2.2
Как только солнце выглянуло из-за горизонта, точнее, должно было бы выглянуть, но его не было видно из-за утянутого чёрными облакам неба, мы встретились у моего подъезда и отправились на поиски улик. Делали мы то, конечно, на свой страх и риск, так как любой свидетель может неземедлительно обратиться в полицию, и того хуже, позвонить напрямую шерифу, а нам это абсолютно было не нужно.
Первым делом мы отправились к мисис Адье, старушке, живущей в соседнем здании с моим местом жительства. Говорят, что она часто за всеми наблюдает, поэтому и заметила человека около трёх часов ночи, выходящего из-за гаражных боксов. Не спрашивайте, где мы нашли эту информацию.
Сью и я стояли около квартиры восьмидесятилетней Адье, и беспрерывно трезвонили в дверной звонок. Нам никто и не собирался открывать, в доме было тихо, словно в морге. Дин, дон, дин, дон. Миг, и мы услышали звук открывающегося замка. Из-за двери выглянула девушка, лет около двадцати. Как только затворка была открыта, мы могли улицезреть даму во всей красе. Она имела короткие чёрные и очень грязные волосы, постриженные под каре, большие глаза, неприятного болотного цвета, что ближе к зрачку переливались в грязный голубой цвет, потёртый бежевый свитер с высоким горлышком и джинсы с порванными коленями цвета вороньего пера. Она закатила глаза и с язвинкой спросила:
- Что вам, малявки? - после этой реплики дама снова закатила свои глазки и на самом деле, ей было лучше, когда не видно болотного зрачка. На вопрос же, мы коротко объяснили ситуацию, естественно, солгав, что мы присматриваем за старой леди, живущей тут, временами.
- Присматриваете? Небось, хотите часть от ее наследства? Не-а, поздно. Бабка скопытилась и отдала всё наследство мне, - я смотрела на эту девушку и удивлялась ее грубости, как она могла так неприятно относится к смерти человека, еще и так наплевательски добавлять к этому свои закатывания? Не хотелось больше вести с этим человеком диалог, поэтому я с раздражением произнесла что мне жаль и показательно хлопнула дверью перед носом грубой девушки.
Следующим свидетелем была Сара Купер, самая тихая девочка во всем нашем маленьком городке. Она никогда не сидела с кем-либо за столом в столовой, никогда не беседовала с учениками в коридорах. «Сара маленькая мышка», так ее прозвали в нашем классе, но, знаете, мы ее любим. Мы любим ее молчание в нужный момент, ее тихие глаза и редкую, но космически милую улыбку, ее ум, который она показывает, когда это действительно нужно. Она - олицетворение скромности и тишины, но в то же время, мне кажется, в ее сердце горит ярким пламенем пожар индивидуальности и непревзойдённости.
Говорят, она видела подозреваемого с карими глазами, смотрящего в окна дома нашей потерянной подруги. Нам легче всего было поговорить именно с Сарой, потому, что она не начнет говорить о нашем расспросе всем подряд и, скорее всего, блондинка расскажет нам всё, что видела, так как мы ее подруги, ведь так?
Дин-дон, Сара посмотрела в глазок двери и тут же отворились, мы сразу же спросили, можем ли поговорить о том, что она видела, и, как мы и надеялись, она любезно согласилась. Мы сели около стола на кухне и девочка начала длинный рассказ:
- Я скажу вам то, чего не говорила раньше. Знаете, люди часто не те, кем кажутся, на самом деле все носят маски, все прячутся за большим одеялом «я», которое они показывают другим, а свое настоящее, любимое одеяло прячут на самой дальней полке в шкафу, и никогда не показывают другим только потому, что, если другие люди увидят это одеяло, могут удивится. Бывает, на кровати сложено лежит проутюженное на всех сторонах розовое покрывальце, а в дальнем углу шкафа валяется помятое чёрное тонкое одеяло, с заплатками, швами и порванными углами. У всех разные одеяла на кровати, разные души и разные жуки в мыслях. Бывали времена, когда жуки выползали из головы и начинали жевать одеяло, заедая кусочками души. И эти жуки у всех разные, иногда попадаются не только жуки, но и пауки или бабочки... Но это уже другая история.
В общем, к чему я клоню, в голове Мэри были большие жуки, они выползли и решили полакомится чистым белым одеялом. Оно было испорчено, и они решили прогрызть и душу девочки, покусать ее до маленького огрызка и быстро вернутся обратно в голову, пока хозяйка не заметила. Если объяснять доступнее, то Мэри достаточно сильно изменилась с тех пор, когда вы вместе дружили, по большей части, из-за жуков, так как они нашли ее одеяло, спрятанное в шкафу и выгрызли оттуда всё живое и честное. Девочка стала дружить с людьми, с которыми не стоит и пересекается, ей нужно было как-то залатать свое одеяло, а нужную ткань и нити, пусть и такие темные и грязные, она нашла у тех людей. Это привело ее к смерти, когда она решила связаться с похитителем и попросить ткань у него.
- Так ты знаешь, кто это сделал? - сказала я с нетерпением. Конечно, ее монолог о жуках и одеялах очень интересный, но сейчас не время, мы ищем виновного.
- Если бы знала, сказала бы уже полиции. Человек был в чёрной маске, не могла его узнать. Это всё, что я могу вам сказать. Диалог жизни о нас, собственно, ограничивается не только рождением и смертью, но и каждодневными испытаниями, так что, удачи вам в поисках.
На самом то деле, Сара нас абсолютно не спасла. Казалось, что она говорила шаблонно, казалось, будто девочка говорила это всем и каждому, пока не выучила наизусть. Мы узнали лишь только, что Мэри попала в не очень хорошую компанию и то, что Сара откуда-то это знала. И так как потенциальные свидетели, с которыми мы могли безопасно поговорить, закончились, мы отправились по домам.
Я сидела на полу около стены в моей уютной комнате и просматривала наш старый выпускной альбом из младшей школы. Глянцевая позитивная обложка, но внутри много исчезнувших. Наш город был сильно сотрясён пропажей детей и взрослых, но после четвертого человечка мы уже не удивлялись новым заголовкам в газетах а-ля «Пропал житель города». Конечно, с каждым исчезнувшим без вести родители начали все больше оберегать свои семьи, все больше звонить мэру и все больше обращаться в полицию. А мы все больше боялись, идя по улице домой, что за нашей спиной появится человек в черной маске.
Тут я наткнулась на фото Мэри, долго осматривала ее русые длинные волосы, большие синие глаза, в которых, казалось, существует целая вселенная. У нее на руке был браслет, цвета ее глаз с коричневыми бусинками, она им так дорожила... И тут меня вдруг осенило. У Джонсона был точно такой же браслет, с точно такими же бусинами, к тому же, у него было еще множество бижутерии на правой руке.
Я позвонила Сью и спросила, какую бижутерию носили пропавшие. Она некоторое время покопалась в компьютере и сообщила описание каждого изделия. В памяти вспомнилась рука учителя, когда он пожимал мне руку. Практически все те же браслеты и кольца. Сказав Сью, что виноват наш милый преподаватель, назначила встретиться через десять минут около его дома. Я позвонила в полицию и сообщила, что в многочисленных пропажах виновен Трис Джонсон и почему я так считаю.
Мы стояли за несколько футов и смотрели на то, как полицейские врываются в дом и через несколько минут выводят оттуда нашего знакомого. Мигалки полицейских машин и луна освещали дорогу, а сирены разрывали улицу.
Я сухо произнесла фразу так, что бы Сью ее услышала:
- Это иронично, человек играющий в школьном спектакле зверя, оказался зверем наяву.