Готэм

***

- Гейб, нам нужно срочно найти Эдварда! - с папкой под мышкой подлетел к автомобилю Освальд. - Гейб..

Внутри никого не было. Только пустой салон. Гейб сбежал, понял Освальд, и ещё он понял, как-то ментально почувствовал, что он его сдал. Когда он с недовольным лицом, полный решимости ехать на поиски Эдварда одному, уселся за руль, в кармане зазвонил телефон.

- Пингвин, - послышался голос Бутча в трубке. - Как дела?

- Ты.., - он задохнулся от злости. - Что тебе нужно? Где Эд? - быстро выпалил он.

- О, - послышался короткий хохоток. - Похоже, не я один за ним гонялся. Хочешь себе Нигму?

- Бутч, говори, где Эдвард, - угрожающе процедил Освальд.

- Полегче, птичка, - трубку перехватила Табита. - Твой друг у нас. Ты можешь приехать и забрать его в своём бывшем клубе или уйти живым.

- Я приеду, - выпалил Освальд, прижимая трубку ухом и заводя мотор. - Я приеду и выпотрошу твою голову, если увижу, что с него хоть волосинка упала.

- Я жду, и чтобы никаких свидетелей, иначе Нигме крышка, - промурлыкала Табита и сбросила звонок.

Освальд помчался по улицам в сторону клуба. Он вдруг захлебнулся одной мыслью, новой надеждой, которая осенила его голову. Если он спасёт Эдварда, если он предоставит ему доказательства того, что и Изабелла была опасностью, то может быть всё между ними снова станет как прежде. Если он спасёт..

- Чёрт, - Освальд ударил по рулю и притормозил, опуская лицо в руки.

Это абсолютно точно была подстава. Его заманивали в ловушку. Если он спасёт Эдварда.. Освальд надрывисто засмеялся. Он не в опасности, он и есть - опасность. Обман в зелёном пиджаке. Смерть в глупых очках. Человек, который чуть не убил его сегодня утром и теперь собирается закончить начатое. Он уронил слёзы горечи и обиды в рукав пиджака, шмыгнул носом. Оставался ещё один вариант.

- Виктор, - он дождался пока на том конце снимут трубку и быстро выпалил приказ. - Ты сейчас где? Мне срочно нужен ты и твои люди.

- Я в отпуске, - Освальд расслышал биение волн о берег, из трубки дыхнуло горячим морским бризом и запахом нагретого песка.

- Возвращайся. Срочно.

- Я в отпуске, - с нажимом повторил Виктор. - В Майами. Срочно не получится, ладно?

- Чёрт бы тебя побрал! - крикнул на трубку Освальд и снова уткнулся в ладони.

Голова разрывалась от противоречий. Он так сильно хотел жить, но его тянуло к этой ядовитой воронке, ловушке для мотыльков, которая назвала себя Эдвардом Нигмой. Как будто, если у них и оставался шанс, то он обязан был им воспользоваться. Тогда он, утерев недостойные мужчины сопли, собрал себя в кучку и снова завёл мотор. И поехал навстречу к своей судьбе.

***

В Айсберг Лаунж собралась вся честная компания. Табита, Бутч и Барбара распивали запасы спиртного, иногда шукая на бармена, который поначалу пытался говорить что-то про хозяина, но был утихомирен наставленным на него револьвером.

- Он раскусил твой план, - крикнула куда-то в глубину зала Барбара. Из тени вышел Эдвард, хитро улыбаясь. - Мы зря тут сидим.

- Даже если раскусил, то что? - уточнил он с интересом, подходя к ним.

- Тогда ты труп, - вломилась в разговор Табита.

Эдвард скорчил лицо, от которого всех перебрало. Его обычное лицо, которое он использовал со всеми, кого считал ниже себя. То есть, вообще со всеми.

- Освальд приедет. Если он считает, что меня похитили, то приедет спасать. Если считает, что я обманул его, то убивать, - спокойно объяснил он тоном учителя для первоклашек. Табита проглотила злость и вернулась к своему коктейлю.

- Ладно, - пожала плечами Барбара. - В любом случае, он нам нужен здесь. Если хочешь, отдадим его тебе, да, Таби?

- Я бы с удовольствием прикончила обоих, - сверкнула та недобрым взглядом. Барбара лишь потрепала её по плечу и чмокнула в уголок губ. Бутч, глядя на это, распустил слюни.

Эдвард же, чтобы не маячить на самом видно месте, отошёл ближе к сцене и расположился в тени за столиком. Ему не хотелось появляться на глаза Освальда раньше времени, на тот случай, если он не раскусил их план. Голубые лучи освещали сцену, зонтики свисали с потолка в виде дизайна, всё вокруг напоминало о Пингвине, который так легко и вместе с тем так упорно захватывал в свою власть всё, до чего желал дотянуться.

- Второй раз это не сработает, - шепнул ему Загадочник. Эд поднял глаза и увидел его на сцене. Тот стоял с микрофоном в руках, но, конечно, больше никто его слышать не мог.

- Сработает, - буркнул Эд. А двойник переместился к нему за столик и нагнулся, заглядывая в самую глубь глаз.

- Тогда он знает, куда едет и едет. Едет, чтобы ты убил его своими руками, - пробирая взглядом наседал на него Загадочник, решивший видимо окончательно забраться в его голову и разорвать её изнутри, как перезревший арбуз.

- Он думает, что я в опасности, - в ответ послышалось такое многозначительное хмыканье, что Эд вышел из себя и сжал кулаки на столе, останавливая себя от того, чтобы ударить по нему только потому, что рядом собрались люди, которые могли воспринять это за проявление слабины. - Мне нет дела до твоих размышлений, - послал он внутрь себя, чувствуя, как Загадочник закатил глаза.

- Я даже ничего не сказал.

- Ты не попытаешься остановить меня? - вдруг понял противоречие происходящего Эдвард.

- Я не могу делать то, чего ты действительно не хочешь, - грустно ответил двойник. - Просто подумай как следует, возможно, он достаточно заплатил.

- Я прекрасно подумал и то, что ты не способен мне противостоять - подтверждает мою правоту, - криво улыбнулся Эд.

Позади раздались шаги и, Эдвард обернулся, оставаясь в тени. Шаркающий звук до боли знакомым паттерном отдался в его голове, ему даже почудился запах знакомого одеколона. Сердце забилось чаще.

Он мог не выйти с заброшенного завода, но вышел, благодаря Эду, потому что Эд держал его жизнь в своих руках и продолжал это делать. Со сладким надрывом заныло в нижней фракции желудка, он затаил дыхание.

Барбара встала из-за стойки и уже артистично раскинула руки, чтобы начать что-то говорить, но Освальд протянул ладонь, прося её не начинать, и посмотрел ровно в тот угол, где прятался Эд.

- Прекращай глупую игру. Ты не мог похитить сам себя, Эдвард. У меня есть разговор.

Тот немедленно поднялся со своего места, не показывая, как точность наблюдения Освальда поразила его. Он достал из своего арсенала самый поддельно мягкий взгляд и одёрнув пиджак, пошёл к нему расхлябистой походкой.

- Какое совпадение, у меня тоже к тебе разговор, - направил на него пистолет Эд, и оба вышли наружу.

***

Освальд покорно следовал вперёд, туда, куда вёл его Эдвард. Загадочник внутри головы пристально молчал и закусывал губы.

- Ты знаешь, куда мы едем? - он распахнул дверь машины и достал оттуда верёвки, быстро обвязав Освальду обе кисти. - Для моего спокойствия, - уточнил он. Освальд горько рассмеялся.

- Видимо, итог разговора для тебя очевиден, - робко схитрил он. - Подержишь? Это кстати тебе, - он указал взглядом на папку, которую всё это время держал под мышкой.

Эдвард молча принял её и посмотрел название, без интереса открыл, пролистал, захлопнул и убрал под пиджак, а затем толкнул Освальда на пассажирское сиденье. Пока он боролся с ключом зажигания, на лице Освальда расцвело какое-то излишне трогательное для смертельно опасного момента выражение. Он хихикнул и прикусил губу. Эдвард стрельнул в него суровым вопросительным взглядом.

- Кажется у тебя фетиш на пленную публику, - опустил глаза на собственные руки Освальд. Эд снова ядовито улыбнулся.

- Ты прав, - и грубо подтащив его немного на себя, обмотал ему ещё и ноги, больно задевая свежий перелом, отчего Освальд коротко простонал сквозь зубы. Эд подумал ещё немного и примотал дополнительно к креслу. Осмотрел с явным удовольствием, поцокал языком. - А будешь много болтать, добавлю кляп, - Освальд в ответ только закатил глаза.

Перед тем, как тронуться с места, он взялся за "доказательства". Прочитав содержание папки, всё стало ясным, как день. Изабелла должна была уничтожить его. Она даже не предназначалась Эдварду. Всё предназначалось Освальду. И она, и его, Эдварда смерть, вообще всё. Это было больно, но вместе с тем отпускало. Как будто вырвали гнилой зуб, и сейчас он языком вытаскивал из образовавшейся дыры весь гной, вычищая кончиком лунку. Нарыв становился меньше. Пусть зуб и не вернуть, но становилось действительно легче.

В голове засела навязчивая, обиженная мысль, которую невозможно было отпустить. Зачем Освальд это сделал. И почему он так и не признался ему прямо, глядя в глаза. Всё открылось с новой стороны, особенно те слова, которые бросил ему Освальд в момент ссоры. И проблема была в том, он сам с трудом себе признался, что боль от предательства Освальда оказалась сильнее, чем боль от убийства Изабеллы.

Эдвард крепко сжал зубы и откинулся затылком на спинку сиденья, он поймал краем глаза жалобный с надеждой взгляд. Снова манипуляции, снова обман, догадался он. Захотелось сорвать эту маску, поэтому Эдвард медленно произнёс.

- Это ничего не меняет, Освальд.

- Что? Почему? - с удовольствием Эд отметил, как забился Освальд в своих путах. Видимо, он действительно верил в силу своих доказательств. - Ты бы и сам убил её, или она убила бы тебя, я не мог этого допустить.

- Когда ты узнал, что она подделка? Когда? - Эдвард развернулся к нему и схватил его за лицо. Он несколько секунд неотрывно смотрел в раскрывшиеся мокрые глаза и нашёл искомый ответ. - Вот и я об этом, - удовлетворённо припечатал он. - Ты знал, как много она для меня значила и отнял её, не дав мне самому узнать. Ты знал, и всё равно сделал это. Поэтому я собираюсь отнять всё у тебя.

Эдвард запустил двигатель и резко тронулся с места, а Освальд, пытающийся незаметно размохрить верёвки, затих. Конечно, у него был и запасной план, но один запасной план отдыхал в Майами, второй предал его, а его люди.. Кстати, где они? Освальд замотал головой в поисках знакомой машины. Эдвард заметил это и распутно улыбнулся.

- Они не приедут.

- Не понимаю о чём ты, - поджал губы Освальд.

- Твои люди. Барбара пообещала больше. Остальных убили, - просто ответил Эд. Стылый сквозняк из приоткрытого окошка пронёсся по салону, а затем всё затихло, как перед бурей.

- Ты собака на сене, Освальд, ты решил, что не хочешь быть со мной, пока я с собой не разберусь, а когда у меня появился шанс - забрал его у меня, - цедил сквозь зубы Эдвард, его конкретно накрывало эмоциями. Он уже сомневался в своём решении, он вёз Освальда в Доки, но руки его сжимали руль неуверенно, и только сила убеждения толкала его к запланированному финалу.

- Ты жадный капризный собственник, я ненавижу тебя, - вдруг лицо Эдварда задвоило, голос сорвался, а Освальд с ужасом посмотрел на него, видя, как кричат обе личности. - Ты просто.., - автомобиль вырулил на подъездную к Пирсу.

Эдвард остановился и только отрывисто и быстро дышал. Напряжённое безмолвие, которое распространялось только на Освальда, глаза же Эдварда были пустынны, битва разворачивалась внутри, потому что тело не выдержало борьбы и на время отказалось функционировать.

- Неважно теперь кем она была, Освальд способен уничтожить меня, отобрать всё одним движением, это он доказал. Значит ему нельзя оставаться в живых.

- Трусишка Эдди, ты буквально сделал с ним тоже самое, вы равны в своём влиянии, это называется..

- Молчи!

- Саднящая тоска перебродит в радостную память. Всё будет по-старому, даже лучше.

- Не будет. Предательство не сахар, в радость перебродить не способно. Как он мог?!

- Изабелла уже пройденный этап. Тем более, теперь мы знаем, какая это была фальшивка. Освальд оказал тебе услугу.

- Нет-нет, не пройденный этап! Освальд - вот пройденный этап.

Эдвард уже не замечал, за кого из личностей он говорит. Он чувствовал, как синергия разрывается на части, уничтожает и сжигает изнутри каждую клетку его мозга. Противоречивые решения и их последствия избивали его мозг изнутри, он пульсировал, как огромный перегруженный механизм, оставаясь снаружи нетронутым и ненастоящим, а потом его поглотила темнота, и глаза раскрылись.

Это всё Готэм, этот город сделал с ними такое. Отравил, пробрался сквозь альвеолы лёгких и, вгрызаясь в плоть, проторил себе дорогу в каждую клеточку разума. Он увидел как Освальд пытается выбраться из машины, суетливо и дерзко, отвергая его волю. Эдвард, воспользовавшись положением, уткнул ему пистолет в висок.

- Не спеши, - холод смерти окатил адреналином, взорвавшимся взрывом в надпочечниках. Освальд не успел открыть дверь и остановился. Чайки голосили с неба, как обманутые любовники, ожидая предстоящей кровавой трапезы.

- Идём вместе, - быстро выскочил из машины Эдвард и как во сне обошёл её, вытаскивая Освальда наружу за шкирку.

Освальд обратил внимание на кисти Эдварда. На них были те самые кожаные перчатки, что привиделись ему в первый день их въезда в Готэм - именно они сжимали руль тем ранним утром, а теперь держали его и подталкивали вперёд. Впереди разливалась река. Освальд еле плёлся со связанными ногами и не мог даже балансировать, так как его руки Эдвард быстро перемотал у груди.

- Я навсегда останусь в тебе. Мы не идём по отдельности! - крикнул он почти с отчаянием, жалобно, как умирающая чайка, когда Эдвард повернул его спиной к воде. Он был непроницаем, только молча смотрел на Освальда, как дуло пистолета смотрело в его живот. - Ты совершаешь жестокое убийство. Назад пути не будет.

Слёзы некрасиво текли по его лицу, солнце высвечивало каждую неказистость происходящего.

- Пожалуйста, - Освальд ловил в его взгляде хоть намёк на спасение. Его страдания были неприлично откровенными, и Эдварда это немного привело в чувства.

- Мы могли бы влюбиться! Но ты просто отверг нас, - медленно произнёс он.

- Szeretlekя люблю тебя, - с надеждой сказал Освальд, глотая слёзы. - Мы всё ещё можем всё исправить.

- Utállakя ненавижу тебя, Освальд, - процедил Эд. - Ты мне отвратителен.

- Я сам себе отвратителен, - смахнул на бетон слезу с щеки дуновением дыхания Освальд, а затем резко поднял лицо. Оно вдруг покраснело пятнами и на одном дыхании он выпалил.

- Да, я убил её! Я убил её и сделал бы это ещё раз. Но мне жаль, что я причинил тебе боль. Я убил ради тебя! Ты сам.. Ты не понимаешь, мы всё вместе прошли, а она пришла, забрала тебя только потому что похожа на твою бывшую! Я сделал это, потому что люблю тебя, Эдвард. Я сделал это ради любви. И сейчас, если ты убьёшь меня.. Ты убьёшь человека, которого любишь.

- Я и Кристен любил, - ухмыльнулся Эд. - Но всё прошло, - его брови холодно подпрыгнули, он не чувствовал ничего, кроме пустоты. Он не чувствовал ни Эдварда Нигмы, ни Загадочника, в нём говорил холодный металл.

- Тогда, - Освальд скривил губы и втянул носом воздух перед тем, как спросить. Он смотрел себе на грудь и боялся поднять взгляд. - Может поцелуешь меня снова?

- Нет. Всё равно ты умрёшь. Я должен, - отрывистые фразы слетели с его губ, став непрямым ответом о состоянии Эдварда. Освальд загорелся догадкой.

- Он опять мучает тебя?

- Нет, Освальд, нет. Это ты мучаешь меня. Я доверял тебе, единственному, а ты возомнил, что можешь решать. Я тебя любил.

Яркое, непривычное для Готэма, солнце прорвалось сквозь смог и тучи, горечь и преступления, оно облило две фигуры, стоящие на Пирсе, с ног до головы. Над головами расцвело голубейшее полотно неба. Кокетливое и манящее играть. На щеке Эда блеснул, то ли солнечный зайчик, то ли слезинка, или то была капелька пота, выпревшая под жаром лучей. Он направил пистолет, глядя Освальду в глаза, загоревшиеся синеватой шпинелью, но палец на спусковом крючке не согнулся, застыл в судороге. Это снова была игра. Они с Освальдом играли, всегда играли, но кто же проиграет на этом кону? Точно не Эд.

Пальцы на мгновение сжали шершавую ткань пиджака, ухватив гладкую белизну рубашки на груди. Пуговицы впились в костяшки через кожу перчаток, как косточки, от которых не скрыть.. Нет, нет, нет. Предатель. Контраст мыслей и чувств сжигал решимость, плавил напалмом помыслы. Остались только физические реакции. Рука сама оттолкнула Освальда спиной вниз, в холодную реку.

Эдвард смотрел, как опускается Освальд на дно. Он не брыкался, да и не смог бы выплыть в холодной воде со связанными конечностями. Но он смотрел из-под толщи воды, глазами такого цвета, словно небо плакало, и Эдвард тонул с ним. А потом глаза закрылись, и сердце сделало удар. Ещё удар. И удар. И замерло. Оторвалось вместе с Освальдом, потухло вместе с его взглядом.

Эдвард открыл глаза и увидел последнюю тень в толще вод. Не было синергии двух личностей, не было раскола, Эдвард Нигма сам, цельный и склеенный, бросился вниз, не снимая пиджака. Он расталкивал плотную, как кисель, воду ладонями. Пузырьки воздуха поднимались на поверхность, а затем кончики пальцев коснулись дна. Освальда на дне не было.

Панически схватило лёгкие. Его не было, нет, его не могло не быть. Он ещё раз открыл глаза. Покрутил головой в отчаянном поиске, из ноздрей выталкивались пузырьки жизни, поднимаясь вверх. Рядом какая-то тень, тяжёлое и тёмное, он схватил эту тень, прижимая к груди и потащил наверх.

Как границы тюрьмы были видимыми и невидимыми, так и верёвки. Видимые обвивали Освальда, невидимые - их обоих. Он прижимал его к груди сильнее, ещё сильнее. Выдавливал последний воздух из их лёгких. Пока мышцы горели, а дыхательное горло разрывалось, он поднимался к свету. Без одного нет другого.

Вдох. Хриплый, резкий, отчаянный, со стоном. Руками подтянул Освальда к жизни, к свету, к воздуху. Тот тоже вдохнул, со скрипом, над поверхностью. И закричал в небо Готэма. Чайки закричали вторя, рассерженные тем, что сегодня им ничего не достанется. Эдвард заткнул этот крик своим ртом. Вкус воды, тины и смерти. Секунду спустя - крови. Зубы порвали губу. И почувствовал, как судорожно ему отвечает Освальд. В его руках была жизнь. Две жизни. Эдвард не посмеет обрубить их больше, нет.

- К берегу, - хрипло прошептал он, отрываясь от его губ. Отрываясь из укуса, из зубов, которые вцепились в него хваткой пираньи. И везде кровь, везде солёный, металлический вкус и вкус тины.

Попутно загребая рукой и ногами, он зубами разорвал путы на руках Освальда, дрожащей рукой скинул верёвку, чтобы тот мог помогать ему плыть к берегу. Ноги Освальда не было времени развязывать, нужно к жизни, к берегу, быстрее, быстрее. Огонь полыхал внутри, как сумасшедший. Холод не отрезвлял.

Шершавый бетон вдруг возник перед глазами, и они выбросились на берег, подтягиваясь на руках, как раненые дельфины, и замерли. Эд уткнулся лбом в бетон, слушая, как жизнь Освальда надсадно хрипит рядом.

- Почему? - Освальд отхаркивал воду вместе со своими слезами, пытаясь удержаться на границе сознания. Где-то внутри он всё ещё тонул, скрывался в водах и лежал на дне, широко открыв глаза.

- Я не знаю, - прошептал одними губами Эд. - Я не смог.

- Я тоже не смог, - ответил Освальд. Ему вдруг до боли стало жалко себя и Эдварда, поэтому он просто подполз к нему, приподнимаясь на локтях, и прижал к себе обеими руками.

Маленькая смерть. Большая жизнь. На грани болевого порога, или уже за ним. Всё смешалось. Хабенула в голове Эдварда радовалась и плясала, вознаграждая его за выбор. Гормоны выбрасывались в кровь вулканической лавой. Освальд просто прикрыл глаза, вжимаясь в мокрую рубашку Эдварда, больше не планируя отпускать. Солнце зашло за тучу, оставляя место только душам, которые связаны и не могут быть расцеплены. Никогда.