сестра Адидаса || Турбо

Утро.
Суббота.
Холод.
Зима.
Тело болит, как будто я катком по асфальту каталась, но тепло.
Где-то рядом тёплое мужское тело и укутанная Катя на соседней кровати. Рай после ада.

Дзынь-дзынь.
Телефон. Домашний.
Господи, кто звонит в такую рань?

Я с трудом поднялась, накинула Валерину футболку — она мне почти до колен — и, волоча ноги, поплелась в коридор.
Сонный голос, хриплю в трубку:
— Алё?

— Доброе утро, доченька. А ты где?
Голос папы.

У меня зрачки расширились до размера монет.
— Папа?! Вы что, дома?! — чуть не завопила я.

— Мама, ты чего кричишь? — послышалось с комнаты, где спала Катя.

— Ничего, котёнок, спи! — быстро крикнула я в сторону.

— Мне показалось, или кто-то назвал тебя мамой? — голос отца стал подозрительным.

— Пап, тебе показалось. — Сказала я с видом святой девы, хотя выглядела, мягко говоря, как гулящая рок-звезда.

— Так ты где?

— В Азии, — выстрелила я, даже не подумав.

— Где?! — папа явно не ожидал такого географического твиста.

— Ой, что я несу… Я у парня. Своего. — наконец выдохнула правду. Чего уж там, врать дальше — хуже.

В этот момент из комнаты, как назло, вышел Валера. В шортах. С голым торсом. И… обнял меня.
И начал целовать. Прям в шею.
Прям при разговоре с батей.

— У КОГО ТЫ?! — в трубке уже гремел не голос, а градусник под ядерный реактор.

— У парня, — прошептала я, будто это заклинание, которое поможет мне выжить.

— Диктуй адрес. Мы едем. Знакомиться.

Всё.
Приговор подписан.
Спорить? Не, спасибо, я жить хочу.
Продиктовала адрес, повесила трубку.

Валера повернул меня к себе:
— Ну кто там помешал нам спать?

Я уже хотела ответить, но он меня поцеловал — и мне сразу стало всё равно, кто там, где там, и зачем там.
Но потом всё-таки выдохнула:
— Папа. Мама. Едут знакомиться.

У него аж челюсть поехала.
— ТВОЙ ОТЕЦ?! СЮДА?! ЗНАКОМИТЬСЯ СО МНОЙ?!

— Ну папа! — с обидой крикнула Катя из комнаты.

— Прости, милая… — пробормотал он и перевёл дыхание. — Надо собираться. Не переживай, справимся. Я с тобой.

Он поцеловал меня в лоб, и стало не так страшно.
Я на автомате начала: собрала Катю, причесала, одела в её розовый костюмчик. Валера причесался, наконец надел рубашку.
Я заварила чай, на стол поставила бутерброды, нарезку, всё, что нашли в холодильнике.
Пока чайник грелся, я в десятый раз поправила волосы, в двадцатый — зеркало.
Катя сидела на диване и ела печеньку.

Мы ждали.
Секунды тянулись, как резина.
Звонок в дверь.

— Ну, поехали, — прошептала я и взяла Валеру за руку.

Мы пошли открывать дверь. На пороге стояли мама с папой, в руках — торт в пластиковом контейнере.

— Мама, папа, привет! — я обняла их и поцеловала. Слава богу, макияж хоть скрыл синяки и ссадины. А то бы подумали...

Как только папа посмотрел на Валеру, его лицо стало ещё мрачнее.

— Кирилл Максимович, — холодно сказал он, протягивая руку.

— Очень приятно. Валера, — парень крепко пожал руку.

Мама тоже поздоровалась. Судя по её тёплому взгляду, из родителей за наш союз была «за» только она.

— Проходите, — пригласил Валера. Мама и папа сели рядом, но папа — строго напротив Валеры. Почти как на допросе.

— Мама, садись быстрее, я хочу тортик! — крикнула Катя из-за стола.

Папа перевёл взгляд на неё.
— Даша, почему эта девочка называет тебя мамой?

Валера хотел что-то сказать:

— Кирилл Максимович, дело в том...

— Не надо. — Папа оборвал. — Я тебя не спрашивал.

Я встала.
— Папа, Катя — сестра Валеры. Он с рождения её растит. Для неё он не брат, а отец. А когда мы стали жить вместе, она стала называть меня мамой. Это всё.

Я явно волновалась, Валера это заметил. Его рука легла мне на колено — поддержка, уверенность.
Папа тут же среагировал.

— Руку убрал.

— Кирилл, успокойся, — вмешалась мама.

— Успокоиться?! Моя дочь учится в школе, ей пятнадцать лет, она живёт с каким-то парнем, его сестра зовёт её мамой, и я должен быть спокоен?! — папа сорвался.

Я не выдержала.

— Так, папа, слушай. Это моя жизнь. Мой выбор. Мой муж. Мой ребёнок. Я больше не маленькая девочка. Не нравится — дверь вот. Но я тебя не держу!

Комната замолчала. Даже Катя испуганно замолкла.

Папа встал, молча.
— Ну смотри, Даша. Я тебя предупреждал.

Он ушёл. Мама, немного помедлив, пошла за ним, бросив только:

— Я ещё вернусь.

Я пошла в коридор, чтобы закрыть за родителями дверь. Обняла маму — та вдруг посмотрела мне в глаза и нахмурилась.

— Ой, доча, у тебя тут... — Мама пальцем дотронулась до синяка под глазом, потом попыталась стереть тональник.

— Даша, это что — синяк?

По её лицу было видно: она подумала, что Валера — домашний тиран.

— Ты что, щенок?! Мою дочь трогал?! — Папа кинулся на Валеру.

И тут всё понеслось.

— Да я тебе за неё такое устрою! Ах ты, сопляк! Да она не стоет твоего короткого х..—

— Папа, тихо! Тут дети! — крикнула я, но уже поздно. Драка началась.

Словно два быка сцепились. Один за честь дочери, другой за своё имя.

— Да ё-прст, папа, успокойся! Он меня не трогал, он меня защищал! — прокричала я, вставая между ними.

Папа остановился, тяжело дыша.
— Что?

— На дискотеке до меня докопались какие-то отморозки, — начала я, — а Валера меня вытащил. Один против всех. За меня.

Валера только кивнул, не оправдываясь, не дерзя — по-мужски.

Папа посмотрел на него, как будто впервые увидел. Потом — кивнул.

— Ну ладно. Так уж и быть. Добро пожаловать в семью Суворовых, — и протянул руку.

Парни пожали друг другу руки. Сила на силе.

— Эй, малышка, — папа наклонился к Кате, — теперь мы с бабушкой — твои бабушка и дедушка.

Катя заулыбалась, обняла его.
Мы все посмеялись, обнялись и пошли за стол. Стало тепло. По-настоящему.