∽Страшилки на ночь∽

Наутро Мурыська сидела над трупами котят в полнейшей, каменной неподвижности. Мать унесла трупики серого и полосатого под вишню. Я гладил кошку, на глаза наворачивались слезы. Мне казалось с абсолютной ясностью, что ее неподвижная поза означает безграничное горе. Покормил, даже заставил её поесть. Она вернулась в свой угол и оставалась там весь вечер. В понедельник мать ушла на работу. Кошку нашел и хоронил уже я. Какое-то странное ощущение не давало мне покоя...

Мухтар вечером отказался от еды. Утром я закопал еще один труп. Эмоции были словно заморожены. Мама кричала на меня. У нее было плохое настроение. Всю неделю читала библию. Пыталась заставить меня.

В воскресенье, после баптистского собрания, тетя Люба с сыном пришли вновь. Опять в баню. Мама меня не предупредила и баня была холодной. Но Коля (?) сразу побежал её топить, вид у него был весьма радостный. Почему-то говорить с ним ни о чем не хотелось. И я двинул на кухню, пока он возился с растопкой. Гостья с матерью беседовали о болезни ее сына и молитвах. Опять о боге. Посидев минут пять, вежливо слушая, к каким докторам возила она сына и сколько свечей ставила, как внезапно проявилась болезнь, я улучил момент и спросил про трактористов-ниндзя. Тетя Люба горько рассмеялась:

— Жень... Ты не верь всему, что Вадик (?) рассказывает. Он просто сказки придумывает. Не знаю, почему про трактористов... И... Он... Ну, немножко отстает. А вообще спасибо тебе за то, что так с ним... Общаешься. У нас ведь и друзей нет. Вот ты хороший мальчик. Он о тебе хорошо рассказывал...

Смутила меня тетя Люба. Помявшись у порога кухни, я пошел обратно.
Над дверями парилки висело облако черного вонючего дыма. Дым валил из щели под притолокой и стелился по потолку. Я рывком открыл дверь. Парень находился в состоянии чрезвычайного возбуждения, весь в копоти он стоял у двери и глядел на меня испуганно и свирепо. Меня поразила странная вещь. Вот теперь, на фоне черного вонючего дыма, с языками пламени бьющими из топки и лижущими бока железной печи, он выглядел как никогда естественно. Вот что меня в его облике удивляло, цепляло с первого взгляда. Парень всегда выглядел так, будто только что вышел из пожара. Его лицо всегда было освещено бликами пламени. На нем всегда была копоть. Просто сейчас она стала видимой. Кашляя я открыл топку.

— Что ты туда кинул?!

— Я? Да это... Угля добавил... Чтоб жарче было!

— Это уголь так воняет?

— Да это... Щас проветрим. И... Это. Хорошо будет! Ну, не трогай!

Не обращая внимания, я взял кочергу и вытащил коптящее черным дымом и пузырящееся что-то. Не сразу, но я понял, что это была моя куртка. В ней я ходил в школу. Я тупо смотрел на нее. Пытаясь понять, каким образом она оказалась в бане и нахрена нужно было ее сжигать?

Андрей (?) схватил её руками и запихнул обратно. Челюсть у меня просто отпала от такой наглости, а парень чуть не плача, принялся скороговоркой шептать, срываясь в слезы:

— Ты маме только не говори, только маме не говори, скажем что украл кто-то, да? Собака стащила! Да? Мы сидели и видели! А дверь откроем и дым уйдет! Сейчас-сейчас!

Не знаю, какой у меня был вид. Скорей всего озадаченный. Он прыгал вокруг меня, улыбался и плакал. Не знаю, что бы я предпринял, но на дорожке появились тетя Люба с матерью. Коля (?) взвизгнул и бросился бежать, а я лишь ошалело посмотрел вслед. Внезапно, он остановился и вернулся. Женщины выпучив глаза наблюдали за нами. Лицо тети Любы вдруг стало понимающим, она закричала:

— Зараза ты такая, опять что-то сжег?!

В ответ Коля (?) Андрей (?) начал лепетать про то, что все само, он ни при чем, это собака...

Мама моя тут же вставила, что собака умерла недавно. Тетя Люба вздрогнула. Я видел это довольно отчетливо. Затем извинилась перед нами за сына и они ушли. Баню я проветрил и вымылся сам. Немного воняло жженой резиной. На следующий день мама обнаружила пропажу нескольких мелких вещей. В том числе и своего кольца. Через некоторое время тетя Люба нашла и отдала их матери...

Коля ко всему прочему оказался клептоманом.

У нас сдохли все куры. Причем, я не помнил, чтоб парень к ним прикасался. В то время мне пришла идея, что он сыпал какую-то отраву и животные умирали. Мне показалось это логичным, и я поделился догадкой с матерью. После обсуждения мы сошлись во мнении, что так всё и было. Ни одному из нас в голову не пришел другой вариант. Никто не подумал, насколько сложно достать такую отраву. Никто не вспомнил, что животные умирали тихо, без мучений. Просто застывали в неподвижной позе на несколько часов и все.

В общем, ни Колю, ни Тетю Любу мы больше в гости не приглашали. Но это не слишком помогло. Сначала в доме разбуянилась нечисть. Тут надо упомянуть, что к моменту нашего переезда в дом жилось в нем неспокойно. Во-первых, в доме было жутко холодно, даже летом. Во-вторых, на чердаке дома постоянно слышались шаги. В-третьих, чувствовалось присутствие чего-то рядом. Я понимаю, что это звучит обычными штампами из большинства ужастиков, но это так. Дом мы купили очень дешево. За те деньги, что наскребли мама с бабушкой. А ужастиков американских, с историями про дешевые дома, тогда и в помине не было.

В общем, о том, что в доме неспокойно, узнали мы почти сразу. Но внимания не обратили. Нам некуда было деваться. Пока делался ремонт,    там не жили. Потом, так получилось, первыми перевезли туда двух прабабушек. Привозили еду по очереди. То я, то бабушка, то мама. В доме ночевать было негде. Две кровати стояли в отремонтированных комнатах и на них спали прабабушки. Мать моей бабки и ее сестра. Но ощущение холода охватывало с первого шага за порог. Бабушки жаловались на холод постоянно. Приходилось зажигать котел даже летом. После смерти бабушек мы переехали в дом...

В первую же ночь начался топот по потолку, скрип дверей и весь набор домовой мистики. Позже я договорился с домовым по старому дедовскому методу. Брал блюдце молока, кусок хлеба с медом и ставил под тумбочку в темный угол, разговаривая с хозяином и прося успокоиться. Все было нормально. Даже холод ушел. До событий с Володей.

Точно. Его звали Володя.

Сначала возобновились топот и скрипы на чердаке, потом уже в доме начало шуметь. Кто-то бормотал в углу. А в полнолуние я проснулся от неясной тревоги. Выйдя в зал, обмер. Показалось сначала, увидел привидение, но это была мама в ночной рубашке. Она стояла у окна и смотрела на улицу. Я перевел дух и подошел. Спросил:

— Мам, почему не спишь?

— Папа звал.

Я обмер вторично. Мать с отцом развелись еще пять лет тому назад. И жил он на Урале, в двух тысячах километров от нас. Потом мне пришло в голову, что мать, видимо, спит, просто ходит во сне. Мягко взял за руку и отвел в постель. За следующие несколько дней история повторялась каждую ночь, бабушке я ничего не сообщал, думал, пройдет, как прошёл лунатизм у брата.

Мать после этого ходила каждую ночь. Я заимел привычку закрывать двери вечером на ключ, а ключи прятать в карман. Спал чутко. Вставал раза по три на ночь, укладывал маму, потом засыпал. На топот уже внимания не обращал.

Но однажды меня кто-то сильно дернул в кровати. Я как будто выпрыгнул из дремы, сна не было ни в одном глазу. Услышал жалобное бормотание в коридоре и помчался туда, еще не зная, зачем. Помню, было четкое ощущение, что «что-то не так». Окно было открыто, мамы в постели не было. Я громко ее позвал, отпер дверь и выскочил на улицу. Секунды не прошло, как понял, что нужно в огород. В конце огорода на орехе качалось светлое пятно.

Я не помню, что я делал, как бежал, но маму из петли вытащил вовремя. Вызвал скорую, маму отвезли в больницу. Из нее сразу в психушку... Поставили диагноз — шизофрения. В доме какое-то время жила бабушка, потом я остался один. В первую же ночь попытался поговорить с домовым. Разговор не вышел, но перед глазами он появился. Потом несколько дней чистил дом всеми методами, какие знал. В доме стало уютней. Пропало чувство тяжести, подспудно давившее несколько последних недель. Впервые за эти дни я спокойно заснул.

Маму держали в больнице целых два месяца. Потом выписали. Но душевное здоровье полностью не вернулось уже никогда. Не знаю, насколько виной этому был Володя, но свою роль он наверняка сыграл.

С домовым мы с тех пор живем душа в душу, более особого буйства не видел. Пишу сейчас из этого же дома. Правда, мама с тех пор живет с бабушкой и лишь приезжает в гости. Я ее понимаю.

Володя умер, когда ему был 21 год. После похорон мы с матерью зашли к ним домой, проведать тетю Любу. В его дом мне входить не хотелось. Я остался во дворе дожидаться мать. Их частный домишко из самана поражал своей неухоженностью.

Покосившийся забор, какие-то тряпки посреди двора и абсолютно никаких растений. Даже чертополоха не было. Просто утоптанный круглый пятак земли. Ни единой травинки. Ни собаки, ни кошки, ни кур... Такое ощущение — даже птицы мимо не пролетали.