Мушкетёры XXI

«…В которой Ашот чуть не
лишает нас всех электричества…»

Встал я в это воскресенье довольно рано, так что времени для того, чтобы собраться, было предостаточно. В качестве подарка Белому я подобрал вещь, которую мы купили довольно давно, но так и не использовали (наверное, потому что похожее устройство у нас уже имелось) – радиомагнитофон с часами, на котором можно было ловить даже некоторые зарубежные радиостанции. Когда-то давно нам его подарили, но на кухне у нас стоял подобный, поэтому мы и убрали этот подальше, до лучших времён. Подарки, конечно, не передаривают, но времени на поиск чего-то специфического для Юрки у меня не было, так как в округе магазинов с таковыми вещами не находилось.
–Ма-ам, а утюг у нас где? Мне бы штаны погладить.
–Да в шкафу, как обычно, – крикнула она из соседней комнаты.
Я взял утюг, налил в него немного воды и поставил разогреваться. Как только он был готов, я разложил на гладильной доске свои шмотки и стал утюжить, чтобы не идти совсем помятым на праздник.
Слегка спрыснувшись дезодорантом, я надел клетчатую рубашку со штанами, оправился и туго подтянул ремень. Подарок Юрке было решено нести прямо в коробке, потому что такого количества обёрточной бумаги или подходящих пакетов у нас не нашлось.
–Ну всё, ма, я пошёл! – сказал я, стоя у двери уже одетый.
–Давайте, хорошо отдохните там! Денежки взял, если что?
–Конечно!
–Телефон?
–Само собой, заряженный, как и обещал!
–Это хорошо… Гитару-то брать не будешь? Попели бы там…
–Да не, у меня вон, какая волына, у Юрки, вроде, есть гитара старая, если что, а так музыку просто послушаем, тоже норм.
–Ну всё, ладно… Давай, звони, если что! Допоздна не сидите!..
–Да, да, понял! Люблю тебя! – крикнул я, спускаясь вниз.
День сегодня был ясный, солнечный, так что при случае можно было выйти с парнями погулять и снова поиграть в футбол на снегу. Коробка с магнитофоном была не столько увесистая, сколько неудобная в ношении, поэтому приходилось её постоянно перехватывать.
На пути к Юркиному подъезду я заметил знакомую коренастую фигуру.
–Аймоха, здоро́во!
–О, привет… Это чё у тебя такое? – указал он взглядом на мою торбу.
–Да мафон вот несу, подарок.
–Ого, не жалко?
–Нормально, для друзей ничего не жалею! Ты-то чё даришь?
–Да вот, журнал его любимый, «АБС», тут про тачки всякое, и моделька ещё, – Аймо показал мне прозрачную коробочку с коллекционной машинкой от «Burago».
–Фига себе, «Корветт»… Красиво, конечно, да Илюха её, небось, сразу раздолбает. Заныкать бы…
–Ну, Юрка пусть упрячет её на шкаф подальше, или в гараж вообще поставит, для сохранности.
–Идея, кстати…
Скоро мы дошли до подъезда друга.
–Слушай, пароль-то у него какой?
–Там вроде два, два… девять, ноль… – я ввёл код, домофон противно запищал об ошибке, пришлось нажать звёздочку, – Да блин… квартира у него какая, не помнишь?
–Шестьдесят один, кажется.
–Так, погоди, – я ввёл номер, пошли гудки, после чего из динамика раздался голос, портящийся помехами:
–Кто там?
–Нарком НКВД! – громко сказал я.
–О…Ага… – прошипело из домофона, дверь отворилась, мы с Аймом захохотали.
–А-ха-хах, не, ну это бесценно!
–Скажи спасибо, что там не тёть Юля была!
Мы вдвоём дошли до квартиры Юрки, дверь нам открыл Илюшка, его мелкий брат лет восьми.
–Доро́во! – протянул он нам маленькую, крепкую ручку.
–Привет, Илюх.
–Здоро́во, здоро́во. Брат-то где? – он показал на арку, ведущую в гостиную.
Белый, по-праздничному нарядившись в свою любимую вышиванку с мелким узором, засучив рукава, расставлял на столе стаканы и тарелки. Все остальные уже были в сборе: на диване в своих любимых камуфляжных штанах развалился Зиля, ближе к краю стола сидел Ашот, который увлечённо обсуждал что-то с Мишкой Чубенем.
Из-за угла кухни к нам вышел отец Юрки, дядя Серёжа. Человек он был роста среднего, но такой же крепкий, как и его сын, лицо было обрамлено пепельного цвета щетиной, отливающие металлом глаза скользнули по нам.
–О, парни, привет!
–Здрасьте, дядь Серёж! – мы пожали его рабочую мозолистую руку, будто бы тоже выточенную гудящим станком на местном тракторном заводе, где он и работал.
–Давайте, проходите, там Юрка всё уже почти накрыл, – пригласил он нас в комнату, а сам ушёл обратно на кухню отмечать День Рождения сына во взрослом кругу.
К нам вышла тётя Юля, мама Белого:
–Привет, ребят. Юр, Юра! Тут сок ещё остался, возьми, – протянула она два массивных пакета, мы предложили их сами донести. Тем не менее, Юрка подорвался к нам.
–Парни, здоро́во!
–Здоро́во! Вот, поздравляем тебя, брат, с Днюхой, желаем успехов в жизни, денег, богатства и власти, в общем, всего самого нужного! – мы вручили наши подарки. Само собой, моему Белый удивился не меньше, чем Аймохиному.
–Ты машинку подальше убери, – негромко сказал Аймо, – а то вдруг Илюха утащит, мало ли, что…
–Да, да, конечно… А вот эту штуку сейчас подключим…
Мы разделись и зашли к парням, поздоровались со всеми. Гостиная у Белого и правда была не очень большая: чуть меньше половины занимал наш праздничный стол, стоящий рядом с маленькой кроватью Илюшки. У самой стены рядом с окном была тумбочка, на которой широкий чёрный телевизор показывал какой-то очередной сериал про ментов, экран сверху прикрывала кружевная тряпочка. На стене висел огроменный ковёр, сверху на ремне была привешена советская пожелтевшая семиструнка, по классике, без той самой седьмой струны, за колок которой и цеплялась верёвка. На ней никто практически не играл, так что выполняла она больше декоративную роль, однако без этой гитары, покрытой тоненьким слоем пыли и издающей из своей узорчатой розетки запах старого деревенского дома, интерьер комнаты перестал бы быть таким уютным.
Белый вернулся с кухни, принеся с собой чарку с водой, и залил её в пузатый электрический самовар, стоящий на дальней части нашего стола.
–Вот и чайку бахнем сегодня, – проговорил он себе под нос, прикрывая верх алюминиевой крышкой.
–Кабы не уссаться, – хмыкнул Зиля, приподнимаясь с дивана и уступая нам место.
–Да не, может, ещё даже подливать придётся, самовар-то небольшой…
Мы с Белым уселись подключать магнитофон. Время пока решили не устанавливать, поэтому просто подрубили кассету «Blue System».
–Ну, Паш, спасибо тебе, такая вещь, конечно…
–Да что ты, Юр, для друга же, наслаждайся!
Через какое-то время тётя Юля принесла нам подоспевшие пироги, пышущие печным жаром, и пару тарелок простеньких салатов на закуску.
–Так, ребята, налетайте!..
–О, красотища, спасибо, тёть Юль!
–Парни, разбирайте по кусочкам, кто какие хочет, с капустой вот, с мясом, с рыбой…
–Да, так есть охота… – мы разложили ароматные треугольнички по тарелкам, нагребли себе побольше салатов. Сразу за началом трапезы потянулись разговоры про всякую всячину.
–Чё, Паш, как там с Саньком-то было дело? – спросил Мишаня, потягивая из стакана колу.
–Да чё тут говорить, гуляли себе спокойно, бродили. Домой уже собирались, а нам навстречу эти придурки прутся. Ну, слово за слово, пришлось поколотить…
–Эх, задали мы им тогда, – поразмыслил Серёга.
–Скорее, они нам… ну ничего, теперь не сунутся.
–Да ты чё, небось, его же парни вам ещё ответить попробуют!
–Пусть только дёрнутся, всем бошки пооторвём! – угрожающе сказал Зиля, – Давайте, за наше единство, – мы все долили соку и чокнулись, Серёга выпил всё до дна.
–А вот нахрена комитеты эти, чё за параша, – возмутился Ашот, прожёвывая кусок.
–Для порядка, Ашотик, вот будешь бузить, мы тебя и повяжем, – подколол его Зиля.
–Слышьте, давайте переключим, может, поинтересней что есть, – предложил Мишаня, Юрка подорвался к пульту.
–Так, ну-ка… Это хрень… хрень… для стариков…снова хрень…
–О, оставь-ка! Эт чё, «Бригада»? – оживился Зиля.
–Походу…
–Нормально, пойдёт…
Теперь на фоне нашей тусовки вместо какого-то штампованного сюжета про ментовские разборки телевизор показывал лихие бандитские приключения Саши Белого и его друзей. Как раз шли какие-то последние серии.
–Эх, жили же люди раньше, даже мы это застали…
–Да уж, – задумчиво согласился Юрка.
–Славные парни. Закончили плохо, правда, – поразмыслил Зиля, – ну это издержки профессии.
–Думаешь, славные? – спросил я.
–Верные друг другу до конца, с детства самого… Кабы и нам так… – мечтательно сказал Серый.
–Главное, в криминал не влезть, – грустно хмыкнул я, – а то, не ровен час, так же кончим.
–Да мы уже, считай, влезли… – сказал Зиля, мотнул головой в сторону, будто пил не газировку, а самогон, и залпом осушил свой стакан с «Фантой».
–Это, ребят, – решил уведомить нас Белый, – сегодня часов до семи посидим, потом дела просто будут.
–А, хорошо…
–А чё случилось?
–Ну, встретиться надо там кое с кем…
–С Танюхой, что ли? – спросил я.
–Ты откуда знаешь? – удивился Юрка.
–Да всё ж ясно, она ведь тогда с тобой перемигивалась, – вставил Аймо.
–Ничё она не перемигивалась, брешешь ты…
–Ой, конечно, слышали уже такое!
–Да хорош вам! Подумаешь, девка… Обещал погулять – значит, надо, а там уж, что будет…
–Ладно, другое правильно, что сюда не позвал, а то в нашей компании ей бы тесновато стало, – со смешком подытожил Зиля, Белый согласился.
Вскоре пироги были уже почти доедены, все попёрлись в туалет мыть руки. Смыв крошки и по привычке ополоснув лицо, я пригладил волосы и вышел к ребятам. Между Юркой и Ашотом, похоже, снова завязался извечный спор о хоккее. Вышло так, что оба они болели за разные команды: Белый за «Керамин», а Ашот за «Динамо», поэтому стоило кому-то затронуть спортивную тему или спросить, чем окончился вчерашний матч, это могло породить затянувшиеся дебаты между фанатами двух клубов.
–А ты не помнишь, как мы вашим первого числа четыре шайбы захреначили? Четыре, Ашот! Потом ещё и «Неманов» побили, в сухую почти…
–Ой, четыре шайбы! Какие там шайбы, мы тогда вас съели живьём! А потом и «Химиков», так что не надо тут…
–А чё не надо? Мы «Брест» побили, в четверть вышли, а ваши какой-то мелочи всрали, потом «Гомель» вам довершил пятого!
–Зато мы в том году в полуфинал вышли, с «Химволокном» один-один!
–Ну, а в этом что? Кто игру-то у вас тянуть будет?
–А у вас?
–У нас Гусов есть, Дудик по две шайбы кладёт за игру, Зарудный ещё раньше был…
–Был! Его потому и убрали, что всё мимо летело!
–Слышь, на него-то не гони! Он покруче, чем ребята в российской сборной все!
–Ну, вы ещё подеритесь! Стол щас перевернёте! – тормознул их Аймо, ребята успокоились.
–Так, короче, ставлю сотку, что «Динамо» в полуфинал не выйдет, – Белый протянул Ашоту руку, он принял предложение.
–Сотку будешь должен! – ехидно улыбнулся он.
–Это кто ещё кому будет должен, морда!
–Юр, как с самоваром-то? – спросил я.
–А? Да, ставлю уже… – Белый потянулся к проводу, чтобы воткнуть его в розетку рядом с диваном.
Вдруг музыка из магнитофона оборвалась. Видимо, зажевалась кассета, так как последняя сторона ещё не доиграла до конца.
–Ёмаё, зажевало… порвалась, тьфу ты, ёшкин кот… – огорчился Белый, вынимая её из пазов.
–Жалко, хорошая была.
–Ты её, видать, так и заслушал до дырки…
–Эх… О, Паш, – тут Белый вскочил на диван и сдёрнул с гвоздика гитару, пара пылинок спикировало на разноцветную скатёрку, – может, сыграешь тогда что-нибудь?
–Да ну, сто лет в руки не брал, я уж и забыл…
–Да давай, давай!
–Играй, харэ ломаться!
–Не в тишине ж сидеть, споём…
Ребятам всё-таки удалось меня уговорить. Я принял от Белого гитару, обхватил золотистый изгиб и уселся поудобнее. Провёл по струнам – чуть завышали басы, я немного их сбил.
–Ладно, хрен с вами… Заявки на сегодня?
–Шо-нить из последнего, – шутканул Белый.
–Давай «Куклу колдуна»!
–О, давай «Лесника»!
–Давай «Сектор…»
От парней посыпались предложения, но я придумал сыграть кое-что поинтереснее.
–Юра! Белый! Дружище! – торжественно начал я, хлопнув его по плечу, – В День твоего рождения посвящаю… – я взял первый аккорд, бойко заиграл вступление. Пацаны сразу поняли, что за песню я выбрал, и, видимо, были довольны моим решением. На припевах они громко подпевали, Зиля пел громче всех, хотя в ноты совсем не попадал:
В этот день родили меня на свет,
В этот день с иголочки я одет,
В этот день теплом вашим я согрет,
Мне сего-дня трид-цать лет!
В этот день скажу юности привет,
В этот день я в зрелость возьму билет,
В этот день мне водка не во вред,
Мне сего-дня трид-цать лет!

Услышав, как мы поём, из кухни вышел дядя Серёжа. Он стоял в дверном проёме и, улыбаясь, смотрел на нас. Когда я закончил играть, он попросил у меня гитару:
–Молодец, молодец, классно! Дай-ка… попробую и я шо-нить сбацать… – он, как и я, проверил звук, покрутил колки, видимо, подстроив струны под свой голос, потом взял какой-то хитрый аккорд с баре на середине грифа, – Итак… «Песня автомобилиста», Владимира Семёновича Высоцкого… посвящается всем будущим водителям, – улыбнулся он Юрке, – Её надо слушать после «Жигулей».
Дядя Серёжа ещё раз провёл по струнам и заиграл каким-то своим импровизированным боем с лёгким глушением, который, правда, отличался от авторского, но его было очень приятно слушать. Голос у Юркиного отца был низкий, пел он с лёгкой хрипотцой, но не подстроенной, а почти натуральной (видимо, из-за обильного курения):
Отбросив прочь свой деревянный посох,
Упав на снег и полежав нич-ком-м,
Я встал и сел в погибель на колёсах,
Призрейв передвижение пешком-м…

Под конец песни, когда дядя Серёжа четыре раза вдарил по аккорду, самовар уже окончательно закипел, вода шумно бурлила и слегка играла заслонкой.
–Браво! – крикнул Илюшка, мы захлопали вместе с ним.
–Вот, могу ещё что-то… Ладно, приятного вам! – вдруг к дяде Серёже подошла тётя Юля, позвала его и Илюшку на кухню, они вышли и прикрыли дверь за собой.
–Куда это они…
–Сам-то как думаешь?
–А, ну да…
Белый открыл позолоченный краник, тяжёлая горячая струя полилась в узорчатый чайник, распаривая заварные листики, наполнявшие своим ароматом нашу небольшую комнату. Как только чайник наполнился, Белый поставил его на верхнюю часть самовара для того, чтоб чай хорошо настоялся.
–Слышь, Юр, я у тебя мобилку поставлю? – спросил Ашот, уже подходя к розетке.
–Да, конечно, спрашиваешь…
Ашот достал из кармана шнур и попробовал воткнуть в розетку, которая была далеко под крышкой стола. Он всё никак не попадал, пытаясь вставить зубчики в нужные пазы, ворчал себе под нос. Проскочила искра, Ашот поднажал, и маленький экран его «Нокии» обозначил начало зарядки телефона. В этот же момент свет в комнате внезапно потух.
–Етить его мать, Ашот! Ты чё там натворил?
–Да это не я! Видишь, заряжается ведь! – ткнул он в сторону Белого телефоном.
–Само собой, а света нет!..
Вдруг за стеклянными окошками двери к нам стал приближаться тёплый мерцающий свет. Баритон дяди Серёжи и сопрано тёти Юли дуэтом пели поздравительную песню, Илюшка подхватывал их, мы с ребятами тоже подпевали своими басами. Красивый большой торт «Москва» с пятнадцатью свечами поставили на стол, частые огоньки пламени играли на воздухе, по стенам расползались оранжево-персиковые блики, отблёскивая в рамках старых фотографий.
–Ну что, Юр, давай, – тихо сказал дядя Серёжа в ожидании.
Белый набрал в грудь побольше воздуха, зажмурился и сразу задул все свечки, в комнате пахнуло горелым воском. Мы заулюлюкали и захлопали.
–Ну, брат, с юбилеем! – стукнул его по спине Зиля.
–Да, здравствуй время пожилое… – вздохнул Аймо.
–Да ну вас! Спасибо, мужики, спасибо… – поблагодарил нас Юрка. Свет в комнате снова включил Илюшка.

* * *

В процессе чаепития Серёга решил напомнить Аймо про их «реванш» в «Дурака», который ему обещал на той неделе. Он принёс из кармана куртки припасённую колоду, и мы все решили попытать нашу удачу за игрой на щелбаны.
–Забираешь?
–Ща, ща, погоди… – Мишаня всматривался в те три карты, что у него остались, в тщетной попытке найти средство против королей Зили.
–Да не пытайся, я твои карты посчитал, бери уже…
–Блин… Ладно, – он с досадой забрал их, пополнив свою коллекцию и отдалившись от победы.
У Айма, как и у меня, был целый веер. Я всё пытался от него освободиться, скидывая всякий «мусор», вроде семёрок и восьмёрок, Аймо же сидел спокойно и ходил по мере своей очереди. Ближе к концу у меня оставалось всего две карты, но Мишаня кинул столько всего, что мне отбиться не удалось. В конце концов, Айму удалось первым выйти из игры, доказав перед Зилей свою эрудированность и в карточном деле.
–Вот и всё, – Аймо откинулся на стуле.
–Так-то, Серый, подряд обыграл он тебя, – с усмешкой сказал Белый.
–Ладно, Зиль, не переживай, в следующий раз можем в нарды сыграть, вдруг, ты там меня обойдёшь, – шутливо успокоил его Аймо.
–Да ну тебя, чтоб я ещё с тобой играл… – обиделся Зиля.
Тяжёлая ситуация была у Ашота. Ему всё набрасывали, а он никак не мог отбиться, но вот Серёга где-то допустил просчёт. Тогда Ашоту удалось, наконец, освободиться от карточных оков, покрыв козырем и девяткой Зилину атаку:
–Туда! Яхай, баля́т! – от радости он резко подпрыгнул на стуле, долбанувшись головой о деревянные зубья люстры, та покачнулась и сантиметров на пять вышла из потолка. Свет замигал, погас на пару секунд и снова вернулся. Ашот тёр волосатой рукой ушибленную макушку:
–С-сабака… Эш-ше ворыт куне*…
–Ну, Ашот, опять нас чуть света не лишил… Скажи спасибо, что загорелось снова.
–Да чёрт бы эту люстру вертел… Ля, пацаны, там крове нет же? – он повернулся к нам затылком, Белый ощупал его черный вихор.
–Нормально всё, синяк только вырос… Ай! Током ещё бьёшься, курчавый…
–Ничё, голова крепче будет! Что не убивает – закаляет!
–Эт точно! Ещё и электричества в себя впитал, вообще машина, – мы хохотнули.
После инцидента с Ашотом мы поняли, что больше в процессе карточной игры ничего веселее не случится. Белый включил радио, а мы решили достать лото.
–Парни, – сказал Юрка, крутя колесо настройки, – вы послушайте…
Мы затихли, Белый сделал звук погромче. Из приёмника вещал какой-то американский диктор, серьёзным голосом ведущего оглашая последние новости мира.
–Ты глянь, пендосы…
–Ну вот, теперь и они у нас на крючке!
–Чего он бормочет там?
–Да про выборы что-то… Или про тракторы, не пойму…
–Один хрен, важное толмачит.
–А ну ещё покрути!
Юра повертел колесо, из колонок зашумело, постепенно стал слышаться красивый женский голос, поющий какую-то размеренную мелодию.
–Ух ты…
–Испания! Вот это да…
–Поёт красиво, как колокольчик звенит…
Мы решили оставить испанку под аккомпанемент нашей игры. Забавная, наверное, картина наблюдалась со стороны: в комнате, освещаемой тусклым светом лампы, сидят взрослые парни, играют в лото, а на фоне чуть приглушённо нам поёт арию испанская артистка, как будто приглашённая на наше светское мероприятие.

* * *

За лото мы не заметили, как пролетел наш вечер. Илюшка играл вместе с нами, и, хотя получалось у него так себе, он очень старался быть с нами на равных.
–Так, семьдесят семь, топорики… У кого?
–Не, пусто…
–Пас, мужики, – по-взрослому сказал Илюшка, разведя руками, мы этому улыбнулись.
–Эх, пацаном растёт, – потрепал его по плечу Зиля.
–Ещё каким! Слышь, Паш, стал на мне твои приёмы отрабатывать, боюсь, как бы меня не прибил не дай бог!
–Чё, Илюх, бороться будем? – спросил я его.
–О, давай…
В отличие от своего брата, Илюшка имел крепкий интерес к боевым искусствам. Родители собирались на следующий год отдать его в какую-нибудь секцию, а пока каждый раз, когда я приходил к Белому в гости, на мне отрабатывал удары начинающий борец. Его тяга к спорту началась, наверное, тогда, когда он отыскал у дяди Серёжи старую копию книжки-самоучителя по кунг-фу. Илюшка учился приёмам вприглядку, но ему нужен был партнёр, поэтому иногда он эксплуатировал Белого, своего папу и, само собой, меня. В кунг-фу я был не силён, но по ходу дела я подсказывал Илюшке кое-что про удары, про то, как правильно бить и ставить ногу, в общем, то немногое, что знал я сам. Тогда для него это было обыкновенное развлечение, вроде конструктора или видеоигр.
Мы вышли из-за стола, Илюшка встал в стойку, я крепко поставил ладони.
–Ну, покажи, как бить стал, – он поставил кулаки, как я ему когда-то показывал, и стал лупить по мне.
–Ничего себе, – ладони действительно стали побаливать, – молодцом, только Илюх, смотри, – я поправил его стойку, – если так бьёшь, руки у лица держи, вот… – он встал, как надо, и продолжил сражение с моими руками. Я заметил, что корпус у него открыт, и стал отвечать, – оп, про защиту помни… хоп, хоп, – я стал тыкать его по животу и ушам, Илюшка хихикал, старался закрываться, – Ну, молодец, молодец!
–Хочешь, кину тебя? – спросил он.
–Ого, ну давай… – улыбаясь, сказал я, встал так, чтобы ему было удобнее меня ухватить.
–Смотри, костей ещё не соберёшь! – шутливо бросил Юрка.
–Ничё, подберёте потом!
Илюшка развернулся спиной:
–Давай, руку сюда, на бок, – сказал он, я положил ладонь ему на пояс. Тут же Илюшка замахнулся локтём, попал мне прямо по носу, развернулся и через ногу попытался меня прокинуть. Я был, само собой, тяжелее, поэтому подыграл ему.
–Ауч… – театрально рухнул я на пол, изображая поражение, хотя нос действительно сильно болел.
–Кинг-конг мёртв, – со смешком бросил Зиля.
–Паш, у тебя там кровь, кажись! – ткнул пальцем Аймо.
–Да нормально, сосуд лопнул, – с улыбкой, я привстал, пощупал над верхней губой – на пальце осталась мелкая капелька. Я похлопал Илюшку по плечу, – Молодец, воин… Вот так каждого бей, как меня сейчас бил. Будет из тебя толк, – я совсем поднялся, потрепал его по голове и, оторвав кусок от салфетки, заткнул ноздрю.

* * *

Разошлись мы часов в семь, как и планировалось. Юрка остался прибирать всё и собираться на гулянку со своей зазнобой, мы с парнями шли домой и обсуждали прошедшие посиделки.
–Да, вот и Белого захомутали, прощай, холостяцкая жизнь, здрасьте, дети, кредиты, ипотека…
–Не, он нас на баб не променяет, тут я уверен, – сказал я.
–Ну, как знать. Еланова – девка хитрая, да и красивая, чего уж. Приворожит своей магией татарской, и всё… – цокнул Аймо, перепрыгивая через бордюр.
–Мы для него первичнее, – вставил Зиля, – вон, какой стол накрыл, а девку свою потом гулять повёл, разве не показательно?
–Может быть… А может, и нет, – пространно поразмыслил Аймо, скользя вдоль тротуара на своих пьексах.

–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
* – непристойное ругательство, связанное с проведением акта совокупления и рабочим ослом (арм.).