Дом костей и смерти

Элси

Это был ее второй сеанс психотерапии с Крисом. Элси уже не чувствовала себя так напряженно и скованно, как при первом визите.

Сегодня она поделилась с Крисом, что вчера ужинала с Шином в таверне. Но едва она об этом сообщила, ее удивила его реакция. Крис нахмурился и задал вопрос, который она совсем не ожидала услышать.

– Он вам нравится?

Элси почувствовала, что у нее начинают гореть щеки от смущения. А может даже и бестактности вопроса, хоть он и прозвучал от человека, чья работа и заключалась в том, чтобы задавать неприятные, неприкрытые ложью вопросы.

– Но ведь дело не в этом... – начала она, но Крис ее перебил.

– Вы знаете, что он болен инфектусом?

Элси кивнула.

– Я не должен с клиентами обсуждать других своих клиентов, но так как вы с ним общаетесь, нам нужно об этом поговорить.

Крис сделал паузу, словно собирался с духом. Взвешивал «за» и «против» того, что собирался сказать.

Выдохнув, он произнес:

– Шин приехал в Ринвер, чтобы я помог ему. И моя помощь заключается в том, чтобы подготовить его к тому, что его ждет после операции.

– Операции? – удивилась Элси.

На самом деле она мало что знала об инфектусе. Только то, что ей за ужином успел рассказать Шин. Инфектус – болезнь, которая бывает врожденной и приобретенной, вследствие чего люди перестают испытывать чувства и эмоции. Становятся бесчувственными, будто роботы.

– Не вдаваясь в детали, поясню вам, что после этой операции пациенты с инфектусом способны снова испытывать чувства. Помните Тейлора Лоулера?

Элси его отлично знала. Покупала в его лавке книги по садоводству и цветоводству. Ну и художественную литературу.

– Да, – кивнула она. – Владелец книжной лавки на Главной улице. Я часто там бываю.

– Он тоже болел инфектусом. Но теперь совершенно обычный человек.

– Я не понимаю, к чему вы ведете...

Ей не нравился этот разговор.

– К тому, что сейчас Шин – человек-робот. Он делает все механически, так как уже тринадцать лет не испытывает ничего. После операции ему придется долго привыкать к новым ощущениям.

Крис внимательно посмотрел на Элси. И только потом продолжил, подбирая слова:

– Шин может казаться вам внимательным, может делать правильные вещи, говорить нужные слова – но за этим нет настоящей эмоциональной связи. Только имитация. После операции все изменится. Включая его отношение к вам. Элси, вы должны понимать, с кем имеете дело.

Элси молчала, опустив голову. В груди что-то неприятно кольнуло.

– Вам нужно выходить из своей зоны комфорта, – мягко добавил Крис. – Научиться жить для себя. И вы вчера уже сделали первый шаг. Побывали среди людей. Пусть и с Шином.

Он посмотрел в окно, будто давая ей время осмыслить сказанное.

– Вам нужно понимать, с чего вы начинаете, Элси. И куда это может привести.

Слова Криса звучали без осуждения. Только предостережение. Почти бесстрастное, как и полагается психотерапевту. Но его беспристрастность заставила Элси почувствовать беспокойство.

Она вышла из кабинета в легкой растерянности.

Ей не хотелось сомневаться. Но сейчас она чувствовала себя на шаг позади. Вопрос был только в том – от кого она отстает: от Шина – человека без чувств, но честного и открытого? Или от самой себя?

***

Элси старалась выбросить из головы все то, что ей сказал Крис на сеансе. Но слова прокручивались снова и снова, как песня, поставленная на повтор.

Она даже не хотела ходить на психотерапию. Не только потому, что привыкла справляться со всем в одиночку, и не потому, что ее младшую сестру убили на собственной свадьбе. Элси сомневалась в том, что ее боль вообще можно объяснить словами. Настолько она была изломанной. Неразделимой на части.

Ей казалось, что открывшись психотерапевту – по-настоящему открывшись – то вся хрупкая конструкция, на которой держалась ее внешняя устойчивость, просто развалится.

Но она устала держать все в себе.

И теперь вынуждена слушать советы Криса, которые вызывали у нее смятение, будто кто-то трогал то, что она привыкла прятать в самых дальних углах сознания.

Остаток дня она провела в теплице. Работа с цветами и травами успокаивала ее и разгружала голову от надоедливых дум.

Погруженная в работу, Элси не сразу услышала, что в теплицу кто-то вошел. Она заметила это только тогда, когда на стол, где она пересаживала фиалку, легла тень.

Вооружившись маленькой садовой лопаткой, Элси резко развернулась и едва не вскрикнула, увидев детектива Охэнзи. Прижав к груди руку, с зажатой в ней лопаткой, Элси сделала несколько вдохов, чтобы успокоить колотящееся сердце.

– Вы меня напугали, – произнесла она, прерывисто дыша.

– Простите, я не хотел, – детектив виновато улыбнулся.

Затем он полез во внутренний карман кожаной куртки и извлек оттуда ловец снов. Охэнзи подошел ближе, сокращая расстояние между ними, и давая Элси возможность получше рассмотреть ловец снов.

Он оказался весьма необычным.

Потертые бусины. Рваные перья. Черные нитки. Хотя ловцы обычно делают разноцветными. Внутри ловца – вплетена кость какого-то животного, а на ней выделялась едва различимая надпись.

Элси пришлось прищуриться, чтобы прочитать:

– Он ждет в доме смерти, раскидывая кости мертвых.

– Вам о чем-нибудь говорит это? – Растин спрятал ловец снов в карман куртки.

– Обычно люди вешают ловцы снов, чтобы отпугивать ночные кошмары, – произнесла Элси.

– Это я и так знаю, – грубо ответил Охэнзи. – Надпись не кажется вам знакомой? Или может быть наводит на мысли?

Элси покачала головой.

Если эта фраза была аллюзией на бога смерти, то все равное ей ни о чем не говорила. Да и про дом смерти она никогда не слышала.

– А Уэс не мог при вас что-то подобное упоминать? Или при вашей сестре? – детектив сверлил ее взглядом, словно от ответа Элси зависело очень многое.

– Нет, – ответила она. – Вы думаете, этот ловец как-то с ним связан? Связан с убийством моей сестры?

– Пока не знаю, – пожал он плечами.

Элси положила лопатку на стол и сняла с рук перчатки. Скоро начнет смеркаться, и ей пора закругляться с работой в теплице.

Заправив за ухо выбившуюся прядку, она взглянула на детектива и спросила:

– Почему вы решили показать ловец мне?

– Вы вроде как единственная в городе, кто занимается колдовством или вроде того.

Элси рассмеялась тихим смехом.

– С чего вы взяли? – спросила она, не переставая улыбаться.

– Потому что вы выращиваете травы, которые бог весть, что делают с людьми. Писатель, Джоэл Хартвуд, например, обретает вдохновение.

Пока он сбивчиво говорил, Элси смотрела на него. И она поняла, что он действительно верит в то, что она является колдуньей или ведьмой. Но в Ринвере это была не она. И, хоть Элси обещала не выдавать чужой секрет, сейчас это не имело значения. Ведь от этого человека зависит, сможет ли Растин Охэнзи найти убийцу Оливии и ее жениха. Но пока она решила не торопиться.

– Смею вас разочаровать, я не имею никакого отношения к колдовским ритуалам, – заговорила Элси. – Я практикую викку.

Она заметила, что детектив недоуменно нахмурился.

– Викка – это колдовская религия, основанная на почитании природы, – пояснила Элси. – Но я больше склоняюсь к другой интерпретации этого слова – травоведение.

– То есть, вы просто выращиваете травы, которые помогают людям обрести покой и умиротворение?

– Вроде того, – кивнула Элси. – Поэтому я не могу вам помочь, если это не касается трав или травяных настоек.

– А Уэс знал о том, что у вас такое хобби?

Элси не ждала от него подобного вопроса. В городе все знали, что она выращивает цветы на продажу. Элси не скрывала, что та или иная трава может помочь снять стресс или головные боли, если ее поджечь, заварить из нее чай или сделать что-то вроде амулета. Но в Ринвере ее никто за ведьму не считал.

– Многие знают, – ответила она, шагая к выходу из теплицы. – Уэс тоже знал. Но он ни разу ничего у меня не просил.

Вместе с детективом они обогнули дом и оказались на лужайке с поблекшей травой и несколькими желтыми листьями, которые нагнал ветер.

– А семья Карпентеров тоже об этом знала?

– Да. Но они не вдавались в подробности, так как их больше волновала предстоящая свадьба Сэма и Оливии, а также их дальнейшее будущее, нежели то, что я выращиваю травы.

Детектив молчал, словно что-то обдумывал. Элси же размышляла о том, стоит ли ей выдавать чужую тайну или нет. И чем больше она думала, тем больше приходила к убеждению, что не стоит.

Но потом она увидела, как в его взгляде мелькнула усталость. Усталость человека, который действительно хочет докопаться до истины.

Если Элси промолчит совсем, правда так и останется похороненной. Мертвым уже все равно, но живые еще ходят по краю лжи.

– Советую вам обратиться к Морган, – произнесла она, теребя край рабочего фартука, который забыла оставить в теплице.

Она почувствовала на себе взгляд детектива, но не осмелилась взглянуть на него, боясь, что он поймет, что она не говорит ему всей правды.

Но Растин молчал. Будто ждал от нее пояснений. У нее не осталось сил, чтобы давать их или отвечать на его новые вопросы.

Элси, продолжая теребить край выцветшего фартука, услышала его тихие удаляющиеся шаги. Она повернула голову и увидела его фигуру, направляющуюся к машине.

Поправив снова выбившийся локон, Элси направилась к дому в надвигающихся сумерках.