2
Ванная была небольших размеров, с маленьким зеркальцем на стене и блестящей раковиной. Рьюзаки ухмыльнулся каким-то своим мыслям, и эта ухмылка показалась Лайту в данной ситуации совершенно неуместной. Подумать только - сейчас он будет снимать штаны на глазах самого известного в мире детектива, прикованный к нему цепью и, вдобавок, пытающийся что-то объяснить Рюку, которого, к слову, вся эта ситуация весьма заинтересовала.
Цепь позволяла Рьюзаки оказаться за дверью, но приходилось оставить ее приоткрытой. Лайт чувствовал себя ужасно некомфортно, ощущая, что Эл будет прислушиваться и присматриваться к нему в такой момент.
- Не переживай, я просто буду стоять за приоткрытой дверью и краем глаза поглядывать за тобой. - с этими словами Рьюзаки оставил небольшую щелочку для наблюдения в отверстии двери.
Лайт повернулся лицом к унитазу, чувствуя себя ужасно неловко. Он попытался незаметно кивнуть Рюку, но тот отвернулся. Видимо, у богов смерти все же есть совесть.
- Рюк! - все же решился шепотом подозвать бога подросток. За дверью тут же послышался шорох. Лайт стиснул зубы: надо быть осторожнее. Бог смерти все же повернулся и вопросительно посмотрел на Ягами, если эти огромные и слегка раскосые глаза вообще могут что-либо выражать.
- Что случилось, Лайт? Ты звал меня?
- Тихо, Рюк... Нас могут услышать... Я должен тебе объяснить, что делать с тетрадью.
Лайт ясно услышал, как Рьюзаки придвинулся ближе к двери.
Подросток, краснея от стыда, медленно приспустил штаны и боксеры. Закончив с этим весьма неприятным ритуалом, он нажал на смыв, и прошептал Рюку:
- Сегодня я напишу тебе записку с подробными указаниями, смотри внимательно и хорошенько все запомни.
Наконец, этот ад закончился. Лайт надеялся, что Рьюзаки все-таки не смог ничего расслышать, а желательно - и увидеть.
- Ты закончил? - Эл стоял в нескольких сантиметрах от приоткрытой двери.
Лайт мысленно фыркнул. "Говорит так, будто бы ничего не слышал и не прислушивался."
- Да, закончил. Тебе в туалет не надо?
Рьюзаки поднял глаза к потолку и подумал секунд пять.
- Пожалуй, надо. Подожди, я быстро.
Детектив вальяжно поплелся в ванную комнату, даже не закрыв за собой дверь, совсем не стесняясь. "Выглядит так, будто бы он хочет, чтобы я на него смотрел". От этой мысли Лайт залился краской и отвернулся, чувствуя отвращение к самому себе. Когда он успел стать таким извращенцем?
Ягами поймал себя на мысли, что он стал воспринимать Эл как безгрешного, непорочного ребенка, ничего не стесняющегося, не понимающего, что такое пошлость и похоть. Он же, Лайт, был развит в этом плане гораздо больше, и ощущал себя низким, пошлым извратом, хотя на самом деле таковым не являлся.
За дверью послышался шорох спускающихся штанов. С каждой секундой Лайт краснел все больше. Он неосознанно представил, как Рьюзаки выглядит в данный момент. Мысли путались, а обнаженное тело детектива все никак не хотело выходить из головы. "Что это? Желание? Да как это возможно?". Сам не понимая, что делает, Лайт осторожно залянул в щелочку, но тут же отвел глаза. Только чувств к Рьюзаки ему не хватало! Это его враг, самый злейший враг, он его ненавидит, да, ненавидит! И испытывать к нему он может только ненависть, и ничего больше.
Цепь тупо звякнула, упав на ковер. Это оживило Лайта. Он тут же нагнулся, скрывая краску, залившую лицо. Тем временем Эл уже вышел из ванной, любопытно разглядывая Ягами, возившегося с цепью.
- Тебе помочь, Лайт-кун? - Эл опустился на колени и дотронулся до цепи. В эту секунду их с Лайтом пальцы встретились. На миг подростку показалось, что детектив покраснел, но это только на короткий миг. Спустя мгновение он, такой же бледный, держал в руках цепь.
- Пошли, Лайт-кун. Мне надо работать.
Лайт все еще оставался под впечатлением. Нет, он точно не мог влюбиться в парня, да еще и в Эл! Это самое ужасное, что могло произойти. "Тебе надо успокоиться, Лайт. Завтра утром все будет гораздо проше и все это покажется глупой шуткой."
Рьюзаки терпеливо ждал, когда Лайт соизволит подняться с колен. Ягами убивала невозмутимость детектива. Он готов был поклясться, что щеки Эл на секунду залились румянцем, но, что больше всего удивляло, глаза оставались все такими же безжизненными и непроницаемыми.
Наконец, Рьюзаки повернулся к Лайту и протянул ему руку. Ягами невольно залюбовался тонкими бледными пальцами, повисшими в воздухе и протянутыми ему навстречу. Подняв глаза на Эл, он не увидел ничего особенного: темные безжизненные глаза, бледная кожа, светлые, чуть приоткрытые губы и темные, как смоль, пряди волос, упавшие на глаза, которые Рьюзаки упорно игнорировал.
Лайт дотянулся до руки детектива, опираясь на нее, и его сразу обдало волной холода. Руки были настолько холодными, что, казалось, Эл только что вышел из холодильника.
- Тебе не холодно, Рьюзаки? - Лайт старался говорить как можно естественнее. Холодные руки детектива слегка освежили его.
- Дай подумать, - Эл сгорбился еще больше и посмотрел прямо в глаза Ягами - Я не чувствую холода, Лайт-кун. В принципе, тепла я тоже не чувствую. У меня нет времени обращать внимание на такие мелочи, как изменения в температуре.
"Он точно не человек" - Лайт с ужасом вгляделся в Рьюзаки. Такой холодный - и в прямом, и в переносном смысле, он создавал впечатление призрака, или по крайней мере живого трупа. Бледная, как первый снег, кожа, делала его еще более похожим на мертвеца. Черные глаза ярко с ней контрастировали, но не добавляли живости - казалось, ничего не скрывается за призмой этих стеклянных глаз.
- И все-таки тебе стоит обращать внимание на температуру воздуха, Рьюзаки. Ты ведь так можешь и заболеть.
- Ты переживаешь за меня? - Эл как-то подозрительно улыбнулся.
- Конечно, ведь ты мой друг. - Лайт сделал вид, что не понял, что имел в виду Рьюзаки.
- Да... друг. - казалось, что Эл слегка погрустнел, но Ягами отбросил эти мысли. На самом деле, этого детектива редко можно было встретить в хорошем расположении духа. - Не хочешь перекусить?
- Да, пожалуй... Но ты же собирался работать, так?
- Да... - Рьюзаки почесал затылок - Но все же на голодный желудок любая работа идет насмарку.
- Отлично! Тогда закажем пиццу. - Лайт старался как можно сильнее запутать Эл, заставить поверить в свою невиновность, чтобы потом спокойно написать инструкцию для Рюка. Но подросток не понаслышке знал, что сделать это не так просто, и, даже если детектив вслух откажется от подозрений и сведет свои чертовы проценты к нулю, он все равно будет наблюдать за Лайтом, ведь если у Эл есть хоть какой-то подозреваемый, он цепляется за него всеми силами, и в большинстве случаев этот детектив в своих догадках не ошибается.
- Ага, тогда закажи еще какой-нибудь торт. - Рьюзаки с готовностью уселся на стул в своей фирменной позе, поджав ноги.
- Торт? Ты будешь есть торт вечером, Рьюзаки? Не хочется чего-нибудь посущественнее?
Детектив задумчиво поднял глаза к потолку и подцепил пальцем нижнюю губу.
- Пожалуй, нет. Закажи любой торт на свое усмотрение, мне не принципиально.
К горлу Лайта подступила тошнота. Ему было немыслимо представить, что кто-то может есть сладости по вечерам.
- Ну хорошо, торт так торт. Только потом не жалуйся, если не пролезешь ни в одну дверь.
- Лайт-кун, ты же знаешь: если есть сладкое и при этом шевелить мозгами, то...
- То не потолстеешь... Знаю-знаю. - передразнил детектива Ягами, закатив глаза.
Казалось, что Эл немного обиделся. Обычно каждое его слово было на вес золота, все в рот ему заглядывали, а тут какой-то подросток передразнивает его, самого лучшего детектива мира! Рьюзаки самому было противно от своей эгоистичности и от того, что он так отнесся к, возможно, просто безобидной шутке Лайта, но все-таки такого отношения к себе он терпеть не мог. Да и к тому же - этот человек подозревал всех и вся, и любое слово могло быть ниточкой, которая приведет его к Кире. "В таком случае, уже 55 процентов, Лайт-кун".
- Осуждаешь меня, как Миса. - видимо, чтобы задеть подростка, произнес Эл.
Надо признаться, эта фраза немного уязвила самолюбие Лайта. Ягами не особо понравилось, что его, неуловимого убийцу Киру, а также лучшего школьника Японии, сравнили с этой легкомысленной и надоедливой дурой. Он уже собирался что-то возразить, как раздался звонок. На экране телефона высвечивалось симпатичное и улыбчивое лицо Мисы.
"Помянешь черта - он и заявится" - подумали одновременно Эл и Лайт.
Подросток тупо смотрел в экран, как бы не слыша звука рингтона.
- Может быть, стоит ответить? - со скучающим видом предположил Рьюзаки.
Лайт принял звонок.
- Привет, Миса... Что-то случилось?
- Лайт! Привет, ага... Нет-нет, все хорошо! Прото ты так и не позвонил мне, поэтому я звоню сама. Не против прогуляться по ночному городу? Будет очень мило и романтично!
- Прогуляться? Когда? - Ягами будто бы не слышал слов девушки.
- Ну, я думала, что неплохо было бы сейчас...
- Сейчас? Нет, извини, Миса, я не могу. Хорошего вечера.
- Но...
Лайт сбросил звонок и, как ни в чем не бывало, принялся набирать номер пиццерии.
- Мне кажется, не стоило ей отказывать, Лайт-кун. - Рьюзаки вдруг как-то странно посмотрел на Ягами - Почему ты это сделал?
Лайт думал, что Эл снова затеял свою игру с процентами, но сыщик думал вовсе не об этом.
Парень и сам не знал, почему отказал Мисе. Просто ее общество ему окончательно осточертело: не так уж просто говорить о любви человеку, которого ты совсем не любишь, и, даже можно сказать, на дух не переносишь. Даже такому человеку, как он.
- Просто мне не хочется сейчас никуда идти. - Лайт закрыл глаза и откинулся на спинку стула, надеясь, что сказал все правильно. - Да и к тому же: Миса пока не знает, что мы с тобой теперь... как там... "скованные одной цепью"? Мда, примерно так. Думаю, ей бы не очень понравилось свидание втроем.
Эл молча опустил глаза, изучая большой палец на ноге.
- Не понимаю, почему влюбленные хотят уединяться. Все и так знают об их отношениях, так к чему эти секреты? Их темы для разговоров заранее известны.
Лайт даже ухмыльнулся.
- Ты задаешь очень странные вопросы, Рьюзаки. Как будто у тебя никогда не было отношений.
Детектив не поднимал головы.
- Ты прав, Лайт-кун.
"И почему-то я совсем не удивлен" - с глупой ухмылкой подумал подросток.
- Ну тогда слушай. Иногда люди хотят побыть вдовем, так сказать, отгородиться от всего остального мира. Как будто существуют только они двое, понимаешь?
- Весьма эгоистично. - процедил Эл, протягивая руку за шоколадной конфетой.
- Любовь всегда эгоистична. Она вынуждает людей ревновать, требовать внимание только к собственной персоне. Чувства построены на эгоизме, Рьюзаки.
- Тогда определение "эгоист" теряет всякий смысл. По сути, этим словом можно назвать любого человека. - Эл облизывал пальцы, испачканные в шоколаде.
- Далеко не каждый человек по-настоящему влюблен, Рьюзаки.
- А ты, - вдруг как-то вкрадчиво произнес детектив - По-настоящему?
Лайт даже подпрыгнул на месте.
- Что по-настоящему?
- Ну... Любишь Мису?
Ягами мысленно ухмыльнулся. "И как это ему поможет повысить свои проценты?"
- Не знаю. - просто и без обиняков ответил Лайт.
Казалось, такой ответ застал Эл врасплох, но виду он не показал. Пожав плечами, детектив принялся молча поедать конфеты.
Через пять минут раздался звонок в дверь.
- Пицца подъехала. - Лайт пошел открывать, уже предвкушая вкусный ужин. Рьюзаки же весь сгорбился и уставился в пустоту, как будто искал утешение в сахарнице и графине с молоком. Ягами на мгновение задержал взгляд на детективе, но никак не мог понять - из-за чего бы ему переживать? Разве что только Лайт все-таки не выдал себя и не дал повода повысить проценты. Но причина была совсем в другом.
Эл начал замечать какое-то странное снисхождение к этому парню. Как будто он даже перестал хотеть того, чтобы Лайт оказался Кирой. Да, раньше Рьюзаки хотелось этого. Таким образом он бы подтвердил свои догадки и еще раз убедил всех в том, кто тут самый лучший детектив. Но сейчас он чувствовал, что, если Лайт окажется Кирой и его придется казнить, то никакой радости Эл это не принесет. Подобные мысли приводили Рьюзаки в уныние, ведь как можно не хотеть, чтобы подтвердились догадки по поводу главного подозреваемого! И еще... Лайт точно что-то говорил в туалете, но не мог же он разговаривать сам с собой! Либо Кира - больной шизофреник, что не так уж удивительно, либо Лайт - больной шизофреник, либо - и это самое непопулярное мнение - Рьюзаки просто послышалось.
В Эл боролись два чувства: собственное достоинство и странное снисхождение к Лайту. Детектив боялся представить, что будет, если он окончательно поверит в невиновность Ягами-младшего, ведь больше у него нет на примете ни одного подозреваемого.
Ягами расплатился с курьером и принес аппетитную пиццу и торт, казавшийся в такое позднее время для Лайта чем-то гадким и мерзким. Увидев сладкое, Рьюзаки тут же позабыл обо всем и, пробубнив с набитым ртом полное счастья "спасибо", скривил в довольной улыбке свою, еще пять минут назад уставшую физиономию.