А мы не ангелы, парень

(Книга написана по треку: Ария - А мы не ангелы, парень; послушать перед прочтением).

Спустя два часа нахождения в главном здании лондонского суда - Брук начинал подумывать о том, что здесь ему не место.

Находясь здесь просто наблюдающим, мужчина непрерывно глядел на молодого обвиняемого Стиви Джорджа, который с виду-то и не похож на убийцу. Как отличный парень мог со злости убить собственную мать? Да никак. Он ее и не убивал.

Заседание затягивалось. Стрелка огромных часов вверху зала близилась к семи. Наконец судья Монтес объявил: суд удаляется для вынесения конечного вердикта. Как только процессия из главного судьи, адвоката, прокурора и еще нескольких людей в погонах и без покинула зал, Стиви обернулся к Бруку.

Они вовсе не были хорошими друзьями и встречались только по вторникам и пятницам в здании лондонского суда. Никто и подумать не мог, что Брука Клинтона могут отстранить от дела, предположив, что один из лучших детективов и несчастный убийца - хорошие знакомые в преступном сговоре, которые обязательно найдут выход из любой ситуации вместе.

Бруку совсем не было дела до этого преступления. Просто попалось под руку дело, в котором этот молодой человек - никак не убийца. Хотелось это доказать, но, видимо - не судьба. Парня было жалко, а что до самого Брука...

Клинтон сочувственно кивнул темноволосому парню, у которого еще вся жизнь впереди. Стиви отвернулся, осозновая, что плохого исхода он точно не избежит, взяв вину за убийство матери с отца на себя. В нашем случае это - тюрьма.

Стиви Джордж был одет в любимый, здорово поношеный, зеленый свитер с изображением герба команды по боксу. "Команда" - так называло себя сборище неудачников из Европы, которые, как это не странно, - основали свой собственный ринг в небольшом здании на Картер-стрит, нередко проводя там бои, в которых сами же и участвовали, приглашая на свой ринг соперников из более сильных бойцовских клубов. В целом - выигрывали чаще всего соперники, забирая скромный денежный куш в тысячу фунтов стерлингов. Никто не ведал, откуда "Команда" брала деньги, но иногда побеждала и она, тайно повышая ставки до двух тысяч.

Одного взгляда на худенького хрупкого Стиви достаточно, чтобы понять: такого парня точно не могли взять в "Команду", следовательно, свитер куплен на барахолке.

Здание главного суда находилось на Хиллкрест, что далеко от дома детектива - Брука Клинтона. Он вообще не любил суды, если честно. Здесь затрачивается множество сил, энергии и времени. И вместо того, чтобы вернуться в здание Скотланд-Ярда, мужчина вынужден сидеть здесь, лицезрея несомненный триумф Криса Блейда - адвоката, который никогда не упустит возможности задрать нос и похвастаться своими умственными способностями перед репортерами.

Судья, вновь вошедший в зал со своей "свитой" после пяти минут отсутствия объявил, что Джордж виновен по всем предъявленным обвинениям, в частности - парень нарушил закон об убийстве 1957-ого года. Заключается под стражу на шесть с половиной лет. Вот так может закончиться молодость, даже если ты ничего не нарушал.

После вынесения вердикта несопротивляющегося Стиви с пустыми глазами увели полицейские, Блейд грациозной походкой направился к журналистам, чьи вспышки фотокамер не смолкали, а Брук зашагал прямиком в кафе, рядом с углом Бейкер-стрит и Монумент Хилл.

В это время на другом конце города девушка с проницательными серыми глазами делала свое дело, и уже готова была выстрелить.

- Лейтенант Вольник.

Жертва застыла на асфальте, в лоб упирается дуло пистолета. Палец на курке, ствол уже готов. Всего одно движение и конец.

- Лейтенант Вольник! - доносится позади достаточно громко, чтобы девушка поставила пистолет на предохранитель и сунула его в глубь куртки.

Поворот на девяносто градусов. Лейтенант недовольно глядит на того, кто остановил действие. Таких стоит убивать.

- Паркер! - со странной улыбкой восклицает девушка, раскинув руки в приветственном жесте, нисколько не радуясь тому, что мужчина появился здесь. - Сколько лет! Подожди секунду, я закончу с маньяком.

Оборачивается к мужчине, прижатому к земле. Садится на корточки, скручивает преступника, позади защелкиваются наручники.

- Таких как ты надо сдавать на опыты. Может мир станет чище, - без выражения произносит лейтенант, ударяя мужчину в бок ногой.

- Чокнутая американка! - взвывает преступник, на что девушка лишь понимающе улыбается.

- Спасибо! Я полячка.

Вовремя подоспевшие кареты скорой помощи и автомобили полиции. Набегает районная полиция, еще раз обыскивает мужчину и уводит, толкая подсудимого за торговлю героином Джеральда Джорджа в спину.

Итальянский ресторан "La casa Restaurant & Grill" был одним из спокойных мест, где вы можете уединиться с самим собой и своими мыслями и хорошо поесть. Столы и стулья блистают, фасад здания сделан из мрамора. Имеются ничем не выделенные выступы в стенах, похожие на колонны. В помещении распологается открытая веранда и второй этаж, где красовались небольшие скульптуры сидящих львов и яиц Фаберже.

В кафе всегда много посетителей, что не давало Клинтону переживать из-за того, что это место может обонкротиться. Брук заказал говяжий суп с овощами, трубочки из теста рикотты и пару бокалов красного вина. В помещении распологался уютный камин, в котором всегда горел огонь, согревающий и само здание и посетителей.

Брук Клинтон в свои тридцать четыре являлся инспектором Скотланд-Ярда. Занимался в основном "рядовыми" убийствами, покушениями и кражами, мотаясь по всему городу, допрашивая свидетелей или же разыскивая вещественные доказательства. Все называли его просто "детективом", не смотря на то, что после отставки своего начальника этот простой детектив займет место начальника Комиссара-Паркера.

Брук - высокий мужчина с курчавыми светло - русыми волосами, отличающийся от всех густыми усами темного оттенка, зачесанными от центра в стороны. Так называемые "венгерские усы" несомненно были частью мужчины и завершали его образ и имидж.

А если Клинтон улыбался - что бывало довольно редко, - в уголках глаз появлялись выразительные морщинки. Лоб по размеру был средним с прямым контуром. Длинные, густые, дугообразные брови над овальными темно - карими глазами и длинными, загнутыми, густыми ресницами - придавали мужчине орлиный, проницательный взгляд, от которого обычно становится холодно и жутко.

Линия смыкания волнистых, ярко - алых губ была ломаной. Прямоугольному, вертикальному подбородку очень подходила глубокая ямочка. На средней по размеру шее выступал кадык и четко прорисовывалась яремная вена. Широкие, приподнятые плечи чаще всего были скрыты под деловыми костюмами. Длинные, изящные пальцы обычно занимались осматриванием вещдоков. Ноги же были "о" - образными, величина стопы длинная, широкая.

Брук не относился к общительным людям, да он вообще не очень и любил людей, поэтому чаще всего Клинтон бывал один, размышляя о нераскрытом деле или же просто сидел в темноте парка холодной ночью.

Скорее всего мужчина был чем-то средним между экстравертом и интровертом, так как общению в его работе уделялась не последняя роль. В экстремальной же ситуации всегда спокойный Брук разгоняет все свои эмоции, давая волю только ощущениям, часто поступая как герой, даже не осозновая этого.

Перечень положительных качеств Клинтона состоит из: настойчивости, тактичности, серьезности, сдержанности. Но существовали и такие качества, которые мужчина в себе не любил, презирал и всячески пытался искоренить: агрессивность и недоброжелательность.

Часто, на допросах Брук мог заставить путем давления на подозреваемого взять вину за преступление на себя. Даже думать не хочется, сколько невиновных Клинтон мог посадить просто так, из-за того, что настоящий преступник так и не был найден, или же того просто требовало начальство, а с ним уж не поспоришь. "Или работай и подчиняйся, или проваливай, ведь у нас таких как ты - целый отдел."

Вскоре официантка принесла заказ. Клинтон поблагодарил девушку с усталой улыбкой и поймал себя на мысли, что отдаст ей побольше чаевых. Брук провел рукой по непослушным волосам - давний жест, давняя привычка. Мужчина все еще не притрагивался к пище. Кое-что его мучило и никак не давало забыть.

Примерно пару недель назад Клинтон расследовал дело об убийстве мужчины, до жути похожего на него самого. Труп ничем не отличался от живого человека, а во время детального осмотра, когда Брук приблизился, чтобы глянуть на глазницы - мертвый очнулся.

Никто этого не ожидал, ведь пульса у мужчины не было. Огромные испуганные глаза теплого оттенка уставились на Клинтона, а ледяные руки схватили за отвороты черного пиджака. Мужчина запричитал загробным голосом, пока костяшки пальцев незнакомца белели:

- Ты обречен, - сделал глоток воздуха, будто что-то внутри мешало ему дышать. - Он сказал, что ты ему понравился. Выбор сделан. - мужчина начал задыхаться, кашляя кровью, которая брызгала в лицо Брука, попадая и на усы и на костюм. Словно все было в крови. Полицейские, находящиеся на месте преступления, которого - как оказалось - не было, - двинулись к окаменевшему Бруку, который в шоке глядел на умирающего, чьи руки не переставали сминать его пиджак. - Он сделал выбор. Он идет.

Незнакомец умер.

После этого случая с убитым мужчиной - клоном Клинтон столкнулся с еще двумя такими же - Брук не знал, как лучше это назвать: убийством или покушением. Все жертвы просыпались и фактически говорили одно и то же. Они рассказывали о человеке, который сделал выбор, имени которого не знали и не могли описать его внешность, сколько ни пытались. Все убитые были схожи со внешностью детектива. Это одновременно и пугало и пробуждало самое жуткое - острый интерес.

Убийцу прозвали "Критиком". Клинтону это прозвище не нравилось так же, как не нравилось, что эксперты не могут узнать, каким ядом напичкали каждую из трех жертв. В отделе было не так уж и много интересных дел, и можно легко догадаться, кто взялся за эти преступления.

Брук откинулся на спинку стула, выдыхая горячий воздух через приоткрытый рот. Мужчина мысленно сопостовлял известные ему факты. Первым был тот, что Критик никогда не оставлял своих жертв вживых, вводя в их организм неизвестный раствор. Второе - убийца в своих коварных целях выбирал только людей, похожих на Клинтона. Третьим оказался тот факт, что жертвы могли говорить только то, что им, скорее всего вбили в разум.

А еще в Скотланд-Ярд совершенно недавно приехали два самых высококвалифицированных копа, вероятно, для помощи в расследовании, браться за которое Клинтон не давал никому. Нынешняя команда заметно нервничала перед приездом своих гостей и уже подумывала, какими же умственными способностями они владеют, ведь просто так двух мужчин не перевели бы в главное отделение Скотланд-Ярда из какого-то захолустья. Эти двое вышли из лифта тихо, а потом, при входе в помещение - где собралась куча народа, - приняли вид напыщенных ослов, чем вызвали отвращение у всех полицейских Скотланд-Ярда одновременно. Продажные полицейские, возможно. Постепенно все начали расходиться, решив, что смотреть тут точно не на что.

- Мы что-то не так сделали? - удивился первый, глядя в след уходящим коллегам, зыркая глазами.

"Все продается, - мелькнуло тогда в голове у инспектора." Но вслух Клинтон не очень-то любил оскорблять людей, особенно, когда эти люди - твои коллеги, будущие они, или нынешние.

- Отправляйтесь на свое новое рабочее место, - Брук, когда парни скрылись из виду, произнес. - Мы не сработаемся, ребятушки...

Мужчина приступает к пище. Она кажется ему жесткой, пережареной и соленой. Клинтон со стуком кладет вилку и нож на тарелку. Достает пачку сигарет. Издалека виднеется недовольный взгляд барменши. Ведь все здание обвешано табличками, что курить нельзя. Брук укладывает упаковку на стол и просто глазеет на нее, обдумывая свои дальнейшие действия. Барменша виновато опускает взгляд, довольная пониманием клиента.

Посидев еще немного, допив вино, мужчина кладет несколько крупных купюр на стол, накидывает снятый ранее пиджак и покидает помещение. На дворе уже глубокий вечер. Лондон погрузился в темноту. Небо сегодня на удивление чистое, не покрытое тучами. Зажглись фонари, похожие на звезды, расположившиеся в небосводе.

Брук достает мобильник, проверяя сообщения, которых нет. Странно, ведь Тейт обещал написать после судебного слушания, в котором проходит свидетелем. Тейт Маккалари - парень лет тридцати, служащий младшим лейтенантом в отделе Скотланд-Ярда, связанном с наркотическими веществами. Это - единственный человек, с которым Клинтон может быть откровенным и считать своим другом. В данный момент дело по Критику находилось в его руках, ведь лейтенанту тоже было интересно, что происходит с его другом, и в чем ему приходится копаться.

Тейта никто не любил. В том смысле, что детективы чаще всего смотрели свысока. "Что ты здесь забыл, мальчик?" Но Маккалари не смотря на все издевки, подколы или неуважение, - продолжал свою службу и весьма хорошо для новичка. Офицеры позднее начали понимать, что мальчишка-то хорошо варит во всех делах и поскорее решили подружиться на случай нераскрытых тяжелых дел, но, естественно, Тейт считал своим другом, коллегой и саратником только Брука Клинтона, который послужил парню авторитетом и образцом для подражания.

Мужчина закутывается в пиджак, приподнимая его воротник. Прохладно. Начинает движение в направлении собственного дома. Маленькие каблучки на черных туфлях приятно постукивают в такт движения. В лицо бьет легкий прохладный ветер. Складывается ощущение, что Брук свободен от всех оков - так ему легко сейчас, - и детектив вот-вот оторвется от земли и полетит.

Мужчина добирается до дома через час. Ему хватает сил сделать себе сэндвич, запить его стаканом воды, наполовину раздеться и упасть в кровать, не накрываясь одеялом. Брук думал о деле, которое никак не давало покоя. Клинтон думал о том, что ему нужно серьезно подойти к его расследованию.

В темной однушке было душно. Хотелось встать и открыть окно, но не хватало сил. По оголенной груди бегал заманчивый ветерок, нашедший себе трещину в двери и проникший в тихое жилище одинокого детектива.

На столе лежит пачка сигарет, на которую падает лунный свет или свет ясных звезд. Клинтону вспоминается какая-то песня и он напевает ее. Скорее всего эта обыкновенная песня одной из реклам, захламляющих ТВ, но Брук напевал ее под нос.

В конце концов мужчина поднимается и идет к городскому телефону, висящему на стене.

- Тейт, мне нужно это дело.