7. Соевый соус и соевые бобы
— Пожалуй, начать следует с Чжана Свиная кожа, — слегка приподняв голову, заговорил Хэ Тайай. — Больше двух лет назад он взял в подмастерья а-Дуна, который стал жить в доме прямо напротив задних дверей «Аромата на девять ли». Говорят, а-Дун был славным малым, и за два с лишним года ваша жена, которая целыми днями крутится в лавке, своими сдержанностью и добродетелью наверняка произвела на него сильное впечатление.
Даже Ши Си слушал внимательно.
— А ещё я слышал, что хозяин Гу горячо обожает свою супругу, — переиначил Хэ Тайай слова «боится свою жену». — И наверняка его беспокоили её отношения с а-Дуном. Недавно произошло что-то, из-за чего а-Дун неожиданно решил уехать из Цзяньчжоу. — Он усмехнулся. — Перед самым отъездом он пришёл попрощаться с хозяйкой.
Гу Цзян то темнел, то бледнел лицом, но ничего не опровергал.
— Но не встретился с ней, а натолкнулся на вас, и вы заперли его в погребе, — снова усмехнулся Хэ Тайай. — Думаю, после этого произошло что-то странное... Хозяин Гу, вероятно, со злости или из ревности запер а-Дуна, но не собирался убивать — предположим пока, что между вами произошла ссора, вы избили его и закрыли в погребе на время.
Гу Цзян снова промолчал — значит, догадки Хэ Тайая по большей части верны.
— Затем вы вышли из дома. А вернувшись, обнаружили, что дверь в погреб не открывается, но не обратили внимания — всё равно ещё не пришло время складывать туда соленья. Вероятно, вы решили, что а-Дун уже сбежал, что это он сломал замок, но тогда вы были не в духе и не пожелали заниматься дверью в погреб.
— Дверь не открывалась? — не удержался Ю Цзыси. — Как вы узнали?
— Сначала дослушай, — сказал Хэ Тайай. — Прошло семь-восемь дней, вам понадобилось вытащить соленья, вы выломали дверь и едва не умерли от страха при виде открывшейся картины... — Он указал в сторону дверей. — Лао-Ю, ты ведь сказал, что по стене ударили чем-то тяжёлым? Балки в погребе накренились? Из-за термитов.
— Верно, с левой стороны термиты подточили крепления балки, поэтому она немного кренится к дверям, — ответил Ю Цзыси.
— Вы заперли а-Дуна в погребе... Возможно, он совершил что-то неподобающее и боялся, что вы узнаете, быть может, взаперти его охватили отчаяние и стыд — и он повесился. — Тут все загалдели, но Хэ Тайай не позволил себя перебить. — Он повесился на балке, но, поскольку она наклонена в эту сторону, под собственной тяжестью его тело соскользнуло по ней, ударилось о стену, сломав доску, а потом загородило дверь — поэтому она не открывалась.
— Так хозяин Гу — не убийца...
— Но хозяин Гу испытал невыразимую горечь от увиденного — человека убили не вы, но он умер из-за вас, к тому же, умер давно, да ещё и в вашем погребе — что ни говори, а подозрения всё равно падут на вас. Поэтому вы не сообщили в приказ, а измыслили способ избавиться от тела а-Дуна, — улыбнулся Хэ Тайай. — Погода в пятом месяце благоприятствует всему живому, и за семь-восемь дней, что труп провисел здесь, его наверняка сильно объели опарыши. Увидев кости, хозяин Гу вспомнил легенду о святилище Белых костей и, возможно, тогда и придумал свой безрассудный план — спрятать скелет там. В переулке Маовэй очень оживлённо, здесь постоянно ходят люди, и стоило бы хозяину Гу совершить что-то хоть немного вопреки здравому смыслу, как он стал бы предметом пересудов по всему городу. Вы не посмели закопать его дома — у хозяйки возникли бы подозрения. Вы не решились вывезти его за город и бросить в безлюдном месте — это потребовало бы слишком много времени. Вы могли лишь оставить его там, где скелет ни у кого не вызвал бы вопросов.
— Поэтому он отправился в святилище Белых костей провести там ночь? — задумался Шао Цинсо. — И правда, в Цзяньчжоу это самый обычный способ испытать свою храбрость.
— Вы тайком завернули останки а-Дуна и, под предлогом, что нужно что-то доставить старику Цю, направились провести ночь в святилище Белых костей, — продолжал Хэ Тайай. — Но боялись, что старик Цю заметит подмену скелета, поэтому скрепя сердце отправили ему кое-что смертельно опасное — и яд подействовал как раз в ту ночь, когда там были мы с Шао-сюном, зато не было вас.
— И что это было? — не удержался от вопроса Ши Си.
— Я всё хотел спросить, зачем вы купили сою? Заранее знали, что в ней окажутся ногти? И как вы поняли, что а-Дун покончил с собой, а не хозяин его повесил? — Ю Цзыси переполняло недоумение.
На сей раз Хэ Тайай улыбнулся по-настоящему живой улыбкой.
— Вообще-то я с самого начала размышлял о солёных овощах, сое и соевом соусе.
— Чего? — ещё больше удивились все.
— Смерть старика Цю дала мне понять, что убийца — если не повар, то имеет отношение к соевому соусу, — пояснил Хэ Тайай. — Помните? Рыба в тёмном соусе и свежие овощи, тарелочка солений, тарелочка солёного арахиса и тофу — из пяти блюд, которые если старик Цю перед смертью, четыре были отравлены, только в овощах не было яда. И общего в тех четырёх...
— Соевый соус, — холодно заключил Янь Шидун, прикрыв глаза.
— Именно, соевый соус! — улыбка Хэ Тайая расцвела. — Старик Цю ведь не мог сам подсыпать яд в бутылку с соусом? Значит, её прислали, а кто мог подарить ему соевый соус? Полагаю, либо хозяин лавки соусов, либо повар.
— Но в бутылке с соусом старика Цю не нашли яда.
— Это лишь подтверждает, что тем вечером он использовал соевый соус не из своих запасов, а подаренный. Если возьмём не только соевый соус, а целый набор соусов, станет ещё понятнее. Хозяин Гу отправил старику Цю набор популярных соусов, а в ту ночь, когда мы с Шао-сюном посетили святилище, тот как раз приготовил четыре блюда, чтобы опробовать подарок — и в результате умер от отравления.
— Но соя-то тут причём? Даже если вы подозревали хозяина лавки, не могли ведь знать сокрытое в соевых бобах?
— Тут следует вернуться к тому моменту, когда я подобрал человеческую кожу, — усмехнулся Хэ Тайай. — Тогда все думали, кому она всё-таки принадлежит? С кого она сошла? А я подумал — а где же ногти? Если найти ногти, возможно, отыщется и ответ, откуда взялись останки в виде скелета и кожи.
— А дальше? — даже Янь Шидун слегка шевельнул бровью.
— Обнаружив скелет, я почувствовал запах солений. Когда умер старик Цю, я заподозрил, что здесь замешаны соус и повар. Сошедшая кожа наводила на мысль, что тело длительное время находилось в воде, — объяснил Хэ Тайай. — Я долго размышлял, в каком месте может человек, имеющий отношение к соусам или кухне, несколько дней замачивать труп? И где эта вода?
— В погребе? — спросил Ши Си.
— Место, где никто бы не заметил, где можно надолго замочить труп, могло быть лишь погребом с маринованными овощами, — улыбнулся Хэ Тайай. — Чан с водой на кухне для этого не годился.
— И где в погребе вода? Разве он не должен хорошо проветриваться и быть сухим? Откуда взялась вода? — огляделся Ши Си. — Э?
— Разумеется, здесь есть вода. — Хэ Тайай обратился к одеревеневшему Гу Цзяну, лицо которого приняло землистый цвет. — Хозяин Гу, перед тем, как готовить соевый соус, вы ведь на семь дней замачиваете соевые бобы в солёной воде, а затем сушите их на солнце, и до сушки сосуды с соей в солёной воде храните в погребе, верно? — Он снова улыбнулся. — Скорее всего, только раствор с соей хранится открытым, а все соленья — запечатанными?
Гу Цзян только смотрел вперёд, уже не в силах отвечать.
— Здесь, — Ю Цзыси указал на большие сосуды возле дверей. — Вот они.
— Когда а-Дун, повесившись, соскользнул к дверям, одна рука оказалась в сосуде с соей. Поскольку он долгое время работал с белым купоросом, то в солёной воде кожа и ногти отслоились, но опарыши их не тронули. Вы поспешно завернули почти истлевшие останки в узел, не обратив внимания на руку, вымоченную в растворе, — продолжал Хэ Тайай. — Скорее всего, слой кожи в тот момент ещё не до конца отошёл от костей, и выпал, когда вы выносили останки из задних дверей, где его и подобрали дети.
— Так и обнаружились жуткий скелет и «перчатка», — вздохнул Ши Си.
— Кожа с руки упала снаружи, однако ногти остались внутри, — сказал Хэ Тайай. — Именно поэтому с утра я отправился покупать сою. Хотя я и подозревал вашу лавку, но нельзя было исключать и другие заведения, где продают соус, так что я скупил испорченный солевой раствор с соей со всех лавок Цзяньчжоу — чтобы проверить, в котором окажутся ногти. — Он вздохнул и мягко произнёс: — Если бы не кожа с руки...
— А как ты понял, что а-Дун покончил с собой? — слушая, Шао Цинсо обдумывал каждое слово.
— Способный избавиться от трупа убийца вряд ли оставил бы тело у себя дома и не замечал его несколько дней? Раз ему нужно вынести тело, значит, он боится быть обнаруженным. Совершив умышленное убийство, дожидаться, пока от трупа останутся одни кости, чтобы вынести их — тоже слишком опасно. Если же это был несчастный случай, можно объяснить, странность с подменой скелета в святилище Белых костей — преступник поместил туда останки не для развлечения, а под влиянием решения, принятого наспех и от безысходности.
— Гу Цзян, ногти покойного обнаружены в твоём доме, на балке остались следы от повешения, зола из погреба похожа на золу в святилище Белых костей. У меня достаточно причин верить, что именно ты подменил скелет в святилище, — веско произнёс Ши Си. — Учитывая, что ты подменил останки, у тебя был мотив убить старика Цю. Старик умер от отравления соусом, а ты — владелец лавки, где торгуют соусами. Также я выяснил, что соусы, которыми отравили старика Цю, изготовлены на овощном рассоле, а ведь «Аромат на девять ли» считается лучшей лавкой солений в Цзяньчжоу. Кроме того, все прочие лавки соусов в городе травят крыс мышьяком, однако у вас, в переулке Маовэй, благодаря двум кошкам нет проблем с грызунами, так зачем же ты, как прежде, купил мышьяк в аптеке у старины Ли? По свидетельству аптекаря Ли, ты купил у него пять цяней(1) мышьяка. Если не использовал его, не покажешь ли мне, где он сейчас?
Лицо Гу Цзяна стало пугающе землистым.
— Муж мой... — разразилась слезами хозяйка, слушавшая снаружи.
— Суфэн... — неожиданно зарыдал Гу Цзян. — Чем вы с ним занимались? Почему он решил умереть здесь, навредив мне? Суфэн, Суфэн, напрасно я так хорошо относился к тебе! Как ты могла поступить так со мной? Ради тебя я даже убил человека...
— Я не верю, не верю, не верю... — горевала хозяйка, обняв его. — О небо! А-Дун просто занял у меня двадцать лянов серебра, чтобы вернуться домой... Я ведь твоя жена, как могу быть с ним? Я дала ему денег и сказала возвращаться на родину, он был разочарован и подавлен... Я не думала, что он может покончить с собой... Неужели он решил, будто ты обнаружил, что он взял наши двадцать лянов, и почувствовал себя униженным? Я не знала, что так выйдет...
— О небо...
— Сплошное недоразумение, — сочувственно покачал головой Ю Цзыси.
— Нет, — с лёгкой усмешкой возразил Хэ Тайай. В лучах весеннего солнца его лицо казалось необыкновенно умиротворённым. — Разве из-за недоразумения он замыслил отравить старика Цю, а не из дурных намерений, вызванных ревностью и несчастным случаем, сводящим с ума? Сознание человеческое так хрупко, малейшая невнимательность может вывести из равновесия.
— Но... — хотел было возразить Шао Цинсо.
— Но даже если теряешь душевное равновесие, — снова заговорил Хэ Тайай, — самоубийце ведь не посочувствуешь? По-настоящему сильный человек способен жить и улыбаться, пусть даже... — Он снова слегка улыбнулся. — И скрестил мечи с той, кого давно любил.
Шао Цинсо замер и едва сдержал смешок.
— Ты и об этом знаешь?
— Сколько живут люди, столько будут существовать заблуждения и страдания. — казалось, взгляд Хэ Тайая обращён вдаль, и в то же время — внутрь себя, он говорил, словно находясь в созерцании. — Знать, что ты желаешь, что любишь, что имеешь, ценить простые радости — вот ключ к достижению душевного равновесия.
На сей раз Шао Цинсо по-настоящему улыбнулся.
— Так умный человек проводит свои дни с умом. — Он сжал «Горестный меч» в рукаве. — Вероятно, мне ещё долго придётся испытывать заблуждения и страдания, прежде чем пойму, какой жизни желаю, и до тех пор я не смогу отказаться от меча.
— А ты думал отказаться от меча? — с прежней улыбкой спросил Хэ Тайай.
— Хорош притворяться, — теперь улыбка Шао Цинсо стала насмешливой. — Для мастера боевых искусств отказаться от меча — всё равно что совершить самоубийство. Разве не ты только что сказал, что такая слабость не вызывает сочувствия?
— Хе-хе, — с улыбкой приподнял бровь Хэ Тайай. — Ты слишком много думаешь.
--------------------------------------------------
(1) Цянь — мера веса, равная 1/10 ляна