9 ноября

- Инста-любовь? - Бен кривит лицо.
Я киваю.
- Когда два персонажа встречаются и предположительно сразу чувствуют связь друг с другом.
Он приподнимает бровь.
- Фэллон, думаю, у нас уже неприятности, если это нравится тебе меньше всего в книгах.
На мгновение я задумываюсь над его утверждением. Возможно, он прав. День, проведённый вместе, был невероятным. Если Бен напишет о сегодняшнем дне я, скорее всего, закачу глаза и скажу, что это никуда не годится и нереально.
- Просто не делай мне предложение до моего вылета, и думаю, всё будет хорошо.
Он смеётся.
- Я больше чем уверен, что уже попросил тебя выйти за меня, когда мы лежали на твоей кровати. Но я постараюсь, чтобы ты не забеременела до отлёта.
Мы оба улыбаемся, когда Бен открывает дверь для меня и жестом приглашает садиться внутрь. Как только мы выезжаем, я открываю свою сумочку, достаю ручку и листок бумаги.
- Что ты делаешь?
- Даю тебе домашнее задание, - отвечаю я. - Я напишу тебе пять моих любимых романов, чтобы было с чего начать.
Мысль о Бене, который пишет нашу историю, заставляет меня смеяться, но так же я надеюсь, что он действительно напишет её. Не каждая девушка может сказать, что имеет отношение к фантастической истории, основанной на её отношениях с автором.
- Тебе лучше сделать меня смешнее, когда будешь раскрывать мою героиню. И я хочу грудь побольше. И менее вялые мышцы.
- Твоё тело прекрасно. Как и чувство юмора, - с улыбкой произносит Бен.
Я закусываю свою щёку изнутри, как будто смущаюсь улыбаться. С каких это пор лесть приводит к смущению? Может, так всегда бывает, но мне не часто льстили, чтобы я об этом знала.
Над списком книг я написала название ресторана и сегодняшнюю дату, на случай, если он забудет.
- Вот, - говорю я, складывая листок и засовываю его в бардачок.
- Возьми ещё один лист бумаги, - просит Бен. - У меня тоже есть домашнее задание для тебя.
На мгновение он задумывается, а потом добавляет:
- Будет несколько пунктов. Номер один…
Я пишу цифру один.
- Убедись, что люди смеются над тобой. Как минимум раз в неделю.
- Ты думаешь, я буду ходить на кастинги каждую неделю? - я усмехаюсь.
Он кивает.
- Да, пока не получишь роль, которую хочешь. Номер два, тебе нужно ходить на свидания. Сегодня ты сказала, что я был первым парнем, которого ты привела к себе. Недостаточно опыта для девушки в твоём возрасте, особенно, если в своём романе я буду основываться на нас. Нам необходимо чуть больше тоски. Сходи, как минимум, на пять свиданий до нашей следующей встречи.
- Пять? - он ненормальный. Это на пять больше, чем я планировала.
- И я хочу, чтобы ты поцеловалась, по крайней мере, на двух из них.
Я с недоумением смотрю на него. Бен кивает головой на лист в моих руках.
- Записывай, Фэллон. Это задание номер три. Поцелуй двух парней.
- А задание номер четыре случайно не найти себе сутенёра?
Он смеётся.
- Нет. Только три задания. Будь осмеянной один раз в неделю, сходи на пять свиданий, поцелуй как минимум двух из этих парней. Всего-то.
- Для тебя, возможно, - я записала его ненормальные задания и, сложив листок, засунула его в свою сумочку.
- Что по поводу социальных сетей? Мы можем следить друг за другом через Facebook? - спрашивает он.
Чёрт. Даже не подумала об этом, учитывая, что не часто пользовалась социальной сетью в течении последних двух лет. Я тянусь и хватаю телефон Бена.
- Мы заблокируем, друг друга, - говорю я ему. - Так мы не сможем жульничать.
Он стонет, как будто я только что разрушила его планы. Взяв оба наших телефона, нахожу наши профайлы и блокирую нас во всех социальных сетях, о которых только могу вспомнить. Закончив с этим, возвращаю Бену телефон, а со своего набираю маме.
Сегодня рано утром мы с ней позавтракали, перед тем как она уехала на работу. Завтрак был так же и нашим прощанием. Мама пробудет в Санта-Барбаре два дня, вот почему Эмбер должна была отвезти меня в аэропорт.
- Привет, - здороваюсь я, когда она отвечает на звонок.
- Привет, милая, - отвечает мама. - Ты уже в аэропорту?
- Почти. Я напишу, когда прилечу в Нью-Йорк, но ты уже будешь спать в это время.
Мама смеётся.
- Фэллон, матери не спят, когда их ребёнок рассекает небо со скоростью пятьсот миль в час. Телефон будет около меня, поэтому напиши, как только приземлишься.
- Я напишу, обещаю.
Бен краем глаза наблюдает за мной, вероятно интересуясь, с кем я разговариваю.
- Фэллон, я действительно счастлива, что ты делаешь это, - говорит она. - Но я должна предупредить тебя. Я буду очень скучать, и когда ты будешь звонить, я могу показаться тебе грустной, но ты не впадай в ностальгию по дому. Я буду в порядке. Обещаю. Мне грустно, что мы будем видеться реже, но я рада, что ты решилась на этот шаг. И обещаю, это всё, что я хотела сказать по этому поводу. Я люблю тебя и горжусь тобой, поговорим завтра.
- Я тоже тебя люблю, мам.
Закончив разговор, опять ловлю на себе взгляд Бена.
- Не могу поверить, что ты до сих пор не представила меня своей маме, - упрекает он. - На данный момент мы встречаемся уже десять часов. Если вскоре этого не произойдёт, я начну принимать это на свой счёт.
Я смеюсь, пока убираю телефон в сумку. Он тянется, берёт мою руку в свою и держит её всю дорогу до аэропорта.
Остаток пути мы проводим молча, кроме уточнения информации о рейсе, и когда Бен сообщает:
- Мы приехали.
Вместо того чтобы заехать на стоянку, как я рассчитывала, Бен останавливается у входа. Чувствую себя жалкой, потому что разочарована этим. Я думала, Бен проводит меня до конца, но он и так подвёз меня. Я не могу быть такой алчной.
Бен выгружает два моих чемодана из багажника, а я беру свою сумку и ручную кладь из машины. Он закрывает багажник и подходит ко мне.
- Счастливого пути, - желает он мне, целуя в щёку и быстро обнимая.
Я киваю, и Бен возвращается к своей машине.
- Девятое ноября! - кричит он. - Не забудь!
Я улыбаюсь и машу рукой, но на самом деле я смущена и разочарована его безэмоциональным прощанием.
Может, это и к лучшему. Я с ужасом ожидала тот момент, когда придётся смотреть в след уезжающему Бену. Однако от такого "не книжного" прощания, стало даже как-то легче. Наверное, это потому что я разозлилась.
Делаю глубокий вдох и выкидываю эти мысли из головы, наблюдая за его удаляющейся машиной. Хватаю свои чемоданы и иду внутрь, так как у меня осталось немного времени до вылета. Аэропорт гудит, несмотря на позднюю ночь, так что я маневрирую через толпу и ряд киосков. Распечатываю посадочный талон, сдаю багаж и иду на контроль безопасности.
Я стараюсь не думать о том, что делаю. Я уезжаю из места, в котором провела всю свою жизнь, в город, где никого не знаю. От этих мыслей мне хочется вызвать такси и вернуться в свою квартиру, но я не могу.
Я должна это сделать.
Должна заставить себя жить, до того, как жизнь, которой я не живу, полностью поглотит меня.
Я стою в очереди и заранее вынимаю из кошелька водительское удостоверение, чтобы показать его агенту службы безопасности. Впереди меня пять человек.
Пять человек достаточно для того, чтобы поговорить с собой о переезде, поэтому я закрываю глаза и перечисляю в уме все что приводит меня в восторг в Нью Йорке. Хот-доги. Бродвей. Тайм сквер. Адская кухня. Статуя свободы. Музей современного искусства. Центральный парк.
- Фээээлооон!
Мои глаза резко распахиваются.
Оборачиваюсь и вижу Бена, который стоит у вращающейся двери. Он бежит ко мне.
Как в замедленной съёмке.
Я прикрываю рукой рот и стараюсь не смеяться, когда он медленно протягивает руки, словно пытается дотянуться до меня, и кричит, медленно продвигаясь сквозь толпу людей:
- Неее уезжаааай!
Люди вокруг останавливаются посмотреть, кто и почему кричит. Хочу выкопать себе яму и спрятаться, но смеюсь слишком сильно, чтобы думать о том, насколько это смущает. Что же он делает?
Спустя, кажется, целую вечность, Бен, наконец, подходит ко мне. На его лице сияет огромная улыбка.
- Ты же не думала, что я просто привезу тебя в аэропорт и уеду вот так?
Я пожимаю плечами, потому что именно так я и подумала.
- Тебе следует лучше знать своего парня, - он берёт моё лицо в свои руки. - Я добавил тоски, поэтому могу попытаться сделать этот поцелуй десятибалльным.
Бен наклоняется и целует меня так эмоционально, что я забываю обо всём. Абсолютно обо всём. Я забываю, где я, кто я. Это парень, а я девушка, и мы целуемся; чувства, узлы в моём животе, мурашки по коже, его руки в моих волосах, мои руки, которые чувствуются такими тяжёлыми... А потом он ухмыляется напротив моих губ.
Я открываю глаза и мои веки трепещут, ведь я даже не догадывалась, что поцелуи могут заставить веки трепетать. Но они могут, и мои веки только что это сделали.
- По шкале от одного до десяти? - спрашивает Бен.
Меня охватывает чувство, что комната кружится, поэтому я быстро хватаю ртом воздух и стараюсь устоять на ногах.
- Девять. Определённо твёрдая девятка.
Бен пожимает плечами.
- Я соглашусь с этим. Но в следующем году это будет одиннадцать. Обещаю, - Бен целует меня в лоб и отпускает. Он начинает отходить назад, и я знаю, что все люди вокруг смотрят на нас. Прямо перед тем, как пройти через вращающуюся дверь, он складывает руки вокруг своего рта и кричит:
- Надеюсь, что весь Нью-Йорк будет смеяться над тобой!
Не думаю, что когда-либо так широко улыбалась. Я поднимаю руку и машу на прощание, пока Бен не исчезает.
На самом деле это была десятка.

🪴
Второе Девятое Ноября
Ееслезыимоесердцеживутпараллельнымижизнями.
Бегут, болят, горят.
Повторить.
Ееслезыимоесердцеживутпараллельнымижизнями.
—БЕНТОНДЖЕЙМСКЕССЛЕР.
🪴
Бен
Когда ты погружаешься в воспоминания
Такие темные и глубокие
Ты попадаешь в сети тайны
Они твои путеводные нити.
Но когда твои силы иссякнут
И ты собьёшься с пути
Я всегда буду готов
Помочь, когда ты ослабеешь
Я написал это говно-стихотворение, когда учился в третьем классе. Это единственное что я показывал кому-либо.
На самом деле, я никому его никогда не показывал. Моя мать нашла его в моей комнате, после чего я проникся уважением к красоте конфиденциальности. Она показала стихотворение всей нашей семье, и после этого случая я больше не хочу ни с кем делиться своими работами.
Теперь я понимаю, что тогда мама не пыталась смутить меня. Она просто гордилась мной. Но я больше никогда никому не показывал то, что писал. Это почти то же самое, что произносить вслух каждую мысль. Некоторые вещи просто не для всеобщего обозрения.
И я не знаю, как объяснить это Фэллон. Исходя из нашего прошлогоднего соглашения, она предполагает, что я напишу роман, который она однажды прочтет. Но она требует художественный роман, а в каждом написанном мною предложении за прошлый год гораздо больше правды, чем я смог бы когда-нибудь сказать вслух. Я надеюсь, что после сегодняшнего дня я смогу начать переписывать книгу, чтобы дать ей что-нибудь прочитать, но в прошлом году описание моей никчемной жизни было своего рода терапией.
И хотя я был занят учебой и тем, что теперь называю “письменной терапией", я все-таки нашел время, чтобы закончить домашнее задание, которое оставила мне Фэллон. А потом еще несколько. Я прочитал двадцать шесть любовных романов, из которых только пять были по рекомендации Фэллон. Только она не говорила, что две книги, предложенные ею, были первыми в серии, поэтому, конечно, я должен был закончить с оставшимися частями.
Погрузившись в свои “исследования”, я сделал вывод, что Фэллон абсолютно права. Поцелуи в книгах и поцелуи в реальной жизни совершенно не одно и то же. И каждый раз, когда я читал сцены с поцелуями, я съеживался, вспоминая наши поцелуи с Фэллон в прошлом году. Они были абсолютно не достойными книги и, хотя за год я прочитал довольно много, до сих пор не знаю, что делает поцелуй достойным книги. Но я знаю, что Фэллон заслуживает поцелуя получше нашего.
Я солгу, если скажу, что ни с кем не целовался, после поцелуя с Фэллон в ноябре прошлого года. С тех пор я встречался с несколькими девушками и когда Фэллон в шутку сказала, что хочет, чтобы я сравнивал каждую девушку с ней, ее желание сбылось. Потому что это именно то, что произошло с обеими девушками, которых я поцеловал. Одна из них была почти такая же смешная, как Фэллон. Другая была слишком погружена в себя. И ни у одной из них не было хорошего вкуса в музыке, но это не в счет, так как я понятия не имею, какую музыку предпочитает Фэллон.
Это определенно то, что я планировал выяснить сегодня. У меня есть список вещей, которые мне нужно узнать для того, чтобы работать над реальным романом, который я ей обещал. Однако, похоже, этот список останется нетронутым и весь последний год прочтения любовных романов и написания книги о нашем совместном первом девятом ноябре, был напрасен.
Потому что Фэллон не пришла.
Я снова смотрю на часы, чтобы убедиться, что они соответствуют времени на моем телефоне. И они соответствуют.
Вытаскиваю листок с ее заданием, чтобы перепроверить время встречи. Все правильно.
Еще раз оглядываюсь вокруг, чтобы убедиться, что это тот же ресторан, где мы встретились в прошлом году. Это он.
Я знаю это, потому что недавно поменялся хозяин ресторана и теперь у него другое название. Но это все то же здание по тому же адресу с тем же меню.
Так... где же тебя черти носят, Фэллон?
Она опаздывает почти на два часа. Официантка в четвертый раз наполняет мой стакан. И пять стаканов воды за два часа - это много для моего мочевого пузыря, но я даю себе полчаса, прежде чем отлучиться в уборную, потому что боюсь, если я не буду сидеть здесь, когда она войдет, Фэллон подумает, что я не пришел и уйдет.
- Простите.
Мой пульс мгновенно учащается на это обращение, а голова дергается вверх. Но... это не Фэллон.
Я разочаровано выдыхаю.
- Вас зовут Бен? - спрашивает меня незнакомая девушка. На ее груди висит бейджик с именем Талли. Одета в униформу Pinkberry. Откуда Талли знаете мое имя?
- Да. Я Бен.
Девушка выдыхает и указывает на свой бейджик.
- Я работаю на другой стороне улицы. Какая-то девушка звонит и говорит, что это срочно.
Фэллон!
Я удивляю себя тем, как быстро выхожу из-за стола и выскакиваю за дверь. Бегу вниз по улице до Pinkberry и открываю дверь. Парень за прилавком испуганно на меня смотрит и делает шаг назад. Запыхавшись и тяжело дыша, я указываю на телефон за ним.
- Кто-то звонит мне? - он хватает телефон, нажимает кнопку, и протягивает мне трубку.
- Алло? Фэллон? Ты в порядке?
Я не сразу слышу ее голос, но могу сказать, что это она по одному лишь ее вздоху.
- Бен! Ох, слава Богу, ты все еще был там. Мне так жаль. Мой рейс задержали, и я пыталась дозвониться в ресторан, но у них был отключен номер, а потом мой самолет приземлился. К этому времени я, наконец, разобралась с номерами и пыталась дозвониться несколько раз, но продолжала получать только сигнал "занято", так что я не знала, что еще делать. Я сейчас в такси и мне очень, очень жаль, что я так опоздала, но у меня не было возможности связаться с тобой.
Не знал, что мои легкие могли вместить столько воздуха. Я выдыхаю, расслабившись и расстроившись за нее, но в полном восторге, что она на самом деле сделала это. Фэллон вспомнила и приехала, и мы действительно это делаем. Не считая того, что она теперь в курсе, что я прождал ее в ресторане целых два часа спустя.
- Бен?
- Я здесь, - отвечаю я. - Это прекрасно, я просто рад, что ты это сделала. Но, наверное, будет быстрее, если мы просто встретимся у моего дома: пробки здесь просто кошмарные.
Фэллон спрашивает адрес, и я диктую.
- Ладно, - говорит она. Мне кажется она нервничает. - Увидимся через некоторое время.
- Да, я буду там.
- О, погоди! Бен? Э-э-э... Я вроде как пообещала девушке, которая подошла к телефону, что ты дашь ей двадцать баксов, если она передаст тебе сообщение. Мне жаль. Она просто вела себя так, будто не собирается тебя звать, так что мне пришлось подкупить ее.
Я смеюсь.
- Не проблема. Скоро увидимся.
Фэллон прощается со мной, и я передаю трубку Талли, которая теперь уже стоит за стойкой. Она протягивает руку за двадцатью долларами. Достаю бумажник и вручаю ей двадцатку.
- Я бы заплатил в десять раз больше за ее звонок.
***
Я хожу туда-сюда по подъездной дорожке у дома.
Что я делаю?
В этом так много неправильного. Я едва знаю эту девушку. Я провел с ней несколько часов и вдруг решаю написать книгу о ней? О нас? Что, если в этот раз между нами ничего не щелкнет? В прошлом году у меня мог случиться маниакальный приступ или я просто был в исключительно восприимчивом и хорошем настроении. Она, может быть, даже не смешная. Она может быть стервой. Может быть, она зла из-за задержки рейса и, возможно, даже не хочет быть здесь.
Я имею в виду, кто так делает? Какой нормальный человек полетит через всю страну, чтобы встретиться с кем-то на один день, если они едва знают друг друга?
Вероятно, не многие. Но я бы без колебаний сел на самолет сегодня, если бы мы должны были встретиться в Нью-Йорке.
Я тру руками лицо, когда такси поворачивает за угол. Пытаюсь мысленно себя успокоить, думая, что это совершенно нормально. Это не безумие. Это не обязательство. Мы друзья. Друзья перелетают через всю страну, чтобы провести время вместе.
Жду. Мы ведь друзья? Мы даже не общаемся, так что вероятно, не классифицируемся даже как знакомые.
А сейчас такси уже подъезжает к дому.
Твою мать! Держи себя в руках, Кесслер.
Автомобиль останавливается.
Открывается задняя дверь.
Я должен встретить ее у двери. Как-то неловко, что я так далеко.
Я иду в сторону такси, когда Фэллон начинает выходить.
Пожалуйста, будь той же Фэллон, с которой я познакомился в прошлом году.
Хватаюсь за ручку двери и открываю ее до конца. Стараюсь вести себя прохладно, чтобы не выглядеть нервным. Или, что еще хуже, взволнованным. Я изучил достаточное количество любовных романов, чтобы знать - девушкам нравится, когда парни ведут себя немного отчужденно. Я где-то читал, такие ребята называются Альфа-самцами.
Будь ослом, Кесслер. Совсем чуть-чуть. Ты можешь это сделать.
Она выходит из машины, и этот момент как в кино, где все как в замедленной съемке. Но совсем не похоже на мою версию замедленной съемки. Это гораздо изящнее. Ветер подхватывает пряди ее волос и швыряет ей в лицо. Фэллон поднимает руку, чтобы убрать их, и вот тогда я замечаю, что может сделать разница в один год.
Фэллон другая. Ее волосы короче. У нее челка. Она в рубашке с короткими рукавами, которую она ни за что бы ни надела в прошлом году.
Она всем своим телом излучает уверенность в себе.
Это самая сексуальная вещь, которую я когда-либо видел.
- Привет, - здоровается Фэллон, когда я тянусь, чтобы закрыть дверь. Кажется, она рада меня видеть и уже это заставляет меня улыбнуться ей в ответ.
Слишком много для игры в равнодушие.
Продержался я буквально ноль секунд, когда дело дошло до альтер-эго альфа-самца, которое я тренировал.
Я выдыхаю воздух, сдерживаемый на протяжении года, делаю шаг вперед и притягиваю Фэллон в самые искренние объятия из всех, что я когда-либо кому-либо дарил. Оборачиваю руку вокруг ее головы и тяну к себе, вдыхая ее свежий зимний аромат. Она тут же обнимает меня в ответ и прижимается лицом к моему плечу. Чувствую, как Фэллон с облегчением вздыхает, и мы стоим в таком положении до тех пор, пока такси не съезжает с подъездной дорожки и не исчезает за углом.
И даже тогда, мы не отпускаем друг друга.
Фэллон сжимает мою рубашку в кулак, а я пытаюсь не показать, как немного одержим ее новой прической. Ее волосы мягче. Прямее. Ярче. Освежающе, и черт, это больно.
Снова.
Почему она единственная, кто заставляет меня морщиться от боли? Фэллон выдыхает мне в шею, и я чуть не отталкиваю ее, потому что, черт возьми, это слишком. Не уверен, что больше беспокоит меня. То, что мы оказались именно там, где остановились в прошлом году или то, что прошлый год не был случайностью. Если быть честным, думаю, что второе. Потому что в прошлом году было адом проживать каждую минуту одного дня с ней и не знать, увижу ли я ее снова. И теперь, когда я знаю, что она придерживается моего идиотского плана встречаться раз в году, впереди я вижу еще один долгий год мучений.
Я уже боюсь той секунды, когда Фэллон уйдет, а ведь она только что приехала.
Она поднимает голову с моего плеча и смотрит мне в глаза. Убираю ее челку в сторону, чтобы увидеть лицо. Несмотря на то, как нервно звучал ее голос, когда мы говорили по телефону, сейчас она кажется совершенно спокойной.
- Привет, Фэллон-Переломщица.
Ее улыбка становится еще шире.
- Привет, Писатель Бен. Почему ты выглядишь так, будто тебе больно?
Я пытаюсь улыбнуться, но уверен, сейчас выражение моего лица не очень привлекательно.
- Потому, что удерживать свои губы вдали от твоих действительно больно.
Фэллон смеется.
- Как бы сильно я не хотела почувствовать вкус твоих губ, должна тебя предупредить - поцелуй-приветствие, потянет только на шестерку.
Я обещал ей одиннадцать баллов. С этим придется подождать.
- Пошли. Давай зайдем внутрь, чтобы я смог выяснить, какого цвета на тебе трусики. - Она смеется таким знакомым смехом, когда я хватаю ее за руку и веду в сторону дома. Я уже могу сказать, что мне не о чем беспокоиться. Она все та же Фэллон, какой я запомнил ее в прошлом году. Может быть, даже немного лучше.
А...может быть, это означает, что мне следует волноваться обо всем.
🪴
Фэллон
Когда Бен попросил меня встретиться с ним у его дома, я ожидала совсем другого: я думала, что он живет в обычной квартире, но это, большой, современный двухэтажный дом. Всем домам дом. Бен закрывает за мной входную дверь и ведет к лестнице. Я следую за ним.
- Ты приехала без багажа? - спрашивает он.
Не хочу думать о том, как недолго пробуду здесь.
- Я возвращаюсь сегодня вечером.
Бен останавливается в полушаге от меня и оборачивается.
- Сегодня вечером? Ты не останешься в Калифорнии даже на ночь?
Я качаю головой.
- Не могу. Я должна быть в Нью-Йорке в восемь утра. У меня вылет в двадцать два тридцать.
- Полет займет больше пяти часов, - отвечает он озабочено. - Учитывая разницу во времени, ты прилетишь где- то к шести утра и даже домой заехать не успеешь.
- Я посплю в самолете.
Бен хмурится и поджимает губы.
- Мне не нравится твой план, - возмущается он. - Тебе следовало позвонить, и мы могли бы поменять дату или придумать что-то ещё.
- У меня нет твоего номера. Кроме того, мы бы испортили всю идею твоей книги. Помнишь? Девятое ноября, или ничего.
Не исключено, что он может обидеться, но напоминаю, что именно он придумал это правило.
- Мне очень жаль, что я опоздала. До возвращения в аэропорт у нас еще шесть часов.
- Пять с половиной, - уточняет Бен, и начинает подниматься по лестнице. Я иду за ним до его комнаты, но теперь чувствую, как он расстроился из-за меня. Знаю, что, наверное, были и другие рейсы туда и обратно, но честно говоря, я сомневалась, что Бен приедет. Я думала, что у него наверняка сумасшедший график с его фиктивными девушками и он вряд ли вообще помнит меня. Вот и подумала, что если прилечу всего на несколько часов, то будет не так обидно, если вдруг Бен не приедет, тогда я могла бы улететь обратно и сделать вид что ничего не произошло.
Но Бен не только приехал, он ждал меня два часа.
Два часа.
Я очень польщена. На его месте я бы уже через час сдалась, подумав, что меня продинамили.
Бен открывает дверь и пропускает меня первой. Он улыбается мне, когда я вхожу в его комнату, но улыбка кажется притворной.
У него нет права обижаться на меня. Мы договорились встретиться сегодня и да, я - опоздала, но приехала же. Я оборачиваюсь и упираю руки в бедра, готовая защищаться, если он скажет еще хоть слово о том, как мало у нас времени. Бен закрывает дверь, и прислоняется к ней спиной. Однако вместо того чтобы продолжить упрекать меня, Бен начинает снимать свои ботинки. С его лица исчезло разочарование и теперь он выглядит... даже не знаю, как описать... счастливее что ли.
Скинув ботинки, Бен быстро подходит ближе и неожиданно толкает меня. Вскрикнув я падаю назад, но прежде чем меня охватывает паника, приземляюсь на что-то воздушное. Или это кровать? Да и не важно, это самое мягкое место, на которое я когда-либо падала.
С блеском в глазах Бен делает шаг вперёд и улыбается.
- Давай устроимся удобнее, - предлагает он. - Нам нужно о многом поговорить.
Бен располагается между моими коленями, и поднимает мою ногу, чтобы снять обувь. Но на мне простые балетки, поэтому он с легкостью избавляется от них. Вместо того чтобы отпустить мою ногу, Бен сначала медленно гладит её рукой и только потом опускает.
Я и забыла, как жарко в Калифорнии. Ему нужно срочно включить вентилятор.
Далее Бен поднимает вторую ногу и проделывает с ней то же самое: разувает и мучительно медленно гладит, не забывая все время мне улыбаться.
Разве Калифорния выше над уровнем океана чем Нью-Йорк? Боже, в этой комнате так тяжело дышать.
Закончив с обувью, Бен обходит меня и располагается в изголовье кровати.
- Иди сюда, - зовёт он.
Я переворачиваюсь на живот. Бен лежит, облокотившись на свою руку и гладит вторую подушку рядом с собой.
- Я не кусаюсь.
- Это позор, - отвечаю я и ложусь на подушку, лицом к нему. - Девяносто процентов нашего времяпровождения, с момента знакомства, проходит в постели.
- В этом нет ничего плохого. Я обожаю твои волосы.
От его слов по телу бежит приятная дрожь, но я улыбаюсь так, словно слышу это каждый день.
- Что ж, спасибо.
Некоторое время мы просто молча смотрим друг на друга. Я уже начала забывать, как Бен выглядит, но сейчас, когда его лицо передо мной, ощущение такое - будто я никогда и не уезжала. Бен выглядит уже не как подросток, которым был в прошлом году. И мне становится интересно, неужели, когда я увижу его снова в следующем году, он будет выглядеть как зрелый мужчина. Хотя между девятнадцатилетним парнем и зрелым мужчиной нет никакой разницы.
- У нас не очень много времени, - напоминает он. - У меня миллион вопросов. Мне нужно писать книгу, но я абсолютно ничего не знаю о тебе.
Открыв рот, я хочу возразить: потому что, на мой взгляд, Бен знает обо мне все. Но я проглатываю свои слова, ведь по идее он знает не так уж и много. Мы провели всего лишь один день вместе.
- Ты что-нибудь написал в этом году?
Он кивает.
- Написал. Ты кого-нибудь поцеловала в этом году?
- Целовала. А ты? - тоже киваю я.
Бен пожимает плечами.
- А ты целовал, Бен?
Он все же кивает.
- Нескольких.
Я пытаюсь не реагировать на это, но сколько конкретно входит в эти несколько?
- И ты постоянно сравнивал их со мной?
Бен качает головой.
- Я уже говорил в прошлом году, что это совершенно несправедливо по отношению к остальным женщинам. Ты несравнима.
Я так рада, что приехала сегодня. Мне плевать что я не буду выспаться целую неделю, это стоило того чтобы услышать этот комплимент.
- Как насчёт твоих парней? Ты сходила на все пять свиданий?
- Парень, - исправляю его. - Только один. Я пыталась.
Бен выгибает бровь, и я сразу же переключаюсь в режим обороны.
- Бен, ты не можешь ожидать от меня мгновенного превращения в нового человека. Это происходит со мной впервые. Нужно время. Я так гордилась собой, когда меня поцеловал парень. Он подумал, что я была в восторге от его поцелуя, но я была счастлива просто потому что выполнила часть задания.
Бен смеется.
- Ну что ж, думаю, один пока сойдет. Но это значит, что в следующем году твое задание станет гораздо сложнее.
- Ну ладно. Тогда и твое так же. И кстати, я хочу получить доказательство того что ты пишешь книгу. Хочу прочитать какой-нибудь отрывок о нас.
- Нет, - сразу отказывается он.
Я сажусь на кровати.
- Что, нет? Ты не можешь убеждать меня, что написал в этом году, не предоставив доказательства. Покажи мне хоть что-нибудь.
- Мне не нравится, когда люди читают, то что я пишу.
Я смеюсь.
- Ты серьезно? Это все равно, что оперный певец отказывается петь во время концерта.
- Ничего подобного. Я дам тебе почитать, когда закончу.
- Ты хочешь, чтобы я ждала четыре года?
Его губы кривятся в улыбке, после чего он кивает.
Я расстроенно откидываюсь обратно на подушку.
- Вздох.
- Ты только что сказала «вздох»? В слух? Вместо того чтобы вздохнуть?
- Закатывание глаз.
Бен смеется и нависает надо мной. Теперь я смотрю вверх на него, а он вниз на меня. И все было бы замечательно, если бы он не смотрел на меня так, словно проигрывает в голове сцену, где его губы накрывают мои.
Я втягиваю воздух, когда его рука скользит по моему подбородку.
- Я скучал по тебе, Фэллон, - шепчет он. - Очень сильно. И пофиг что мне не следует признаваться в этом, но в течение целых двух минут я старался быть альфа-самцом, но у меня не получается. Так что сегодня ты не получишь альфа-Бена. Прости.
Вау. Он что...
Да.
- Бен, - начинаю я, нахмурившись. - Ты что... только что воспользовался книгингом?
Он вопросительно выгибает бровь.
- Книгингом?
- Да. Это когда сексуальный парень разговаривает с девушкой фразами из книг. Это типа сексинга, но в слух, и с фразами из книг вместо эротических фотографий. Или вместо сообщений. Ну ладно, не совсем как секстинг, но я все поняла.
Бен откидывается на спину и начинает хохотать. Теперь я нависаю над ним, и положив руки ему на грудь, наклоняюсь ближе.
- Не останавливайся, - призываю я, дразня, соблазнительным голосом. - Давай еще, Бен. Ты читал электронные книги или... - я медленно провожу пальцем от подбородка вниз к груди, - бумажные, в твердой обложке?
Он складывает руки за головой и самодовольно улыбается.
- Ах да, точно, они были в твердом переплете. И я не уверен, готова ли ты к этой новости, но... Но у меня есть очень личный список КОП. Ты должна увидеть его, Фэллон. Он огромный.
Я издаю стон, но очень сомневаюсь, что он был притворным.
- Плюс, теперь я знаю, как целоваться, "как в любовных романах", - предупреждает он. - Так что будь готова.
Бен приподнимается на локтях и уже не улыбается.
- Но, если серьезно. Это женское влечение к альфа-самцам немного сбивает с толку, потому что я вообще не похож на тех парней, о которых ты читала.
Да. Ты лучше.
- Я никогда не ездил на мотоцикле, и не дрался с другим парнем ради забавы. И как бы я не фантазировал секс с тобой в этом году, не думаю, что смог бы сказать с каменным лицом "Ты принадлежишь мне". Я всегда хотел набить татуировку, правда маленькую, потому что ни за что на свете я не смогу стерпеть боль. Ну а в целом, книги интересные, но иногда они внушают мне чувство несовершенства.
Он это не всерьез.
- Бен, в книгах, которые я читала, не все парни такие.
Он чуть наклоняет голову.
- Но тебе наверняка нравятся плохие мальчики, раз ты любишь читать о них.
- На самом деле это не так, - не соглашаюсь я. - Мне нравятся такие книги, потому что в них описывается жизнь, которую я не могу прожить. Это абсолютно другие жизненные ситуации, в которые я, слава Богу, никогда не попаду. Это просто мое развлечение. И как бы мне не нравилось читать про то, как парень говорит девушке что она такая мокрая из-за него... Если кто-нибудь скажет мне подобное во время секса, меня это не возбудит. Я в ужасе подумаю, что случайно описалась.
Бен хохочет надо мной.
- И если у нас будет секс, и ты скажешь мне что я принадлежу тебе, то я в буквальном смысле выползу из-под тебя, оденусь, выйду из твоего дома и наблюю у тебя во дворе. Так что, если мне просто нравится читать о таких парнях, не означает, что мне нужен такой же парень в реальной жизни.
Бен усмехается.
- Можно я тебя перебью?
Жаль, что он только шутит.
- Я вся твоя на ближайшие пять часов.
Бен толкает меня, чтобы я легла на спину.
- Расскажи мне о мальчике, который тебя поцеловал, - он произносит слово мальчик, как если бы хотел оскорбить парня. Мне нравится это. Ревнивый Бен милый. - Я хочу знать все детали вашего поцелуя, так я смогу добавить в книгу второстепенную линию сюжета.
- Второстепенную линию сюжета? - переспрашиваю я. - Означает ли это, что основной сюжет уже есть?
Выражение его лица не меняется.
- Итак, как вы познакомились?
- На репетиции.
- Ты ходила с ним на свидание?
- Два раза.
- Почему только два? Что произошло?
Мне снова хочется сказать вслух "вздох". Я честно не хочу рассказывать о нем.
- Ничего не получилось. Нам обязательно говорить об этом?
- Да. Это часть нашего соглашения.
Я издаю стон.
- Ладно. Его зовут Коди. Ему двадцать один. Мы проходили прослушивание для одного и того же мюзикла и между нами состоялась милая беседа. Он спросил мой номер, и я дала.
- Ты оставила ему свой номер? - удрученно переспрашивает Бен. - А почему мне не дала?
- Потому что ты мне действительно нравишься. В любом случае, мы встретились на выходных и несколько раз поцеловались. Он был милым. Забавным.
Бен в ответ гримасничает.
- Забавнее меня?
- С твоим чувством юмора никто не сравниться, Бен. Прекрати перебивать меня. Так вот, я согласилась погулять с ним во второй раз. Мы поехали к нему, типа посмотреть кино. Мы начали целоваться и.. Я просто... Я не смогла.
- Не смогла что? Не смогла насладиться? Или целоваться именно с ним?
Я не знаю, что более странно. Рассказывать Бену о поцелуях с другим парнем или то, что мне очень легко рассказывать Бену о своих поцелуях с другим парнем.
Ну, во всяком случае так было до этого момента. Теперь я хочу просто заткнуться.
- Я не смогла все. Это было... - я закрываю глаза, не желая озвучивать истинную причину. Но это Бен. Ему легко признаваться.
- Все было по-другому. Я почувствовала себя... Не знаю. Неполноценной.
Я вижу, как Бен с трудом сглатывает.
- Объясни, - просит он хриплым голосом.
Мне нравится, что он как будто немного расстроен, и не хочет слышать, что я с кем-то обжималась. Особенно мне нравится, что он как будто, даже защищает меня.
Думаю, в Бене гораздо больше доминирования, чем он это признает.
Я тяжело вздыхаю, и готовлюсь ответить честно, что по идее не должна хотеть, но по каким-то причинам хочу.
- В прошлом году, когда ты прикасался ко мне, я чувствовала себя... красивой. Словно у меня нет никаких шрамов. Или... нет, я не так выразилась. Ты сделал так, что я почувствовала, что шрамы эта часть моей привлекательности. И я никогда так себя не чувствовала, и даже не думала, что когда-либо почувствую себя так. Поэтому, когда я была с Коди, я замечала все. Как он прикасался только к правой части моего лица. Как он целовал только правую часть моей шеи. Как он настоял, чтобы мы выключили свет.
Бен морщится, словно ему больно, но на этот раз выражение очень убедительное.
- Продолжай, - выдавливает он.
- В какой-то момент, он попытался снять с меня лифчик, но я просто не смогла это сделать. Я не хотела, чтобы он все увидел. Он действительно был хорошим парнем, поэтому не попросил меня о продолжении. Но если честно, это немного обеспокоило меня. Я вроде как хотела, чтобы он успокоил меня и вел себя, так будто несмотря ни на что хочет меня, но мне показалось что он даже обрадовался, когда я остановила его.
Бен перекатывается на спину и трет руками лицо. Через пару секунд он переворачивается обратно и смотрит на меня.
- Я прошу тебя, больше никогда не рассказывай об этом гребанном мудаке.
Услышав эти слова меня накрывает невероятной волной тепла. Бен прикасается к моему подбородку большим пальцем и искренне спрашивает:
- Что ты не хотела, чтобы он увидел?
Замешательство на моем лице, побуждает его уточнить.
- Ты сказала: Я не хотела, чтобы он все увидел. Но если на тот момент ты была почти без рубашки, значит, он видел твои шрамы. Что ты имела в виду?
Я сглатываю. Я хочу накрыть лицо подушкой и спрятаться. Не могу поверить, что Бен поймал меня.
- Не делай этого, - говорит он, когда я пытаюсь схватить подушку. Он возвращает ее мне под голову и склоняется ближе.
- Это я, Фэллон. Не надо стесняться. Скажи мне, что ты имела в виду.
Я делаю глубокий вдох, в надежде что большое количество кислорода каким-то образом прибавит смелости чтобы ответить. А потом я очень медленно выдыхаю, чтобы оттянуть свой ответ.
Прикрываю ладонью свои глаза и со всей возможной скоростью отвечаю: - Моя левая грудь.
Жду что Бен задаст еще больше вопросов, или заставит меня убрать руку, но он не делает этого. Не могу поверить, что только что сказала ему. Я никогда никому не говорила об этом, даже Эмбер. Во время пожара обгорела не только большая часть левой половины моего тела. И как будто этого наказания было мало, я получила рану, когда меня пытались вытащить из окна чердака. К счастью я не помню ничего с того момента как уснула той ночью и как проснулась в больнице. Но мои шрамы — это ежедневное напоминание. Сильнее всего обгорела моя левая грудь. И я не дура. Я знаю парней. Для них самое главное, чтобы грудь была красивой и симметричной, но у меня не такая.
Чувствую, как Бен тянет мою руку. Он нежно гладит меня по щеке.
- Почему ты так переживаешь, что ее кто-то увидит? Потому что она в шрамах?
Я киваю, а потом качаю головой.
- Это так неловко, Бен.
- Но не для меня, - уверяет он. - И уверен, что и для тебя не должно быть. Я уже видел тебя без рубашки, помнишь? Насколько я помню, все было прекрасно.
- Ты видел меня без рубашки, но тебе следует посмотреть на меня без лифчика. Тогда ты поймешь.
Бен тут же приподнимается на локте.
- Хорошо.
Я в недоумении смотрю на него.
- Это не предложение.
- Но я хочу увидеть.
Я качаю головой. Даже начинаю смеяться, потому что ни за что на свете не покажу ему грудь, чтобы он смог поглазеть на это безобразие.
- Я хочу написать книгу о справедливости и твои травмы — это особая тема, которую я хочу поднять в ней. Поэтому ты должна позволить мне увидеть все. Будем считать это исследовательской работой.
Его слова словно нож, вонзаются в моё сердце.
- Что?
Мой голос дрожит так, словно я вот-вот расплачусь. Но я не собираюсь плакать. Пока.
- Что ты имеешь в виду, говоря, что тебе придется затронуть эту тему в книге? Ты ведь не пишешь про мои шрамы, правда?
На его лице отражается полное смятение.
- Это часть истории. Естественно я буду писать об этом.
Я приподнимаюсь на локти и смотрю на него, сузив глаза.
- Я хотела, чтобы ты написал беллетристику, написал о моей красоте, Бен. Ты не можешь превратить главного героя в участника шоу уродов. Никто не захочет отождествлять себя с уродом. Главный герой должен быть хорошеньким и...
Бен тут же нависает надо мной и прикрывает мне рот рукой. Делает глубокий вдох, словно я его очень разозлила. Быстро выдыхает и его челюсть от злости чуть ли не трясется.
- Послушай меня, - говорит он, прижимая ладонь к моем рту, поэтому я не могу его прервать. - Меня бесит, что ты позволяешь всем так тривиально определять огромную часть себя. Я не могу сделать тебя хорошенькой в этой книге, потому что это будет оскорблением. Ты чертовски красива. И ты веселая. И единственные моменты, когда я не полностью влюблен в тебя, это – когда ты начинаешь себя жалеть. Я не могу понять почему ты до сих пор этого не поняла. Ты осталась жива, Фэллон. И каждый раз, когда ты смотришь на себя в зеркало, ты не имеешь права ненавидеть свое отражение. Ты выжила, когда многие люди не оказались такими счастливчиками. И в следующий раз, когда ты подумаешь о своих шрамах, тебе не позволено негодовать из-за них. Тебе пора принять их, потому что тебе повезло жить на этой земле и смотреть на них. И любой парень, которому ты позволишь прикасаться к своим шрамам, должен сказать тебе спасибо за такую привилегию.
У меня болит в груди.
Я не могу дышать.
Бен убирает свою руку, а я с жадностью начинаю вдыхать кислород. Мои глаза наполняются слезами, и я не могу сдержать дрожь, из-за того, что пытаюсь не расплакаться. Бен опускается ниже и берет мое лицо в свои руки. Он прижимается губами к моему виску и шепчет:
- Ты заслужила это, Фэллон.
И я киваю, потому что он прав.
Он прав.
Конечно же, он прав. Я выжила, и я здорова, и да, огонь оставил свой опечаток на моей коже, но он не уничтожил самую важную часть меня. Он не смог добраться до внутренностей. Так почему же я так отношусь к себе?
Я должна прекратить так обращаться с собой.
- Ш-ш-ш, - шепчет Бен, стирая слезы с моих щек. Все мои эмоции вышли наружу. Я так зла из-за того, что он решил, будто имеет право так со мной разговаривать. Но то, что он высказал мне все именно таким тоном, заставило мое сердце жалеть об отсутствии губ, потому что мое сердце хочет расцеловать Бена за все его слова. И я зла на себя за то, что была такой эгоцентричной последние несколько лет. Да, огонь — это полный отстой. Да, я бы хотела, чтобы этого никогда не происходило со мной, но это произошло, и мне уже ничего не изменить, так что мне нужно перестать страдать.
Я хочу смеяться, ведь услышав все, о чем только что сказал Бен, я словно избавилась от тисков, которые сжимали мою грудь, и впервые за три года по-настоящему задышала.
Теперь все ощущается по-другому: по-новому. Как будто воздух звенит, напоминая, как мне повезло, что я здесь и могу дышать.
Что я и делаю. Глубоко вдыхаю и обнимаю Бена, зарываясь лицом между его головой и плечом.
- Спасибо тебе, - шепчу я. - Ты сволочь.
Я чувствую, что он смеётся, поэтому ложусь обратно на свою подушку и позволяю Бену стирать мои слёзы. Он смотрит на меня так, словно я прекрасное недоразумение, и я не позволяю себе спрашивать так ли это. Потому что я такая. Я черт возьми, прекрасное недоразумение и он счастлив сейчас нависать надо мной.
Я скольжу ладонями по его груди и чувствую биение его сердца через футболку. Оно бьется так же быстро, как и моё.
Наши взгляды пересекаются и Бен не спрашивая разрешения, опускает голову и едва касается моих губ.
- Фэллон, я чертовски сильно возбужден. Я сейчас собираюсь поцеловать тебя и не буду извиняться за это.
А потом его губы захватывают мои. У меня кружится голова и ощущение такое, что я плыву и не могу пошевелить руками. Но мне и не нужно, потому что Бен берет мои руки, переплетает наши пальцы и подняв их к голове, прижимает наши ладони к матрасу. Его язык с таким чувством скользит по-моему, с каким, он всегда смотрит на меня. Прожигая насквозь.
Он медленно целует меня в шею, удерживая наши руки над головой и не позволяя прикасаться к нему, пока он изучает мою кожу. Боже, я так скучала по нему. Скучала по своим чувствам, которые он вызывает. Я бы хотела чувствовать это каждый день. Один раз в год недостаточно.
Давление на правой руке исчезает, потому что Бен проводит пальцем по всей длине руки до самой талии. Его губы возвращаются к моим, и он снова целует меня и одновременно медленно скользит рукой под блузку. Всего одно ощущение его пальцев на моей коже напоминает о том, почему каждую ночь едва моя голова касается подушки, я думаю о нем.
- Я снимаю твою блузку, - предупреждает он.
Я даже не стесняюсь.
Я же не стесняюсь?
Бен снимает через голову блузку и откидывает за спину. Его взгляд падает мне на грудь, скрытую за черным кружевным лифчиком, который я не рассчитывала сегодня ему показывать. Бен улыбается дьявольской улыбкой, обводя пальцами контуры кружева. Накрывает ладонью правую грудь и большим пальцем поглаживает ткань над соском. Но проходит всего секунда и я вздрагиваю, потому что прочла достаточно книг, чтобы знать, что следующее его прикосновение я почувствую без ткани. Все тело тут же напрягается: не уверена, хочу ли я, чтобы Бен снял мой лиф. Я не хочу, чтобы он все увидел. Никто еще не видел все.
- Малышка, - говорит он, скользя губами по моей груди. - Расслабься, ладно?
Я могла бы попробовать, но теперь я напряжена, потому что он назвал меня малышкой, и он назвал меня так не потому что хочет увидеть то, что никто и никогда не видел.
Меня всегда раздражали ласковые обращения, но, когда их говорит Бен, все иначе.
Запустив пальцы в его волосы, я направляю его к своей левой груди, удивляясь, как за секунду он продвинулся от единицы до десятки. О, Боже, он тянет вниз лямки моего лифа. Его губы прямо там, двигаются по изгибам груди и его пальцы оттягивают кружево ниже... ниже...еще ниже... все.
Своей кожей, чувствую прохладный воздух, но мои глаза плотно закрыты, поэтому я не вижу выражение его лица. Но я могу чувствовать его губы, как он без остановки целует мою грудь, скользя по коже языком, посасывая, покусывая и... наслаждается этим.
- Фэллон.
Бен хочет, чтобы я посмотрела на него, но мне гораздо комфортнее с закрытыми глазами.
- Открой глаза, Фэллон.
Я могу это сделать.
Я открываю глаза и смотрю в потолок.
Я могу это сделать.
Медленно опускаю взгляд и смотрю ему в глаза.
- Ты прекрасна. Каждый миллиметр твоего тела невероятно красив. Бен прижимается губами к моей груди и медленно скользит ими по коже, поглаживая языком шрамы. Я жду, когда он придумает предлог... чтобы отстраниться.
Но он этого не делает. Вместо этого он смотрит на меня и ухмыляется.
- Ты в порядке? Я могу продолжать?
Я порываюсь отрицательно покачать головой, потому что я не должна хотеть продолжения. Каждый раз, когда я представляла себе, как это все будет происходить с парнем, в моем воображении я была с идеальной фигурой и без шрамов. Но вот она я, наблюдаю, как Бен изучает мое тело, которое в моих мечтах было совсем другим. И кстати, он наслаждается этим.
И... я тоже.
Я киваю, и еще, наверно издаю стон, потому что... вот черт! Он так сексуален. И из-за того, что именно я стала причиной этого горящего взгляда Бена, я чувствую себя еще более желанной, чем, когда представляла себя совершенством. Бен прокладывает дорожку из поцелуев до шеи и нависает надо мной. Погружает руку в мои волосы, под затылок и склоняет голову.
- Прости. Не знаю, как заставить себя замедлиться, когда ты рядом.
И он не замедляется. Бен полностью останавливается, потому что дверь его спальни распахивается настежь.
Бен молниеносно ложиться на меня, прикрывая своим телом, но делает это недостаточно быстро, и я успеваю заметить у двери девушку с широко раскрытыми глазами.
О, Боже. Дверь. Девушка.
- Бен? - произносит она.
Наверно я должна уже паниковать?
- Можешь дать нам минутку, Джордин? - отвечает Бен, не глядя на нее.
Дверь быстро захлопывается и до нас доносятся глухие извинения:
- Извините! Ох, ничего себе, мне так жаль!
Ее реакция не похожа на реакцию взбешенной подружки, поэтому я чувствую облегчение. И кстати, ее реакция так же немного облегчает мое смущение.
- Мне так жаль, - извинятся Бен. - Я не знал, что она дома. - Он быстро целует меня в губы и поднимается. - Не переживай. Для нее это гораздо унизительнее, чем для нас.
Я натягиваю обратно свой бюстгальтер и сажусь на кровати.
- Говори за себя.
Бен поднимает с пола мою рубашку, передает мне, и помогает просунуть голову. Он улыбается.
- Это не смешно, - шепчу я.
Теперь он тихо смеется.
- Если бы ты была знакома с Джордин, ты бы поняла, как это смешно.
До этого момента я никогда не думала о том, как мало я знаю о Бене.
- Она твоя сестра?
- Станет через несколько дней, - отвечает он, натягивая ботинки. - В эти выходные она выходит замуж за моего брата Кайла. Церемония пройдет на заднем дворе.
У него есть брат?
Я снова напоминаю себе, как мало я знаю о его семье.
- Свадьба здесь? Они живут тут?
Бен кивает.
- Мы с братьями унаследовали этот дом после смерти мамы. Мы все живем здесь, так как дом большой. Мой старший брат много путешествует, поэтому он больше находится в разъездах, чем бывает дома. Кайл и Джордин живут на первом этаже.
Не знаю, почему я решила, что Бен единственный ребёнок в семье. И я понятия не имела, что его мама умерла. Этот парень, чей рот только что ласкал мою грудь, совершенный незнакомец для меня. Должно быть, Бен замечает на моем лице растерянность и смущение, поэтому наклоняется и ободряюще улыбается.
- Мы сыграем в игру "двадцать вопросов" чуть позже, и ты узнаешь обо мне почти все. Насколько скучная моя жизнь. Но сейчас я хочу познакомить тебя со своей будущей сестрой, - он тянет меня за руки пока я не встаю. Я надеваю свои балетки и выхожу вместе с ним из спальни. Мы почти доходим до лестницы, как Бен останавливается и дарит мне сладчайший и мягчайший поцелуй, прежде чем мы спускаемся на поиски Джордин.
Может всему виной моя одержимость любовными романами, но я всегда была убеждена, что силу чувств определяют поступки человека. Некоторые из моих любимых книжных сцен, это вот такие поворотные моменты в линии сюжета, когда парень признаётся в любви к девушке невероятными способами. Но чувство, которое вызвал у меня быстрый поцелуй Бена, я почему-то проигнорировала, составляя лучшие моменты в романах. Может эти невероятные поступки не имеют значения, так же, как и несуществующие чувства между двумя главными героями. Мне хочется вернуться к своей книжной коллекции и перечитать все заново, теперь, когда я проживаю все прочитанное в реальной жизни.
- Мне так жаль, - я слышу чей-то голос, когда Бен ведет меня в сторону кухни. - Я понятия не имела что ты дома, и я искала ножницы, но ты дома, и она точно не ножницы.
Она милая. Ниже меня ростом, калифорнийская блондинка с лицом, на котором отражается каждая переживаемая эмоция: прямо сейчас, просто глядя на неё, я могу сказать, что ещё чуть- чуть и она разревётся.
- Джордин, это – Фэллон, - представляет меня Бен, указывая рукой в мою сторону.
Я машу ей, после чего Джордин сразу подходит и обнимает меня.
- Приятно познакомиться с тобой, Фэллон. Не смущайся, это совершенно нормально, что у Бена в комнате бывают девушки.
Я стреляю взглядом в сторону Бена, но он в защитном жесте поднимает руку, показывая, что понятия не имеет почему она это сказала. Я поднимаю ладони, призывая его на помощь, потому что Джордин слишком крепко меня обнимает, и я не знаю, что делать. Бен прочищает горло и Джордин наконец отпускает меня.
- О Боже, все получилось совсем не так, - говорит она, сжимая руки. - Это не нормально, что у Бена в комнате находится девушка. Не совсем то, что я имела в виду. Просто я хотела сказать, что в этом нет ничего постыдного, мы все взрослые люди. Я не подразумевала что ты одна из многих. На самом деле он редко приводит домой девушек, вот почему я так уверенно зашла в его комнату, потому что это такая редкость, и я даже не подумала, что он здесь. С тобой – с девушкой.
- Джордин начинает расхаживать по кухне и каждый раз, когда я мельком смотрю на её лицо, она выглядит так, будто сейчас расплачется. Никогда не встречала кого-то, кто нуждался в объятиях больше чем она сейчас.
Я подхожу к Джордин, поэтому она останавливается. Кладу обе руку ей на плечи. Глубоко вдыхаю, выпрямляя спину. Она повторяет за мной, набирая побольше воздуха в легкие. Я медленно выдыхаю, и она следует моему примеру. Я улыбаюсь.
- Все в порядке, Джордин. Мы с Беном абсолютно не смущены. Но похоже, тебе не помешает выпить.
Она лихорадочно кивает, а потом прижимает руку ко рту, и по ее щекам начинают стекать слезы.
О, Боже. Что теперь? Я умоляюще смотрю на Бена, но он смотрит на меня так, будто это совершенно нормальное для нее поведение. Но все-таки он подходит к ней, и поворачивает лицом к себе.
- Эй, - успокаивающе говорит Бен, обнимая ее. - Что случилось?
Джордин качает головой, указывая на соседнюю комнату.
- Доставили настольные таблички для рассадки гостей и половина из них написаны не правильно, и еще столы со стульями должны были доставить сегодня утром, но они перенесли доставку на завтра, а завтра мне не подходит, потому что я должна ехать на контрольную примерку, а теперь я должна быть здесь и ждать доставку, и мама поменяла билеты, поэтому не сможет помочь мне закончить цветочное оформление сегодня и...
Бен перебивает ее.
- Успокойся, - говорит он, и указывает рукой в сторону холодильника. Я захожу на кухню и нахожу полупустую бутылку вина. Наливаю Джордин бокал вина, пока Бен успокаивает ее. Передаю ей бокал, она садиться на барный стул и стирает слезы.
- Спасибо, - благодарит она и делает глоток вина. - Обычно я не такая сумасшедшая или сверхчувствительная, просто эта неделя, худшая в моей жизни. И я понимаю, что в итоге все мучения будут стоить того, но… - Джордин смотрит на меня в упор. - Никогда не выходи замуж. Никогда. Только если вы поженитесь в Лас-Вегасе.
Я делаю вид, что прислушаюсь к ее совету, но уровень ее стресса отобьет желание жениться у любого, даже без этой фразы.
- Подожди, - произносит она, указывая на меня. - Тебя зовут Фэллон? Как Фэллон О'Нил?
О, нет. Меня не часто узнают, после сериала, но, когда это происходит, как правило, узнают девушки в возрасте Джордин. Девушки, которые, скорее всего не пропускали ни одной серии.
- Ты случайно не та актриса, которая была звездой детективного сериала?
Мне на плечо ложится рука Бена, словно он гордиться этим фактом из моей жизни.
- Да, это она.
- Да ладно! - восклицает Джордин. - Я постоянно его смотрела! Ну, пока они не заменили тебя какой-то телкой, которая не умела играть.
Мне приятно слышать это замечание. После моей замены я не смогла смотреть этот сериал, но не буду врать и говорить, что мне не стало немного легче, когда сериал свернули после двух сезонов из-за падения рейтингов.
- Почему ты ушла? - спрашивает Джордин. - Ой. Погоди, я помню. Ты получила какую-то травму, да? Это из-за этого у тебя шрамы?
Чувствую, как рука Бена мгновенно напрягается.
- Джордин, - предостерегает он.
Я признательна ему, что он пытается остановить этот разговор, но сложно обижаться на Джордин, когда очевидно, что она просто любопытствует.
- Все нормально, - говорю, как только вижу, что Джордин собирается извиниться. - Это был несчастный случай, и было отстойно когда пришлось покинуть сериал. Но я благодарна, что выжила. Все могло быть намного хуже.
Я чувствую, как Бен целует меня в висок, скорее всего, таким образом он сказал мне как ценит, что его ободряющие слова наконец-то дошли до меня.
Но тут захлопывается входная дверь и все наше внимание переходит на звук мужского голоса.
- Ну и где моя маленькая сучка? - зовет голос.
О, Господи. Надеюсь это не жених.
- Ян дома, - объясняет Бен и, взяв меня за руку, тянет в гостиную. - Пойдем, познакомишься с моим старшим братом.
Я иду за Беном в гостиную и вижу сидящего на коленях мужчину, который ласкает маленькую белую собачку.
- Вот она, моя маленькая сучка, - с нежностью обращается он к собаке. Так нежно, насколько вообще может звучать такое обращение.
- Посмотрите, какая птичка к нам залетела, - говорит Бен, привлекая внимание парня.
И только когда Ян встает, я замечаю, что он в форме пилота. Бен тут же показывает на меня. Не буду врать, но знакомиться с новыми людьми для меня довольно неловко. А знакомиться с семьей Бена это совершенно новый уровень неловкости.
- Ян, это – Фэллон. Фэллон это – Ян.
Ян делает шаг вперед, и пожимает мою руку. Они так похожи с Беном, что я не могу перестать глазеть на его брата. У него такой же волевой подбородок и одинаковая линия губ как у Бена, но Ян немного выше, и он блондин.
- И Фэллон твоя... - он недоговаривает, и ждет, когда Бен продолжит. Но Бен смотрит на меня и ждет, чтобы я сама закончила это предложение.
Что за черт? Вот вам и неловкое положение.
- Я Бена... сюжетная линия?
Бен громко смеется, а Ян вопросительно выгибает бровь. И так они еще больше похожи.
- Ты наконец написал настоящую книгу? - спрашивает Ян.
Бен закатывает глаза и, схватив меня за руку, тянет в сторону лестницы.
- Она не моя сюжетная линия, она – моя девушка и сегодня у нас первая годовщина.
В гостиной появляется Джордин и встает рядом с Яном. Они оба смотрят на Бена так, словно он утаил от них самый большой в мире секрет.
- Вы встречаетесь уже год? - спрашивает Джордин, обращаясь ко мне. Но прежде чем я хочу сказать, что он шутит, Джордин расстроенно взмахивает руками. - Бен, ты говорил, что придешь на свадьбу один! Мне не хватит стульев и, о Боже мой, уже наверно слишком поздно делать дозаказ! - она выбегает из комнаты чтобы сделать ненужный звонок.
Я шлепаю Бена по руке.
- Это было очень подло! Она и так нервничает.
Бен смеется и со стоном драматично закатывает глаза.
- Ладно.
Он идет за Джордин и, как только мы оказываемся с Яном в комнате одни, открывается входная дверь. Снова.
Боже, сколько людей может поместиться в этом доме?
Когда парень заходит, первым он замечает Яна. Они обнимаются, и парень хлопает Яна по спине.
- Ты же говорил, что приедешь завтра утром?
Ян пожимает плечами.
- Сегодня за меня вышел Майлз, поэтому я смог приехать раньше. На завтра обещают плохую погоду, а я не хотел опаздывать.
Брат, которого я еще не знаю, отвечает:
- Чувак, если бы ты пропустил репетицию ужина, Джордин бы меня... - он замолкает, когда замечает меня, стоящую в центре комнаты. Я ждала, что он что-нибудь скажет, но парень внимательно разглядывал меня с ног до головы, с неким подозрением, будто к ним не часто приходят гости. Ян подходит ближе и указывает на меня.
- Ты уже знаком с девушкой Бена?
Выражение его лица не меняется, за исключением почти незаметной морщинки на лбу. Парень быстро подходит ко мне.
- Кайл Кесслер, - представляется он, протягивая руку. - А вы?
- Фэллон, - отвечаю я, слегка испуганным тоном. - Фэллон О'Нил.
В отличие от Яна и Бена, у Кайла недоброжелательная энергетика. Но и не враждебная... просто он не такой как его братья. Он гораздо серьезнее. Более пугающий. Я замечаю, как он бросает секундный взгляд на шрамы на левой части лица, и мне становится интересно, что он думает о Бене, за то, что тот привел домой кого-то вроде меня. Но потом я вспоминаю недавние слова Бена и то какой Бен счастливчик, что привел домой кого-то вроде меня. Поэтому вместо того чтобы исполнить мой первоначальный позыв прикрыть лицо волосами, я вытягиваюсь и чувствую прилив уверенности в себе. Кайл отпускает мою руку, когда в гостиную заходит Бен.
- Джордин в порядке, - говорит он и замирает, заметив Кайла. Бен чуть шире раскрывает глаза, словно не ожидал увидеть Кайла, и я замечаю, как его поведение тут же меняется. Но Бен пытается скрыть это улыбкой.
- Ты говорил, что тебя не будет до вечера.