9 ноября

Кайл кидает ключи на ближайший столик и тычет пальцем в Бена.
- Нам нужно поговорить.
Я не могу понять тон Кайла. Не похоже, что он очень зол, но и не похоже, что он доволен.
Бен посылает мне ободряющую улыбку, прежде чем выходит из комнаты за Кайлом.
- Сейчас вернусь, - говорит он мне.
Я снова остаюсь с Яном. Засовываю руки в карманы джинс, не совсем уверенная чем занять себя, пока буду ждать Бена.
Ян наклоняется и поднимает с пола маленькую белую собачку. Он кивает в сторону лестницы.
- Три дня не принимал душ. Вот где я буду, если кто-нибудь из них спросит.
- Хорошо, - отвечаю я. - Приятно познакомится с тобой, Ян.
Он улыбается: - Мне тоже, Фэллон.
И вот теперь я остаюсь одна. Последние несколько минут были какие-то странные. Семья Бена... интересная.
Оглядывая гостиную, я пытаюсь получить хоть какую-то подсказку о настоящей личности Бена. На каминной полке стоят рамки с фотографиями его и братьев. Я беру одну из них и присматриваюсь. На старых фотографиях ясно видно, что Бен младше Яна, чего не скажешь сейчас. Правда, я не знаю какая у братьев разница в возрасте. Может два года или три.
Я нигде не вижу фотографий их мамы. И мне интересно как давно она умерла, и где их отец. Бен еще ни разу не упоминал о нем.
А потом я слышу громкий стук из коридора. Обеспокоенная, тем что могло что-то случиться с Джордин, я иду на стук. Но замираю, когда вижу, как Кайл сжимает рукой горло Бена и прижимает его к стене.
- Ты что идиот? - сквозь зубы спрашивает Кайл. Бен смотрит на Кайла бешенным взглядом, но не прилагает усилия, чтобы дать отпор брату. Как только я собираюсь броситься по коридору и оттащить Кайла от него, боковым зрением Бен замечает меня. Его брат оборачивается и как только видит меня, делает шаг назад и отпускает Бена.
Я так потрясена увиденным. Кайл стоит между мной и Беном, оглядывая то меня, то его. Он разворачивается чтобы уйти, но замирает, и обернувшись - глядя Бену в глаза, - отшвыривает его к стене.
- Какого черта! - кричу я на Кайла и бросаюсь к Бену, но он вытягивает руку, заставляя меня остановиться.
- Все нормально, - успокаивает он меня. - Иди наверх. Я буду через минуту.
Бен накрывает глаза руками, но Кайл по-прежнему стоит здесь и у него такой вид, словно он хочет еще раз ударить Бена, но затем резко отступает, когда из-за угла выбегает Джордин и застает эту сцену. Она в шоке смотрит на Кайла и на Бена, словно это абсолютно не характерно для них обоих.
Отчего вся эта сцена становится еще больше запутанной. У меня не было братьев, но насколько я знаю, братья обычно, часто пихают друг друга. Но судя по реакции Джордин, в этой семье это не принято. Она готова разреветься в любую секунду.
- Ты только что ударил его? - спрашивает Джордин Кайла.
На долю секунды, Кайл выглядит виноватым и как будто хочет извиниться. Но потом он быстро выдыхает и поворачивается к Бену.
- Ты заслужил это, - со злостью выплевывает Кайл, отступая в коридор. - Ты, блядь, это заслужил!

🪴
Бен
Мы в моей ванной комнате, и я стою, прислонившись к стойке, пока Фэллон мокрым полотенцем стирает с моего глаза кровь.
Не могу поверить, что Кайл ударил меня прямо перед ней. Я так зол, но попытка расслабиться, дается с трудом. Особенно, когда Фэллон прижимается ко мне, касаясь кончиками своих пальцев кожи моего лица.
- Хочешь поговорить об этом? - она берет в руки лейкопластырь и отрывает край упаковки.
- Нет. - Фэллон приклеивает пластырь к моему лицу и осторожно его разглаживает.
- Мне стоит беспокоиться? – выбросив обертку в мусорное ведро, она кладёт полотенце в раковину.
Глядя в зеркало, я провожу пальцем вокруг глаза.
- Нет, Фэллон. Тебе никогда не нужно беспокоиться из-за меня. Или из-за Кайла, раз уж на то пошло.
Я всё ещё не могу поверить, что он ударил меня. За всю мою жизнь Кайл никогда меня не бил, хотя раз или два, он был близок к этому. Либо он устал из-за своей свадьбы, либо на этот раз я действительно его очень разозлил.
- Мы можем уйти отсюда? - спрашиваю я.
Фэллон пожимает плечами, - Думаю да. Куда ты хочешь пойти?
- Куда угодно, где есть ты.
От одной её улыбки все моё напряжение спадает.
- У меня есть идея! – восклицает она.
***
- Тебе холодно? - третий раз я задаю Фэллон один и тот же вопрос, и третий раз она отвечает: «Нет».
Притянув её ближе к себе, я аккуратно укрываю нас одеялом.
Ей захотелось пойти на пляж, несмотря на то, что сейчас ноябрь и почти ничего не видно. Мы взяли с собой еду на вынос, и Фэллон устроила импровизированный пикник с одеялами, которые прихватили из моего дома. Перекусив, мы в течение получаса болтали, больше узнавая друг друга. И с учетом того, что произошло дома, все вопросы были нейтральными. Но за последние две минуты, никто из нас не задал ни одного вопроса, похоже, с беседой мы закончили. А может тишина сама по себе является нашим общением?
Я держу руку Фэллон под одеялом, и мы молча наблюдаем, как волны разбиваются о скалы. Через некоторое время её голова опускается на мое плечо.
- Я не была на пляже с шестнадцати лет, - тихо произносит она.
- Ты боишься океана?
Она поднимает голову с моего плеча и притягивает колени к себе, обнимая их.
- Я проводила здесь много время. Всякий раз, когда у меня был выходной, я находилась здесь. Но потом произошёл пожар, и восстановление заняло много времени: сначала лежала в больнице, затем курс физиотерапии. Для заживающей кожи, солнце противопоказано, поэтому я просто… никогда не возвращалась сюда. Даже тогда, когда можно было опять находиться на солнце, я не была уверена, что появиться на пляже – хорошая идея.
Я в растерянности и не знаю, что ей сказать. Мне больно от того, что пожар забрал уверенность Фэллон, но наверно до сих пор я и понятия не имею о том, сколько всего огонь забрал из её жизни.
- Так хорошо вернуться обратно, - шепчет она.
Я сжимаю её руку, потому что уверен, что сейчас это всё чего хочет Фэллон.
Мы снова сидим в тишине, и мои мысли возвращаются к инциденту с Кайлом. Я не знаю, как много слышала Фэллон, но она всё ещё здесь, значит не много. Впрочем, сказать, что она увидела не ту сторону Кайла, которую я хотел ей показать, это ещё мягко сказано. Она, наверное, думает, что мой брат придурок и, основываясь на нескольких минутах, свидетелем которых она была, я бы не стал винить её.
- Когда я учился в четвёртом классе, был один парень – старше меня, который постоянно меня доставал, - начинаю я свой рассказ. - Каждый день, когда мы ехали в автобусе, он либо распускал свои руки, либо говорил мне гадости. Это продолжалось в течение нескольких месяцев, и несколько раз я выходил из автобуса с окровавленным носом.
- Боже, - шепчет Фэллон.
- Кайл старше меня на пару лет. Тогда он учился в средней школе, но мы ездили на одном автобусе, потому что школа, в которую мы ходили была очень маленькая. Однажды, когда этот парень ударил меня прямо перед Кайлом, я думал, что брат вступится за меня, надерёт обидчику задницу, потому что я его младший брат. По-моему, это именно то, что должны делать старшие: защищать своих младших братьев от хулиганов, - я вытягиваю ноги пред собой и вздыхаю.
- Но Кайл просто сидел и смотрел на меня. Он никогда не вмешивался. И когда мы вернулись домой, я был очень зол на него. Я сказал ему что он просто обязан преподать урок моему обидчику. Кайл рассмеялся и спросил: «И как это научит тебя чему-нибудь?»
- Я не знал, что сказать. Чему я, чёрт возьми, должен был научиться, если меня избивали каждый день? Но Кайл продолжил: «Если я остановлю одного хулигана, чему это тебя научит? Ничему! Если я вмешаюсь, что ты получишь от этого? Что всегда можно надеяться на кого-то, а не на себя?! Бен, хулиганы будут всегда! Ты сам должен научиться справляться с ними, не подпускать их к себе. И если я побью кого-то, это ничерта тебя не научит».
- Ты прислушался к нему? - повернувшись, спрашивает Фэллон.
- Нет, - я отрицательно качаю головой. - Я ушёл в свою комнату и расплакался, решив, что Кайл жесток. После этого разговора, тот парень продолжал меня избивать. Но однажды всё изменилось. Не знаю, что произошло, но я стал защищаться, и не позволил ему бить себя как раньше. Я больше не боялся его. И через какое-то время, когда он понял, что его нападки мне не страшны, он отстал.
Фэллон молчит, но я вижу, что она хочет узнать, почему я рассказал эту историю.
- Кайл хороший брат и хороший человек. Я сожалею, что ты увидела не лучшую его сторону, потому что это не он. Кайл имел полное право быть расстроенным из-за меня. И я не хочу это обсуждать. Мой брат действительно хороший человек, просто, знай об этом.
Фэллон понимающе смотрит на меня, и я обнимаю её, притягиваю к своей груди, и ложусь на одеяло. Смотрю на звёзды и удивляюсь, как же давно я не любовался ими.
- Я всегда хотела, чтобы у меня был брат или сестра, - нарушает тишину Фэллон. - Знаю, я повела себя так будто не обрадовалась, когда в прошлом году папа сказал, что у него будет ребенок. Но я всегда мечтала о братике или сестрёнке. К сожалению, девушка, с которой был обручён мой отец, вообще не была беременной. Она думала у него есть деньги - спасибо его статусу звезды. Но когда она узнала, что на самом деле отец разорён, бросила его.
Вот это да. Я уже не чувствую себя так плохо из-за своей семейной драмы, свидетелем которой сегодня стала Фэллон.
- Это ужасно, - говорю я ей. - Он был расстроен? - не то, чтобы я очень переживал, по этому поводу: её отец заслужил все это, лишь за то как обращался со своей дочерью в тот день.
- Не знаю, - пожимает Фэллон плечами. - Это мне мама рассказала. Я не разговаривала с папой с прошлого года.
Услышав это, мне становится грустно. Каким бы он не был придурком, он - её отец, и я знаю, как это больно.
- Кто выдумывает беременность, чтобы поймать в ловушку мужчину? Это глупо. Хотя, для книги это может стать отличной сюжетной линией.
- Этой дрянной идеей для сюжета слишком часто злоупотребляют, - Фэллон упирается подбородком на руки и улыбается мне. Лунный свет освещает её лицо, и создается такое впечатление, будто она на сцене. Что напоминает мне…
- Ты когда-нибудь собираешься рассказать мне о репетициях, про которые говорила? Что за репетиции?
- Общественный театр, - перестаёт улыбаться она. - Завтра открытие, и утром мы должны провести генеральную репетицию, поэтому мне нужно вернуться так рано. У меня не главная роль и мне ничего не заплатят, но я наслаждаюсь этим, потому что многие актёры обращаются ко мне за советом. Не знаю почему, возможно из-за моего прошлого опыта, и мне это нравится. Приятно, что я не сижу взаперти в своей квартире всё время.
Мне приятно это слышать.
- Что по поводу работы?
- У меня гибкий график. Я всё ещё записываю аудиокниги и моего заработка вполне хватает, чтобы платить по счетам, так, что это хорошо. Хотя мне пришлось переехать, потому что моя арендная плата была немного завышена, но… в общем дела идут хорошо. Я счастлива там.
- Хорошо, - отвечаю я, проводя рукой по её волосам. - Я счастлив, что ты счастлива.
И это действительно так. Но я не собираюсь врать что, увидев сегодня Фэллон, я эгоистично надеялся услышать, что с Нью-Йорком ничего не вышло. Что она снова живёт в Лос-Анджелесе, и считает своё пятилетнее правило глупостью. И, что она хочет увидеть меня завтра.
- Ну а у тебя есть работа? – прерывает мои размышления Фэллон. - Не могу поверить, что не знаю об этом. Я позволила тебе ласкать свою грудь и даже не знаю, чем ты занимаешься.
- Учусь в университете, - смеясь, отвечаю я. - Студент с двойной специальностью, которой занят целый день. Поэтому времени для работы почти не остается. Но счетов у меня не много. И к тому же у меня достаточно денег, доставшихся от мамы в наследство, поэтому, пока я учусь.
- Какие у тебя специальности?
- Писательское мастерство и коммуникация. Большинство писателей не очень удачливы в своей карьере, поэтому мне нужен был запасной план.
- Тебе не нужен запасной план, - улыбается Фэллон. - Потому что через несколько лет у тебя будет бестселлер, который поможет оплатить все твои счета.
Надеюсь, что на самом деле она так не думает.
- Как она называется? - спрашивает Фэллон.
- Что называется?
- Наша книга. Какое у неё будет название?
- Девятое Ноября.
Я наблюдаю за реакцией Фэллон, но по её выражению невозможно понять понравилось ли ей название. Через несколько минут она прижимается головой к моей груди, и я больше не могу видеть её лица.
- Я не рассказывала тебе об этом в прошлом году, - почти шепотом произносит она. – Но девятое ноября - это годовщина пожара. И теперь, когда, у меня есть возможность ждать встречи с тобой в этот день, я уже не так боюсь эту годовщину, как раньше. Так что спасибо тебе за это.
Я неслышно вздыхаю, но не успеваю ответить ей, потому что Фэллон прижимается ближе и целует меня.
🪴
Фэллон
- Ты уверен?
Бен кивает, но остальное его поведение говорит об обратном.
Полчаса назад мы лежали и обнимались на пляже и спустя пять минут наших поцелуев, Бен резко выпрямился и объявил, что хочет татуировку.
- Сегодня, - твердо заявил он. - Прямо сейчас.‬
Поэтому мы здесь. Бен сидит в кресле, ожидая, когда вернется мастер, а я стою, прислонившись к стене и жду, когда он передумает.
Бен не хочет говорить мне, что означает эта татуировка. Он решил написать на левом запястье слово “поэтичный” внутри нотного стана. Не знаю, почему он не раскрывает значение рисунка, но, по крайней мере, это не мое имя. Не подумайте, мне нравится этот парень. Сильно. Но писать женское имя постоянными чернилами на ранних стадиях отношений, похоже на шаг альфа-самца. Особенно на запястье. И почему я вдруг назвала это отношениями?
О, Боже. А что, если именно поэтому Бен делает татуировку? Что, если он пытается вести себя, как крутой самец? Может, мне следует предупредить, что он делает это неправильно?
Я прочищаю горло, чтобы привлечь его внимание.
- Хм. Не хотелось бы об этом говорить, Бен, но татуировка на запястье со словом “поэтичный” не очень подходит для альфа-самца. На самом деле, даже наоборот. Ты точно не хочешь выбрать череп? Что-нибудь с колючей проволокой? Может быть, что-то кровавое?
Его губы изгибаются в кривой ухмылке.
- Не волнуйся, Фэллон. Я делаю это не для того, чтобы произвести впечатление на девушек.
Не знаю, почему мне так сильно нравится этот ответ. Мастер заходит обратно в комнату и показывает на запястье Бена, где несколько минут назад он нарисовал контур татуировки.
- Если тебе нравится расположение, мы начинаем.
Татуировка, нарисованная чернилами, проходит с одной стороны его запястья к другой. Бен кивает и говорит парню, что готов, а потом указывает на меня.
- Она может посидеть у меня на коленях и отвлекать меня?
Пожав плечами, парень берет руку Бена и кладёт перед собой, но ничего не отвечает. И как только в моей голове зарождается мысль, что этому парню, вероятно, интересно, почему Бен пришел с кем-то вроде меня, Бен прерывает мой приступ неуверенности.
- Иди сюда, - зовёт он, похлопывая себя по ноге. - Отвлекай меня.
Я делаю то, что он говорит, но есть только один способ, как я могу сесть ему на колени - это оседлать его. Хоть я и в джинсах, мне все равно неловко из-за того, что я сижу в такой позе посреди тату-салона. Рука Бена останавливается на моей талии, и он ее несильно сжимает. Я слышу жужжание иглы и небольшую разницу в звуке после того, как острие касается кожи. Бен даже не морщится от боли, только слабо улыбается. Я пытаюсь сделать все, чтобы отвлечь его, поэтому продолжаю разговор, который мы начали на пляже.
- Какой твой любимый цвет?
- Малахитово-зеленый.
Я морщусь.
- Это очень специфический зеленый цвет, но ладно.
- Такого цвета твои глаза. И так случилось, это мой любимый минерал.
- У тебя есть любимый минерал?
- Теперь да.
Я смотрю вниз, чтобы Бен не увидел мою смущенную улыбку. Чувствую, как его рука снова сжимает мою талию. Похоже, игла отвлекает его сильнее, чем я, поэтому задаю следующий вопрос.
- Какая твоя любимая еда?
- Тайская лапша Пад Тай, - отвечает Бен. - А твоя?
- Суши. Почти то же самое.
- Даже и близко нет, - не соглашается он.
- Они оба из азиатской кухни. Какой твой любимый фильм?
- Это скучные вопросы. Давай посложнее.
Я запрокидываю голову назад и смотрю в потолок, обдумывая следующий вопрос.
- Ладно, кто был твоей первой девушкой? - спрашиваю я, когда мой взгляд возвращается к Бену.
- Бринн Фэллоус. Мне было тринадцать.
- Мне казалось, ты говорил, ее звали Абита.
Он усмехается.
- У тебя хорошая память.
Я делаю серьезное лицо.
- Дело не в хорошей памяти, Бен. Я просто становлюсь безумно ревнивой и неуравновешенной, когда речь заходит о твоих прошлых отношениях.
Он смеется.
- Абита была первой девушкой, которую я поцеловал, но не первой моей девушкой. Мне было пятнадцать лет, я встречался с Бринн целый год.
- Почему вы расстались?
- Нам исполнилось шестнадцать. - Бен говорит так, будто это уважительная причина.
Он видит немой вопрос на моем лице, поэтому поясняет:
- Это то, что делают все, когда встречаются в шестнадцать. Расстаются. Что насчет тебя? Кто был твоим первым парнем?
- Реальным или фальшивым?
- Любым, - отвечает он.
- Ты. - я внимательно смотрю в его глаза, чтобы увидеть в них жалость, но это больше похоже на гордость.
- Со сколькими девушками ты спал?
Бен недовольно поджимает губы.
- Я не буду отвечать на этот вопрос.
- Больше десяти?
- Неа.
- Менее одной?
- Неа.
- Больше пяти?
- Я не рассказываю о своих любовных связях.
Мне смешно.
- Рассказываешь. Через пять лет ты расскажешь всему миру о нас в своей книге.
- Через четыре года, - уточняет Бен.
- Когда у тебя день рождения? - спрашиваю у него.
- А у тебя?
- Я первая спросила.
- А что, если ты старше меня? Разве это нормально для девушек? Встречаться с парнями, младше их?
- Разве это нормально для парней, встречаться с девушками, у которых большая часть лица в шрамах?
Рука Бена снова сжимает мою талию, и он сердито смотрит мне в глаза.
- Фэллон. - Бен произносит мое имя так, будто одним этим словом прочел мне длинную нотацию.
- Я пыталась быть смешной, - оправдываюсь я.
Он не улыбается.
- Не думаю, что самоуничижение - это смешно.
- Это только потому, что ты не тот, кто занимается этим самым самоуничижением.
Уголок его губ дергается, когда он пытается сдержать улыбку.
- Четвертого июля, - отвечает на мой вопрос Бен. - Вся страна празднует мой день рождения каждый год. Это довольно эпично.
- 25 июля, что означает, ты официально старше меня. Теперь я могу смело тебя преследовать и не считаться охотницей за молоденькими мальчиками. ‬‬
Бен поднимает ладонь вверх на пару сантиметров по моей талии, а затем начинает медленного гладить кожу большим пальцем.
- Ты не можешь преследовать того, кто сам этого хочет, Фэллон.
Ох, черт. За этот ответ Бен заслуживает поцелуй, но рядом с нами сидит парень с тату-пистолетом, а я не тот тип девушек, которые целуются в общественном месте. Видимо, я сдвинула черту, сев на Бена верхом.
- Мне нужно кое-что узнать о тебе, - серьезно говорит Бен с проникновенным взглядом. - И когда я задам тебе вопрос, я хочу, чтобы ты хорошенько подумала над ответом, потому что твой ответ либо укрепит, либо разорвет ту связь, что у нас есть.
Я с трудом сглатываю.
- Ладно. Что тебе нужно узнать?
Бен морщится, совсем чуточку, но я не знаю, это из-за татуировки или потому, что он нервничает, задавая вопрос.
- Хорошо, - произносит он. - Если бы тебе пришлось слушать только одну группу всю оставшуюся часть жизни, какую бы ты выбрала и почему?
Я мгновенно расслабляюсь. Это легко. Я думала, он собирается копнуть гораздо глубже, чем узнать о моей любимой группе.
- X Ambassadors.
- Никогда не слышал о них, - отвечает Бен.
- Я видел их дважды, - вставляет парень с тату-пистолетом. Бен и я смотрим на него, но тот полностью сосредоточен на своей работе.
Я перевожу взгляд обратно на Бена и выгибаю бровь.
- Почему моя любимая группа должна сблизить нас или разрушить наши отношения?
- О человеке многое может рассказать его музыкальный вкус. Уверен, я читал об этом в одной из книг, что ты мне предложила. Если бы ты выбрала группу, которую я ненавижу, это было бы серьезным поводом для расставания.
- Ну, ты, возможно, возненавидишь их, как только послушаешь, так что мы не определились.
- В таком случае, я никогда не буду их слушать, - уверенно отвечает Бен.
- Нет, я заставлю тебя послушать этих ребят.
- Какая твоя любимая строчка из их песен? - спрашивает Бен.
- Она меняется в зависимости от моего настроения.
- Ну, тогда, какая твоя любимая строчка прямо сейчас?
Я ненадолго закрываю глаза и мысленно напеваю одну из песен, пока не дохожу до строчки, которая подходит к данному моменту. Открываю глаза и улыбаюсь.
- Ты такая великолепная, потому что заставляешь меня чувствовать себя великолепно.
На лице Бена появляется слабая улыбка.
- Мне нравится, - произносит он, поглаживая большим пальцем кожу на моей талии. Какое-то время мы просто смотрим друг на друга. Я замечаю, что дыхание Бена участилось, и понимаю, что он завелся несмотря на боль от иглы, пронзающей его кожу, отчего чувствую себя победителем.
Подумываю наклониться вперед и подарить ему маленький поцелуй в губы, но прежде чем успеваю это сделать, мастер говорит:
- Готово!
Я соскальзываю с колен Бена, и мы разглядываем результат, прежде чем руку забинтовывают. Получилось здорово, но я до сих пор не знаю, чем было вызвано его желание набить татуировку и почему именно сегодня, но я рада, что мне довелось быть рядом с ним, пока он её делал.
Бен встает и вынимает из кармана бумажник, чтобы расплатиться с мастером. Когда Бен берет меня за руку, чтобы проводить к машине, каждый мой шаг становится все тяжелее и тяжелее, потому что я знаю, что с каждым шагом мы приближаемся к еще одному прощанию.
Всю дорогу до аэропорта, мои нервы на переделе. Я никак не могу понять, мое нежелание садиться в самолет и возвращаться в Нью-Йорк возникло из-за чувств к Бену или отторжения к Нью-Йорку?
Знаю, на пляже я говорила Бену, что счастлива в Нью-Йорке, но я несчастна там почти так же, как была здесь. Просто я не хочу, чтобы Бен узнал об этом. Надеюсь, участие в театральной труппе поможет мне найти еще нескольких друзей. Ведь прошел всего один год. Но это был тяжелый год. И как бы я ни старалась придерживаться домашнего задания, что мне дал Бен, хождение на прослушивание за прослушиванием утомляет, когда все, что я получаю - это отказы. И я не могу не задаваться вопросом, а может мой отец был прав? Возможно, я о многом мечтаю. И несмотря на то, что благодаря Бену моя самоуверенность вернулась, индустрия, построенная на внешности, не стала менее труднодоступной.
И Бродвей пока вне моей досягаемости. От количества людей, которые приходят на кастинги, я чувствую себя маленьким муравьем в огромной колонии. Наверное, единственный шанс попасть на сцену - если роль потребует от актера наличие настоящих шрамов на лице. И до настоящего момента мне так не везло.
- Тебе нужна еще одна драматическая сцена в аэропорту? - спрашивает Бен, когда мы подъезжаем к терминалу.
Я смеюсь и отрицательно качаю головой, поэтому в этот раз он паркуется уже на стоянке. Прежде чем мы заходим в аэропорт, Бен притягивает меня к себе. Я вижу грусть в его глазах и знаю без сомнений, что он видит в выражении моего лица, как сильно я не хочу прощаться. Бен проводит тыльной стороной пальцев по моей щеке, и по всему моему телу бегут мурашки.
- В следующем году я приеду в Нью-Йорк. Где ты хочешь встретиться?
- В Бруклине, - отвечаю ему. - Я там живу. Хочу показать тебе мой район, и ты обязательно должен побывать в местном тапас-ресторане.
Я вбиваю адрес одного из моих любимых ресторанов в его телефон, плюс дату и время встречи, хотя вряд ли он его забудет. Затем возвращаю телефон.
Бен убирает его в задний карман и снова притягивает меня в объятия. Мы обнимаем друг друга около двух минут, и никто из нас не желает отходить первым. Его ладонь сжимает мой затылок, и я стараюсь запомнить, какого это, чувствовать его руку. Стараюсь запомнить, как он пахнет - так же, как пляж, где мы сегодня провели около трех часов. Стараюсь запомнить, что мой рот находится на уровне его шеи, словно его плечи были созданы для того, чтобы я положила на них голову.
Я прижимаюсь к нему и целую в шею. Мягкое касание и ничего больше. Бен приподнимает мою голову со своего плеча, и склонившись ближе, скользит взглядом по моему лицу.
- Я всегда считал себя мастером слова, - говорит Бен. - Но я только что понял, что прощаться с тобой – самое сложное, что мне когда-либо приходилось делать.
Я хочу сказать, "тогда попроси меня остаться", но его губы прижимается к моим в жестком поцелуе. Бен говорит мне "прощай" прикосновением своих губ, нежным поглаживанием щеки и мягким поцелуем в лоб, прежде чем отпускает меня. Он практически отталкивается от меня, как будто появившееся расстояние между нами может облегчить расставание. Он пятится назад, пока не выходит на тротуар, и все мои слова застревают в горле, когда я плотно сжимаю губы, стараясь не выпустить их на свободу. Мы смотрим друг на друга в течение нескольких секунд, боль этого "прощай" висит густой дымкой в воздухе между нами. А потом Бен разворачивается и бежит обратно в сторону парковки.
А я стараюсь не плакать, потому что это было бы глупо.
Верно?
∙ ∙ ∙
Никогда не любила места у окна, поэтому, когда слышу, как женщина в проходе между сиденьями говорит что-то о ненависти к местам у прохода, я предлагаю ей свое.
Я не боюсь летать только когда не смотрю в окно. А если мне попадается место у окна, чувствую, будто что-то упускаю, когда не смотрю в элеватор. И тогда в течении всего полета я смотрю на мир под нами, и начинаю паниковать сильнее, чем если бы я просто сидела у прохода.
Убираю свою сумочку под сиденье и пытаюсь устроиться поудобней. Чувствую облегчение, от того что в следующем году Бен приедет в Нью-Йорк, потому что рейс из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк - одна из моих наименее любимых вещей.
Закрываю глаза в надежде, что смогу получить несколько часов сна. Завтра у меня не будет времени поспать до репетиции, и мне нужно уснуть сейчас. Ведь завтра день открытия, и я должна быть там для последнего прогона.‬‬‬
- Эй.
Я слышу голос Бена и его улыбку, и это означает, что я наверняка буду спать просто прекрасно, если уже путаю реальность с мечтами.
- Фэллон.
Мои глаза открываются. Я смотрю вверх, и вижу Бена, стоящего рядом со мной.
Что за чертовщина?
Смотрю на его руку, в которой он держит билет на самолет.
Выпрямляюсь на кресле.
- Что ты делаешь?
Кто-то пытается протиснуться мимо него, поэтому он прижимается ко мне ближе, насколько это возможно. Когда человек проходит, Бен встает на колени.
- Я забыл дать тебе домашнее задание на этот год. - он протягивает мне сложенный лист бумаги. - Мне нужно было купить билет на самолет для того, чтобы передать его тебе, пока ты не улетела, и это означает, что ты должна выполнить задание, иначе я напрасно потратил много денег. И кто вообще говорит "напрасно"? В любом случае. Это все. Совсем не поступок альфа-самца, но это неважно.
Я смотрю на бумажку в его руках, а затем перевожу взгляд на Бена. Он действительно купил билет на самолет, чтобы просто передать мне домашнее задание?
- Ты сумасшедший.
Бен усмехается, и снова встает, чтобы дать пройти кому-то еще. Стюардесса просит его освободить проход и занять свое место. Бен подмигивает мне.
- Мне лучше уйти, пока я не застрял в самолете, - он наклоняется и дарит мне короткий поцелуй в губы.
Я стараюсь скрыть печаль, которую, уверена, можно увидеть в моих глазах. Выдавливаю улыбку перед тем, как Бен поворачивается и уходит в сторону выхода. Стюардесса перехватывает его и спрашивает, почему он не в своем кресле. Он что-то бормочет про семейные обстоятельства, поэтому она позволяет ему пройти, но прежде чем исчезнуть из видимости, Бен оборачивается и снова подмигивает мне.
А потом он уходит.
Это происходит на яву?
Я смотрю вниз на листок в своих руках и так сильно нервничаю, что даже не могу открыть его. Неужели домашнее задание может стоить покупки билета на самолет?
Фэллон,
Я соврал. Немного. У меня нет для тебя списка с домашним заданием, потому что, думаю, ты и сама неплохо справляешься с взрослой жизнью. Вообще, мне нужно было отдать тебе это письмо, потому что я хотел поблагодарить тебя за сегодняшнюю встречу. Просто я забыл сказать тебе спасибо. Хреново, что ты вынуждена не спать целый день, но это очень много значит, ведь ты пожертвовала сном, чтобы выполнить нашу договоренность. Обещаю, я сделаю то же самое для тебя в следующем году. А за этот год я хочу, чтобы ты сделала только одну вещь.
Навести своего отца.
Я знаю, знаю. Он мудак. Но он единственный отец, который у тебя есть, и когда ты сказала мне, что не разговаривала с ним с прошлого года, я не мог отделаться от чувства вины. Я чувствую себя виноватым за ссору, которая у вас произошла, потому что мое вмешательство в чужой разговор не помогло решить вопросы. Я не должен был лезть не в свое дело, но если бы я остался в стороне, мне бы не довелось узнать, какие на тебе трусики. Поэтому, думаю, я действительно не жалею что вмешался, но переживаю что, возможно, твои отношения с отцом не были бы такими напряжёнными, если бы я просто забил на собственный интерес. Так что, на мой взгляд, тебе стоит дать ему еще один шанс.
Когда я понял, что забыл узнать у тебя эту мелочь, это стоило мне четыреста долларов за билет на самолет, который я просто не мог не купить. Так что не подведи меня, ладно? Позвони ему завтра. Ради меня.‬‬
В следующем году, я хочу провести с тобой весь день девятого ноября. Давай встретимся на час раньше, и я останусь до полуночи.
И я все еще надеюсь, что над тобой все будут смеяться.
Бен.
Прочитываю записку еще раз, прежде чем сложить ее. Я счастлива, что Бена нет в самолете, потому что улыбка на моем лице чересчур широкая.
Не могу поверить, что Бен сделал это. И не могу поверить, что собираюсь послушать его и позвонить завтра отцу только потому, что Бен меня попросил.‬‬
Но более того - я в шоке, что он потратил столько денег за билет на самолет, чтобы просто отдать мне это письмо. Это больше похоже на широкий жест, чем на несущественную мелочь. И мне нравится это так же сильно, если не больше, как и остальные несущественные мелочи, которые совершал Бен.
Может быть, я и не знаю о первых признаков влюбленности, потому что, повторяю, я еще не влюбилась в него. Еще слишком рано.
Но на самом деле это не правда. То, что сейчас происходит в моем сердце - слишком очевидно, чтобы отрицать. Думаю, я недооценила всю концепцию инста-любви. И теперь мне остается лишь гадать как нам прожить оставшиеся несколько лет, чтобы все закончилось счастливым концом.
🪴
Третье 9-е Ноября
Она “любила меня” в кавычках
Она целоваламеня жирным шрифтом
Я ПЫТАЛСЯ УДЕРЖАТЬ ЕЕ заглавными буквами.
Она ушла многоточием...
—БЕНТОН ДЖЕЙМС КЕССЛЕР
🪴
Фэллон
Я принесла с собой в ресторан блокнот.
Немного странно, но за этот год столько всего произошло, что я начала записывать все события еще в январе. Я фанат порядка, в чем Бену очень повезло. Ему не придется долго меня расспрашивать, потому что здесь все записано. Про всех четырех парней, с которыми я сходила на свидания, про все кастинги, которые я посетила, про тот факт, что я снова разговариваю с отцом, про четыре прослушивания, которые я прошла, и про одну очень маленькую роль, которую я действительно сыграла, хоть и во второсортной пьесе. И как бы я ни была этому рада, я скучаю по театральному обществу больше, чем ожидала. Возможно, поэтому я наслаждалась тем, что каждый обращался ко мне за советом. Теперь, когда я получила маленькую роль в чуть более крупной пьесе, все кажется по-другому. Каждый пытается проложить свой путь к вершине, и они готовы ползти по головам. В этом мире так много конкурентоспособных людей, а я обнаружила, что совсем не одна из них. Но сегодня я не собираюсь зацикливаться на том, что будет или не будет в моей жизни, потому что сегодня все только для Бена и меня.
Я распланировала весь наш день. После завтрака, мы займёмся типичными для туристов делами. Я живу в Нью-Йорке уже два года, и еще ни разу не была в Эмпайр-Стейт-Билдинг. Хотя, после обеда нас ждёт самая волнительная часть. Пару недель назад я шла мимо художественной студии и заметила объявление о мероприятии под названием “Жизнь и смерть Дилана Томаса. Но в основном смерть.” Бен пару раз цитировал этого автора, поэтому я знаю, что ему нравятся его творчество. И тот факт, что мероприятие проходит в студии именно сегодня не так интересно, как то, что еще я узнала из листовки.
Дилан Томас умер в Нью-Йорке в 1953 году.
Девятого ноября.
Каковы шансы? Мне пришлось проверить эту информацию в Гугле, просто чтобы убедиться в ее правдивости. Это правда. И я понятия не имею, знает ли Бен эту деталь о Дилане Томасе. Отчасти я надеюсь, что нет, потому что хочу увидеть выражение его лица, когда я ему это скажу.
- Вы Фэллон?
Я смотрю на официантку. Это та же официантка, которая дважды приносила мне диетическую колу. Но на этот раз она выглядит извиняющейся... и с телефоном в руках.
Мое сердце сжимается.
Пожалуйста, пусть он просто опаздывает. Пожалуйста, пусть он не говорит, что не приедет сегодня.
Я киваю.
- Да.
Она протягивает мне телефон.
- Тут парень, говорит это срочно. Вы можете принести телефон обратно к стойке, когда закончите разговор.
Я беру телефон из ее рук и прижимаю к груди обеими руками. Но потом быстро оттягиваю трубку подальше, потому что боюсь, что Бен сможет услышать, как быстро стучит мое сердце. Смотрю вниз и делаю медленный вдох.
Не могу поверить, что так реагирую. Я и понятия не имела, сколько всего запланировала на сегодня, пока не появилась угроза, что это все могут у меня отнять. Медленно подношу телефон к уху. Закрываю глаза и бормочу:
- Алло?
Я сразу узнаю вздох, который раздается на том конце линии. С ума сойти, мне даже не надо слышать его голос, чтобы узнать. Вот насколько глубоко он в моем подсознании. Даже звук его дыхания мне знаком.
- Привет, - здоровается Бен.
Это не то отчаянное приветствие, которое я хотела услышать. Мне нужно, чтобы его голос был напуганным из-за опоздания. Как будто он только что сошел с самолета и боится, что я уйду, прежде чем он успеет оказаться здесь. Но вместо этого я слышу ленивое "привет". Как будто Бен, расслабившись, сидит на какой-то кровати. И совсем не паникует, спеша ко мне.
- Где ты? - я произношу страшный вопрос, уже зная, что он сейчас ответит - почти в трех тысячах миль от Нью-Йорка.
- В Лос-Анджелесе, - отвечает Бен. Я закрываю глаза и жду продолжения, но его нет. Он ничего не объясняет, что означает только одно - он чувствует себя виноватым.
Бен кого-то встретил.
- Ох, - говорю я. - Ладно.
Я стараюсь не быть такой очевидной, но моя грусть все равно слышна.
- Мне очень жаль, - извиняется Бен. Я слышу искренность в его словах, но Бен делает слишком мало, чтобы меня успокоить.
- Все в порядке?
Бен не сразу отвечает на мой вопрос. Наше молчание затягивается, пока он не вздыхает.
- Фэллон, - говорит он, и его голос дрожит. - Я даже не знаю, как мягче это сказать, но... мой брат Кайл... Он эм... он попал в аварию два дня назад.
Я закрываю рот рукой, когда его слова доходят до меня.
- О, нет. Бен, он в порядке?
Снова молчание, а потом слабое:
- Нет.
Бен произносит это так спокойно, как будто не верит в случившееся.
- Он э-э... он не выжил, Фэллон.
Я не в состоянии ответить на эту фразу. Не знаю, что сказать. У меня нет абсолютно ни одного подходящего слова. Я не достаточно хорошо знакома с Беном, чтобы знать, как успокоить его по телефону, и я не достаточно хорошо знакома с Кайлом, чтобы выразить свою печаль по поводу его кончины. Проходит пару секунд, прежде чем Бен снова начинает говорить:
- Я бы позвонил раньше, но... ты знаешь. Я не знал, как до тебя дозвониться.
Я качаю головой, как будто он может меня видеть.
- Стоп. Все нормально. Прости меня, Бен.
- Да, - отвечает он печально. - И ты меня.
Я хочу спросить его, могу ли я что-нибудь сделать, но знаю, что он, скорее всего, уже устал это слышать. Линию заполняет еще больше тишины, и я злюсь на себя за то, что не знаю, как реагировать на эту новость. Просто все так неожиданно, и я никогда не испытывала ничего подобного тому, что он, должно быть, сейчас переживает, поэтому даже не пытаюсь подделать сочувствие.
- Это убивает меня, - произносит Бен, его голос переходит на шепот. - Мы увидимся в следующем году. Обещаю.
Я зажмуриваюсь изо всех сил. Слышу глубокую боль в его голосе, и сама испытываю боль за него.
- В то же время в следующем году? - спрашивает он. - В том же месте?
- Конечно. - я стараюсь выдавить из себя это слово, прежде чем разрыдаюсь. Прежде чем скажу ему, что не могу ждать еще один год.
- Хорошо, - говорит он. - Мне нужно идти. Мне очень жаль.
- Я буду в порядке, Бен. Пожалуйста, не расстраивайся... Я понимаю.
Между нами снова повисает молчание, пока он, наконец, не вздыхает.
- Прощай, Фэллон.
Линия отключается, прежде чем я успеваю снова заговорить. Я смотрю на телефон, но слезы размывают мое видение.
Я убита горем. Раздавлена.
Какая же я дура, ведь как бы я не хотела убедить себя, что плачу над смертью брата Бена, это не так. Я плачу по совершенно эгоистичным причинам, а от осознания того, насколько я жалкая, я плачу еще сильнее.
🪴
Бен
Я сжимаю мобильник в руке и изо всех сил сдерживаю себя, чтобы не швырнуть его в дверь своей спальни. Я надеялся, официантка скажет, что ее там нет. Надеялся, что Фэллон не пришла, и мне не пришлось бы ее разочаровывать. Я бы предпочел, чтобы она встретила другого, влюбилась и забыла обо мне, чем нести ответственность за то разочарование, что я слышал в ее голосе.
Откидываю голову назад, и прижимаюсь к двери. Смотрю в потолок и сдерживаю слезы, которые пытались вырваться с тех пор, как я узнал про катастрофу с Кайлом.
Я еще не плакал. Ни разу.
Какая от меня была бы польза Джордин, если бы я расклеился, когда рассказывал новость о гибели ее мужа за неделю до их годовщины? За три месяца до рождения их первого ребенка? И какой был бы толк, если бы я ревел, разговаривая с Йеном по телефону, когда мне нужно было сообщить, о смерти его младшего брата? Я знал, что Йену придется искать замену себе, чтобы сразу вернуться домой после нашего разговора, поэтому мне нужно было, чтобы Йен знал, что я в порядке. Что у меня все под контролем и ему не нужно спешить.
И вот, я готов расплакаться только сейчас, после разговора с Фэллон. Почему-то рассказывать эту новость ей было труднее, чем кому-либо. Наверно потому, что я знал - наш разговор был пропитан грустью не из-за смерти Кайла. Мы оба ждали этого дня, с тех пор как были вынуждены оторваться друг от друга в прошлом году.
И как бы я не хотел заверить ее, что приеду в следующем году, всё, что я хотел сделать, это упасть на колени и умолять ее прилететь сюда. Сегодня. Я никогда не нуждался обнять кого-то сильнее, чем Фэллон сейчас, и я бы все отдал, чтобы она была здесь, со мной. Чтобы просто иметь возможность прижаться лицом к ее волосам и почувствовать ее руки вокруг своей талии, на спине. Нет ничего в этом мире, что смогло бы утешить меня так, как Фэллон, но я не сказал ей этого. Я не смог. Возможно, надо было, но просить ее приехать в последнюю минуту - это больше любой просьбы, которую я когда-либо смогу попросить.
В дверь звонят, и я вскакиваю на ноги, вырываясь из оков сожаления, после телефонного звонка. Я просто должен был это сделать. Бросаю телефон на кровать и спешу вниз.
Йен открывает входную дверь, когда я оказываюсь на нижней ступеньке. Заходит Тейт и обвивает руками его шею. Я не удивлен, увидев здесь ее и Майлза. Майлз и Йен были лучшими друзьями еще до моего рождения, поэтому я рад, что они есть у Йена. Но от этой картины я погружаюсь ещё глубже в свой омут жалости к себе ведь единственный человек, который нужен мне - за три тысячи миль отсюда.
Тейт отпускает Йене и обнимает меня. Следом заходит Майлз и обнимает Йена, но ничего не говорит. Тейт оборачивается и тянется за одной из сумок, что в руках Майлза, но он ей ее не дает ее.
- Нет, - протестует он, и опускает взгляд на ее живот. - Я сам отнесу все наши вещи в комнату. А ты иди на кухню и сделай себе что-нибудь поесть, ты до сих пор не завтракала.
Йен закрывает за ними дверь и смотрит на Тейт.
- Он все еще не разрешает тебе ничего поднимать?
Тейт закатывает глаза.
- Никогда не думала, что устану, если со мной будут обращаться как с принцессой, но это перебор. Не могу дождаться, когда родится малыш, и все внимание Майлза сосредоточится на нем, а не на мне.
Майлз улыбается.
- Этого не случится. У меня хватит внимания на вас обоих. - Майлз кивает мне в знак приветствия, когда проходит мимо, направляясь в сторону гостевой спальни.
Тейт обращается ко мне:
- Я могу что-нибудь сделать? Пожалуйста, дай мне работу. Мне нужно что-то делать, чтобы чувствовать себя полезной.
Я показываю ей следовать за мной на кухню. Она останавливается, когда видит столешницу.
- Срань Господня.
- Да, - соглашаюсь я, глядя на гору еды. В течение двух ней люди приносили контейнеры с едой. Кайл работал в компании программного обеспечения с численностью около двухсот человек, а их здание находится всего в семи милях от нашего дома. Я почти уверен, что больше половины из них приносили еду за последние пару дней.
- Мы уже заполнили холодильник, плюс один в гараже. Но мне жалко выбрасывать еду.
Тейт закатывает рукава и проходит мимо меня.
- Я безо всяких угрызений совести выбрасываю такую еду, - она открывает один из контейнеров, принюхивается и морщится. Быстро его закрывает. - Это определенно нельзя хранить.
Тейт бросает контейнер целиком в помойку. Я стою на кухне, наблюдая за ней, и впервые замечаю, что у неё с Джордин почти одинаковые животы. Может быть, чуть больше.
- Когда дата родов?
- Через девять недель. На две недели раньше Джордин. - она смотрит на меня, подняв крышку другого контейнера. - Как она?
Я сажусь у барной стойки, глубокий вздыхая.
- Не очень. Я не могу заставить ее что-нибудь съесть. Она не хочет даже выходить из своей комнаты.
- Она спит?
- Надеюсь. Ее мама прилетела вчера вечером, хотя Джордин не хочет с ней разговаривать. Я надеялся, что она сможет помочь.
Тейт кивает, но я замечаю, что она вытирает слезы, когда отворачивается.
- Не могу представить, что она переживает, - шепчет Тейт.
Я тоже не могу. И даже не хочу пробовать. Слишком много нужно будет сделать, прежде чем похороны Кайла заставят меня погрузиться в вопрос что, черт возьми, случится с Джордин и ее ребенком.
Я иду в комнату Йена и стучу в дверь. Когда я вхожу, он натягивает футболку через голову. У него красные глаза, но он быстро опускает взгляд, прежде чем нагнуться и надеть ботинки. Я делаю вид, что не заметил его слез.
- Ты готов? - спрашиваю его. Он кивает и следует за мной к двери.
Йен сильно переживает, как и положено брату. Но есть только одна причина, почему я не могу позволить этому сломать меня. Пока нет. Потому, что сейчас только я один удерживаю нас всех вместе.
Несколько дней назад я думал, что сегодняшний день проведу с Фэллон в Нью-Йорке. Я и представить не мог, что окажусь в похоронном бюро, выбирая гроб единственному человеку в этом мире, который знал меня лучше всех.
• • •
- Что ты собираешься делать с домом? - спрашивает мой дядя, доставая из холодильника пиво. Закрыв дверь, он снова ее открывает и вынимает кастрюлю с едой. Поднимает крышку и нюхает, затем пожимает плечами и достает вилку из соседнего ящика.
- Что ты имеешь в виду? - спрашиваю я, когда дядя запихивает в рот ложку охлажденной лапши.
Он машет вилкой в сторону комнаты.
- Дом, - говорит он с набитым ртом. Проглатывает и снова тычет вилкой в кастрюлю. - Уверен, Джордин переедет обратно в Неваду к матери. Ты просто останешься здесь один?
Я не думал об этом, но он прав. Дом очень большой, и я сомневаюсь, что захочу остаться здесь один. Но мысль о его продаже ужасает меня. Я жил в этом доме с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать. И мама умерла, но она никогда бы не захотела, чтобы мы продали этот дом. Она даже сама так сказала.
- Не знаю. Я еще не думал об этом.
Дядя открывает свое пиво.
- Ну, если все же решишь продать его, не забудь прислать мне каталог. Я могу предложить тебе отличную цену.
Но тут я слышу голос тети за спиной.
- Ты серьезно, Энтони? Тебе не кажется, что это слишком рано? - она извиняющее смотрит на меня. - Прости, Бен. Твой дядя - идиот.
Теперь, когда она отчитала дядю, я понимаю, что обсуждать со мной продажу дома всего через десять минут после их прихода – как минимум дурной тон.
Я уже сбился со счета всех, кто находится в нашем доме прямо сейчас. Уже почти семь вечера и к нам заехали, как минимум, пять двоюродных братьев. По две тети и дяди принесли еду, пока Йен и Майлз сидят на крыльце на заднем дворе. Тейт все еще бегает, убирая беспорядок, несмотря на отчаянные мольбы Майлза об отдыхе. А Джордин... что ж. Она так и не выходила из своей спальни.
- Бен, иди сюда! - кричит Йен снаружи. Я с удовольствием цепляюсь за возможность избежать разговора с дядей и открываю дверь. Йен и Майлз сидят на ступеньках веранды, уставившись на задний двор.
- Что?
Йен поворачивается:
- Ты связался с его старыми коллегами и сообщил им? Я даже не подумал об этом.
Я киваю.
- Да, я им вчера звонил.
- Что насчет того друга с красными волосами?
- Тот, который был на свадьбе?
- Да.
- Он знает. Все знают, Йен. Это называется Фэйсбук.
Брат кивает, а затем снова оглядывается вокруг. Йен редко здесь бывает из-за своего напряженного графика, поэтому домом руковожу я, и из-за того что Йен не знает с чем помочь, он чувствует себя бесполезным. Однако это не так. Тот простой факт, что брат позволяет мне беспокоиться обо всем - на самом деле немного помогает. Особенно после того, как я не смог сегодня увидеться с Фэллон, как планировал.
Я закрываю заднюю дверь и врезаюсь в Тейт.
- Извини, - говорит она, обходя меня. - Думаю, я, наконец, убедила Джордин что-нибудь съесть.
Она бросается к холодильнику и грозно смотрит на моего дядю, наблюдая, как тот ковыряется в каждом контейнере, принесенном сегодня.
- Перестань есть и пошли, - говорит ему тетя. - У нас еще ужин с Клаудией и Биллом.
Они обнимают меня на прощание и обещают встретиться на похоронах. Когда тетя не видит, дядя Энтони подсовывает мне свою визитку риэлтора. Закрыв за ними входную дверь, я опираюсь на нее спиной и облегченно выдыхаю.
Думаю, необходимость общаться со всеми посетителями - это худшая часть из всей этой херни смерть-члена-твоей-семьи. Не помню такого числа гостей, когда умерла мама несколько лет назад, но опять же, Кайл был жив и выполнял ту роль, которую приходится играть мне прямо сейчас. Тогда я горевал в своей спальне, как сейчас делает Джордин, прячась подальше от всех людей. И воспоминания о Кайле, заботящемся обо всех этих вещах тогда, когда он был так молод, накрывают меня чувством вины. Он, должно быть, страдал из-за ее смерти так же сильно, как и я, но я нуждался в нем, чтобы не развалиться на части, с тех пор как расклеился от ничегонеделания.
Провожу руками по лицу, желая поскорее покончить со всем этим. Хочу, чтобы этот день закончился, пришел завтрашний, а потом и похороны подойдут к концу. Я просто хочу, чтобы все устаканилось. Но опять же, я боюсь того, что буду чувствовать, когда вся суматоха, наконец-то, закончится.
Я отталкиваюсь от двери и направляюсь в сторону кухни, когда раздается звонок в дверь. Снова. Я издаю стон, когда Тейт подходит ко мне с тарелкой еды.
- Я хотела бы помочь, но... - она смотрит вниз на тарелку и чашку в своих руках.
- Если ты сможешь заставить Джордин съесть что-нибудь, я буду развлекать десять миллионов посетителей.
Тейт соглашается, сочувственно кивая, и направляется обратно в комнату Джордин.
Я распахиваю дверь. Дважды моргаю, чтобы убедиться, что действительно вижу ее. Прямо на меня смотрит Фэллон, и я не могу произнести ни слова. Боюсь, что если заговорю, моя иллюзия исчезнет.
- Мне следовало сначала позвонить, - нервно говорит она. - Но у меня нет твоего номера. Я просто… Я просто хотела убедиться, что ты в порядке.
Я открываю рот, чтобы заговорить, но она поднимает руку, останавливая меня.
- Я только что соврала тебе, прости. Я здесь не для того, чтобы узнать, все ли хорошо. Знаю, что ты не в порядке. Я просто места себе не находила после того, как ты повесил трубку. Мысль, что я не увижу тебя сегодня, и мне придется ждать еще год, полностью опустошила меня и...
Я делаю шаг вперед и затыкаю ее своим ртом.
Фэллон вздыхает у моих губ и обнимает меня. Я крепко ее целую, не в силах поверить, что она на самом деле стоит здесь. Что она поехала прямо в аэропорт после того, как поговорила со мной сегодня, и потратила деньги на билет, чтобы прилететь в Лос-Анджелес и повидаться со мной.
Я продолжаю целовать Фэллон, когда завожу в дом. Я обнимаю ее за талию, удерживая рядом, потому что боюсь, что если отпущу, она раствориться в воздухе.
- Мне нужно...
Фэллон пытается что-то сказать, но наши губы плотно прижаты друг к другу, и это мешает ей говорить. Она открывает входную дверь и пытается отстраниться от меня. Я отстраняюсь ровно настолько, чтобы она смогла сказать то, что пытается.
- Я должна сказать водителю, что он может уезжать. Я не была уверена, что ты захочешь меня здесь видеть.
Я обхожу ее и шире открываю дверь. Машу рукой, показывая водителю уезжать, и закрыв дверь, хватаю ее за руку.
Тяну Фэллон вверх по лестнице в свою комнату.
Подальше ото всех в этом мире, потому что не хочу видеть или говорить с кем-либо прямо сейчас.
Фэллон - единственная, кого я хотел видеть сегодня, и вот она здесь. Прямо передо мной. Потому что она скучала по мне.
Если она не будет осторожна, я могу просто влюбиться в нее.
Сегодня вечером.
🪴
Фэллон
Бен закрывает дверь спальни позади нас и крепко прижимает меня к себе.
И я меняю свое мнение по поводу своего решения приехать сегодня, которого придерживалась с момента покупки билета. Я едва ли не сотни раз передумывала. Не была уверена, что Бен захочет увидеть меня, учитывая всё то, что происходит сейчас в его жизни. Думала, а вдруг он рассердиться, ведь он сказал, что мы увидимся в следующем году, а я все равно появилась без приглашения.
Я никак не ожидала увидеть облегчение на его лице, когда он открыл дверь. Я никак не ожидала, что он будет целовать меня так, будто скучал так же сильно, как и я. И я никак не ожидала, что он будет стоять и просто обнимать меня так долго, как обнимает сейчас. Бен не произнёс ни слова, но своим поведением, он говорит мне миллион раз спасибо.
Я закрываю глаза и удерживаю свою голову на его груди. Одной рукой Бен обнимает меня за затылок, а другой удерживает спину. Я могу стоять здесь всю ночь. Даже если это всё что мы будем делать – даже если он ни скажет ни слова – это стоило моей поездки.
Интересно, чувствует ли он то же самое? Мысли обо мне занимают его весь день так же, как и меня? Хочет ли он разделить со мной всё, что делает и куда идёт?
Бен целует меня в макушку и гладит пальцами мои щеки, наклоняя моё лицо к своему.
- Не могу поверить, что ты здесь,- говорит он, улыбаясь, но улыбка не перекрывает опустошение в его глазах. Я молчу, потому что всё ещё не знаю, что сказать. Я просто опускаю руку на его лицо и касаюсь большим пальцем его губ.
Я не должна быть удивлена, что в этом году Бен ещё более привлекательней, чем в прошлом. Сейчас он настоящий мужчина. Исчезли частички юношества, которые я всё ещё могла мельком уловить в последний раз, когда видела его.
- Как ты держишься? - я продолжаю поглаживать его лицо, так же как и он моё, но Бен не отвечает мне. Вместо этого он соединяет наши губы и подталкивая назад, осторожно укладывает меня на кровать, головой на свою подушку. Бен прерывает наш поцелуй, чтобы нависнуть надо мной, но не ложится рядом. Он прижимает свою голову к моей груди и, слушая моё сердцебиение, крепко обнимает меня. А я начинаю поглаживать его волосы длительными, медленными движениями.
Мы так долго лежим в тишине, что я начинаю думать, не уснул ли он. Но спустя пару минут, его хватка вокруг моей талии становится отчаянной. Бен склоняет лицо, пока оно полностью не утыкается в мою футболку, и его плечи начинают дрожать, когда он начинает плакать.
Такое ощущение, что в этот момент моё сердце разрывается на миллионы крошечных кусочков, и я хочу обернуть себя вокруг него, пока он скорбит. Бен плачет очень тихо, потому что не хочет, чтобы я знала об этом. Ему просто необходимо, чтобы я позволила ему выплакаться, и это именно то, что я делаю.
Спустя пять минут, Бен берёт себя в руки, но только через полчаса полностью отстраняется от меня. Он поднимается с моей груди и ложится рядом на свою подушку, и я поворачиваюсь к нему лицом. У него всё ещё красные глаза, но слез нет. Бен дотягивается до моего лица и убирает прядь волос, показывая взглядом как признателен мне.
- Как это произошло? - спрашиваю я.
Его глаза снова наполняются печалью, но он не медлит с ответом.
- Кайл возвращался домой с работы, когда его машина съехала с дороги, - отвечает он. - Отвлёкся. Три секунды и он врезался в чёртово дерево. Он и Джордин должны были уехать в отпуск в тот вечер, и я более чем уверен, что Кайл писал ей сообщение, когда это произошло. Так мне сказали в полиции. Надеюсь, она этого пока не знает. И надеюсь, никогда не узнает.
Я медленно переплетаю наши пальцы.
- Она беременна, - добавляет Бен.
Мои пальцы замирают и я открываю рот от шока.
- Я знаю,- отвечает он. - Это чёртова судьба. Они должны были отмечать свою годовщину в эти выходные.
Я не думала об этом, но как только Бен упоминает о годовщине, я вспоминаю Джоржин в прошлом году и безумство, в котором она пребывала во время подготовки к предстоящей свадьбе с Кайлом. А теперь, спустя год, Джордин должна готовиться к его предстоящим похоронам.
- Это так печально. На каком она месяце беременности?
- Должна родить в феврале.
Я стараюсь поставить себя на её место, и почти уверена, что сейчас ей двадцать четыре. Не могу даже представить себя такой молодой, потерявшей мужа за месяцы до рождения первого ребёнка. Это непостижимо.
- Когда ты возвращаешься в Нью-Йорк?- спрашивает Бен.
- Первым утренним рейсом. Я могу остаться у своей мамы сегодня ночью, если нужно. Я должна встать действительно рано.
Он приближает свой рот к моему, - Ты не будешь спать нигде, кроме этой кровати.
Громкий стук мешает его губам поцеловать мои, потому что внимание Бена обращается на распахнутую дверь. В комнату входит Йен, мимолётно смотрит на меня, а затем снова возвращает свой взгляд.
Йен указывает на меня рукой, но смотрит на Бена. - В твоей постели девушка?
Мы оба приподнимаемся и садимся, а Йен склоняет голову, задерживая свой взгляд на мне. - Подожди. Мы уже встречались раньше. Фэллон, верно?
Не буду врать, мне приятно, что его брат помнит меня. Не то, чтобы моё лицо легко забыть. Но он не обязан был помнить моё имя, а он помнит, что означает только одно, девушки в кровати Бена не очень частое явление.
- Это мило с твоей стороны, что ты приехала, - говорит Йен. - Ты голодна? Я пришёл сказать Бену, что ужин готов.
Бен тяжело вздыхает и встаёт с кровати. - Дай угадаю. Запеканка?
Йен качает головой. - Тейт страстно захотела пиццу, поэтому мы заказали доставку.
- Слава Богу, - Бен тянет меня. - Пойдём, поедим.
🪴
Бен
- Так, давайте ещё раз, - говорит Майлз, глядя на меня и Фэллон через стол. - Вы заблокировали друг друга в социальных сетях. Вы не знаете номера телефонов друг друга, никаких контактов, ничего. Но вы встречаетесь каждый год с восемнадцати лет?
- Безумно, да?- спрашивает Фэллон, опуская стакан на стол.
- Это немного похоже на сюжет "Не спящие в Сиэтле", - говорит Тейт.
Я быстро качаю головой. - Ничего подобного. Они договорились встретиться только однажды.
- Ах, да. Тогда как в "Один день". Фильм с Энн Хэтуэй.
Я опять не соглашаюсь с её сравнением. - Ну, они сосредоточены на одном определённом дне в году, но два героя все время общаются, а мы с Фэллон нет.
Не знаю, почему я так защищаюсь. Наверно это естественно, что писатели обороняются, когда их идеи сравнивают с идеями других, даже если это происходит невинно. Но наша с Фэллон история единственная в своём роде, и я чувствую себя в некоторой степени её защитником. Действительно защитником.
- Когда вы остановитесь? Или вы планируете продолжать так до конца своей жизни?
Фэллон смотрит на меня и улыбается. - Мы остановимся, когда нам будет двадцать три.
- Почему именно двадцать три?- спрашивает Йен.
Фэллон отвечает на следующие вопросы, которые посыпались на нас, поэтому я использую возможность отвлечься от обсуждения и наполняю свой бокал. Прислоняюсь к стойке и наблюдаю за их общением с кухни.
Я рад, что Фэллон здесь. Я чувствую, как её присутствие каким-то образом облегчает наше общее горе. Она никак не была связана с Кайлом, так что никто не чувствует себя вынужденным ходить на цыпочках вокруг неё. Она как глоток свежего воздуха, который нам всем был так необходим на этой неделе. Я знаю, что уже поблагодарил её за то, что она приехала сегодня, но однажды я обязательно скажу ей, как много для меня значит её приезд.
Фэллон бросает взгляд на меня со своего места и, когда замечает небольшую улыбку на моём лице, извинившись встаёт из-за стола и идёт на кухню.
Всё моё тело расслабляется, когда её руки обнимают меня за талию. Она оставляет поцелуй на моей руке и подавляет зевок.
- Устала?
Она смотрит на меня и кивает. - Да. Я же живу по Нью-Йоркскому времени, а там уже за полночь. Ты не возражаешь, если я воспользуюсь твоим душем перед сном?
Я дотрагиваюсь пальцем её губ. - У тебя что-то застряло в зубах, - Фэллон открывает рот, и я убираю с зуба что-то похожее на кусочек перца. - Всё чисто,- заключаю я и быстро целую её в губы. - И да, ты можешь воспользоваться моим душем. Дай мне знать, если тебе понадобиться помощь. - Я подмигиваю ей.
К нам подходит Йен, прислоняется к стойке и в недоумении смотрит на меня.
- Ты только что выковырял что-то у неё из зубов?
Я ничего не говорю, потому что не знаю, что он будет делать с моим ответом.
- Я серьёзно,- не унимается он, теперь глядя на Фэллон. - Он только что достал что-то у тебя из зубов?
Она нерешительно кивает.
Йен ухмыляется. - Вау. Поздравляю, мой брат влюблён в тебя.
Чувствую, как Фэллон застывает рядом со мной.
- Вовсе не неловкая ситуация получилась,- саркастично замечаю я.
Йен с хитрой усмешкой качает головой, - Это не неловко Бен. Это мило. Ты влюблён.
- Хватит,- предупредительно говорю я.
Йен беззаботно смеётся и, на этот раз я не возражаю его подколам. В доме стало легче дышать, чем в предыдущие два дня.
- Люди не делают такие вещи, если они не влюблены,- добавляет Тейт из-за стола. - Это доказанный факт. Так пишут в интернете или где-то там еще.
Я хватаю Фэллон за руку и вывожу её из кухни, подальше от этих поддразниваний.
- Спокойной ночи ребята. У Фэллон есть другие неотложные гигиенические проблемы, с которыми я должен ей помочь.
Я слышу, как они смеются, когда мы выходим из кухни и вместе поднимаемся по лестнице наверх.
В мою комнату.
Где мы проведём ночь.
Вместе.
На моей кровати.
Это сложно, осознавать, что я не увижу её ещё один год, так, что я понятия не имею, как далеко она готова зайти. Думаю, всё будет зависеть от того, насколько далеко она заходила с ребятами из прошлого.
Конечно, я не хочу думать о ней с кем-то другим, но в этом весь смысл наших ежегодных встреч. Я хочу убедиться, что Фэллон переживает всё, что должна пережить девушка в её возрасте, а это включает в себя опыт с разными людьми. Но каждую ночь, закрывая глаза, я эгоистично молюсь о том, что она спит в своей кровати одна. Я хочу спросить её об этом, но не уверен, с чего начать.
Я открываю дверь своей спальни и следую за ней. Сегодня я захожу в свою комнату за руку с Фэллон уже с совершенно другими ощущениями. На этот раз над нами висит какое-то ожидание, которое должно быть исполнено, до того как мы выйдем из этой комнаты утром. Разговоры, которые нам предстоит провести. Тела, которые нуждаются в прикосновениях. Разумы, которым нужно отдохнуть. И время, которого будет недостаточно, чтобы втиснуть всё перечисленное, прежде чем Фэллон снова оставит меня ещё на один год.
Я закрываю дверь и поворачиваю ключ. Фэллон смотрит на кровать и проходит вперёд, стягивая волосы в хвост резинкой, которая весь день была на её запястье. Я замираю на мгновение, чтобы полюбоваться совершенством линии от её шеей к плечу. Делаю шаг вперёд, и обнимаю ее за талию таким образом, чтобы прикоснуться губами к этому изгибу. Прокладываю дорожку из мягких поцелуев от плеча к уху и обратно. Её кожа тут же покрывается мурашками. Фэллон издаёт тихий звук, что-то между вздохом и стоном.
- Отпускаю тебя в душ,- говорю я, не выпуская её из объятий. - Полотенца под раковиной.
Фэллон сжимает мои руки, вокруг своей талии, а затем отходит от меня. Но прежде чем пойти в ванную, она подходит к шкафу. - Могу ли я спать в одной из твоих футболок?- спрашивает она.
Я смотрю на шкаф, а потом на неё. Рукопись находится в моём шкафу, на полке. То, что я, так или иначе, написал. На данный момент, последнее чего я хочу, это чтобы она прочитала хоть слово из написанного. Я хватаю футболку, что на мне и стягиваю её через голову.
-Вот,- говорю я, вручая ей её. - Надень эту.
Фэллон берёт футболку, но как только она поднимает взгляд, останавливается. Она сглатывает, глядя на мой живот. - Бен?
-Да?
Она указывает на мой живот. - У тебя есть пресс?
Я смеюсь и смотрю вниз на свой живот. Она произнесла это как вопрос, поэтому я даю ей очевидный ответ. -Ммм… Да? Наверно.
Фэллон прикрывает рот моей футболкой, пряча усмешку. - Ничего себе,- отвечает она. Её слова приглушены футболкой.
- Он мне нравится.
Потом она убегает в ванную и закрывает дверь.