Акт 1. Весна в столице - в полном цвету!
Пролог
Глухие размашистые удары накрывали пластиковую маску на «его» лице. Обуздал ли человек огонь? – Размышлял я, не отрывая взгляда от ярко разбушевавшегося пламени на обгоревшей вывески вдали от моих ног с высеченными иероглифами «Кабуки» – когда в очередной раз мой кулак накрыл искусственные глазницы.
Ханамати горит красным пламенем; отныне актёрам по нему больше не идти. На полу сцены у моих ног, лежит виновник всего этого торжества: белая маска с кроваво-красными узорами кумадори, сверкает в языках пламени. «Кто ты такой?» Пронеслось в голове. Мне хочется просто лечь, и уснуть прямо на этой сцене: «Гори всё огнём».
Устав дубасить уже давно без сознания маску, я вытащил последнюю сигарету из пачки, и прикурил от горящей рядом с собой колоны – какая ирония. Маска шевельнулась и принялась подниматься на ноги. Я проявил долю должного уважения, и ждал, пока встанет. Набрав полную грудь едкого дыма, я выдохнул в потолок этот никотиновый яд и произнёс:
– Хватит. Танцы это не твоё.
Ответа не последовало. «Он», слегка пошатнувшись на ногах и придя в себя, что-то вытащил – в его руке блеснуло лезвие ножа.
Как всё дошло до такого?..
Акт 1
«Весна в столице — в полном цвету!»
Неделю назад
Среда, 11 мая, 1983 г.
10:00
«Знаешь ли ты – почему в этом месте не цветёт красная сакура?»
«Какая ещё красная сакура?» – спросил я.
«Та, что не цветёт на гнилой земле», – ответил мне звонкий голос.
Я замолчал.
Но потом вновь произнёс вопрос, которые был обращен в пустоту – где, по-видимому, находился источник голоса.
«А она действительно настолько гнилая?»
...
«Скоро сам всё узнаешь»
Скрежет рельс прервал мой сон. Я выглянул в окно, и увидел, что поезд прибыл на станцию города в префектуре Канагава. Ещё какое-то время назад под шум рельс пригородного поезда, пейзажи за окном сменялись: индустриальные кварталы уступили место зелени и маленьким домикам. И всё это в яркий солнечный день вызывало некое облегчение и покой.
Камакура – бывшая столица. Самый старинный и исторический город со своей подлинной и богатой историей, - которую я толком и не знал. Мимолётно в школе мы проходили историю, как и подобает во всей Японии. Но меня совсем не интересовали байки города и его затхлые памятники с вековыми легендами.
Я взял свой чемодан и вышел из поезда. Работая в своём городе, я порядком заколебался от бесконечной рутины и городских давках. Помимо обычных житейских «прелестей», некоторые события меня заставили покинуть незамедлительно Осаку. Потому мой друг, посоветовал мне как раз посетить этот город, сказав при этом следующие слова: «Там чудесная погода и неповторимые памятные места. А какие там девушки! А храмы! Просто очаровательно. Тебе как раз нужно в такое место. Отдохнёшь. Искупаешься. Прочистишь мозги». И я без лишних слов незамедлительно отправился туда. Ведь я всего-навсего хотел «отдохнуть».
Первым же делом, я забежал в здешний супермаркет, и приобрел себе пачку сигарет с названием – «American Spirit». Меня всегда забавляла эта зарубежная картинка, и сам индеец, изображённый на пачке, выглядел одухотворённым, покуривая свою трубку мира; а ещё у этих сигарет отличный вкус.
Наслаждаясь погодой и ароматом здешней природы, я курил сигарету и выдыхал едкий дым в небо. Словами было сложно описать город Камакуру. Все эти древние постройки и храмы, при первом впечатлении они вызывали и пробуждали во мне давно забытое чувство, а именно тоску по Китаю. Все эти крыши домов и узкие улочки, напомнили мне о родине. Я был слишком мал, чтобы запомнить Китай. Теперь моя родина – Япония. Но где-то глубоко внутри, подсознательно, я будто узнаю все эти давно забытые просторы.
Докуривая, меня окликнула девушка, которой было на вид восемнадцать лет со светло-русыми волосами и искренней улыбкой как у ребёнка: одетая в красивое светло-жёлтое юката с причудливыми узорами в виде журавлей, и с белым поясом оби за спиной, который подчеркивал её фигуру. Идя в мою сторону, она кричала проходящим людям только одно, заученные строчки из какой-то книги:
– Весна в Столице – в полном цвету!
Весна в Столице – в полном цвету!
Идём же на представление кабуки!
Девушка так и излучала позитив и приветливый вид. Когда резким движением руки протягивала брошюры прохожим кланяясь. Похоже, она увидела во мне потенциальную жертву для рекламы, и шла ко мне окинув удивлённым взглядом.
Остановившись, она сказала полным восторга голосом:
– Весна в столице в полном цвету! У нас сегодня потрясающее представление – заходите, точно не пожалеете. Вас ждёт захватывающее шоу, которое наполнено фарсом и драмой!
Она отвесила поклон и выставила руки лодочкой на уровне талии. Я наблюдал за её представлением.
– Вы обязаны это увидеть. Ах, а ещё у нас продают сладкие дяйфуку! Они так тают во рту... как снег под солнцем!
– Спасибо. Но я, к сожалению, не любитель, – оценив ее шоу, я ответил устало.
– Что значит «не любитель»? Вы просто ещё не знаете, что любите, – изумилась девушка, даже не заметив моей грубости. – Ну вы даёте! Попробуйте, вам понравится. Это всего-то 13 тысяч иен.
Затушив сигарету и бросив ее в урну, я вопросительно посмотрел на девушку: «Мне и своей драмы хватает» – подумал я.
Я промолчал. И она, отвесив ещё один поклон протянула рекламу на бумаге с красными буквами в центре –«Кабуки».
– Приходите не пожалеете! – она сделала серьезное лицо на долю секунды.
– Обязательно, - кивнул я, убирая бумагу в карман тихо смяв.
Она взмахнула волосы рукой, и окинула меня одобрительным взглядом. Я уже собирался уходить своей дорогой, но тут девушка заговорила.
– Кажется вы тут впервые у нас. Ведь так? – улыбаясь спросила она, растянув последние слоги губами.
– Это так заметно?
Она протянула рекламу в руки какой-то ученицы с прямыми волосами.
– Туристов видно невооружённым глазом! – сказала она, улыбнувшись девочке.
– Да. Я здесь первый раз. Отец бывал в молодости по работе. Ну и некоторые мои знакомые, – разоткровенничался вдруг я.
Она одобрительно кивнула.
Так я и встретил ее. Будто я чем-то привлек такую девушку. А она меня. Я обвёл её взглядом: светлые волосы мне напоминали отдалённо какой-то фрукт. Но какой? Я, не понимая почему, захотел узнать ее имя. Солнце приятно грело мне шею. Я ощутил, как пот течет по моему лбу, и где-то вдалеке, я уловил громкий плачь цикад.
Девушка вопросительно посмотрела на меня и вдруг произнесла, прочитав мом мысли:
– Ой! Я ведь даже и не представилась. Дурёха. Моё имя Итигава Момо, – сказала она весёлым голосом. – Как вы уже поняли - я работаю в театре Кабуки. Кем спросите вы? Ух, всё понемногу: гримёр, аниматор, занимаюсь рекламой, раздавая брошюры.
Я удивился что такая хрупкая девушка столько на себя взвалила.
Она робко улыбнулась, смотря на меня.
– А вас как зовут? – спросила Момо, теребя свою одежду.
– Томисако Кира. Но для друзей я просто Кира, – ответил я, коротко поклонившись.
Она вновь отвесила поклон в знак нашего знакомства.
– Приятно с вами познакомиться. Пожалуйста, приходите к нам в театр. Вам непременно понравится наше представление.
– Может и приду. Но есть одна загвоздка...
– Какая? – спросила она, убирая листовки в сумку уставившись на меня настороженно.
– Я плохо знаю этот город. И если примусь искать театр, точно потеряюсь.
– Вот как? Очень даже жаль. — её голос показался мне несколько расстроенным.
Я отвлеченно глянул на небо, она сделала тоже самое прикрыв лоб ладонью. Но тут, опустив глаза, она слегка подняла плечи и развернулась в сторону храмов; явно хотела отойти и заниматься своей работой, потеряв ко мне интерес, и забыть, как дурной сон. Но повернулась лицом ухватив одной рукой себя за другую.
– Слушайте! А может вы не против, если я вам помогу? Мы можем сейчас пройтись по городу, и я вам всё покажу. Я люблю помогать.
Она улыбнулась словно ребёнок, и поправила локон волос с лица.
"Такие явно становятся моментально жертвами всякого разного сброда – маньяков. Но небольшая экскурсия по окрестностям мне не помешает" – пронеслось у меня в голове.
Не мешкая я ответил:
– Я не против. И буду рад вашей помощи.
– Тогда, я вам выделю час, – она глянула на часики с Хэллоу-Китти на запястье. – Как раз у меня перерыв. Ну что, идём?
– А?! Уже? —растерянно произнес я.
Она надула щеки и сверкая глазами ответила.
– Нет, через год. Ха-ха. Ну, вы идете?
Звук цикад заглушил мой ответ – она улыбнулась.
Девушка неторопливо шла по улице, увлеченно рассказывая всякие древние легенды про этот город. В каждом невообразимой улыбке, в ней сразу узнавался лучезарный дух человека, который, несмотря ни на что, поможет даже ближнему. О себе она мало что говорила. Потому, я просто шёл почти рядом, и наслаждался её рассказом, который из её уст, звучал куда интереснее – нежели когда-то в школе.
Она остановилась и указала рукой на какой-то мне незнакомый храм. Смочив губы, она произнесла голосом полным энтузиазма, будто давно работает экскурсоводом:
– А вот один из старинных храмов этого города – Храм «Сугимото-дэра»! Он считается самым первым храмом. Понимаете, монахи стали строить храмы, и распространять по всему городу свою веру и догмы, вгонять людей в новые рамки.
– Охмурили значит бонзы? – пошутил я. – Вы, я вижу, хорошо осведомлены в этой сфере?
Она мелодично рассмеялась:
– Нет-нет, что вы! Просто, когда нравится место, где тебе хорошо живётся, то начинаешь интересоваться историей, – ответила она улыбаясь.
– Боюсь, мне вас не понять, — вздохнул я.
– В плане? Вы не любите свой родной город? – девушка обернулась, в ее взгляде мелькнуло удивление.
– А.. не знаю даже, что и ответить вам. С ним у меня связано достаточно плохих воспоминаний, которые я предпочел бы не вспоминать, – с грустью в голосе ответил я.
– Ой...я, наверное, не стоило об этом...Простите!
Она поклонилась. Это избитая привычка в нашей стране, которая меня ещё со школы раздражает. В её глазах читалась вина за то, что спросила. Момо посмотрела на меня с лёгкой улыбкой на лице – как ребёнок, который хочет понять "Ты злишься на меня?". Потом оглянулась, и заметив автомат с напитками просияла:
– Хотите я угощу вас колой, чтобы загладить свою вину, а?
Я растерялся и посмотрел в сторону автомата с газировкой.
–Итигава-сан, всё нормально. Но от напитка я не откажусь.
Она подошла к автомату и вставила в него купюру. Нажав пару кнопок из автомата с напитками, упали в отсек две алюминиевые банки, откуда их ловким движением забрала девушка. Она вернулась ко мне протянув немного холодную банку с запотевшими краями: на её руках ещё оставалась влага с банки.
– Вот! – она открыла свою банку сделав небольшой глоток.
– Спасибо.
Открыв банку, я сделал большой глоток залпом. Девушка странно на меня посмотрела и осторожно произнесла:
– Не пейте так быстро! А то ещё горло застудите.
– Не переживайте, – улыбнулся я, и отпил медленно напиток.
Пока мы шли по дорожке, я краем глаза замечал пейзаж города, который мне казался спокойным. Солнце согревало своими лучами моё лицо, и вокруг пахло зеленью и свежестью. Куда не глянь крутом деревья, растения, и лес, бамбуковый. Одним словом – природа. Я ощущал, как мои легкие наполнялись чистым воздухом. По-настоящему свежо...
Мы прогулялись ещё по двум старинным храмам, и где-то между ними наткнулись на пруд, где Момо остановилась и произнесла:
- Посмотрите на этот пруд! Видите эти белые цветы? Они расцветают всего пару недель в году. Словно маленькое чудо! - ее глаза блестели как у ребенка, который нашел клад.
Я умиротворенно улыбнулся ей в ответ.
Спустя время мы вернулись к тому же магазину откуда и начали. Девушка стряхнула со своих волос лепесток с дерева и повернулась ко мне.
– Экскурсия окончена, – сказала она. – С вас миллион иен, господин.
Момо протянула руку якобы получить свои заслуженные деньги, и пыталась сделать серьёзное лицо, подавляя улыбку.
– Я отдам, как только смогу, – сказал я улыбаясь.
– Я запомню, Томисако-сан – прыснула она.
– Знаете, спасибо за эту замечательную прогулку. Я узнал много чего про ваш город.
– Ооо! поверьте, это ещё не всё. Пускай город и маленький, но тут чего только не увидишь и за час не обходишь. Вам правда понравилось? – смущённо спросила она.
Я задумался:
– Да.
Ветер заглушил гул зевак и туристов.
– А вы у нас здесь надолго? – неожиданно спросила она.
Я вытащил из пачки сигарету и закурил.
– Как получится. А что? – мой вопрос предательски вылетел сам.
Она посмотрела на меня.
– Просто интересуюсь, Томисако-сан...Ам, вы точно придёте в театр? – сменив тему бросила вопрос она.
– А вы будете там? – я опустил взгляд.
– Ну конечно! На мне там почти всё. Грим, одежда, мелочи, – она принялась загибать пальцы. - Ну и буду временно подменять одну из актрис. Вы, наверное, сейчас хотите спросить: а почему это какая-то молодая и неопытная гримёрша, подменяет актрису в театре?
– Ну и почему же? – безучастно спросил я.
– Как мне сказали: у тебя подходящий рост!
– Вот как? Ну что ж, желаю вам удачно выступить, – сказал я с некой радостью в голосе.
– И вам! – она весело помахала мне вслед рукой.
На этой ноте мы закончили нашу прогулку. Сев в поезд, я поехал на станцию Инамурагасаки, где находилась гостиница, которую мне посоветовала Момо. На удивление, мне повезло – она находилась рядом с пляжем, и я в любое свободное время, а его у меня было достаточно – мог пройтись и искупаться.
Как только я зашёл в здание, с порога меня приветливо встречал на вид добродушный старик в чёрном кимоно (Дзинбей) с белым поясом за его кривой спиной. Поклонившись, он указал мне куда поставить чемодан. Я повиновался, и поставив чемодан, подошёл к стойке - куда он, хромая на левую ногу, присел, и внимательно посмотрел на меня. Я бы даже сказал – оценивающе.
– Добро пожаловать, господин. Моё имя Катсу Мори. Я владелец этого места. Вы к нам надолго? – произнёс он сухим голосом.
– Здравствуйте. Томисако Кира. Да, я хотел бы снять у вас комнату приблизительно на две недели.
– Очень хороший выбор для спокойного отдыха. Особенно с видом на океан. Могу я узнать, кто охотно посоветовал вам это место?
"С чего такое любопытство?" Не стал я спрашивать, а лишь сказал то, что пришло сразу в голову.
– Знакомый, – коротко ответил я.
– Да? Замечательно. Вот, прошу, ваш ключ. Хорошего вам отдыха.
Старик поклонился мне и подал ключ с красной ниткой на конце.
– Спасибо.
– Всех благ, – пожелал он вежливо.
Решив вопрос с местом жительства, и оставив чемодан в номере, я отправился на пляж. Здесь оказалось не так много людей, что очень меня порадовало: бескрайний океан, сверкающий на солнце, скользящие вдали сёрферы, и небольшой остров на горизонте, за которым ничего больше нет. Передать запах океана, конечно, было нельзя, но, этого было достаточно чтобы ощутить некое подобие одурманивающего покоя. Идя по набережной, мне вдруг захотелось просто стоять на пляже, смотреть, как накатывают волны, и понимать, что это последний рубеж - там дальше нет земли на тысячу километров вперёд. Я скинул с себя рубашку, и прилег на песок; он отдавал приятным тёплым щекотанием. Зажмурившись, я прислушался к еле заметному стрекотанию цикад, и расслабился. На берегу носился Йорк, который подбегая к воде, обиженно отпрыгивал в сторону и щёлкал зубами – когда накатывала волна.
Я совсем забыл о брошюре у меня в кармане брюк. Достав брошюру, я первым делом отряхнул ее от песка и развернул. Прикрыв один глаз от лучей солнца, я прочитал вслух:
– «Театр Кабуки. В пятницу в 14:00 часа». Есть ли смысл вообще идти?
Смяв брошюру, я прикрыл глаза рукой, и задремал среди песков и шума океана. Я наслаждался тишиной и покоем, лёжа на песке. Вся эта райская атмосфера города и его природа с зелёными лесами - действительно меня усыпляли. Я задремал. Но сна, как ни странно, я не видел. До меня доносились лишь успокаивающие звуки океана и обрывки чьих-то разговоров рядом со мной: видимо рядом подсели люди и обсуждали прилив.
Но вдруг, вокруг все стало тихо. И я услышал бархатный голос – это была девушка. Она что-то шептала мне очень тихо на ухо, или, я всё это слышал у себя прямо в голове. Был ещё какой-то до боли знакомый звук, она чем-то гремела в руках «колокольчики?» — пронеслась в моей голове мысль...
Я открыл глаза и устремил свой взгляд на небо – закат. Неужели я так долго спал? Время молниеносно пронеслось, и небо окрасилось в красно-жёлтый цвет и солнце постепенно ушло за горизонт. На небе остался только маленький уходящий круг. Да, это был самый красивый закат в моей жизни. Я встретил его с улыбкой на лице, и встав, побрёл в гостиницу. Мой первый день в этом городе пролетел очень быстро. Поднявшись наверх по лестнице, я прошёл в гостиницу. Низко поклонился хозяину заведения, старику, с добрыми глазами, и с грубыми руками: похоже в прошлом, он рыбак – отметил я для себя. Мори-сан лишь в ответ улыбнулся мне, и принялся дальше читать свою газету.
Как только я зашёл в свою комнату, я закрыл за собой дверь и осмотрел своё новое временное место пребывания. Комната была стандартной и небольшой, и на удивление – просторной: маленький шкафчик под футон который не шибко выделяется на фоне всего номера, и тумбочка белого цвета для личных вещей. Неплохо. Но мне этого было достаточно. Окна выходили прямо на пляж, где можно было видеть океан. Я распаковал свой чемодан со всем необходимым. Вытащив что-то маленькое в виде бейджика, я, недолго думая сунул его в карман.
Свой вечер я провёл в компании книги и баночки пива. Когда уже на часах было почти за полночь, я расстелил футон на полу, и сняв одежду прилег на него.
Вытащив очередную сигарету, я закурил.
Свет я уже давно потушил, и в темноте был лишь виден красный огонёк от фильтра сигареты. Я затянулся сигаретой и выдохнул дым в потолок. Перед сном меня посетила странная мысль, которая удивила меня: интересно, я ещё увижу Момо?
Думая об этом – я уснул.
Четверг
9:30
Молча лежа на татами, я вдыхал ощутимый вкус яда, который постепенно вот уже семь лет убивает меня; пепельницы я не сумел отыскать. Пришлось соорудить собственноручно подобие из стаканчика. Докурив сигарету, я умылся. И надев на себя штаны и белую рубашку с короткими рукавами, я спешно покинул гостиницу.
Погода дала о себе сразу же знать – жара. Я шёл по улице и всё пытался скрыться от этого палящего солнца в подходящих теневых местах.
– Тц, В стране и так куча людей. Жги – их, – устало пробормотал я, закрываясь рукой от лучей солнца.
Солнце душило меня своим теплом. Я попытался закрыть лицо - но всё тщетно. Немного пройдя вправо, я прошёл по улочке между домов, и заметил интересную картину, где нигде не встретишь: люди с довольным лицом никуда не торопятся, их походка спокойная, и по ней не скажешь, что человек куда-то спешит или опаздывает; как это видно в душном Токио. Вот какой-то дед не спеша, открывает ставни маленькой кафешки на первом этаже дома; слева прокат досок, где висит табличка «парковка только для гавайцев» и гавайский венок. Забавно.
Преодолев узкие улицы, я спустился вниз и пришёл на станцию, где стоял зелено-жёлтый поезд – эноден. Там сидел мужчина, который почитывал газету, и всё это время возмущался прочитанными новостям. Он, заметив меня, приветливо улыбнулся:
– День добрый, – произнёс он сухо, – У вас не будет закурить?
– Конечно. – любезно ответил я, и вытащил пачку сигарет протягивая ему.
Он взял сигарету и вопросительно глянул на пачку.
– Спирит? Мало нынче кто их курит, сынок.
Я усмехнулся и кивнул.
– Знаю.
Старик затянулся и вдруг спросил:
– Это, не слыхал про тот странный театр?
– Слышал. Если вы про Кабуки говорите, – я вежливо улыбнулся.
Он отряхнул пепел с пальцев.
– Говорят злачное место. И директор тот ещё проходимец. Мы с семьей в Кабуки были только в Киото в семьдесят восьмом или пятом, уж не вспомню. Но меня тогда сильно потрясли их наряды и несвязная речь. А то событие...оставило пятно на всем этом, – пребывая в своих воспоминаниях, проговорил он. – Мрачное место, скажу я тебе паренек.
Я поклонился ему пропустив мимо ушей его рассказ, и отошёл от станции тоже закурив. Не надо мне мрачных историй. Ещё чего. Ведь я приехал отдохнуть. Именно так я и хотел проводить время, – просто гулять в тишине. Когда я последний раз отдыхал то? Я точно и не мог уже припомнить. Постоянно работал в Осаке и бросался из крайности в крайность. Даже родители уговаривали меня не вкладывать все свои силы и нервы в эту работу. Но, я-то понимал, чем мне аукнется такая работа, и как я могу в конечном итоге закончить. Моя мама Бингвен, она сразу была против того, чтобы я работал следователем. Она боялась за мою и без того бестолковую жизнь, и всеми силами старалась помешать мне поступить на юридический. Но, я убедил её в том, что буду осторожен, и ни на секунду не дам ей переживать и волноваться за моё здоровье. Но она продолжала это делать, как и подобает мамам. Интересно, она и сейчас волнуется за меня?..
Закончив думать, я затушил сигарету, и прикрыл глаза на какое-то время.
Надо идти.
Уже как пять минут я наблюдал облокотившись на столб, как медленно едет эноден по рельсам на фоне открывающегося пейзажа - океана. Мимо проходили местные жители в ярких рубашках, и что-то весело обсуждали. Эти старички говорили о своём - житейском. Я затушил сигарету и медленно пошел по тропе куда глаза глядят. Цикады вновь трещали что-то своё, греясь на солнце. Где-то пахло данго и такояки. Второй день в этом городе, действительно действовал на меня как одурманивающее - словно водка. Которой меня угощал мой русский друг не так давно. "Не забывай закусывать огурцом и салом, приятель!" - кричал он заходясь в хохоте. Жидкий прозрачный огонь.
Приятные воспоминания, вдруг сменились: я невольно вспомнил что-то из своего прошлого, и морщив лицо, я отогнал эти воспоминания - прочь.
А затем, я почему-то ощутил дежавю. И голова немного начала болеть. Я услышал странный шум внутри: как помехи телевизора. И мне показалось, что кто-то сказал: "Бесполезно вытеснять".
Может это были просто мои мысли. " Кажется кто-то не выспался" - подумал я смеясь.
Небольшая тучка, на секунду затмила солнце.
14:00
Ногами я дошёл до «Журавлиного холма» и очутился на улице Комати-дори. Там я посетил храм «Цуругаока Хатимангу» - в этом месте находился необычный пруд, который сто процентов занимал какую-то значимую роль. Помимо меня, ни черта не смыслящего в истории Камакуры, в этом месте находились туристические группы вместе с гидом в роли экскурсовода. Из его рассказов, которые он пытался донести до толпы, я узнал: о трагической части комплекса этого места. Именно здесь, где стоит основное здание храмового комплекса – главный зал Хонгу, находится Майден. Как я смог расслышать из рассказов гида – это старая сцена. На которой когда то, исполнялись традиционные ритуальные танцы.
Какие-то туристы огромным скопом хлопая глазами, стояли, и смотрели на восседающего бронзового одиннадцатиметрового Будду. Некоторые фотографировали этого гиганта, а другие подходили, и складывая руки в молитве – кланялись. Когда я весь погрузился в раздумье перед статуей смотря прямо в его глаза, я услышал уже знакомый возглас:
– Весна в Столице — в полном цвету!
Я обернулся. Момо. Она будто зависла в одной роли - вручала каждому прохожему листовку, мило провожая улыбкой. Находились люди, которые брав брошюру из рук девушки, спрашивали о местонахождение этого места. Момо с охотой отвечала им и показывала – где какая достопримечательность, тыкая в карту. Создавалось впечатление, что она знала этот город как свои пять пальцев.
Я закурил, окинув девушку взглядом. Заметив меня всё также улыбаясь – она подошла ближе.
– Вы знали, что первая статуя была построена из дерева, ну и очень давно, бум! и вот уэе уничтожена от шторма. А потом, было решено отлить из бронзы нового Будду! И благодаря тем литейщиком, люди могут наблюдать спустя столько лет этого гиганта – находясь в своём мире спросила она восторженно.
– Нет, не знал, – выдохнув дым из ноздрей, ответил я.
Девушка посмотрела на меня.
– Кстати... Я тут заметила, что вы столько курите. Это же так вредно! – поморщившись она отстранила лицо.
– Да, сам знаю, – улыбнулся я, зажимая сигарету губами ощущая вкус бумаги. – Вы что, волнуетесь за меня?
У Момо проявился румянец на щеках.
–А? ..Вовсе нет! Я просто всегда такая: о каждом волнуюсь и советую думать о здоровье. А вы что подумали? – она всё также была смущена.
– Забейте, - ответил я.
Неловкая тишина сводила меня с ума. Но девушка качаясь на носочках была в хорошем настроении.
– Ну что, идём?
Она будто и не услышала мой ответ.
– Куда? – спросил растерянно я.
– Как куда? Буду вам дальше показывать мой город!
Я лишь молча кивнул и пошёл за ней.
На этот раз мы прошлись по многим историческим местам этого города: выпив зелёного чаю в бамбуковой роще Хокуку-дзи; насладились видами на красивые цветники в Анкурон-дзи. И отправились на Эносиму, где меня ждал вид на Фудзи с маяка, про который мне Момо рассказала с восторгом, идя по лестнице:
«Представляете, этот маяк изначально был парашютной вышкой!
Его привезли из Осаки в 1951-м и переоборудовали. Удивительно, а?»
После маяка мне порядком наскучили достопримечательности, и мы решили просто погулять. Отыскав неплохое заведение с караоке, я заплатил за комнату, где мы остановились передохнуть и попеть. Девушка присела на диванчик и принялась искать музыку.
Я смотрел, как она листает потрепанный каталог песен. Как её пальцы скользят по выцветшим названиям, ногти без лака – только аккуратные полукружия. В баре пахнет сигаретами «Seven Stars» и рисовым пивом. Где-то в углу мигает автомат Coca-Cola красными огнями.
– А вы вообще любите петь? – спросила она вдруг, перебирая музыку своими тонкими пальчиками.
Она поднимает глаза, и я тону. В них столько надежды, столько жажды жизни, что перехватывает дыхание. Она похожа на вытянутую струну – того и гляди зазвенит от напряжения.
– В университете, – начал я, потягивая пиво. – мы иногда ходили с друзьями в подобные места. Они обычно засиживались в пачинко, ну и собственно, просаживали все свои кровные деньги, которые зарабатывали на подработках. А я в свою очередь, сидел с однокурсницами в караоке, и просто слушал как они поют и что-то обсуждают.
– Так значит, вам больше нравилось проводить время с девушками? – с хитрым прищуром спросила она, взяв диск в руки и нахмурившись, вернула его назад.
– Что? А, наверное. Мне почему-то всегда было интересно с девушками. Пока парни клеили их, и ходили с ними на свидание, я в свою очередь просто с ними разговаривал. Иногда, даже помогал в личных проблемах. Я иначе на них смотрел, до определенного момента, – сказал я, и вспомнил что-то давно забытое.
Она подняла голову заметив моё печальное лицо.
"Только не жалей меня"
– Встречались с кем-то, да? – спросила она, смягчив голос.
– Да – соврал я.
Я бросив взгляд на пепельницу с листьями сакуры. От выжженных мест по краям, мне показалось что листья тлели. Из динамика JVC льется «Plastic Love». На экране Sony мелькают строчки. Момо наконец-то отыскала музыку и включила её в очередь.
– Какая интересная у вас жизнь. У меня не настолько всё насыщенно. Но всё же – я счастлива. Отлично. Всё готово! Хотите быть первым? – она протянула мне микрофон улыбаясь.
Я посмотрел на неё.
– Давайте вы первая. Мне больше хочется послушать как вы поёте, – вежливо сказал я улыбнувшись.
– Ну ладно. Только если я начну фальшивить, вы не смейтесь, хорошо?
– Постараюсь.
Момо смущённо улыбнулась, и принялась петь какую-то песню про любовь. Я не обращал внимание на слова этой композиции. Мне просто почему-то нравилось слушать девушку. Она неплохо пела своим звонким голосом, хоть и иногда фальшивила. Действительно, если бы нас кто-то увидел – подумали, что я сижу в караоке со школьницей средних классов.
Когда она закончила петь, слегка задыхаясь от смеха, присела на диванчик и отпила сока. Я похлопал.
— Наверное, слишком много драмы, да? Простите, я просто люблю такие песни.
— Нет, — ответил я. — Вы были... настоящей.
– Да? Ну, тогда теперь вы! Давайте не стесняйтесь.
Она осторожна подтолкнула меня.
– Да не стесняюсь я! Просто, наверное, не умею петь.
– Ой, так говорит каждый. Вперед! Я почему-то уверена, что у вас получится, – сказала она и облокотилась на спинку дивана потягивая персиковый сок из трубочки.
Я, почесав затылок, взял микрофон, и принялся петь песню тоже про любовь и расставание. "У них что кроме композиций про любовь - ничего нет?"
Закончив это адское дело, я плюхнулся на диван обратно, где мне хлопала девушка. Протерев лоб салфеткой от пота, я запыхавшимся голосом произнёс:
– Это было тупо, - устало сказал я.
– Да ладно вам. У вас неплохо вышло. Я же говорила! – хлопая, прокричала она.
– Не. Это точно не моё. Но я рад что вам понравилось Итигава-сан, – сказал я, кладя микрофон на стол.
– Бросьте вы! Не будьте букой. Всё нормально, – она искренне улыбнулась.
– Ну, может вы и правы.
Момо вдруг села напротив меня на свои коленки.
– Я же правду говорю, честно-честно! Кстати, а вы так и не сказали кем работаете.
"А надо было?" – подумал я.
– А можно моя профессия останется в секрете? – предложил я, не имея желания рассказывать это.
Момо даже не обиделась, а наоборот понимающе улыбнулась.
– Хорошо. Но она вам приносит радость? - вдруг спросила она.
Я задумался:
– Знаете, иногда события или сама работа, или поступки некоторых людей – не приносят никакой радости. А иногда, - я попытался улыбнуться, - Мне страшно.
Она смотрела на меня молча и так искренне; словно ощущала мои эмоции. Из других комнат были слышны завывания или подпевание под знаменитые хиты: кто-то пел красиво знаменитую песню Мики Матсубара, а кто-то, совсем не умел, и противно вытягивал натужно ноты известной композиции Кобаяси Сачико, криво крича в микрофон иностранное «Kiss»; интересно, а люди ходят в караоке когда им грустно или страшно? Прикрыв глаза, я вдруг ощутил тепло и запах солнца. Я не вышел на улицу, нет. Просто она меня обняла. Незнакомого парня.
Момо опять берет микрофон, и я замечаю, как дрожат её пальцы. Она храбрится, но ей почему-то страшно.
– Слушайте, а может вместе споём? – от нее пахло жасмином – дешевые духи из универмага, но на ней они звучат как дорогой французский парфюм.
Я кивнул.
Наши голоса сплелись. Она поёт чисто, но иногда срывается на шёпот особенно на высоких нотах. В такие моменты прикрывает глаза и покачивается в такт музыки. Я вижу, как пульсирует жилка на её шее, как приоткрываются слегка пухлые губы, как пальцы отбивают ритм на столе.
Мы утонули в музыке на некоторое время.
– Знаете, что я люблю в караоке больше всего? – говорит она после песни. – Здесь можно быть собой. Настоящей. Когда поёшь, невозможно притворяться.
– А вы часто притворяетесь, – вопрос вырывается сам собой.
Момо посмотрела в окно. За стеклом проезжает редкий в Камакуре Мерседес, его фары на миг освещают её лицо.
– Каждый день. – она вертит в руках трубочку от сока. – В магазине, хах, на работе. В поезде. Везде. Все говорят, что я улыбаюсь...но это привычка.
– Мне это знакомо, – задумчиво произнес я.
Она посмотрела на меня положив трубочку на стол.
- Вы ведь совсем один, правда? – произнесла вдруг она, смотря мне в глаза.
- А вы?
- Я? – засмеялась она. – Ой, я всегда с кем-то, но все равно, наверное, одна.
Прикрыв глаза, она улыбнулась.
– Хотите ещё одну песню, – она протягивает мне каталог. – Или...
– Или?
– Погуляем по берегу? Я знаю место, где почти не бывает людей, –предложила она мягким голосом.
Её глаза в неоновом свете кажутся золотыми. В них плещется что-то опасное и манящее одновременно. Как море и шторм.
Нужно выбрать песню. Остаться в безопасном свете караоке бара. Но...
– Берег, – говорю я, и это слово меняет всё.
Момо улыбается и достаёт из сумочки потрёпанный кошелек. Пока она расплачивается, я замечаю, как старательно она пересчитывает мелочь. Каждую монетку. Будто это последние деньги. Я качаю головой и достаю из кармана купюру и кладу рядом с её деньгами.
– Я угощаю.
Она удивлённо посмотрела на меня и положив свои обратно, поклонилась.
Оставшейся день мы гуляли по городу и ели мороженное в блинчике - как дети. Я на секунду вернулся в свои школьные годы в Осаке, когда мы с друзьями ели такояки, и собирались в каком-то старом помещение каждый день. Мои друзья на тот момент увлекались роботами, и байками про покорение космоса на космическом шаттле. Пока они весь день читали какие-то журналы про космическую эру и ели сладости, приготовленные моей мамой: я читал книги «Эдогавы Рампо». Сейчас всё почти так же. Только нет книг и моих друзей.
Где-то вдалеке играет новый хит Yellow Magic Orchestra. Момо что-то напевает себе под нос, и я узнаю мотив той песни, которую пели в караоке.
Момо остановилась возле лестницы, которая ведёт к пляжу, и села на ступеньки. Сняв тапочки гэта и белые носочки – она с облегчением выдохнула:
– Наконец-то. Это просто невыносимо так каждый день в них ходить, и предлагать всем эти ненужные листовки. Почему я этим должна заниматься, а не Юно? Ну или на худой конец - Сакура? – причитала она, массируя ноги, - знаете, одна вот прям похожа на ликорисы.
- Ликорисы? Вы ассоциируете людей со цветами?
Она хитро прищурила яркие глаза.
- Да. Ещё со школы балуюсь этим. Люди, которые мне нравятся или наоборот, у меня превращаются в цветы! Вы вот - бамбук. Кира-сан.
Я засмеялся в кулак чувствуя запах бриза.
– Хотите открою секрет? - предложила она.
– Жгите, – произнес я с легкой улыбкой на лице.
– Я люблю этот город всем сердцем.
Она сложила геты в пакет. Потом, набрав воздуха в грудь, произнесла:
– И, наверное, душой. Вдыхая этот аромат свежести и океана, – я невольно попадаю в какой-то иной мир. Закрыв глаза, я словно засыпаю. Здесь так тихо... В Токио наверняка шумно и тяжело дышать. Не ощущаешь такой аромат как здесь. Некоторые мои друзья стремятся покинуть этот город, и проживать в более современных городах. Лишь я одна хочу здесь остаться, – она обвела город рукой, и опустила грациозно руку.
Я внимательно слушал девушку и боялся проронить хоть слово, и нарушить этот момент. Она указала пальчиком в сторону набережной и бодро продолжила:
– Вот здесь начинается набережная, где высажены пальмы и два моста ведут тебя к Эносиме – последнему клочку земли на тысячи километров. И когда видишь, как река Катасэ на этом месте резко уходит в океан, – это тоже пробуждает странное и будоражащее состояние. Сама я не здесь родилась. Мы приехали с Нагоя. Знаете, что я ощутила, когда впервые приехала сюда?
– Расскажите, – сказал я тихо боясь нарушить магию «Момо».
–То, что я тут ощутила – это было счастье и радость, – ответила она улыбаясь по-детски. – Я чувствую себя счастливой.
– Итигава-сан...
– Можно просто Момо, Кира.
Она подняла на меня свои глаза, и некий невидимый барьер между нами пропал. Маски вдруг были сняты.
– Если ты устала, хочешь просто спокойно посидеть на песке, и встретить закат? –предложил я.
– Это типа свидание? – улыбнувшись, она посмотрела мне в глаза и облизнув губы произнесла. – Я не против.
Не знаю почему, но мне захотелось ответить, что это свидание. Наверное, местная атмосфера и романтика города, так повлияла на меня. И в особенности её взгляд – на меня никогда так не смотрела девушка: очаровательные карие глаза будто светились, детская наивная улыбка, и нежный румянец на щеках, он выдавал её эмоции. Желание.
– Как пожелаешь.
Она облокотилась на перила и оценивающе посмотрела на меня.
– В тебе что-то есть, Кира. Знаешь, у тебя глаза как тёмный бамбук. Глубокие и сильные, – ответила она томным голосом.
– Они видят то, чего не видят другие. – произнёс я тихим голосом, и мои слова заглушил шум волны.
– Ты что... видишь призраков? – удивлённо спросила девушка смеясь.
– Нет. Лишь души людей– рассмеялся я.
– Хорошо. Идём.
Неожиданно, она взяла меня за руку, и мы спустились на пляж. Идя по песку, я снял шлепки, и ощущал под ногами песок. Мы присели на него и спокойно смотрели на небо; провожая уходящее солнце и этот день за горизонт. Всё это время она улыбалась, не проронив ни слова. Возможно, хотела лишь посидеть в тишине, как и я. Я был крайне удивлён, что за каких-то два дня, девушка проявила ко мне доверие, и так спокойно сейчас сидит рядом, и смотрит на вечерний небосвод.
– Кира? – сменившись в лице произнесла она.
– Да?
– Ты знаешь... Я.. кое-что узнала. И это меня очень пугает и злит, – неуверенно сказала она, смотря на небо.
– Эй, ты чего вдруг? Тебя что-то беспокоит? Расскажи мне.
Она повернулась ко мне лицом. Её глаза будто искали во мне поддержки.
– Знаешь, я иногда чувствую себя словно в спектакле. Где мою судьбу, – она вдруг замолчала, прикусив губу. – уже написали за меня.
Я внимательно посмотрел на девушку.
- Момо?..
– Чудесный вид, да? – спросила она, резко сменив тему.
Видимо, она не хотела больше говорить на эту тему. Но внутри, какая-то тревога медленно росла. И я посмотрел на её волосы.
Такая нежная словно, да, я вспомнил какой фрукт – персик.
Я прикрыл глаза. Внезапный звук колокольчиков унёс меня прочь от странных мыслей.
Наступил вечер. Я и не заметил, как Момо уснула у меня на плече. Я разбудил её, и она вся красная как рак – резко встала, и принялась извиняться за такое поведение. Я лишь посмеялся и ответил:
– Всё нормально.
Она держала меня за руку, и явно не хотела отпускать. Наверное, она что-то ждала от меня.
– Я рада.
Я промолчал, и впервые увидел, как она грустно улыбнулась.
После этого я проводил её до станции, и она на прощание обняла меня. Я ощутил странное чувство: словно это наша последняя встреча. Капли упали на мое плечо. Дождь? Она медленно отпустила меня и вошла в поезд.
Пока.
Всю дорогу до гостиницы, я думал о ней и нашей прогулки сегодня. Ночь казалась мне ещё спокойнее чем день. Смена сторон сил - тьма затмила свет. Я остановился и посмотрел на небо. Звезды светились словно маяк для заблудшего путника. Было так хорошо.
Но что-то за пределами сознания, мне шептало: "Всё очень странно"
Я пришел обратно в гостиницу, и замертво свалился на футон. Закрыв глаза я провалился в сон.
...
«Я стою до боли в знакомом помещение, и наблюдаю за тем, как кто-то помогает какой-то девушке надеть кимоно. Ведь сама она была не в состоянии справиться — это видно невооружённым глазом: минуту назад, озираясь, искала глазами помощь. Ей помогли надеть одеяние, и принялись обвязывать вокруг её талии пояс оби. Когда она отворачивается, и помощница уходит - я хватаю что-то в руку, и заношу над головой, ударяя девушку в кимоно. Брызги крови окропляют стены: одного удара было достаточно. Темнота. Нужно спешить...
Пятница
Проснулся я рано. Мне было ужасно жарко и хотелось пить. Взяв графин со стола, я налил себе прохладной воды, и отпил. Спать мне больше не хотелось. Я вспомнил вчерашний вечер на пляже с Момо, и мне захотелось встретиться с ней и поговорить. Или банально вновь увидеть ее улыбку.
Я вышел из гостиницы, и решил перекусить в ближайшем кафе. На удивление, день показался уже не таким тёплым как было вчера. Почему-то я подумывал над тем, чтобы сегодня после кафе отравиться гулять по городу даже если хлынет дождь. Я расслабился.
Внезапно, вдалеке я услышал пронзительный вой сирены, от которого-то мне резко заложило уши, внутри что-то сжалось, и я на какое-то время замер. Повернув голову в сторону шума, я увидел полицейскую машину, а за ней появилась машина скорой помощи, которые быстро ехали куда-то. Может, случилось чего? – пронеслись у меня в голове мысли. Почесав затылок, я отправился дальше искать кафе.
Зайдя в кафе, и присев за ближайший столик, я принялся изучать меню. Заказ был прост как 5 иен: зелёный чай с лимоном, и два мотти с клубникой. Дождавшись заказа, я начал свою трапезу.
Завтрак затянулся.
Я и не заметил, как пролетело время. Когда я допивал очередной чай, за мой столик внезапно присела девушка. Момо? Вот это сюрприз. Но сегодня она была какая-то другая. И самое интересное - как она меня нашла?
Скрестив руки, она шёпотом спросила:
– Я думала... что больше тебя не найду. Мне нужна твоя помощь, – медленно произнесла она.
– Что случилось? Как ты меня нашла? – спросил я встревоженно, не узнавая девушку.
– Я просто шла мимо кафе и увидела тебя через окно, Кира. Вот решила составить компанию..., – оглядевшись по сторонам, она продолжила. – Сегодня в театре Кабуки, кое-что произошло. Случилось убийство... Мне нужна твоя помощь.
Услышав слово «убийство», я замешкался. Холодок пробежал по руке. Почему именно сегодня? Вытащив зажигалку «Zippo», и покрутив её в руке, я щёлкнул крышкой пару раз, и посмотрел на девушку. Момо выглядела напуганной и растерянной Она смотрела вниз себе под ноги. Вдруг, в кафе из неоткуда послышался странный шепот:
– Слышали, что произошло в том злачном театре?
Момо внезапно дёрнулась. Она замерла, услышав шёпот. Глаза померкли, словно той радости больше нет в ней. Но уже через миг, Момо произнесла, смеясь:
- Ха-ха, о чем это они? - она натянула нервную улыбку.
Шёпот продолжился.
– А то. Говорят, это обычная зависть...
Не обращая внимание на шёпот, я спросил:
– Какое ещё убийство? Это такая шутка? – со скепсисом в голосе спросил я.
– Нет.
– Тогда, что произошло?
– Сегодня в пол девятого... – замялась она. – Я нашла труп одного актёра из труппы. Госпожу... Это было ужасно... Мне было страшно! Я справилась с шоком, и сразу позвонила в полицию. Меня только сейчас отпустили из участка.
Опустив глаза и щёлкнув зажигалкой перед своим лицом, мне потребовалось пару минут чтобы переварить слова девушки и сформулировать ответ:
– Но почему именно я?
– Потому что мне сказали, что ты работаешь следователем, – серьёзным голосом ответила она.
Кто ей мог сказать? Никто меня не знает в этом городе.
– Допустим, – ответил я не своим голосом, каким общаюсь с подозреваемыми. – Получается, ты свидетель и тот, кто нашёл тело? – спросил я.
– Да, – коротко ответила Момо.
– Кроме тебя там больше никого не было?
– Нет. Лишь я.
– Что сказали тебе другие следователи? Может чтобы ты, не покидала город или...
Девушка усмехнулась опустив голову и затем резко ударила по столу:
– Агх! Они лишь обвиняли меня, и всё хотели узнать правду, ну! Они не верят, что я была дома, и не причастна к этому. Но, я не виновата! Поэтому я прошу: помоги мне Кира.
Меня удивило её до того странное поведение.
– Но Момо, как я помогу тебе?
– Всё очень просто, – она развела руками. – Доказать, что я никого не убивала.
Момо взяла меня за руку и взглянула на меня. В её глазах стояли слёзы, и мне показалось, что они сейчас прольются. Я видел её такой впервые.
– Я не могу обещать тебе помощи, Момо. Но сделаю всё возможное, – в моём голосе сквозило недоверие.
– Тогда скорее идём в театр! – она резко встала и направилась прямиком к выходу.
– Прямо сейчас? – озадаченно спросил я.
– Да. Идём же Кира. Нам надо спешить.
– Хорошо. Идём.
Всё это на удивление мне показалось очень странным.
Я встал с места и вместе с девушкой направился вперёд. Открыв дверь, я пошёл по дороге держа её за руку. Через минуту показался Театр Кабуки с деревянной крышей. Неужели так рядом?
Я зашёл внутрь, и сразу же передо мною предстала следующая пугающая картина: в свете софитов сцены на полу, навзничь лежала женщина в луже крови. Момо нарушила тишину.
– Видишь?..
– Полицейские что, не убрали труп?.. – обескураженно спросил я.
Неожиданно, она зачем-то сняла с себя одежду, и накинула на своё тело красное как кровь кимоно. Из-под ткани кимоно, я заметил очертание её небольшой упругой груди, и выпирающие соски. Я решил было отвернуться, чтобы не смущать девушку, и одновременно оценить обстановку этого места. Антураж этого места меня не радовал: за занавесом не было видно сцены, всё выглядит немного мрачным без актёров и декораций. В глубине самого театра пугающе темно, и нет ни единого источника света, который сумел бы осветить это место, и прогнать тьму. Я принялся искать выключатель. Но тут меня окликнула Момо:
– Детектив, вы не поможете мне?.. Завяжите мне оби пожалуйста, — прошептала она в темноту.
Она развернулась ко мне спиной. «Детектив?» Её обращение ко мне в такой манере напрягли меня, вызвав странный зуд в области шеи.
– Сейчас? — я смолол первое что пришло в голову, подойдя к девушке взявшись за пояс.
– Знаешь, в нашей стране есть такая интересная поговорка, – заговорила она не своим голосом, – «Женщина, не умеющая завязать оби, – ничего не умеет». Похоже, я ничего не умею раз оби завязать не сумела, – глухо засмеялась девушка, и тут же замолчала, словно запись голоса прервали кнопкой «стоп».
– Готово, – сказал я, и отошёл от неё. – Завязал как смог.
Я почему то вспомнил вчерашний вечер и решил поговорить с ней.
Девушка, стоя ко мне спиной посмотрела на меня через плечо и произнесла, словно прочитала мои мысли.
– Я хотела, чтобы ты меня поцеловал на пляже. Но меня больше нет.
Она резко повернулась ко мне лицом. Оно было бледнее чем в кафе: её зрачки были расширены и пугающе смотрели на меня с ненавистью; окидывая меня взглядом. Рот скривился в безумной улыбке, и она повторила:
– Меня больше нет.
– Что? Ты о чём?.. – спросил я, замерев на месте.
Девушка пристально смотрела на меня пустыми глазами.
– Ты...– произнесла она непривычным голосом.
– Что я?
– ТЫ УБИЛ МЕНЯ! – закричала девушка, показывая на меня пальцем.
Я быстро закрыл глаза руками, отпрянув назад в глубь тьмы.
Открыв глаза и резко окинув взглядом пространство, я понял, что я не в театре, а вновь в кафе. Всё это время я спал. Ощутив холодный пот на лице, я бросил беглый взгляд на то место, где сидела в моём сне Момо. Никого. Я поднял чашку с остатками чая и отпил. Похоже, он уже остыл пока я спал. Недолго думая, я подозвал к себе официантку, и заказал саке. Этот сон меня так напряг, что я захотел выпить, и забыть про него совсем. Официантка подошла ко мне и налила из токкури саке. Отпив, я последний раз посмотрел в окно и покинул кафе.
Я окинул взглядом маяк вдалеке и пристально посмотрел на пальмы: солнце ярко слепило мне глаза. Мне стало невыносимо душно, жажда начала душить. Я хотел найти ближайший ручей, и выпить его полностью. Да что там ручей – я бы выпил в порыве целый океан.
Прогулка наконец-то закончилась, и я решил всё-таки отправиться в театр, как и обещал. Дорогу мне подсказала Момо во время нашей прогулки. Я сел в поезд, который как раз шёл до станции Юигахама, где напротив станции дальше по дороге вниз, находился театр. Мне понравилось то, что поезд ехал почти по берегу, и это вызывало странные ассоциации. В окне в спокойном темпе, мелькали зелёные деревья, клёны. И вид на море – в котором отражалось солнце. В поезде было душно и много людей.
Объявили мою станцию. Когда поезд прибыл, я вышел из транспорта, и пошёл прямо по дорожке в сторону назначенного места.
Не зная почему, мне захотелось пройтись коротким путём. Лишь сделав шаг вперед, звук цикад – замолк: стрекот насекомых прервал быстрый шаг молодой девушки, которая шла на меня. В руке она держала уже до боли знакомый мне флаер, который прижимала к своему светло-зелёному кимоно с черным бантом за спиной. Она резко остановилась, ощутив мой взгляд.
– На что вы уставились? — бестактно спросила она.
Я опустил взгляд. «Зря я пошёл по этой дороге», — пронеслось в голове.
– Извините. Хотел просто срезать. И вот...
– Вы никогда не думали, что вот так смотреть на человека может породить тревожный сценарий в голове, — перебила она, рассматривая меня.
– Сценарий?
– Да, сценарий. Вот так вы идёте и сверлите человека. Откуда ему знать, что у вас на уме? И человек сразу подумает: «О нет! Видимо, я такой урод, что люди на меня пялятся», — демонстративно сказала она.
Девушка уставилась на меня и ждала ответа. Я чувствовал себя нелепо. Или это была показательная сцена «тревожного сценария»? Действительно, стало не по себе.
– Я не хотел вас обидеть, — начал я отходить от неё.
Она будто не услышала меня и пошла дальше по своим делам. Но, сделав два шага вперёд, она, не поворачиваясь, заговорила, переменившись:
– Прошу прощения. Я чего-то задумалась и не увидела вас. Вы идёте в театр, я права? — спросила странная девушка уставшим голосом.
– Верно. Решил посмотреть, что там есть интересного.
Я заметил, как она дёрнулась.
– А знаете, идите в театр если хотите, - бросила она через плечо. - Только предупреждаю: вам там не понравится.
Я озадаченно посмотрел на неё.
– Почему? Вы... даже не знаете меня! — с раздражением в голосе ответил я.
– Да у вас всё и так на лице написано, — кивнув она указала на меня.
Я хотел было уйти и прекратить разговор с этой девушкой, но грубо повторил:
– Вы не знаете меня.
– Ну так представьтесь, — сухо произнесла она.
– С какой это стати? – растерялся я.
Брошюра шуршала в её руке. Она ждала.
– Томисако Кира.
Теперь она смотрела на меня едва заинтересованно. Сжав сильнее флаер, она улыбнулась, оскалившись.
– Юно, — отрезала она и, развернувшись, ушла, скрывшись за поворотом.
Только тогда я заметил, что её обувь была запачкана чем-то багровым. «Тревожный сценарий»?
Сейто
Я лениво направлялся к своему «Ниссан Скайлайн», нервно постукивая зубами и просматривая утреннюю газету. Солнце безжалостно печёт, а накрахмаленный воротник рубашки неприятно впивается в шею. Жаркая погода слегка выводит меня из колеи – совершенно не хочется заниматься рутиной во втором следственном отделе.
Я уже двадцать лет пашу в этом городе детективом, ловлю преступников и мелких воришек, которые тащат со складов ящики со спиртным и «розовыми фильмами». Капли пота стекают по моему морщинистому лбу, а в кармане твидового пиджака неприятно оттягивает кобура. До сих пор отчётливо помню тот день 1982 года, когда перехватил машину грабителей с битком набитым багажником порно-дисков и кассет «Мечтатель» - на обложке красовалась сногсшибательная Кёко Айдзомэ. Хотел было прихватить диск себе, но вовремя одумался. Чего не скажешь о коллегах. Дело тогда получило громкое и нелепое название «Мечтатели».
За все годы службы ничего по-настоящему интересного в этом городе не происходило. В свои сорок пять я уже порядком устал ловить обычных сошек и шестёрок якудзы. Седина уже тронула мои виски, а в глазах появилась усталость от бесконечной погони за мелкими преступниками. Хоть бы раз поймать настоящего серийного маньяка...
Остановившись у машины, замечаю, что какой-то идиот неудачно припарковался, загородив мне путь. Я сразу понимаю, кто это. Скручиваю газету в трубочку, кладу огромную руку на машину и кричу:
– Кавасаки! Чёрт тебя дери! А ну живо сюда!
Не проходит и минуты, как подбегает неотёсанный худой парень в не глаженной форме начинает извиняться и кланяться с глупой улыбкой. Его форменная рубашка помята так, будто он в ней спал, а галстук съехал набок.
– Сейто-сан!! Я проооошу прощения! – заикаясь кричит он.
– Бестолочь, – бью его газетой по голове, – какого чёрта ты опять здесь поставил свою машину? Тебя не учили вождению? А? И как таких вообще берут на работу. Живо убрал её с дороги, пока я сам не сдвинул ее в океан. Выполнять!
Кавасаки быстро забирается в свою машину, неловко дёргая рычаг передач. Я морщусь, когда слышу этот характерный скрежет – так и хочется отобрать у него права.
– Каждый день одно и то же. Ничего не меняется. Вечный день сурка какой-то. Эй! Ты загородил дорогу другим машинам, идиот! – кричу я, наблюдая, как этот бестолковый новичок пытается припарковаться.
– ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ! – его голос звенит паникой, когда он пытается выровнять машину.
– Да сбрось ты её уже в океан! На кой она тебе вообще нужна? Всё равно не умеешь нормально ездить на ней, – я достаю сигарету, чтобы хоть как-то успокоиться. – Как меня задрали такие заносчивые молокососы. Иди обратно в школу!
Раздражённо наблюдая за его неуклюжими попытками, замечаю знакомую фигуру. По тропинке идёт девушка, её традиционное кимоно слегка колышется на ветру. Провожаю взглядом её изящный силуэт с пакетом в руках, когда она вдруг окликает меня:
– Здравствуйте, детектив Сейто.
Юно мило улыбается и кланяется. Я недовольно хмыкаю, засовывая руки глубже в карманы твидового пиджака.
– Чего ты не в университете? Прогуливаешь? Я же всё расскажу тёте.
– Чего вы такой злой? Я только с работы иду. Сейчас прямиком домой. И буду делать уроки. Хотите ко мне в гости? Чаем угощу.
Она смотрит на меня этим своим мягким взглядом, от которого я только сильнее хмурюсь:
– Обойдусь. Иди домой и допоздна не шастай по улицам.
Юно вновь кланяется и удаляется по дороге. Я тяжело опускаюсь на водительское сиденье, завожу двигатель. Устало вздыхаю и смотрю в зеркало заднего вида: этот чудак опять криво поставил машину и уже куда-то смылся. Чувствую, как начинаю закипать, но тут оживает рация:
— Это первый. Что там в театре? Опять пьяный гость? Возгорание декораций как месяц назад? Прием.
Слышу треск помех. Минуту спустя на той линии нажимают кнопку для передачи. Я напрягаюсь.
- Первый, это пятый. Нет. Тут такое... В общем, жмур.
Смотрю на станцию в недоумении, где загораются лампочки. Сразу понимаю, о чем речь – труп. Недолго думая, хватаю рацию и нажимаю кнопку.
– Пятый, говорит детектив Сейто, направляюсь в Кабуки. Ты уверен, что жмур?
Тишина. Может, показалось и никакого трупа не было, и поэтому на той стороне молчат? Или вновь очередной прикол новенького?
– Пятый на связи. Сейто, да, можешь сам поглядеть. У нас такое впервые.
Закуриваю сигарету и нажимаю на педаль газа. Мой вечный день сурка официально заканчивается.
Кира
В любом типичном детективе есть сцена, когда главный герой вдруг обязательно оказывается в гуще событий. Словно его кто-то подтолкнул к началу постановки, лишь поменяв строчку или абзац в сценарии: ведь персонаж себе тихо и спокойно отдыхал в городке, где ни намека на убийства. Но тут внезапно, кто-то чиркает невидимым пером, и история становится – иной. Так же и я подумал через пару минут, когда стал невольным свидетелем, смерти девушки в театре. В газете потом напишут: «Девушка из Кабуки погибла при непредвиденных обстоятельствах».
" Ты же понимаешь, что это – бред?"
Одна мысль не покидала мою голову, когда за поворотом показалось здание театра - я уже видел эти машины. Ведь именно они днём, стремглав мчались сюда. Кажется, намеченное шоу отменяется. Голова вдруг дико заболела. Дежавю? Я уже был тут во сне. Я ощутил, что эти машины здесь неспроста. И нужно было выяснить – что произошло. Как и подобает профессионалу: словно кто-то меня подтолкнул для продвижения сюжета. Подойдя ко входу, меня сразу остановил патрульный быстрым недоумевающим взглядом. И тогда я сразу осознал свою ошибку – я заявился на место преступления без приглашения. Буквально вернулся.
– Стойте! Вы куда? – Парень перекрыл мне дорогу.
Я опешил лишь услышав грубый голос этого парня и машинально вытащил вещь, которую прихватил их чемодана.
– Следственный отдел города Осака. Младший следователь Томисако Кира, – проговорил я заученный давно текст, и показал удостоверение почти в лицо парню.
Сколько раз я уже вытаскивал его при людях? Уже и не припомню. С ним ты ощущаешь некую власть. Вседозволенность. А в памяти до сих пор хранится отчетливо тот день, когда я его получил - так гордился собой. Детская мечта стала явью. И сейчас тоже я ощутил - власть.
Скрыв страх, он отстраненно глянул на удостоверение, махнув рукой пропустил меня, и я зашел внутрь.
Меня встретил тусклый свет лампы. И вот я здесь. Я впервые оказался в театре Кабуки. Всегда думал, что там царит странная буффонада и клоунская атмосфера. Я видел только краем глаза в детстве плакаты на стенах, когда шёл в школу – «Шоу театр Кабуки! Историческая история принцессы». Помню, как смотрел на белое лицо в центре – которое меня пугало. И необычный грим и громоздкие одеяния – казались слишком странным и необъяснимым для меня явлением, когда я был ребёнком. Признаюсь честно, меня пугал этот театр. Что не скажешь про другой «Но» - постановки для аристократии куда водил меня один мой школьный друг из богатой семьи. Там было спокойнее и интереснее.
И вот я уже взрослый. Стою здесь куда никогда не заходил. Тишина. Я прошел вперёд и в меня тут же влетело что-то мягкое и большое.
– Куда вы смотрите?!– закричал тучный мужчина, потирая лоб.
– Ой. Я приношу свои извинения!
Отвесив поклон, я посмотрел на него. Он грозно просверлил меня глазами и затем смягчил взгляд. Но на лице у него был то ли страх, или шок.
– Вы кто такой? Тоже наверняка детектив полицейский? А-а-а, – он вдруг судорожно схватился за голову. – От вас одни убытки! Такой цирк устроили в моем театре, – жаловался он.
Я молча смотрел сквозь него. Но его надменная рожа начинала меня бесить. Он высморкался в бордовый платок нарушив тишину своими соплями.
– Я следователь, верно. Вот как раз направлялся к месту преступления, – соврал я
– Ах да... Я директор и режиссёр этого театра – Рю Ивасаки. Сюда пожалуйста, – учтиво сказал директор, даже не спросив моего имени.
Как только он открыл дверь, которая вела за кулисы, мы свернули направо по узкому коридору вперед, и поднялись по лестнице в просторную комнату. Когда Ивасаки открыл дверь – я, моментально замерев и потеряв дар речи увидел на полу знакомое лицо. Молодая девушка в красном кимоно ничком лежала на деревянном полу. Это была она. С той, кто угостил меня газировкой в жаркий первый день в Камакуре. Та, что уснула на моем плече - на пляже Инамурагасаки. Ту, кого я, даже не осознавая полюбил - Момо Итигава.
Он указал на деревянный пол:
– Её нашли здесь. В костюмерной, – произнес Ивасаки, но я его больше не слышал.
Он схватился за голову:
– Это ужасно! Шоу теперь под угрозой.
Я молчал. Что-то внутри меня защемило. Вспомнив сразу свой недавний сон, я оторопел, и не сводил глаз с тела девушки. Судмедэксперты как раз в это время осматривали его, и искали улики. Я не хотел мешать их работе, и отошёл подальше, где мог закурить и перевести дух.
Я стоял на улице и курил сигарету и осознавал увиденное. Момо. Кто мог такое сотворить?
– Чёрт! – процедил я через зубы и сжал окурок в ладони.
Плечи вдруг заходили ходуном словно меня ударили током, но я вернув самообладание, вернулся назад в театр, оставив окурок на земле. Где он потух, как и мой отпуск.
Позже я сказал судмедэкспертам, что являюсь следователем, когда они начали кидать на меня вопросительные взгляды. Я бегло как мог осмотрел тело девушки уже на автомате как подобает. Сразу в голове я собрал краткий почерк: лужа крови под головой, на самом лице потёки – кровь стекала по лицу, тупая рана на голове указывала на то, что её убили одним прямым ударом, который пришёлся на височную долю. От чего девушка скончалась моментально. На шее присутствовали размазанные красные потертости. Возможно, это частички грима...
События резко поменялись. Вот только вчера, я гулял с ней и держал за руку, и она мило улыбалась мне подобно солнцу. А сейчас, она лежит на полу – мёртвая. Мой профессионализм моментально начал испаряться.
Спустя время Момо положили в чёрный пакет. Звук молнии напомнил мне звучание пластинки на виниле. Только в обратно воспроизведение – реверс. Все произошло очень быстро. Я в последний раз посмотрел на неё и не отыскал знакомой детали: на её милом детском личике той привычной улыбки больше не было. Лишь мёртвый покой.
Когда тело унесли, рядом стоял тот неуклюжий мужчина, директор Ивасаки, он вновь высморкался и наигранно спросил у мужчины в кремовом плаще:
– А как же мой театр? Это убийство?! Да я с роду не видел трупов. О святой Будда. Какой стресс. Это же потеря сегодняшнего бюджета! Времени...
– Отставить панику, Ивасаки! – лишь ответил этот боров.
Вены на лысине директора вздулись.
Закончив слушать нытье Ивасаки, он хотел было уйти, но заметив меня, подошёл. Вытащив блокнот из нагрудного кармана пиджака, он вкрадчивым голосом обратился ко мне:
– Моё имя Фудзи Сейто. Я детектив из второго следственного отдела. Кто вы такой? И что вы здесь делаете? Вы работник?
Я поднял на него взгляд и заметил, насколько он был крупным. Одним словом – боров. Его массивные плечи казались мне горой Фудзи-саном. А густые бакенбарды, очерчивали его лицо словно круглый мяч, из-за чего оно казалось большим. Я сдержал подступающий нервный смех и ответил.
– Нет. Я не работаю в этом театре. Я являюсь следователем из города Осака. Здесь просто отдыхаю.
– Следователем? – иронично заговорил он со мной. – Вы что шутите?
– Я что, по-вашему, похож на клоуна? – неуверенным голосом спросил я.
– Да нет. Как вы сюда попали? – продолжал следователь, закидывать меня вопросами елейно улыбаясь.
– У меня имеется удостоверение. Хотите взглянуть? – я потянулся к карману.
Он промолчал и жестом показал «нет».
– Вы были знакомы с жертвой?
Было предчувствие, что не нужно говорить о последний днях. Мне не хотелось, чтобы сложилось впечатление – что я могу быть как-то замешан в этом. Но взгляд упал последний раз на чёрный мешок, который уносили судмедэксперты, говоря что-то о рыбалке на этих выходных, словно они несли не труп молодой девушки. Сразу видно : хладнокровие и профессионализм. Возле гримёрной сидели девушки и плакали, повторяя имя – "Момо...Момо..."
– Да. Были, – кивнул я, провожая взглядом мешок.
Теперь детектив странно на меня посмотрел. Я бы даже сказал: с тенью подозрения.
– Мы познакомились два дня назад – скрывая грусть произнёс я.
Сейто зашуршал страницами.
– Когда последний раз вы её видели? – в его голосе были слышны нотки недоверия.
Я тотчас вспомнил сон. Тот, где она была бледной словно труп, и истошно кричала: «Ты убил меня!».
Я зажмурился, отогнав эти ведения.
– Так...да, вчера вечером, когда провожал после прогулки. С ней.
Записав что-то в блокнот и потеряв ко мне интерес, боров захлопнул его и удалился опрашивать людей дальше, все так же лыбясь своей улыбочкой. В отличие от Момо – которая больше никогда не улыбнется.
Мне надо выпить.
Пятая или шестая – я сбился со счета какая это была рюмка саке в местном баре. В этот вечер я думал не о ней. Я и не имел право оплакивать девушку. Эта прихоть родных. Внутри было пусто, когда я увидел её бездыханное тельце. Я сам того не ожидая, припомнил свой первый труп. Иногда я посреди ночи просыпаюсь, потому что отчетливо помню, и никогда не забуду нашу первую встречу. Каждый, кто когда-либо выезжал на убийство, помнит свой первый труп: он таится где-то в закромах подсознания, и так тихо проникает в твой сон и утаскивает туда – в день, когда впервые встретились жизнь и смерть.
Бар был почти пуст. Лишь двое пожилых мужчин спорили у дальнего столика. Запах дешёвого саке смешивался с застоявшимся воздухом. Радио бубнило что-то бессмысленное, пока я смотрел на свою рюмку.
– ...А в Осаке опять дожди!
Вдруг, я услышал позади себя возглас, и хохот какого-то ведущего по радио: шла какая-то вечерняя передача станции Эн.Эйч.Кэй или ещё какой бред местного радиовещания. Я обратил лишь внимание на слово, точнее, название города. Именно там, я впервые увидел труп – Макото Като.