эпилог
— Да что за чушь вы несёте, доктор? — буквально прорычала женщина, резко встав и оперевшись влажными руками на деревянную поверхность.
— Ровным счётом то, что и сказал, мисс, — продолжал мужчина в белом халате, — ваша дочь больна. И я не знаю, сколько личностей у неё на данный момент. Единственное, что известно - их количество будет увеличиваться с её взрослением. Это немыслимо, на самом деле, но у неё слишком много "альтер-эго". Увы, но я не могу предугадать, справится ли она с ними, или же нет, — сделал своё умозаключение психиатр, косо посмотрев на рядом находящуюся женщину.
Она медленно села на удобное кресло алого оттенка и принялась смотреть в одну точку, на бумаги, что лежали перед ней в перевёрнутом виде.
— Скажите, дорогая, — немного подумав, заговорил доктор, — а вы за собой такого рода отклонения не замечали? Ну, мало ли. Всё-таки, работа детективом могла как-то повлиять и на вас. Конечно, может, у вас что-то менее опасное, но всё же.
Карие глаза устремились на источник этой нелепицы, как думала Татьяна. Она внимательно осмотрела седые волосы мужчины, что покрывали меньшую площадь головы.
"Он считает меня больной? Меня?!"
— Доктор, есть ли шанс на... выздоровление? — она проигнорировала нежелательный и оскорбительный вопрос старика.
В довольно-таки просторной комнате витал запах мидикаментов и антидепрессантов. Татьяна знала этот аромат. Она узнает его из тысячи...
Жалюзи ударялись о подоконник, выдавая громкий и раздражающий звук, сопровождаемый воем ветра за окном. Зима в средней полосе России уже была в полном расцвете сил, показывая свои яростные метели, бушующие каждодневно, и ранние заходы солнца, которое нехотя оставляло людей в кромешной тьме. Наедине со своими проблемами.
Виктор Михайлович только томно вздохнул, поправив старомодные очки на переносице.
— Таня, буду откровенен. Диссоциативное расстройство идентичности, по другому же раздвоение личности, это не то, что можно вылечить по вашему хотению и велению. Это даже не болезнь, как таковая. К сожалению, но наша больница не специализируется на таком виде психических заболеваний.
Руки, покрытые мелкими мурашками, затряслись, всегда спокойное и уравновешенное выражение лица переменилось на гримасу, полную боли и печали, а ухоженные губы задрожали, стараясь вымолвить хоть что-то, а не просто так нелепо шевелиться.
— Ей только одиннадцать... Что мне делать?
Психиатр взял небольшой клочок бумаги и, достав ручку, что покоилась в кармане халата, начал что-то быстро-быстро черкать, оставляя даму в неведении и недоумении.
— Вот, — он протянул этот листок Тане. — Такое заболевание - редкость, мы вам помочь не сможем. Но вот в Америке более прогрессивный план лечения. Может быть, там её научат с этим жить, пока не произошло непоправимое.