Глава 6
Паскаль промаялся несколько дней и всё-таки склонился к тому, что нужно навестить Джерри, хотя бы извиниться, ведь мальчик и так натерпелся. И принял для себя то, что просто хочет снова его увидеть.
Но между ним и исполнением намеченного встало то, что в детские дома не пускали людей с улицы, для того, чтобы посетить его, требовалось соответствующее разрешение. И это было правильно, мало ли на свете моральных уродов, но в данном случае это очень осложняло ситуацию.
Ещё почти день Юнг думал над тем, как найти выход из сложившихся обстоятельств, поскольку получение разрешения требовало времени, а он хотел навестить запавшего ему в душу мальчика как можно скорее. Выход, как это обычно бывает, нашёлся в самом неожиданном месте – в памяти. Паскаль вспомнил, что в прошлом сотрудничал с данным приютом: на благотворительных началах оказывал групповую и индивидуальную психологическую помощь воспитанникам, в основном помогал адаптироваться к новым условиям жизни. А это означало, что если у детского дома не сменилось руководство, то он может обратиться к нему и попросить разрешения посетить приют напрямую.
В телефонной книге номера директора детского дома не сохранилось. Спасла только привычка Паскаля всю важную информацию, в том числе и контакты, записывать в блокнот, которых у него была целая коллекция и с которым он не расставался. В исписанном уже блокноте не без труда он нашёл нужный телефон.
Подождав до следующего утра, поскольку тогда звонить было уже поздно, Паскаль набрал нужный номер и, когда на том конце связи ответили, стараясь не выдать волнения, поздоровался и спросил о главном. Ответ был положительным, директриса осталась прежней и она без лишних расспросов сказала, что он может приехать.
Отработав в больнице, Юнг, не заезжая домой, чтобы не тратить время, перекусил в ближайшем кафе и поехал в приют. Здание детского дома, выполненное в неуместном псевдоготическом стиле, вновь выглядело крайне неприветливо. Паскаль отметил про себя, что после ремонта фасада стало только хуже, мрачнее.
Охранник снова косился на него недоверчиво – издержки профессии, он устроился сюда уже после того, как доктор бывал здесь, но пропустил его на территорию. Поднявшись на второй этаж, Юнг постучал в дверь с директорской табличкой и зашёл в кабинет.
- Здравствуй, Паскаль, - приветливо улыбнувшись, поздоровалась директриса – милая женщина тридцати девяти лет с длинными русыми волосами, убранными в низкий хвост.
- Здравствуй, Лисет. Рад тебя видеть.
- Я тоже очень рада. Как ты?
- Я в полном порядке, спасибо. Надеюсь, ты тоже?
- Да, ни на что пожаловаться не могу, разве что на плохое финансирование, - женщина смущённо хихикнула, прикрыв ладонью рот. – Какими судьбами ты к нам?
- По делу, - кивнул Паскаль.
- Снова хочешь заниматься с детишками? Это было бы чудесно.
- Возможно, в будущем я вернусь к вам и снова поработаю с воспитанниками, но сейчас я здесь по несколько иному делу.
На лице Лисет отразилось вопрошающее удивление.
- Паскаль, неужели ты хочешь взять у нас ребёнка? Извини, если лезу не в своё дело...
- Всё в порядке, - заверил собеседницу Юнг. – Да, я всерьёз задумался об усыновлении.
Он посчитал, что лучше солгать, потому что если сказать правду, то может возникнуть множество вопросов, а их хотелось бы избежать.
Женщина понятливо покивала.
- Буду очень рада, если ты найдёшь у нас своего ребёнка. Но ты же помнишь, что у нас нет совсем маленьких детей?
- Да, я помню.
- Хорошо. В таком случае, можешь прямо сейчас пройтись, присмотреться. У детей сейчас как раз свободное время. Извини, я не смогу тебя сопроводить, жду важного звонка, но могу попросить кого-то, чтобы тебе составили компанию.
- Если правила требуют того, чтобы меня кто-то сопровождал, то, конечно, я не буду этому противиться.
- Нет, это не обязательно. Тебя знаю и я, и почти все, кто работают в приюте. Ты можешь передвигаться по нему и самостоятельно. Скажи, тебя интересует конкретный возраст? Пол?
- Нет. У меня нет представлений о том, кого именно я хочу найти.
Лисет вновь покивала, глянула на стационарный телефон, будто ожидая, что тот в следующую секунду зазвонит, и вернула взгляд к Паскалю.
- Что-нибудь ещё интересует? – участливо поинтересовалась она. – Может быть, посоветовать кого-нибудь?
- Не думаю, что ребёнка можно советовать...
- Я совсем не то имела в виду, - положив руку на сердце, виновато проговорила женщина. – Я хотела сказать, что хорошо знаю своих воспитанников, за исключением совсем новеньких, и могу сориентировать тебя.
- Не нужно, спасибо. Лучше я сначала присмотрюсь, а потом, если меня кто-то заинтересует, обращусь к тебе.
Лисет согласно покивала.
- Пусть будет по-твоему, наверное, так правильно. Просто порой бывает так, что потенциальные усыновители выбирают ребёнка, обнадёживают его, а потом, узнав какие-то подробности его жизни, отказываются от него. Я всегда стараюсь этого избежать, чтобы не травмировать лишний раз детскую психику, пойми меня правильно.
- Я понимаю тебя, Лисет, и я очень уважаю то, что ты искренне заботишься о своих воспитанниках. Скажи, я могу уже пойти к ним? Насколько я помню, у вас отбой в одиннадцать часов? Не хочется терять время.
- Да, конечно, ты можешь пойти к детям прямо сейчас.
- Спасибо ещё раз, Лисет.
Паскаль покинул кабинет директрисы и отправился на поиски интересующего его юноши. Поиск его не виделся чем-то сложным, Юнг отлично помнил планировку здания и то, в каких комнатах воспитанники обычно проводят вечернее свободное время. Избегать работников приюта не получалось, они постоянно попадались на пути и приходилось отвечать на их вопросы, всё больше развивая свою ложь. Дети также реагировали на его присутствие, смотрели так по-разному: с надеждой, интересом, недоверием и даже опаской.
Но через сорок минут Паскалю пришлось признать, что он поторопился с выводом, решив, что найти Джерри будет легко. Его не было в игровых комнатах и в коридорах. Он уже подумал даже, что мальчика кто-то забрал, ведь это практикуется, но решил сперва проверить оставшиеся места, а потом уже опускать руки и уходить ни с чем.
Поднявшись на третий этаж, Юнг подошёл к открытой настежь двери в спальню старших мальчиков и заглянул внутрь. В просторной комнате с рядами односпальных кроватей были всего пять человек, и среди них угадывалось знакомое лицо. Джерри сидел на подоконнике, а около него стоял не в меру упитанный парень.
- Ну что, Муссон, проиграл спор? – ехидно говорил толстяк. – Когда расплачиваться будешь?
- Я с тобой ни на что не спорил, - равнодушно ответил Джерри и, отвернувшись к окну, за которым была непроглядная темнота, подобрал колени ближе к животу.
- Не спорил – факт, - поднял палец вверх собеседник, - потому что ты ссыкло. Поэтому мы поспорили за тебя, и ты проиграл, друзья не дадут мне соврать, - он гоготнул и обернулся на товарищей, которые поддержали его одобрительным гулом, подошли ближе.
Джерри проигнорировал его слова, продолжая смотреть в окно. Он уже привык не реагировать на подобные выпады в свой адрес, которые случались с завидным постоянством. Но толстяк не отставал, провоцировал.
- Эй, Муссон, ты что, в транс впал? Ну конечно, ты ж контуженный! Эй, парни, посмотрите на йога недоделанного!
Товарищи заржали, встали по бокам от главаря. Среди трёх парней его свиты особенно выделялся долговязый блондин с блекло-зелёными глазами, вызывающий прочную ассоциацию со змеёй.
- В нирвану ушёл! – не унимался упитанный юноша. – Так не возвращался бы! И в окно вывались, кровать освободишь мне!
- А ты на своей уже не помещаешься? – огрызнулся Джерри.
- Ах ты... - толстяк засопел от злости, сверля взглядом брюнета. – Я тебя...
- Люкс... - осторожно одёрнул его блондин, заметив то, что за ними наблюдает взрослый.
- Чего тебе?! – рявкнул Люкс и, обернувшись и тоже заметив гостя, переменился в лице, заискивающе заулыбался и обратился уже к нему: - Здравствуйте, а вы к кому?
Неловко получилось. Паскаль надеялся поговорить с Джерри наедине, но уводить его куда-нибудь не виделось хорошей идеей. В детдомовской среде не поощряется, когда кого-то выделяют, от этого могут быть проблемы.
В комнату зашла воспитательница и строго произнесла:
- Джерри, слезь с подоконника. Ты же знаешь, что на них нельзя сидеть.
Юноша покорно спрыгнул на пол и наконец-то посмотрел на Паскаля, во взгляде его читалась помесь удивления с чем-то ещё, чего мужчина разобрать не мог. Воспитательница обратила внимание на знакомого посетителя.
- О, месье Юнг? Доброго вечера.
- Добрый вечер.
- По какому поводу вы здесь?
- По личному делу, - уклончиво ответил мужчина, надеясь на то, что его не станут расспрашивать о деталях.
Воспитательница понятливо покивала и, тактично воздержавшись от расспросов, окинула помещение цепким взглядом, напомнила детям о том, что свободное время лучше проводить вне спальни, и удалилась.
Остановив ещё на секунду взгляд на Юнге, Джерри вышел из комнаты. Паскаль уже не был уверен в том, что это уместно, но, подождав немножко для приличия, также покинул спальню.
«Где теперь его искать? – мелькнуло в голове. – Может быть, он меня вообще не хочет видеть. А я бы на его месте хотел? Я же ему никто, да ещё и поступил некрасиво: возился с ним, пока он был «хорошим мальчиком», а потом, когда он открылся мне, даже не попытался понять, а отправил сюда».
«Это как тюрьма для тех, кто ни в чём не виноват» - всплыли в памяти слова Джерри, и столько в них было смиренной горечи, что сердце сжималось в кровавый комок.
Чем больше Паскаль думал о том, что он сделал и чего не сделал, как повёл себя с этим мальчиком, тем паршивее становилось, угрызения совести вгрызались изнутри в грудь и в глотку. И чем больше он вспоминал о последнем их дне и вечере, тем в более тёмных красках виделось собственное поведение. И о том, есть ли для гнетущего, растущего в геометрической прогрессии чувства вины какие-то объективные причины, задумываться не получалось.
Беззвучно вздохнув, Паскаль сделал несколько шагов вперёд по мрачному коридору со стенами неприятнейшего зелёного цвета, огляделся, пытаясь понять, где ему искать Джерри и как вновь не попасть в неловкую ситуацию, и попутно думая о том, что же он ему скажет. Но искать его не пришлось. Джерри стоял в дальнем конце коридора, опёршись одной рукой на подоконник, смотря не то в него, не то на улицу, со спины было непонятно. Издали он казался ещё более худеньким, хрупким, будто деликатный китайский фарфор. Его фигура почти терялась на фоне тёмноты углов и жёлто-оранжевого уличного освещения.
Складывалось ощущение, что Джерри ждёт: его ли или кого-то или чего-то другого Паскаль не знал, но решился подойти, встал сбоку от него. Лицо юноши было занавешено волосами, он так и смотрел вниз, не реагируя на приближение мужчины.
- Привет, Джерри... - несмело заговорил Юнг.
- Здравствуйте, месье Юнг, - Джерри взглянул на него и снова опустил голову. – Вы... хотите выбрать себе ребёнка?
- Пришлось сказать, что да, - зачем-то признался Паскаль. – Но на самом деле я пришёл к тебе.
Джерри выпрямился и развернулся к нему, окинул непонятным взглядом. Убрав волосы за ухо, он обнял себя одной рукой и сказал:
- Месье Юнг, я ничего у вас не взял.
Лицо Паскаля вытянулось от неприятного удивления. Этот мальчик решил, что он пришёл за тем, чтобы обвинить его в воровстве?
- Почему ты решил, что я подозреваю тебя в чём-то плохом?
Джерри пожал плечами и скрестил руки на груди.
- У вас должна была быть какая-то причина, чтобы искать встречи со мной. А это первое, что пришло в голову.
«Если это первое, что пришло на ум, значит...», - фоном мелькнуло в мыслях Юнга.
- Ты часто берёшь чужое без спроса? – на чистоту спросил он.
Юноша хмуро посмотрел на него и отвёл взгляд.
- Я никогда не воровал. Но кто мне поверит? – он снова взглянул на Паскаля. В карих, почти чёрных из-за полумрака глазах его читался не ждущий ответа вопрос.
Но Паскаль захотел ответить.
- Если тебе кто-то не верил в прошлом или не верит сейчас, это не значит, что так будет всегда.
- Я знаю. Но в этом вся соль – что мнение человека, которого решили выставить виноватым, никогда не учитывается.
- Джерри, у тебя какие-то проблемы? – нахмурившись, спросил Юнг. От слов Джерри сквозило слишком не детскими рассуждениями.
Юноша посмотрел на него удивлённо.
- Нет, - ответил он и сел на корточки, прислонившись спиной к стене и обняв колени. – Я просто делюсь размышлениями. У меня здесь нет друзей и поговорить толком не с кем. Извините... Вас не должно это волновать.
Паскаль присел рядом с ним и с лёгкой ободряющей улыбкой произнёс:
- Наоборот. У тебя очень интересные рассуждения. Если ты хочешь что-то рассказать, я с удовольствием послушаю.
Джерри помолчал немного, смотря перед собой, думая, и ответил:
- Здесь толком ничего не происходит, так что рассказывать нечего, остаётся только прошлое вспоминать или пускаться в абстрактные размышления.
Юнг понимающе покивал и осторожно, участливо спросил:
- А этот мальчик... полный такой... Мне показалось, что вы с ним ссорились. Это так?
Джерри усмехнулся, чуть опустив голову.
- Это Люксембург, Люкс. Он прыгает на всех, кто не может дать ему отпор, а в силу его габаритов этого не может сделать никто. Но мне везёт особенно сильно: мы с ним спим на соседних кроватях и, чтобы далеко не ходить, он начинает доставать меня с самого утра.
- Наверное, в каждом коллективе есть такой задира, который всем не даёт покоя.
Юноша покивал, подумал секунду и, посмотрев на Паскаля, спросил:
- Как думаете, он так ведёт себя из-за комплексов из-за полноты?
- Эм... - Юнг немного растерялся, почесал затылок. – Я не могу так сходу выставлять человеку диагноз.
- Извините. Просто я так думаю и хотел услышать вашу версию, вы же профессионал и отлично разбираетесь в этом.
Теперь уже Паскаль смутился, этот мальчик совершенно неведомым образом умел мастерски вгонять его в краску, пусть этого и не было заметно, потому что от природы он не краснел. Но он чувствовал прилив крови к щекам и то самое щекочущее ощущение, когда и гордость берёт за то, что тебя хвалят, и хочется сказать: «Да что вы, это же пустяк!».
- Да, возможно, это так, - ответил он. – Агрессия часто бывает прикрытием неуверенности из-за какого-то своего недостатка. Но также её может спровоцировать и множество других факторов.
- Каких, например?
- Ты хочешь использовать это против него? – с лёгкой доброй полуулыбкой поинтересовался Паскаль.
- Нет, мне просто интересно. А разговаривать с Люксом бесполезно, он всё равно не слушает, поэтому я предпочитаю молчать и делать вид, что не замечаю его.
- Ты очень правильно поступаешь, с подобными людьми так и нужно. Странно только, что он продолжает нападки на тебя, обычно, если человек не реагирует, то агрессору становится неинтересно.
- Как видно, Люкс исключение. Либо же я просто так нравлюсь ему, - Джерри вновь усмехнулся чему-то своему, прикрыв глаза.
- И давно это продолжается?
- С того момента, как я оказался здесь.
Паскаль хотел уточнить, как долго Джерри находится в этом приюте, но посчитал, что этот вопрос будет неуместным, а, возможно, даже болезненным для него. Ответ и так очевиден – он здесь с тех пор, как погибли родители и родственники, если они есть, отказались взять над ним опеку. Одно только было непонятно, каким образом Джерри до сих пор находился в детском доме, с учётом того, что дети в приютах обычно не задерживаются, потому что, грубо говоря, во Франции спрос бездетных пар в разы превышает предложение в виде детей, лишившихся родителей. А этого чудесного мальчика за два года никто не забрал: ни временная приёмная семья, ни постоянная. Единственным логичным объяснением такого расклада вещей был возраст Джерри, ведь ему уже пятнадцать лет, а все предпочитают брать маленьких детишек, чтобы стать им полноценными родителями, вырастить их от пелёнок и до школьного выпускного.
Так странно было осознавать то, что они жили в одном городе, как и тысячи других человек, пережили свои трагедии, конечно же, несравнимые по степени своей тяжести, и никогда бы не узнали друг о друге, если бы не непогода и не желание помочь юному путнику.
- Знаешь, Джерри, - произнёс Паскаль, - ты, наверное, удивишься, но я тоже бывал здесь в прошлом.
- Только не говорите, что вы тоже сирота...
«Сирота» - сколько в этом слове тихой боли – той, когда крик твой уже никто не слушает, а плакать нет сил, но забыть потерю самых родных людей ведь невозможно. Сколько светлой памяти и неуёмной тоски.
- Нет, я не сирота. Я работал в этом приюте на протяжении почти года.
- Работали? – в голосе Джерри прозвучало искреннее удивление. – И как давно?
- Года три назад.
- Жаль... Лучше бы сейчас работали. Здесь никудышный психолог. Или вы работали не психологом?
- Психологом. Психиатр, думаю, здесь ни к чему. А третьего образования у меня нет.
- Некоторым людям здесь психиатр пригодился бы, укольчик успокоительный сделать... - Джерри хихикнул с собственных слов и смущённо закрыл ладонями лицо. – Извините...
- Я так понимаю, что ты намекаешь на «пончика»? – забыв про всякую этику, по-дружески поинтересовался Паскаль.
- Да, - Джерри чуть кивнул, украдкой глянул на мужчину, в глазах его всё ещё плясали тщательно задавливаемые смешинки. – Я бы так хоть поспать спокойно смог.
- А он не даёт тебе спать?
Юноша чуть пожал плечами, сел на пол, вытягивая ноги.
- Иногда бывает. Нас же ночью не контролируют воспитатели, только раз в час примерно заглядывает дежурный, проверяет, всё ли в порядке. И когда Люксу не спится, он развлекается, как может. А я, как уже говорил, сплю рядом с ним.
На минуту Паскалю стало не по себе. Мало ли, как там развлекается этот парень под покровом темноты. А Джерри задумчиво смотрел вперёд, и по взгляду его было невозможно понять, происходит ли с ним в сих стенах нечто плохое или же это всего лишь беспричинные опасения.
- Надеюсь, он не сильно тебя обижает? – спросил Юнг.
- Скорее он меня достаёт, потому что все его действия и слова меня не обижают. Люкс просто... идиот, - Джерри внимательно посмотрел на собеседника, словно ища в его глазах или поддержку, или порицание.
- Хорошо, что так. Подобных людей не нужно брать близко к сердцу. А в целом как тебе здесь?
«Скучаешь по дому?», - мысленно добавил Паскаль, но вслух бы не сказал этого ни за что на свете. Они были едва знакомы, и он попросту не имел никакого морального права лезть к Джерри в душу, зная, что это наверняка причинит ему боль.
Невозможно не скучать по дому. Потому что, какими бы ни были родители, они всё равно являются самыми родными и любимыми людьми. И любой свой дом, даже угол в съёмной квартире лучше приюта. Потому что это клетка. Питомник, в котором дети содержатся, пока кто-то не соблаговолит взять их под своё крыло.
Паскаля внутренне передёрнуло от собственных мыслей. Никогда раньше он не думал о жизни в детских домах в таком ключе, в таких отвратительных угнетающих тонах, а сейчас эти размышления-сравнения не выходили из головы.
Джерри задумался, слегка хмурясь, пожал плечами и ответил:
- Не так плохо, как могло бы быть, грех жаловаться. Но по жизни за этими стенами я, конечно, скучаю. Здесь чувствуешь себя отрезанным от всего мира и это, если честно, угнетает. Мы вроде как свободны, но ограничены внутренним распорядком и друг другом.
- Я понимаю тебя. Психологически сложно двадцать четыре часа в сутки находиться в сборном коллективе. Тем более ты... - Паскаль осёкся, поняв, что едва не сболтнул непозволительно лишнего, почесал нос и отвёл взгляд.
А Джерри, напротив, вновь посмотрел на него внимательно, вопросительно, ожидая продолжения высказывания.
- Почему вы замолчали, месье Юнг?
- Не важно, - максимально непринуждённо ответил мужчина. – Глупость хотел сказать, вот и остановился.
На секунду ему показалось, что Джерри смотрит на него испытывающее, но это было бредом.
Юноша слегка кивнул и немного отодвинулся. Подтянул колени к животу и обнял их. Было похоже на то, что он обиделся, закрылся. Паскаля снова кольнуло чувство вины, сдавило на уровне диафрагмы.
- Джерри, что случилось? – спросил он и протянул руку, желая тронуть парнишку за плечо, но вовремя опомнился и опустил ладонь к себе на колено. – Я сказал что-то, что было тебе неприятно?
- Наоборот, вы не сказали, - ответил Джерри, вновь взглянув на Юнга, теперь в его карих глазах витал налёт грусти. – Приятно, когда о твоих чувствах думают, я ценю это.
Паскаль сперва не понял, открыл уже рот, чтобы уточнить, что Джерри имеет в виду, но внезапно его осенило. Он же сказал «ты», чего вряд ли Джерри мог не услышать, а потом сказал, что это глупость. Со стороны получалось, что он хотел высказаться о нём плохо, а остановился из чувства такта или ещё чего-то.
- Джерри, я не хотел сказать о тебе ничего дурного, - попытался объясниться Юнг. – Да если бы и хотел, не смог бы этого сделать. Ты очень хороший молодой человек.
Юноша посмотрел на него с долей удивления.
- Не думал, что вы можете так обо мне сказать. Один же мой плохой поступок вам уже известен.
- Отдельный поступок ничего не говорит о человеке. И на твоём месте многие бы поступили так же, - Паскаль задумался на мгновение. - Наверное, я бы и сам поступил. Знаешь, Джерри, главное не избегать ошибок, а уметь признаваться в них и больше не повторять.
Джерри слегка улыбнулся, смотря на мужчину.
- Постараюсь, - ответил он. – В принципе, подождать осталось меньше трёх лет, и я смогу официально уйти отсюда.
- Главное, не пытайся больше сбежать, - по-доброму усмехнулся Паскаль.
- Думаю, вы правы. В следующий раз мне может так не повезти.
- Хотелось бы с тобой не согласиться, но плохих людей действительно хватает.
- Вы меня запугать пытаетесь, чтобы я хорошо себя вёл?
Паскаль хотел снова начать оправдываться и объяснять, что имел в виду, но Джерри добавил:
- Я пошутил! – звонко рассмеялся, но быстро смолк, прикрыл ладонью губы, на которых все ещё сияла улыбка, и глянул осторожно на собеседника. – Извините. Наверное, это было неуместно... - потупил взгляд.
- Не переживай, всё в порядке. На мой взгляд, юмор уместен всегда, если человеку хочется шутить. Просто я подумал, что ты говоришь серьёзно, потому так и отреагировал, мне бы очень не хотелось, чтобы ты подумал, что я на самом деле придумываю страшилки, чтобы запугать тебя.
Время за разговорами пролетело незаметно, вновь и вновь слова цеплялись друг за друга, несмотря на разность тех, кто их произносил, темы плавно перетекали друг в друга.
Часы показывали без пяти минут десять вечера, когда пришла воспитательница и напомнила о том, что пора принимать второй ужин и готовиться ко сну.
- Сейчас приду, - Джерри встал и отряхнул штаны от невидимой грязи.
- Не задерживайся, пожалуйста, - кивнула воспитательница и удалилась в сторону спальни, чтобы поторопить и тех, кто был там.
Проведя её взглядом, Джерри вернул внимание к Паскалю, который уже тоже поднялся с пола.
- Приятно было снова увидеться с вами, месье Юнг. Правда, - проговорил юноша. – Но сейчас мне надо идти.
- Да, я слышал, - кивнул Паскаль. – Распорядок нарушать нельзя, я всё понимаю. Тоже очень рад был новой встрече с тобой, Джерри.
Джерри улыбнулся и протянул Юнгу руку.
- До свидания, месье.
Паскаль ответил на рукопожатие, про себя снова удивляясь тому, что этот мальчик жмёт ему руку. Никогда прежде он не встречал данный жест у подростков. Хотя, в принципе, он работал с травмированными детьми, для них страх и неприязнь прикосновений по большей части характерны. А Джерри, судя по всему, несмотря на трагические жизненные обстоятельства, сумел не сломаться и не озлобиться на весь мир. Либо же очень хорошо маскировался. Но во второй вариант верилось с трудом, слишком естественно вёл себя этот мальчик, так не притворишься. И это заслуживало уважения.
- Пока, Джерри.
Уже выйдя из приюта, Паскаль вспомнил о том, что так и не сделал того, ради чего пришёл, - не извинился. Досадно вздохнув, он обернулся на ряды окон, горящих тёплым жёлтым светом. Возвращаться уже поздно, но зато есть повод приехать ещё раз.
Он слегка улыбнулся собственным мыслям и пошёл к машине, припаркованной за забором.
- Доброго пути, месье, - вежливо произнёс уже другой охранник, молоденький, открыв ему калитку.