Мрачный Лондон
Туман стелился по мостовой, густой и грязный. Газовые фонари, редкие и чахлые, боролись с тьмой, отбрасывая дрожащие круги света на стены домов, где плесень расползалась по кирпичам жирными пятнами. Воздух был густой — вонь нечистот, перегара и дешевого табака въелась в одежду, в кожу, в самые легкие.
Дорога под ногами представляла собой месиво из грязи, конского навоза и того, что выплескивали из окон верхних этажей. В лужах плавали объедки, окурки и иногда — что-то похуже. По краям тротуаров, если их можно было так назвать, толпились люди — оборванные, с впалыми щеками и лихорадочным блеском в глазах. Женщины в полинялых платьях, перехваченных у талии грязными лентами, косились на прохожих, шепча: "Шесть пенсов, сэр, и я ваша". Мужчины в засаленных пиджаках и кепках с провалившимися тульями переминались у дверей питейных, где из темноты доносились хриплый смех и звон разбитых стаканов.
Даня шел по тротуару, озираясь по сторонам без особого интереса, ведь нужно было спешить домой — если место, где он жил, можно было таковым назвать. Маленькая комнатка, где из мебели был только рабочий стол, жёсткая железная кровать с обветшалым потрёпанным матрасом и полуразвалившийся шкаф с книгами и вещами.
Возчик, проезжавший на лошаде с повозкой, проехал рядом с Даней, выкрикнув ругательства, и парень резко моргнул. В последнее время мыслей было все больше и больше, которые отвлекали и мешали сосредоточиться на главном.
"Ты уволен, идиот" - последнее что сказали ему на работе, но Даня не был огорчён, ведь лучше пойти на другую работу, чем умереть на заводе, не дожив до 19.
С работой было туго, как и с продовольствием тоже. Самый бедный район Лондона, где люди постоянно умирали от голода, в драках за еду, воровали и выпивали.
По ночам можно было увидеть проституток - девушек, чья жизнь преломилась навсегда — умер то муж, или закончились последние деньги — жизнь вынуждала их торговать своим телом за гроши, чтобы оплатить свою комнату и не умереть на холодных, грязных улицах Лондона.
Свернув за переулок, парень подошёл к большому четырехэтажному кирпичному дому и отворил дверь. На каждом этаже был длинный коридор и множество комнат, в которых и ютились жители, снимая комнаты за несколько шиллингов в неделю. Во дворе был общий туалет, водопровода естественно не было, как и канализации в целом.
Собственные дома были только у "зажиточных" бедняков — ремесленников и уличных торговцев.
Поднявшись к себе на этаж, Даня отворил дверь своей каморки ключом и вошёл внутрь. За окном тем временем начался дождь. Парень быстро расчесал свои спутавшиеся рыжие волосы и разжёг огонь в печи - буржуйке. Спустя время в комнате стало теплее и Даня снял потёртый пиджак, повешал его на гвоздь возле двери.
Дане было всего 18 лет, но уже в детском возрасте он столкнулся с тяготами жизни. Родители его переехали из Российской империи в Лондон, в поисках лучшей жизни, но случилось все наоборот. Мать его умерла, когда ему не исполнилось и 12 лет, а отца убили в уличной драке. В наследство ничего не досталось, и Даня начал сам зарабатывать себе на жизнь разными способами, начиная с ремонта обуви, заканчивая как раз таки работой на заводе. Этих денег ему хватало на снятие комнаты и на пропитание. Он был не из тех людей, которые пропивали все деньги в питейной или снимали проституток на ночь. К ночным бабочкам парень относился презрительно, считая, что лучше умереть, чем продавать свое тело или попытаться найти работу, что равнялось шансам 1 к 1000.
Хоть Даня Кашин и был из Российской империи, он с лёгкостью выучил Британский, и произношение его ни капли не отличалось от принятого. Неудивительно, ведь с самого детства он рос здесь и знание языка, манер и привычек передалось ему само собой.
У Дани был один единственный друг — Роберт, заядлый работяга, ремесленник, с которым он сдружился поневоле.
- Эй, починишь ботинки? — спросил тогда он, подойдя к парню за прилавком.
Тот кивнул, забрал ботинки и принялся за работу. Когда обувь приняла более менее достойный вид, Роберт забрал их и отдал несколько шиллингов.
- Хорошая работа, сэр...?
- Даня. - ответил парнишка.
Роберт удивлённо вскинул брови вверх.
- Ты не отсюда? Но у тебя превосходное произношение.
- Так сложилась судьба, — усмехнулся Даня, крутя между стертых пальцев монету.
- А я Роберт, - доброжелательно улыбнулся парень в ответ. - Пойдем в питейную сегодня вечером, выпьем?
- Я не пью...
- Значит прогуляемся? - не унимался Роберт. - Иначе этот чертов город скоро сведёт меня с ума.
Даня улыбнулся и принял его предложение. Так и завязалась их дружба. Роберт был неугомонным парнем, который днём работал не покладая рук, а вечером проводил время в компании Кашина, рассказывая интересные истории из жизни и обсуждая последние новости. По началу Даня остерегался такого дружелюбия с его стороны — ведь в таком районе Лондона часто попадались мошенники, которые втирались в доверие, а затем обкрадывали до нитки — но когда Роберт попросил его посторожить его чемодан с самым ценным что у него было - его инструментами и пару завалявшимися монетами - Даня понял, что ошибался насчёт этого парня и зря думал о нем плохое.
Когда огонь в печке начал гаснуть, Кашин подкинул ещё дров и хмуро посмотрел в окно — была глубокая ночь. Из открытых окон доносились крики, ругань, плач детей. Где-то скрипела дверь, хлопала, и тут же раздавался пьяный вопль: "Чтоб ты сдох, сучий выблядок!" По мостовой тарахтели телеги, запряженные клячами, возчики орали на прохожих, чтобы те убирались с дороги. Иногда проезжал полицейский в синей форме, но он не задерживался — здесь каждый знал: закон тут бессилен. Полиция была только для вида в этом районе, как наоборот в центральном районе города - все было немного иначе.
Отвернувшись от окна, парень встал, подошёл к шкафу и выудил оттуда кусок хлеба с молоком. Скромный ужин — но ничего не поделаешь.
"Надо бы искать новую работу" - пронеслось в мыслях Дани, когда кусок хлеба был доеден и остались только крошки.
Взгляд Дани наткнулся на проводной телефон, который достался от матери, ведь телефоны были только у зажиточных граждан и сам Даня не смог бы на него накопить.
Набрав цифры, парень стал ждать. Долгие гудки...и из трубки послышался знакомый голос:
- Эй, дружище, почему звонишь так поздно?
Точно. Даня совсем и забыл, что на дворе глубокая ночь, и звонить сейчас было не культурно.
- Прости, Роберт, совсем забыл...
С того конца трубки послышался хриплый добродушный смех.
- Ничего, так что случилось?
Даня тихо вздохнул и ответил:
- Давай завтра встретимся у мостовой?