Припадок Ирмы Иноземцевой
Она не помнила, как заснула. Но ведь и никто такого не помнит. Однако она была уверена, что это сон, крайне реалистичный и красочный, но всё же сон. Сон о её будущем. Об отдалённом моменте из её будущего, не сулившего ничего доброго.
А не сулило оно ничего доброго потому, что действие, в котором она принимала участие, было зловещим. Она находилась в воздушном шлюзе и ожидала приговора. Из забранного решёткой коммуникатора прозвучал жёсткий неумолимый голос:
– Ирма Иноземцева, вы злоумышляли против Объединённого Флота Земли. Как генеральный директор телекомпании вы намеренно распространяли заведомо ложную враждебную информацию, чтобы спровоцировать хаос и панику среди населения Флота. Вы – пособница Эстерау и приговариваетесь к смерти через сожжение заживо. А ваши обугленные останки будут утилизированы через шлюз в открытый космос.
Задрожав всем телом, Ирма перевела взгляд от коммуникатора к соплу огнемёта, как две капли воды похожему на сопло реактивного двигателя космического корабля. И в тот же миг, когда, похолодев, она ожидала струю ревущего огня, сдирающую кожу заживо, картина перед глазами сменилась.
Она оказалась в своей каюте за личным рабочим столом. Но она не помнила, как проснулась. Странно... Такое обычно люди помнят. В её руках было письмо. Бумажное.
Ирма не смогла бы объяснить почему, но это встревожило её. В XXII веке бумажные письма вышли из употребления. Ирма раскрыла письмо и начала читать.
«Не беспокойтесь, Ирма Витальевна, так долго приговора вам ждать не придётся. Согревающие объятия ласкового погребального костра охватят вас прямо сейчас! С искренним уважением, ваши будущие эстерайские сообщники».
Ирма едва удержалась, чтобы не выронить страшное послание, и, как оказалось, – зря. Бумажное письмо почернело, съёжилось и задымилось прямо в её руках. Оно вспыхнуло адским пламенем, и тотчас огонь перекинулся на её тонкие, по-девичьи красивые руки. Ирма вспыхнула огнём с головы до ног, занялась как сухой хворост. Её кожа затрещала, словно дрова в камине. Пламя сдирало с неё кожу заживо.
– Её нашли катающейся по полу, пытающейся сбить несуществующий огонь, – рассказывал следователь. – Ирма Витальевна перенесла тяжелейший нервный срыв. Ей первоначально диагностировали параноидное паническое расстройство. Она всё повторяла, что её сожгут и выкинут. Сожгут и выкинут.
Под действием химического токсина разум Ирмы Витальевны визуализировал для неё самой яркие и крайне правдоподобные галлюцинации – видения насилия над её личностью. Мы выяснили, что это был именно химический аэрозоль, потому что анализ крови не выявил патогенных вирусов или бактерий. Ирма Витальевна пребывала на карантине до получения результатов анализа. Это не эстерайский вирус, – заверил следователь, и Зоя вздохнула с облегчением.
– По предварительным оценкам показаний горничной, остаётся неизвестным, кто распылил токсин в каюте госпожи Иноземцевой. По записям видеонаблюдения ни горничную, ни кого-либо ещё уличить на данный момент не удалось. Токсин прошёл по вентиляционной шахте. Горничная не исключена из списка подозреваемых, но всякую причастность к этому делу отрицает. Не замечена в связях с неаккредитованными сотрудниками.
– Какие ещё неаккредитованные сотрудники? – нахмурившись, спросила Зоя.
– На кораблях личные дела обслуживающего персонала проверены не у всех. Бюрократические проволочки, не иначе. Некоторые могли пробраться по сговору, используя связи. Впрочем, следствие подозревает, что в жилищный корабль «Сочи» № 2 могли внедриться нелегальные эстерайские агенты и совершить диверсию против вашей матери. Ну, или сделать то же самое руками подкупленного местного жителя, – объяснил мужчина.
– Она пройдёт курс лечения в течение двух недель и, если наступит улучшение, мы выпишем её. Не стоит так переживать. Вы можете навестить её сейчас, – разрешил врач.
Зоя и ребята зашли к Ирме Витальевне. Она спала. Никаких ожогов, как и ожидалось, на её теле не было. Дочь поцеловала маму. Тамар, Вектор и Наташа остались с ними на весь вечер.