Дом сгоревший во второй раз
Они шли назад молча. Каждый шаг по лесной подстилке раздавался как удар. Миша время от времени оглядывался — не из страха, а по внутренней уверенности, что идет следом. Не обязательно физически. Возможно, их уже сопровождало само пространство.
Тимур держал в руке тонкую ветку, которую сломал еще в хижине. Он нервно крутил ее в пальцах, стирая кору. Ветвь начинала принимать форму — заостренную, как копье.
– Если уничтожим дом, – сказал он, – это конец?
– Я не знаю, – Миша отвечал, несмотря на брата. — Но если нет, тогда ничего не останется.
Обратная дорога была длиннее, чем туда. Лес как будто изменился. Каждое дерево, каждый изгиб ветви казался знакомым, но несколько измененным — как лицо во сне, которое знаешь, но не можешь назвать. Птицы, звери, даже насекомые исчезли. Воздух стал тяжелее, немного липким, словно его загушали чем-то, невидимым глазу, но ощутимым кожей.
– Мы в ловушке, – тихо сказал Миша. – Это не просто проклятие. Это конструкция.
- Ловушка?
– Сфера. Само замыкающее себя пространство. Они сказали, что больше нет мира вне города. А может, его действительно нет?
– И мы должны ее разорвать?
- Если успеем.
⸻
На даче ничего не изменилось. Но как только они переступили порог, послышался треск. Будто дерево, стареющее в секунду. Пол под ногами стал влажным. Стены покрылись темными пятнами. С потолка капала вода.
– Оно следует за нами, – сказал Тимур.
Миша открыл окно — на улице темно, хотя еще не должна была быть ночь. Тень сунулась по лесу, как медленный, необъятный червь. Она глотала деревья, землю, даже звук. И из нее медленно возникали фигуры. Неподвижные. Десятки. Молчаливые.
– Они знают, что мы узнали, – сказал Тимур. — Они не позволят нам вернуться в дом.
Миша резко закрыл окно. Стекло задрожало, словно прикоснулось к чему-то живому.
– Тогда нужно идти сейчас.
– А как прорваться?
– Огонь, – ответил Миша. — Единственное, что они не терпят.
Они достали канистры с бензином. В гараже нашли файеры – старые, но еще пригодные. И тронулись.
⸻
Их путь назад пролегал уже не по тропинке. Они пробирались через чащу, через болотистую землю, где ноги увязали по косточку. И тени не отступали. Они шли влево, вправо, впереди, сзади. Молчаливые фигуры.
Когда подошли к черте города, мир стал серо-черным. Воздух звенел. Над домами висела тишина, давящая на уши. В центре, на перекрестке, стоял он.
Фигура. Человеческий. Высокое. В капюшоне. Лицо как восковая маска.
Они остановились.
– Это он, – сказал Тимур. – Последний аристократ.
— Но ведь его съели?
– Его душа осталась. И она живет в проклятии.
Фигура протянула руку. Ладонь была покрыта письменами — изогнутыми, почти органическими. Изо рта послышалось:
– Поверните ее…
– Кого?
– Ее… Ее кости…
Миша вдруг понял. Чердак. Девочка. Та, которую спрятали. Ее тело все еще там.
– Он хочет ее обратно?
– Он хочет завершения. Хочет, чтобы все кончилось правильно.
— И что, мы должны ее принести? Отдать?
– Нет, – Миша достал факел. — Мы должны уничтожить все. И его.
⸻
Дом стоял в самом центре. Его окна были заколочены досками, но свет изнутри бил сквозь щели. Красноватое, как тлеющий уголь.
Дверь приоткрылась сама.
Внутри – пустота. Но не физическое. Пустота в звуке, цвете, запахе. Они поднялись на второй этаж. Дальше чердак. Лестница ломалась под ногами. Каждый шаг — как крик.
Дверь чердака вела в другое пространство. Там все было белое. И в самом центре – маленькая кровать. На нем — остов, завернутый в старую ткань.
– Это она, – прошептал Тимур. - Девочка.
Миша зажег факел.
– Прости нас.
Он бросил пламя на кровать.
⸻
Все начало трястись. Стены тронулись. Воздух наполнился криком. Не звуком — самым ощущением лезущего под кожу крика. Огонь пожирал все. Дерево. Камень. Время.
На улице Тихие закричали. В первый раз. Не словами. Голосами.
Один за другим они падали. Растворялись. Испарялись. Плачь. Смех. Гул.
Миша и Тимур выбежали, как только крыша провалилась.
В центре огня стояла фигура в капюшоне. И впервые она улыбнулась. Затем исчезла.
⸻
Утро.
Первые птицы. Первая роса. Настоящее солнце.
Миша сидел на развалинах. Тимур рядом. Они молчали.
– Она нашла покой?
– Думаю, да.
– А мы?
Миша не ответил. Вдали уже были видны машины. Чужие лица. Людей. Не из города.
Мира за пределами снова существовал.
Но что-то осталось.
Когда ветер принес запах дыма, Тимур услышал шепот: