Глава 21
14 марта 2013 г.
Утро
Канал NBC:
«Срочные новости. Этой ночью в городе Бельмонт было совершено массовое убийство. Как сообщают источники, было убито шесть человек, включая ребёнка. Полицейские поймали преступников прямо на месте преступления. Личность убийц была сразу же установлена: Аманда Филберт, так же известная как Модификатор, сбежавшая из психиатрической больницы Маклина, и её сестра Эмили Филберт, детектив в отставке. Преступники были сразу взяты под стражу. Медицинские эксперты установили, что обе девушки были невменяемы и имеют диагноз шизофрении. Суд признал преступников виновными и заключил пожизненное наказание в виде лишения свободы и пребывания в психиатрической больнице.»
23 июня 2015 г.
Ночь
Она всё ещё иногда плачет по ночам. Уже реже, но всё же... Она никак не может поверить в то, что сделала, но и не отрицает очевидного. Она хотела насытиться кровью. Эмили, моя милая Эмили! Я слышу, как она хнычет за стенкой. Это всё, что мне оставалось делать — слушать. Снова эти белые палаты, стены, пол, грязные окна и толстые металлические решётки. Пожизненное заключение. Я знала, что так и будет, но все тяготы жизни легче переносить, когда ты не один.
Я не сплю по ночам, совсем. Голоса в голове не дают засыпать. Всё твердят мне, что я просиживаю своё время впустую, пора действовать, но я жду. Я чувствую, что скоро, совсем скоро момент настанет. Эмили это не одобрит, но деваться ей некуда: либо она навсегда останется гнить здесь, либо прислушается к своим голосам и поймёт, что лучше ей будет со мной на свободе, где ещё сотни душ хотят освободиться из плена мерзких людей. Ещё столько предстоит сделать, а времени так мало. Сколько нам отведено судьбой? Плохой вопрос. Я сама буду вершить свою судьбу, и сама буду выбирать день своей смерти. Сейчас я хочу жить.
Но пока ещё ночь, ещё рано для моего дела. Но это случится сегодня. Ждать больше нельзя.
День
Доктор Холт выглядел уставшим, как и все последние месяцы. Каждый день он заходил в кабинет как на каторгу. Для меня это тоже было мукой. Эта просторная комната выглядела совершенно не так, как остальные помещения в больнице. Она была... уютнее. И пахло тут вовсе не лекарствами, а чем-то приятным, мягким и едва ощутимым. Мне здесь нравилось, но я не любила сюда приходить. В эту комнату меня и Аманду приводили четверо полицейских лишь для одного — допроса, или как выражался Артур — беседы. Это глупо, я знаю, какой должна быть беседа, а то, что было здесь... промыватель мозгов. Холту это тоже не нравилось, он постоянно вздыхал, как только видел нас.
Я сама в этом виновата. Что мной двигало в ту ночь? То была не я. Я не хотела себе такой жизни. Но мне никто не верил и не верит до сих пор.
Доктор Холт по-хозяйски сел в мягкое кресло напротив дивана, на котором сидели я и Аманда. Сестра, как и всегда, глупо улыбалась и подковыривала пальцем подушку, разодрав на ней пару ниточек. Я сидела ровно, считая свои вздохи и выдохи. После таблеток голова кружилась, и болели виски, а глубокие вздохи помогали мне сосредотачиваться на их подсчёте, а не на боли. Это было моим хобби, единственным, которое мне позволялось. На всё остальное было табу. Шаг влево, шаг в право — расстрел. Прогулки запрещены, разговоры запрещены (не касается доктора Холта), туалет строго по времени, завтрак, обед и ужин тоже только по времени, лекарства по времени. От них часто становится плохо и хочется постоянно спать, но это только мне. На Аманду, похоже вообще ничего не действует. Она на каждой беседе бодра и активна, в то время как мне ужасно плохо, я часто заговариваюсь, бывало, меня тошнило, и завтрак выходил наружу.
Доктор Холт относился к моему состоянию нейтрально и не запрещал мне выдавать препараты, а иногда за день я принимала двойную дозу и тогда я становилась овощем.
— Добрый день, Аманда, Эмили, — Холт достал свой блокнот и погрызенный карандаш и опустил взгляд в собственные записи.
— О чём поболтаем сегодня? — Аманда не могла усидеться на месте, то и дело ёрзая на подушках. Думаю, если бы у неё была воля, то она бы давно начала бегать по кабинету, руша всё вокруг, как она это делала раньше, но наручники не давали ей такой свободы.
— Мы поговорим с вами о той ночи, — Артур нахмурено глянул на меня из-под очков. Я сглотнула. — Эмили, что ты можешь мне рассказать?
— То, что уже много раз рассказывала вам и полицейским, — я закашлялась. Мне не приходилось много говорить и поэтому теперь любое слово выходило с хрипотой.
— Хорошо. Тогда я задам другой вопрос: ты жалеешь о том, что сделала?
Я облизнула засохшие губы и убрала прядь волос с глаз.
— Я не знаю. И да и нет. Я не хотела всего этого, но знаю, что виновата. Я жалею только о том, что не смогла совладать с собой. Не знаю, что это было, но это чудовище внутри меня даже не остановилось перед ребёнком.
— Чудовище? Оно раньше уже было в тебе? Или пришло только тогда? — Холт снова чиркнул в своём блокноте, в задумчивости сведя брови.
— Было, только я не знала что это. А это просто часть меня. Я думаю... нет, я знаю, что больна и что вылечить вы меня не сможете, но я не хочу прожить свою жизнь так. — Я обвела взглядом комнату и задержалась на окнах с решётками, которые виднелись через зашторенные занавески. Они же создавали полумрак в комнате.
Аманда в этот момент громко вздохнула и причмокнула. Доктор сразу же перевёл взгляд на неё.
— Ну, а ты, Аманда, жалеешь?
— Нет, — сестра ухмыльнулась, и со скучающим видом облокотилась на подлокотник.
Холт вдохнул. Его не удивил ответ Аманды. Вряд ли она могла проявить к кому-то хоть каплю сочувствия или жалости. Но разве что ко мне... да и это совсем не похоже на те чувства. Скорее во мне она видит обыкновенную потребность. Никто не может быть один, вот и она придумала некую связь между нами как близнецами. Сестра... Как странно знать это, как странно видеть её рядом и понимать, что она настоящая, а не плод моих фантазий. Это моя сестра. МОЯ. Тот человек, что загубил столько жизней. Я должна ненавидеть её, но нет. Я люблю Аманду так, как знаю. Она отвратительна всем, но не мне, ведь и я такой же изгой как она. Аманда единственное, что связывает меня с миром. Я вижу всё, что и она, я слышу её мысли, у нас один мозг на двоих. И я знаю, к чему она готовится.
— Аманда, Эмили, вы понимаете, почему находитесь здесь, а не в тюрьме? — Холт больше не смотрел на нас. Он постукивал пальцами по ноге и хмурился ещё сильнее, отчего на его лице появлялось ещё больше морщин. Он постоянно отводил взгляд, когда я смотрела ему в глаза, но пристально смотрел на Аманду, не разрывая зрительного контакта.
— Да, — ответили мы хором.
— Потому что нас признали невменяемыми, — Аманда качалась в разные стороны, подсунув ноги под себя, и звенела наручниками.
Этот звук мне не нравился. Я шикнула на сестру, и она сразу же отвернулась от меня. В кабинете воцарилась тишина. Я прислушалась к шуму за дверью. Слышала голоса, пищащие приборы и приближающиеся шаги. Дверь распахнулась. К нам вошёл офицер, который караулит дверь моей палаты днём и ночью.
— Всё хорошо, доктор Холт? — полицейский осмотрел сначала Артура, а затем перевёл брезгливый взгляд на нас.
Холт едва качнул головой.
— Идите, офицер, я справлюсь.
Мужчина развернулся, но придержал дверь и снова посмотрел на нас.
— Если что-то случится, дайте сразу знать.
Доктор махнул рукой, давая понять полицейскому, что тот должен уйти.
— Вы пренебрегаете помощью, доктор, — Аманда заговорщически улыбнулась, потирая одной рукой шрам над губой, а второй забираясь в разрез в подушке.
«Наш путь к свободе. Сейчас» — пронеслась мысль в моей голове. Точнее в нашей.
Аманда отвела взгляд от доктора.
— Вы не сможете нас вылечить.
— Я знаю. И мне очень жаль.
— Нет, просто мы не больны. Но мне тоже очень жаль. Вы были единственным человеком, который относился ко мне с теплотой в этом ужасном и холодном месте. Мне очень жаль, но вы наше препятствие.
Холт взглянул на меня с сожаление.
— Прости, Эмили, я старался уберечь тебя как мог. Я обещал твоему отцу и матери, но ничего не вышло. Прости меня, — слёзы хлынули из его глаз, он закрыл лицо ладонью.
Артур упал на колени и подполз к моим ногам.
— Прости, я старался... прости.
— Всё хорошо, — произнесла я, — скоро всё будет хорошо.
Краем глаза я видела, как Аманда зажимает в руке скальпель и замахивается для удара, а через секунду на белоснежный пол проливается алая кровь.
Прощай, Артур.
24 июня 2015 г.
День
Канал CBS:
« Вечером 23 июня из больницы Маклина сбежали двое преступников — Аманда и Эмили Филберт, одна из сестёр известна миру как Модификатор. На их поиски направлены все полицейские участки Нью-Йорка.»
17 августа 2015 г.
Ночь
Оливер Филберт не мог заснуть всю ночь. Его уже который месяц мучают ужасные кошмары. Даже сильнодействующее снотворное не помогает. Каждый раз он просыпается с криком, весь дрожащий и мокрый от пота. Он плачет, плачет, плачет...
Дженнифер пытается его успокоить, она всегда рядом с ним, всегда здесь, чтобы поддержать, чтобы обнять. Но не сегодня.
Оливер дремал в кресле у камина. Ночь была особенно тёмная, беззвёздная. Он был один. Из дремоты его вывел настойчивый звонок в дверь.
— Дженни, — прошептал мужчина и поторопился открыть.
Дверь распахнулась, впуская тёплый ночной воздух. Два человека стояли напротив крыльца; лица спрятаны за капюшонами, руки скрещены на груди. Оливер замирает, когда двое незнакомцев стягивают капюшоны и улыбаются.
— Здравствуй, папа, — нежно произносят они. — Ты ждал нас?
Мужчина с любовью всматривается в лица гостей, затем кивает и покорно пропускает дочерей в дом.