Тени одиночества
В тишине дома, когда ночь уже закрыла мир, Амалия снова оказалась в своём саду. Не смогла уснуть, она сидела в том же месте, на той же скамье.
Рисунок, который она начала утром, был почти завершён. Линии плавно переходили в цвет, каждый штрих был как освобождение от всего, что накапливалось внутри.
Никаких звуков из дома не было слышно. Даже окна, через которые Пэйтон, кажется, всё время наблюдал, теперь молчали.
И снова её мир был только в её руках: карандаш, музыка и небо. Закат, уже сгущающийся в ночь, был тем единственным, что она ощущала, как что-то твердое, непреложное и не поддающееся изменению.
Телефон в её кармане вдруг зазвонил. Она взглянула на экран — имя "Отец". Сердце немного ёкнуло. Амалия всегда ждала его звонков с нетерпением. В голосе отца не было той сухой усталости, что она слышала от многих взрослых. Он всегда говорил с ней, как с самой важной личностью в своей жизни. И Амалия любила его всем сердцем. Он был тем человеком, который делал её счастье главным приоритетом, несмотря на всю сложность их жизни.
Она подняла трубку, и его голос сразу проник в её уши, тёплый и заботливый:
— Привет, моя принцесса. Как ты там?
Амалия прижала телефон к уху, стараясь скрыть лёгкую дрожь в голосе. Она чувствовала, как сердце наполняется тёплым светом от его слов.
— Привет, пап. Всё нормально, не переживай. Я просто... скучаю. Всё как всегда. Но знаешь... мама... она опять уехала. Опять в командировке. Я совсем одна тут, и... она, как всегда, не замечает. И, наверное, ты тоже не сможешь приехать, да? — в её голосе скользнула лёгкая грусть.
На том конце снова повисла тишина, но она не была тяжёлой. Отец знал, как она чувствует. Он всегда знал, как понимать её без слов.
— Слушай, я понимаю, Ами, ты мне не говоришь, но я слышу. Я скучаю по тебе тоже. Работа... всё так сложно, ты знаешь, но как только закончу, обещаю, я приеду. Мы с тобой проведём время, как раньше. Просто подожди немного, ладно? Ты же знаешь, что ты для меня... — его голос стал мягким, как будто он обнимал её этими словами через расстояние. — Ты всегда была моей принцессой. И всегда будешь.
Амалия почувствовала, как её глаза наполнились слезами. Она сдерживала их, но не могла избежать этой боли в груди.
— Я знаю, пап... — прошептала она, немного запинаясь, — я просто так соскучилась. Так хочу, чтобы ты был здесь, чтобы хотя бы мама уделяла мне немного времени. Но её нет. А ты ведь всегда был рядом. Ты — мой единственный человек.
И в этот момент, несмотря на все усилия, слёзы потекли по её щекам. Она не могла удержаться. Даже если отец не был рядом физически, он всегда был рядом с ней в душе. Но вот эта пустота, когда она чувствовала себя невидимой для других, когда её мама казалась так далека, было трудно не заметить.
— Прости, я не хотела... — выдохнула Амалия, смахивая слёзы. — Просто иногда... всё слишком сложно.
Из трубки снова послышался голос её отца, теперь гораздо мягче:
— Не извиняйся, Ами. Ты же знаешь, ты — моя сила. Ты — тот свет, что помогает мне двигаться вперёд. Не переживай, скоро я приеду, и всё будет хорошо.
Амалия улыбнулась, хоть и с небольшим комом в горле:
— Спасибо, пап. Я тебя люблю.
— Я тоже тебя люблю, моя принцесса.
Звонок завершился, и она ещё некоторое время держала телефон в руках, сидя под звёздным небом. Эмоции, как волна, отступили, оставив в её сердце тепло и облегчение. Слова отца всегда были для неё как защита от всего мира.
Пэйтон, стоящий возле окон кухни, слышал этот разговор.
Он вернулся с магазина, держа в руках очередной энергетик, и сразу направился в свою комнату, но вдруг замер, услышав голос Амалии. Она говорила с отцом, и его слова, полные любви и заботы, не могли не затронуть его.
Он остался у окна, не решаясь войти, и прислушивался, чувствуя, как его собственная душа сжимается от этих слов. Тёплый, заботливый отец, который всегда был рядом. Пэйтон знал, что в его жизни никогда не было таких разговоров. Его мать, так же любила его, как отец Амалии любит её, а его отец вёл себя как её мать.
Он услышал, как Амалия говорила о том, как скучала, как хотела, чтобы её мама была рядом. Пэйтону было знакомо это ощущение — когда всё, что ты хочешь, — это просто, чтобы кто-то посмотрел на тебя, признал твоё существование.
Но в его жизни такого не было. Он молча стоял, прижимая бутылку с энергетиком к груди, словно это был последний оплот того, что он знал. Всё в его жизни было связано с его матерью, которая тоже работала много, но её отношения с ним , всегда оставались очень тёплыми, нежными, и любящими. И вот теперь, когда он услышал её слова, ему стало особенно горько.
Он отошёл от окна, не решив больше вмешиваться в разговор. Ему не хотелось, чтобы Амалия заметила его присутствие. Он понимал её боль, он ощущал её слёзы, но он не мог быть тем человеком, который утешит её.
Он всё ещё держал энергетик в руках, но пить его уже не хотелось.
Амалия вернулась в дом, закрыв за собой дверь. Улица уже погрузилась в темноту, и даже небо было скрыто под слоем облаков. Она почувствовала, как усталость накрывает её, но мысли всё равно не отпускали. Она направилась на кухню, решив сделать себе чашку чая, чтобы как-то успокоиться после тяжёлого разговора с отцом. Амалия включила чайник, поставила чашку, и, глядя на кипящий поток воды, пыталась найти успокоение.
Однако в голове всё равно звучал голос её отца. Его обещание, что он скоро приедет, его слова любви и поддержки. Но было что-то в её душе, что мешало отпустить это чувство: отсутствие матери, пустота в её глазах, когда она приходила домой. С каждым днём её мама становилась всё более далёкой, и вот, несмотря на свою занятость, она так и не удосужилась понять, что её дочь чувствует. Амалия понимала, что её отец всё равно всегда будет для неё опорой, но этот внутренний конфликт не исчезал.
Она опустилась на стул, пытаясь найти успокоение в чашке чая, но как только взгляд снова упал на её недопитый напиток, она почувствовала, как внутри всё ещё остаётся пустота.
В этот момент издалека до неё долетела знакомая мелодия гитары. Это был Пэйтон, играющий на своём инструменте. Звуки, мягкие и меланхоличные, плавно переходили в тишину, как будто бы он сам был поглощён своими мыслями, играя что-то только для себя. Мелодия завораживала Амалию. Не зная почему, она не могла оторваться от этих звуков. Может, это была простая музыка, но в её сердце она чувствовала нечто большее — что-то, что соединяло её с тем, что было так далеко от неё.
Часы на стене показывали 3:00 ночи, а Амалия всё так же сидела на кухне, смотря в свою чашку. Вся усталость ушла на второй план, и вот теперь ей было только пусто. Она чувствовала, как каждый момент тянется, и она даже не заметила, как Пэйтон спустился на кухню.
Он был сонный, с растрёпанными волосами, и, подойдя к кухонной стойке, наливая себе воду, не сразу заметил её.
— Эй, Рыжик, ты чего не спишь? Детское время закончилось, — чуть насмешливо сказал он, уставившись в стакан с водой, но в его голосе не было той обычной агрессии.
Амалия ничего не ответила. Она даже не подняла головы, не глядя на него, продолжала смотреть на свою чашку.
— Отвали, Мурмаер, — тихо произнесла она, почувствовав, как раздражение скапливается внутри.
С этими словами она встала с места и направилась к своей комнате. Когда она прошла мимо, её взгляд на секунду встретился с его глазами, но она не заметила в них ничего, кроме обычного хладнокровия.
Пэйтон стоял в кухне, выпивая воду, и в голове его мелькали мысли, не давая покоя. Он не мог понять, почему эта девушка так сильно его бесит. В её глазах было столько боли, столько скрытого напряжения, что ему становилось не по себе. И в то же время, каждый её взгляд — холодный, обрывающий любую попытку приблизиться — словно тянул его к ней. Но его гордость не позволяла это признать.
Он поставил стакан на стол и задумался. Он не знал, что именно в её словах и действиях его больше всего раздражало.Может, именно то что её мать вышла замуж за его отца. Или же... он просто пытался выместить на кого то всю свою боль и ненависть? ведь как он сам и думал, из за нее и её мамы, их семья разрушилась.
— Что ты за человек, Рыжик... — прошептал Пэйтон, покачивая головой. — Действительно, кто ты такая?
Амалия уже лежала в своей комнате, но ей было тяжело уснуть. Она снова думала о детстве — о том, как в её жизни всегда был только отец, и как тяжело было переживать, что её мать никогда не заботилась о ней, что она была скорее обузой, чем частью её жизни. Эти мысли снова начали прокрадываться в её сознание, но она уже не могла закрыть глаза.
Мать всегда была далека, всегда в командировках, всегда в своих делах. И теперь, когда её отец был так занят, Амалия не могла избавиться от ощущения одиночества. Как будто никто её не замечал. И даже если Пэйтон пытался что-то сказать, её обиды на него и его холодность не позволяли услышать то, что было за его словами.
Она снова закрыла глаза, пытаясь найти утешение в тишине ночи, но так и не смогла заснуть.
"Иногда самое тяжёлое не в том, чтобы быть в одиночестве, а в том, чтобы чувствовать себя незамеченным."