют мои кровавые следы с земли, и меня не найдут.

Сейто

14:00

«Вот же черт!» – эта мысль пронзила мой мозг, когда я увидел, как молодой детектив из Осака, выбегает из морга. Всё. Его поступок выбил меня из колеи. Теперь я был окончательно уверен – этот щенок и есть убийца. Допер что я хотел потребовать образец его почерка.

Выбежав из морга, я остановился на лестнице, ведущей к выходу. В груди горело, ноги налились свинцом – я давно не бегал так быстро. Пока пытался восстановить дыхание, услышал топот – ко мне несся сержант с перекошенным от ужаса лицом.

– Детектив Сейто! – его крик эхом отразился от стен.

– Не ори. Докладывай, – я все еще не мог отдышаться.

– Снова... В театре Кабуки... еще одно убийство.

Холодок пробежал по спине, когда до меня дошло: «Вот куда он направился. Ушел заканчивать свое дело». Страх, который я старался подавить, начал разрастаться внутри как опухоль.

– Кто? – мой голос охрип.

Я сглотнул вязкую слюну. Сержант молчал, опустив глаза.

– Не молчи! – мой голос сорвался почти на мольбу.

– Эта...Вы её знаете.

В груди что-то оборвалось – я понял, о ком шла речь. Ведь Кира сам произнес её имя. Проклиная тот момент, когда впустил этого «детектива» в морг, я бросился к машине. Ненависть к себе захлестывала волнами – как я мог быть таким слепым? «Зачем ему вдруг понадобилось копаться в морге? Просто хотел проверить, что у нас есть, успокоиться после убийства» – мысли жгли изнутри, пока я выжимал педаль газа до упора.

Я чуть было не влетел в машину, выскочившую на повороте.

– Идиот! Глаза разуй!

Капли дождя барабанили по лобовому стеклу, превращая мир за ним в размытое пятно. Я гнал вперед, молясь только об одном – пусть он будет там. Пусть не сбежит, не испугается. И тогда, увидев этого ублюдка, я разорву его на куски.

Подъехав к театру, я выхватил из кобуры свой New Nambu M60. Обычно мы редко используем оружие – так как берем числом. Преступники в нашем районе тоже редко ходят с пушками, разве что якудза, корейцы или рецидивисты с западными связями. Но Кира... он не вписывался ни в одну категорию. У него не было пистолета - только этот дурацкий значок и заносчивая ухмылка.

Я набрав в грудь воздуха, зашёл в здание. Все уже были здесь: судмедэксперты, младшие следаки, в общем целый батальон японской полиции. Мимо меня кто-то относил в большом пакете какой то арбалет, поклонившись мне, он положил на пол пакет с орудием. Тяжелыми шагами, я прошёлся по партеру, и поднявшись на сцену, обвёл взглядом всех присутствующих, среди которых заметил алчного глупца директора и режиссёра этого балагана – Ивасаки.

Как только подошёл к нему, я спрятал револьвер в кобуру, и злобно посмотрел в глаза паскуде.

– Нравится то, что ты устроил? Я сказал тебе закрыть этот грёбанный театр. Нет же – ты думал лишь одним местом, и хотел побольше денег с этого срубить. А погибло уже две девушки. Нет. ТРИ! Если бы ты меня послушался, никто бы больше не сдох, сволочь!

– Да как вы смеете разговаривать со мной в таком тоне. Ты хоть знаешь с кем ты разговариваешь, и кто моя семья?! – раздраженно закричал директор.

Я подошёл, ещё ближе схватив за воротник.

– Твоя семья это кучка аферистов и  мздоимцев, которые сделают всё ради денег! – брызгая слюной произнёс я. – И я уверен, как только в прессе узнают, что тебя хотят посадить – они дадут деру!

Отбросив Ивасаки, я аккуратно нагнулся над телом девушки и посмотрел на неё. Какая-то немая грусть промелькнула у меня в голове – словно я её отец, и мою дочку убили прямо на глазах. Юно действительно была мне как дочь. Я относился к ней как строгий отец, который защищает своего ребёнка, и закаляет к жестокому миру. Сердце пропустило удар. Я ощутил ее аромат, который увядает. Мне захотелось поехать домой, прижать к себе своего сына, и никогда не отпускать.

Опросив кого мог, я дождался пока увезут актрису в черном мешке – в последнюю сцену ее жизни. Безжизненным взглядом, я проводил машину скорой помощи. Черт. Черт. Черт!

 Когда я сел в машину, я отыскал в плаще пачку Лаки Стар, и сразу закурил. Ничего путного не приходило в голову. Затем, словно щелчок в голове. « Нужно начать с места, где он осел».

Я завёл машину, и поехал в гостиницу, где проживает Кира – Инамурагасаки.

Когда я приехал на место, я не церемонясь, первом же делом, вскрыл замок двери Киры и осмотрел комнату парня. Мимо. Там никого не оказалось. Может, он и вовсе уехал из города? Я подошёл к хозяину гостиницы который только вышел из своей кухни. Злость внутри меня кипела. Как и обида. Я почти накинулся на старика, закричал:

– В этот раз не отвертишься Катсу! Отвечай немедленно - где он?!

Он хлопнул по столу кулаком. Карп на его руке будто ожил, и плывет на волнах.

– Сколько раз тебе ещё сказать, что я не причастен к этому! Что тебе нужно от этого парня? – спросил якудза в недоумении.

– Потому что он и есть убийца! Я не обязан тебе всё рассказывать! Мне и так достаточно уже трупов! Даже от твоей глумливой банды и того  было меньше. 

– Хватит. Я не знаю куда ушёл этот юноша!

Я раздражено провел ладонью по лицу.

– Довольно играть со мной! Где он? – кричал я.

Я вдруг вспомнил давние времена: то время, когда мы с ним дружили не разлей вода. Якудза и детектив. Интересный тандем. Когда-то, он помогал мне ловить преступников, которые мешали бизнесу, и нарушали законы мафии. Что уж тут говорить, я ещё тогда ходил под мафией, и помогал им чем мог. Полиции было все равно – что творили якудза. Но в какой-то момент, когда речь зашла про наркотики, поддельные организации – я начал задумываться: а нужно ли мне это? Вот откуда у меня ненависть к Якудза. Но, я не был связан с преступлениями, нет, и не состоял в банде. Более того, я даже никогда не брал взятки с рук. Что не скажешь про моих коллег и других представителей власти. Я без лишних слов иногда защёлкивал наручники за спинами шестёрок Катсу-сана.

Я посмотрел на своего бывшего лучшего друга, и обратился к нему совсем по-другому, смягчив взгляд. Я заметил, как он изрядно постарел. Мори уже не тот матерый и юркий парень в стильной рубашке от дорогих брендов. 

– Рюзаки, помоги мне его найти, – спокойно попросил я.

Якудза посмотрел на меня.

– Я уже не слышал это прозвище двадцать лет. 

Он посмотрел в окно, словно искал те ушедшие годы. Прочистив горло, он произнес:

– Фудзи, я не знаю правда, где он. И я не уверен, что именно он убивает девушек в том театре. В этом убеждён и его друг Михаил Такахаси. А ты, наверняка, с ним знаком.

Я вспомнил это имя. Да, я хорошо знал этого человека. Я зажмурился в надежде на то, что имя пропадет из памяти.

– Но, – задумался он. 

– Но?

– Вчера, когда ты приходил  он был с молодой девушкой, – вспомнил вдруг старик.

– С кем? – изумился я и посмотрел на Катсу.

– С молодой девушкой. Ты что, с возрастом оглох? Похоже её звали... Атанаши Юно.

У меня отвисла челюсть и хотелось врезать ему. 

– Почему ты мне это сразу не сказал! – взревел я.

– Так ты и не спрашивал, осел.

Я вдруг понял, где искать парня. Пожав грубую руку Катсу, я покинул гостиницу зная то, что больше никогда сюда не вернусь.

– Прощай.

Я знал одно, Тётя Юно должна сейчас находиться на работе, и ничто не могло помешать парню без проблем попасть в дом девушки. Он отправился в ее дом что-то искать – улику. Либо доказательство своей причастности ко всему этому. Я мчался прямо по дороге как ошпаренный: теперь я тебя точно поймаю с поличным.

Дом с деревянной крышей и обшарпанными стенами не вписывался в общий пейзаж этого района, – где стояли одни престижные и богатые дома. Я припарковал машину и вытащил револьвер из кобуры. Когда я подошёл к входной двери, то увидел, что та не заперта. «Он здесь». Я протиснулся в дверной проём, проклиная свой живот, и на цыпочках прошёл в дом. Заглянув за угол, я услышал чей-то знакомый голос из комнаты на втором этаже.

– Я уверен, что оно здесь! Ну, где же оно!? Она говорила что-то про своего деда. Твою мать! – кричал парень сверху.

Я тихо поднялся по лестнице и зайдя в комнату, направил дуло на парня. Выстрел, – и тогда всё наконец закончится.

– Вот ты и попался, –я взвел курок.

Кира, услышав щелчок моментально обмяк. Резко побледнев он выронил какую-то книгу из рук. Парень выглядел испуганным и забитым: будто он только что ограбил булочную, и был пойман с поличным. Лицо Киры повзрослело. Передо мной стоял кто-то другой, не тот, кто был со мной в морге ранее.

Он прошёлся по мне глазами. Загнанный хищником мальчик.

– Сейто? ... Послушай, это не то, что ты думаешь.

– Руки за голову. И отойди от шкафа.

– Сейто выслушай меня! – закричал парень, сжимая кулаки.

Я боялся каждого его шага. И опасался ошибиться.

– Закрой рот! Какого чёрта ты тут забыл? Ты хочешь найти доказательство того, что убил Юно и спрятать куда подальше?! Я больше не поверю твоим сказкам. Это ты всех убил. Точка!

Он посмотрел на меня своими карими глазами, и усмехнулся.

– Ну конечно. Ты тоже. 

Кира потянулся в карман, но я быстро среагировал, остановил его, направив револьвер на его руку.

– Руки за голову! – повторил я злобно.

– Я не знаю зачем я сюда пришел. П-правда. Я уже ничего не понимаю! Эти сны. Я считал, что найду здесь ответ. Сначала, я думал, – тихо говорил парень из Осаки. – что убийца это Атанаши. В панике я побежал сюда после ее смерти – потому что она сказала – Я это А. Та, кто писала угрозы в адрес Ивасаки. Значит она что-то знала. Но что? 

Кира достал пожелтевшую газету из кармана, и дрожащими руками показал Сейто.

– Я обнаружил это здесь, – дрожа выдавил он, показывая листок. Просто взгляни.

Я подошёл к парню, и выхватил газету со статьёй 1978 года из Киото – ствол был нацелен на Киру.

– Что это за хрень?

Кира молча наблюдал за мной. Недолго думая, я развернул газету и принялся читать про себя.

«Сегодня в Киото по предварительным данным, девушка умерла от того, что кто-то из персонала не справился с декорациями и перепутав канат, уронил декоративные стрелы прямо на голову молодой девушки. Девушка скончалась позже в больнице...». Далее газета порвана и текст обрывается.

Я смял газету и кинул на пол.

– И какого лешего этот бред из прошлого имеет к этому делу? – грубо спросил я.

Кира как-то безумно улыбнулся. Он развел руками.

– Красное кимоно! – бегло ответил парень

Я не поверил Кире.

– Что ещё за бред?

– А до вас не дошло детектив? Все убитые девушки подменяли того, кто изначально играл эту роль! Именно это я и сказал в морге, – произнес парень и начал медленно приближаться ко мне. Я насторожился. И был готов ко всему. Пистолет в руке стал тяжелее.

– Ты и убиваешь. Ты прямо сейчас мне затираешь о своём мотиве? Умно! Но хватит, ублюдок. Лицом к стене!

– Здесь должно быть что-то ещё. Я это чувствую. Даже если я убийца. Есть что-то ещё!

– Я сказал ни шагу! – зарычал я и мой палец лёг на курок.

Кира вдруг побежал на меня, и споткнувшись об торчащую доску упал на пол. Я машинально нажал на курок. Выстрел. Пуля угодила почти метр от головы парня. Ещё бы чуть-чуть. Кира посмотрел в сторону на след от пули, а потом, направил свой взгляд полный страха на меня. Поднявшись, парень увидел то, что доска отвалилась, и теперь там зияла дыра, а в глубине внутри что-то лежало. Я уловил его взгляд и направился туда.

– Я же сказал. Я говорил, что тут что-то есть, – сказал облегченно Кира.

Я нагнулся и достал из дырки дневник и фотографию. Я оценивающе посмотрел на фото и узнал на нём маленькую девочку – Юно. На фото она стояла с какой-то девушкой, смущаясь камеры,  в кимоно красного цвета, которая была актрисой театра Кабуки. Я поднял с пола фрагмент из газеты, и развернув, я  увидел кое-что интересное. . Я сложил клочок бумаги в карман и вытащив наручники, я резко прижал парня к стене.

– Вы имеете право хранить молчание. Всё что вы скажите, будет использовано против вас. Дёрнешься, прострелю голову, и она разлетится как Дарума – грубо сказал я, прижав дуло в спину парня.

Кира пытался выбраться, и не давал застегнуть наручники.

– Я не знаю, что происходит. Но если это точно я – не дай мне убить остальных. Прошу тебя.

– Молчи. Ты арестован за убийство первой степени. Ты надолго теперь сядешь. Ой как надолго. 

Я вдруг вспомнил что-то и улыбнулся.

– Но, я хочу тебе сказать отдельное, как ни странно, спасибо: благодаря тебе, мой вечный день сурка наконец-то окончился. Не каждый же день ловлю серийных убийц, – победоносно произнес я.

Кира неожиданно перестал двигаться, а потом произнёс спокойным холодным голосом, от которого я застыл.

– Хватит.

После этого, парень ударяет затылком меня прямо в голову вырубая. Я падаю на пол и успеваю лишь произнести обрывки фразы, – слово, которое я ненавидел с самого детства – так как слышал из уст собственного отца, когда косячил или плохо учился в школе.

– Сучено...

Наступила темнота. Я потерял сознание. Кира в спешке скинул наручники и взяв с собой фото и дневник, покинул дом хлопнув дверью. Я так и остался лежать на полу  убитой Юно; в гости к ней я всё-таки пришел.

Кира

Я не понимал куда мне податься. Дождь барабанил по моему телу, и смывал мой грех и "кровь" с рук.  Я дошёл до станции и сел в поезд. Мне хотелось вырвать воспоминание из головы о том, что я вмазал Сейто. Но он это заслужил. 

Нужно было немедленно как-то отвлечься и всё взвесить. В панике открыв дневник девушки, я начал его читать. В вагоне как ни странно никого не было. Слова из дневника стали моими путниками.

«15 апреля 1978 год.

Дорогой дневник,

Сегодня я снова наблюдала за репетицией. Движения такие плавные и грациозные! Интересно, смогу ли я когда-нибудь так же красиво двигаться на сцене?

20 апреля

У нас сегодня был урок икебаны в школе. Учительница похвалила мою композицию! Я использовала приёмы, которые подсмотрела в театральных декорациях. Кабуки учит меня видеть красоту во всём.

2 мая

Ах, как же я устала! Весь день помогала за кулисами – гладила костюмы, расставляла реквизит. Но мне нравится быть частью этого волшебного мира. Запах грима, шелест шёлковых кимоно – это мой дом.

10 мая

Сегодня в театр приходили туристы из Америки. Они так забавно реагировали на представление! Интересно, каково это – видеть кабуки впервые? Для меня это как дышать – настолько естественно».

Тупик. Лишь детские записи и ничего подозрительного я не обнаружил. Посмотрев на фото, я узнал маленькую Юно. Но женщину я видел впервые. Наверное, её мама или тётя. Отложив всё на сиденье, я прикрыл глаза руками и слышал лишь шум рельс. Зачем я взял это с собой? Я бросил беглый взгляд на дневник. "Я что-то упускаю, да? Ответь?"

Через десять минут, я посмотрел в окно: станция Вададзука. Именно здесь жила Момо. Двери раскрылись, и я спустился из поезда, поплелся прочь куда-то подальше, будто шагал по темному тоннелю. В сердце колотилось волнение и тревога, словно предчувствие чего-то неизбежного. Я шёл, не понимая, куда вообще иду. Ноги двигались сами по себе, а мысли путались, словно рваные нити. Подняв глаза, я увидел знакомый дом, и в груди что-то дрогнуло, выдавливая слёзы из глаз. Вот куда меня привело всё это. Рано или поздно я должен был это сделать.

В доме горел свет. Надежда зажглась во мне на мгновение, но тут же погасла, как только я заметил, что в левом окошке света не было – видимо, это её комната. Я подошёл к двери и постучал, сердце бешено колотилось, словно хотело вырваться наружу. Стук прошёлся по всему дому, отзываясь в тишине, как будто мир вокруг замер, ожидая чего-то ужасного.

Через минуту мне открыла дверь женщина в тёмном халате. Она подняла на меня глаза, полные непонимания и страха:

– Что вы здесь делаете? – испуганно спросила женщина.

– Госпожа Итигава? Здравствуйте, я...

Она прервала меня, голос её звучал как удар в лицо.

– Кто вы?

Я просто молчал, чувства сжимали мою грудь. Слёзы наворачивались на глаза, и я не мог сдержать их. 

Прогремел гром.

– По-вашему, я похож на убийцу? – вдруг спросил я дрожащим голосом, будто от этого вопроса зависела моя жизнь.

Она ещё раз посмотрела на меня, всего промокшего от дождя, и в её взгляде проскользнула искра страха.

– Что вы сказали?..

– Простите меня... – я склонил голову и поклонился так низко, как только мог, чувствуя, как все силы покидают меня. Я был готов на всё, лишь бы она меня выслушала.

Она молчала, опустив голову, её тело дрожало. Женщина не понимала, что происходит, и была очень сильно напугана.

– Уходите отсюда немедленно! Иначе я вызову полицию. Прошу, уйдите.

Она закрыла дверь хлопнув ею. Рыдания за дверью ещё больше добили меня. «Браво». Развернувшись и пошатываясь, я ушёл в неизвестном направлении, чувствуя, как холод пронизывает меня до костей.

Каждый шаг был тяжёлым, как будто я поднимал груз, который не мог нести. В голове крутились мысли о Момо, о том, как её жизнь оборвалась, и о том, как я не смог её защитить. Я облокотился на стену и закрыл глаза, позволяя слезам течь по щекам. Ночь окутала город, и в этом безмолвии я ощущал только одиночество, подавленность и страх перед тем, что я не успел сказать.

Развернувшись и пошатываясь, я ушёл в неизвестном направлении.

Звук молнии разбудил меня. Похоже я нашёл старую коморку бездомного, где отрубился на час. Этот человек, который здесь раньше влачил своё жалкое существование, стал невольной жертвой Дзёхацу – и просто бесследно исчез; что я бы сейчас тоже предпочел. Я присел на песок и посмотрел на небо: видимо, солнце забыло сюда дорогу. Тёмное небо давило на моё и так безвыходное состояние. Я ощутил, что медленно стал сходить с ума. Я не понимал куда мне спрятаться. Через минуту вдалеке послышатся сирены полицейских машин. Сейто наверняка уже очнулся, и выдал на меня ориентировку подняв весь штаб. Возможно, меня уже ищут «собаки» и вот-вот я услышу торможения колес об асфальт, и быстрые шаги в мою сторону. И сполна, я ощущу холодный ствол Сейто на своей щеки. «Вот ты и попался, следователь Томисако». Занавес.

Отряхнувшись от песка, я быстрым шагом пошёл в противоположную сторону от пляжа – я понятие не имел куда иду. Каждый раз, когда я сворачивал у переулка, я ощущал на себе чей-то взгляд. Нужно немедленно оторваться от него - кто бы это не был. Я прибавил шаг и принялся петлять между улицами чтобы запутать этого человека. Но шаги были всё ближе и ближе ко мне. Пришлось втиснуться в узкий проём, и свернуть налево. Я замер и стал ждать – он остановился в растерянности. Это мой шанс! Я сорвался и побежал к какому-то старому на вид зданию – возможно давно заброшенный дом. Прилично оторвавшись от преследователя, я осмотрелся, и присел на каменные ступеньки. Дневник я положил в пакет и держал его между рук. Зачем? Я не знал.

Сидя на лестнице, я находился в прострации от всех событий, которые произошли за неделю в этом городе. Момо, Сора, Юно, – их больше нет в живых. Их убил я. Я больше не понимал, что происходит. Капли дождя ударяют меня в лоб – словно твердят мне: «Ты заслужил это». Этот город против меня. Против всего что я делаю. Это называется – приехать отдохнуть? Да я не отдыхал! Пейзаж города поменялся. Если на въезде в город, он, когда я сюда подъезжал: маняще встречал с распростёртыми объятиями, и в лицо улыбалось солнышко, на белоснежно чистом голубом небе. То сейчас, всё иначе – небо охвачено серыми тучами и в воздухе витает смерть. Всё что я делаю – это чья-то пьеса; кто-то натужно сидел в бредовом состоянии, и расписывал все эти диалоги, акты, действия. Кабуки происходит сейчас именно со мной: не хватает барабанов, музыки на заднем плане, и надоедливой игры на сямисене. Зато есть мимика и смешные невнятные разговоры с набожными рожами. И есть я – главный герой и убийца. В этой чёртовой пьесе. Инфернальной. Театр Кабуки – это и есть жизнь в Камакуре. Я растерял всякую надежду и похоже начинаю терять связь с реальностью. Если я убью себя, то всё же кончится?

Кто-то поднялся по ступенькам и капли перестали меня бить по телу. Я вдруг ощутил мягкий запах жасминового мыла.

– Вот. Простудишься ещё, – прозвучал рядом со мной девичий голос.

Она держала в руках зонтик, и прикрывала моё тело, чтобы я не промок окончательно – будто лучик света, прорвавшийся сквозь всю эту тьму, и осветив мне неприглядный путь. Я поднял голову, и увидел на вид обычную школьницу, которой было двенадцать лет: так вот кто шёл за мной.

– Ты кто? 

– Юки Итигава, – сказала она со сталью в голосе.

Руки вдруг затряслись. Ноги хотели бежать. 

– И-итигава?

Девочка кивнула головой. Её взгляд был направлен на моё лицо. 

– Я хочу помочь тебе. И да -  я знаю что ты детектив.

– Что? Откуда? – вырвалось у меня когда я попытался привстать. 

Она присела рядом словно хотела меня остановить. Покачав головой, она произнесла:

– Вот чёрт...До тебя туго доходит? Хотя Момо твердила что ты – проницательный и понимающий. Ладно. Я сестра Момо. Теперь понял?  Но сейчас это не имеет смысла. А вот что делать дальше...имеет.

Я прикрыл глаза. Всё это показалось мне очень странным: какая-то школьница, сестра Момо, хочет мне помочь, когда всё катится к чертям. Я развернул голову в сторону Юки, и натянул улыбку сквозь слёзы.

«Это такая шутка»?