Второй шанс

Я провела в больнице три дня. Три дня. Вместо обещанного одного! Поначалу я злилась и изводила врачей просьбами отпустить меня, но вскоре все это прекратилось. Ничего не помогало. В конце концов, я просто перестала разговаривать. Со всеми.

За время моего пребывания здесь, я стала более раздражительной. Если раньше мне было все равно, то сейчас больница вызывала во мне только злость. Даже когда наконец моё заключение закончилось, ничего не изменилось.

Генрих все время был рядом, что еще больше выбивало меня из колеи. Он постоянно что-то говорил, пытался успокоить и шутить, но все это только сильнее укрепляло мою отчужденность от мира. Никто из нас не обсуждал обрывки моей памяти. Детектива вообще не было видно. Подозреваю, Генрих попросил его не трогать меня какое-то время. Мое мнение, конечно же, никого не интересовало.

Как оказалось, мой страх машин стал сильнее. Пока мы доехали до дома Генриха, я не слышала ничего, кроме звона в ушах. Не желая видеть обеспокоенный взгляд, я сразу же выбралась из машины, как только та остановилась. Отлично, все стало еще хуже.

— Хочешь прогуляться? — Генрих неслышно оказался рядом.

Вот всегда он так. Незаметно остаётся рядом и всегда предлагает помощь, как только возникнет такая необходимость. Кажется, моей самой большой ошибкой было сесть в его машину в тот день, когда впервые вышла из больницы.

Я только вдохнула поглубже свежий утренний воздух и кивнула, соглашаясь с его предложением.

Мы пошли вверх по улице. Сейчас было то волшебное время, когда большая часть людей уже разошлась во своим ежедневным делам, а солнце только-только предъявляло свои права. Мне ни о чем не хотелось думать. Слишком многое виделось в мрачном свете. Даже несмотря на хорошую погоду.

— Послушай, я знаю, что ты расстроена. — Генрих начал осторожно прощупывать почву. — Но все врачи пришли к выводу, что это необходимо. Та авария не пройдёт бесследно, ты же сама это знаешь.

Знаю. Все это я прекрасно знаю, как и то, что меня снова оставили сидеть взаперти. Глупо, мелочно, неправильно — я ничего не могла с собой поделать. С того момента, как вспомнила ту комнату с девушками, оставаться в запертом помещении стало невыносимо. Мне было не настолько плохо, чтобы торчать в больнице столько времени.

Мы остановились. Точнее, первым остановился Генрих, и я была вынуждена сделать тоже самое. Он крепко держал меня за руку.

— Поговори со мной. — голубые глаза были слишком внимательными. — Я не знаю, что тебя тревожит или пугает. Не знаю, как помочь. Мы же друзья.

Друзья? Мне захотелось рассмеяться. Мы оба были кем угодно, но только не друзьями. Или я ничего не знаю о дружбе, что тоже не исключено. Я попыталась освободить руку, но Генрих был гораздо сильнее. Совсем некстати я снова вспомнила комнату с девушками и жутких людей, которые нас там держали. Потребовалось огромное усилие, чтобы не поддаться панике.

— Извини, я не должен был этого делать. — Генрих, как и всегда, видел меня насквозь. Я снова была свободна. И снова одинока в клетке своих кошмаров. — Ты же помнишь мое обещание? — он дождался пока я кивнула в ответ. — Я сдержу его, не смотря ни на что.

Уверенность, звучавшая в его голосе, пугала меня. Не закончилось бы все это еще большими неприятностями.

— Можешь пообещать еще кое-что? — это были мои первые слова за прошедшие несколько дней.
— И что же?
— Если все станет только хуже, пообещай, что не будешь рисковать из-за меня. — друзья мы или нет, но я совсем не хочу, чтобы он пострадал. — Обещай.

С минуту Генрих просто смотрел на меня. Как бы мне хотелось узнать, о чем он думает.
— Разве друзья не должны помогать друг другу? — тихо спросил он.
— Нет, если из-за этого они могут умереть.
— Ты вспомнила что-то еще. — и это был не вопрос. Генрих снова понял все без лишних слов.

И он оказался прав. Процесс восстановления моей памяти шёл в своём собственном ритме. Иногда быстрее, иногда медленнее. Вот только это все еще были жалкие осколки моей прошлой жизни.

Я отвернулась, не в силах больше на него смотреть. Люди из моих воспоминаний, сказали что это я во всем виновата. Если бы не моя жадность, все было бы хорошо. Не знаю, какой я была в прошлом, но теперешняя «я» была в ужасе.

— Расскажи мне. — он снова пытается помочь, но в этот раз я не стану сваливать на него свои проблемы.
— Все в порядке.
— Больше всего на свете я ненавижу именно эти слова. — голос Генриха прозвучал слишком близко. — Что именно у тебя в порядке? Жизнь, память, ты сама?

Почему он злился? Разве всем не будет лучше, если каждый займётся своими проблемами? Зачем он продолжает быть рядом со мной так близко? Часть меня хотела, чтобы Генрих бросил меня и сбежал как можно дальше, но вторая продолжала отчаянно цепляться за него.

— Зачем, Генрих? Зачем это тебе? — я уже много раз спрашивала об этом. — Я правда не понимаю. С самого первого дня не понимаю.
— Так сложно просто принять помощь?
— А вдруг ты заодно с теми, кто сделал это со мной. — слова вырвались быстрее, чем я подумала. Мне стало стыдно за такие мысли. Он был единственным для меня человеком во всем этом неизвестном мире. — Прости.

Я не видела лица Генриха, но знала, что мои слова задели его. Только последний дурак мог сказать такое. И все же, я это сделала.

— Клянусь, что впервые увидел тебя в день аварии. — голос прозвучал так сухо. — И я не имею никакого отношения к произошедшему. У меня нет других доказательств, кроме моих слов и, возможно, слов Роберта, но я говорю правду.

В тысячный раз мне захотелось никогда не приходить в сознание. Я только и умею, что обижать всех вокруг. Мерзкий человек с черной душой.

Солнце уже давно перестало быть тёплым, а прогулка приятной. Не стоило мне на это соглашаться. Все чувства так запутались. Я вроде бы и злилась на весь мир, но страх и жуткое чувство одиночества шли бок о бок. Если могила на кладбище, которую я вспомнила принадлежала кому-то из моей семьи, могло ли это значить, что у меня больше никого не осталось? Картинка перед глазами начала расплываться. Отлично. Только слез мне сейчас не хватало. Лучше просто вернуться обратно, но все-таки мне нужно перед ним извиниться.

— Я… — если не скажу это сейчас, то больше никогда не смогу. — Ты и детектив единственные люди, которым я доверяю. Настолько, насколько это вообще возможно. Не обращай на меня внимания. У вас и своих неприятностей достаточно. Я правда искренне благодарна за все, и мне очень жаль, если я обидела тебя. Извини. — мне все еще хотелось избегать его взгляда. — Давай вернёмся.
— Хорошо.

Я и правда собиралась возвращаться. Вот только Генрих не сдвинулся с места и я едва не столкнулась с ним.

— Ты сказала, все что хотела. Теперь моя очередь. — на этот раз разговор шёл по его правилам. — Мне хорошо понятны твои сомнения и страхи. По другому и быть не могло. Но ты не можешь просить меня не вмешиваться. — я снова хотела отвернуться, но он не дал мне этого сделать. — Называй это как хочешь, но в тот день когда мы впервые встретились, я уже вмешался.
— Я плохой человек, Генрих.
— С чего ты взяла? — странно, но он разозлился. — Кто тебе такое сказал?
— Из-за меня ты можешь пострадать. — у меня совсем не было сил с ним спорить.
— Так в этом все дело? Ты из-за этого постоянно отталкиваешь меня?
— Я не… — почему разговор зашёл именно в эту сторону?! Даже те крупицы моего самообладания, что еще остались, стремительно исчезали. О чем я только вообще думаю?! Мне нужно все вспомнить и помочь остальным девушкам, если это еще возможно, а не разбираться в своих непонятных отношениях с Генрихом. Это неправильно. — Так нельзя — мысли разбегались в разные стороны. — Возможно остальным нужна помощь, я должна…
— Мы это уже обсуждали. Мёртвая ты никому не поможешь. — никто из нас никуда не пойдёт, пока все недопонимания не останутся позади. — Ты чудом выжила, так почему так упрямо отказываешься от второго шанса? Почему делаешь из себя живого мертвеца?

Вот какой он оказывается меня видит. Живой мертвец.

— Я очень хочу жить, но мне страшно. — мой страх становился все сильнее и сильнее, словно с каждым прожитым днём я все больше скатываюсь в пропасть.
— Иди сюда. — Генрих потянул меня к себе и крепко обнял. Я с ужасом осознала, что снова плачу. И снова перед ним. Не хочу, чтобы он запомнил меня такой слабой. — Прости за больницу, я пытался поговорить с врачами, но они стояли на своём. Мы сошлись на том, что к тебе каждый день будет заходить медсестра. — я не смогла сдержаться, и раздался очередной всхлип. — Не плачь. Я больше не оставлю тебя одну.

Бежать. Мне нужно бежать от него, и как можно дальше.
 
— Скажи, ты хочешь, чтобы я тебя отпустил? — Генрих почувствовал возникшее напряжение. — Я сделаю так, как ты хочешь.

Как я хочу? Он был первым, кто спросил этом. Ответ был до смешного прост. В моем новом неустойчивой мире, я хотела только одного — чтобы он был рядом.

— Генрих!

От этого знакомого голоса, мы оба вздрогнули. Только этого сейчас не хватало. Генрих отпустил меня, но тут же взял за руку, словно все еще говоря, что будет и дальше меня защищать. Ответа на свой вопрос он ведь так и не получил.

Обернувшись, я увидела его маму. У меня наверное судьба такая, притягивать неприятности. В прошлый раз я смогла спрятаться в машине, сейчас же бежать некуда. Даже на расстояния можно было почувствовать ненависть этой женщины ко мне.

— В чем дело? — это был вовсе не тот Генрих, который минуту назад утешал и поддерживал меня. — У тебя здесь какие-то дела?
— Ты поэтому притащил ее в свой дом? — миссис Леманн была в ярости. Ее не останавливало даже то, что мы все сейчас были на улице, и любой случайный прохожий мог стать свидетелем неприятной ситуации. — Она настолько хорошо, что ты забыл о правилах приличия?!
— Позволь я тебя поправлю. Она мне настолько дорога, что сделаю все что смогу, для ее защиты. — эти слова были адресованы не только миссис Леманн. — А теперь оставь ее в покое, и говори что тебе нужно.
— Как ты разговариваешь с матерью?! — наверное, только остатки хороших манер, удержали ее от крика.
— Я не вижу смысла в этом разговоре. — устало бросил Генрих. — Пойдём. — сказал он мне уже намного тише.

Не проронив больше ни слова, мы пошли домой. Миссис Леманн, упрямо поджав губы, шла следом. Я понимала ее неприязнь ко мне, но почему она так грубая с Генрихом? Это совсем не похоже на отношения матери и сына.

— Тебе не за чем заходить в гости. — бросил Генрих, когда мы уже почти пришли. -И хватит уже устраивать спектакль. Линда будет думать, что у меня ужасная семья.
— Генрих. — мне не хотелось его отпускать, но лучше им поговорить без нежеланных свидетелей. — Я пойду первой, кажется для меня слишком много воздуха после больницы. — мне с трудом удалось выдержать его упрямый взгляд. — Пожалуйста.

Он молча протянул мне ключи. Я не стала лишний раз провоцировать миссис Леманн и быстро скрылась в безопасных стенах дома.

Я не собиралась подслушивать и честно преодолела несколько лестничных пролетов. К несчастью для меня, лифт не работал.

Я не врала насчёт кислорода. Мне и правда было немного не хорошо. Вместе с избытком свежего воздуха, меня мучило чувство вины. Почему я не оттолкнула его? Это был прекрасный шанс. Так было бы лучше для всех. Вместо этого, я поступила как последняя эгоистка и продолжила за него держаться.

Совсем выбившись из сил, я присела на ступеньку. Что-то мне не хочется лишний раз испытывать судьбу. Вряд ли падение с лестницы пойдёт мне на пользу. Время словно остановилась. Каждый раз я думала, что уже отдохнула и готова идти, и каждый раз сползала по стене обратно. Ну и ладно, буду сидеть тут, пока не смогу уверенно стоять на ногах. Все равно большинство людей сейчас наверняка на работе. А здесь прохладно, правда немного твердовато.

Только я подумала, что здесь никого нет, как на лестнице послышались шаги. Очень быстрые. Генрих.

— Так и знал, что нельзя оставлять тебя одну. — сказал он, протягиваю руку. — Я тебя совсем замучил.
— Все в… — я резко замолчала. Он сказал, что ненавидит эти слова. — В больнице просто дефицит кислорода.

Он помог мне подняться и внимательно осмотрел с ног до головы. Почти как настоящий врач.

— Разве ты не говорил, что работаешь с компьютерами? — от такого оценивающего взгляда стало совсем неловко.
— Как раз подумываю о смене профессии. Еще три этажа, справишься?
— Конечно.
— Тогда идём.

С трудом, но я справилась со всеми ступеньками. Одна маленькая победа за мной. Если бы и дальше все можно было решить только своими силами, было бы замечательно.
Дома было непривычно тихо. После постоянного шума в больнице, это казалось непривычным. Едва мы переступили порог, я тут же оказалась на свободе. Надеюсь, он не услышал, как быстро билось мое сердце, пока мы шли.

Я уже собиралась с позором сбежать в свою комнату, но не вышло.
— Ты так и не ответила. — он вернулся к тому моменту, где нас прервала его мама.

Генрих стоял слишком близко и сейчас бежать было некуда.
— Я хочу вернуть свою память. — смотреть ему в глаза было невыносимо.
— И все?
— И все.

Предательски слезы снова показались на глазах. Только не сейчас.
— Ты меня боишься? — голубые глаза смотрели на меня с грустью.
— Нет, все совсем не так. — меньше всего на свете я хочу сделать ему больно. — Не тебя, а за тебя. — мой шёпот был едва слышен, но в тишине квартиры, он был до дрожи громким.
— Как же с тобой сложно. — и все же, Генрих говорил с облегчением. — Не нужно больше плакать. — он осторожно вытер мои слезы. — Я хочу, чтобы ты только улыбалась и была счастлива.

Я не знала, что ему сказать, но слова были и не нужны. Не дав мне наговорить еще больше глупостей, Генрих поцеловал меня. Мягко, осторожно, боясь испугать. Вот глупый. Он был единственным, с кем мне не было страшно.

— Тебе и правда нужно отдохнуть, — спустя какое-то время сказал он. — Доктор мне не простит, если с тобой что-то случиться.
— Но я не хочу больше отдыхать. — и уж точно сидеть в комнате.
— Наслаждайся свободным временем. — Генрих снова был самим собой. И я была рада это видеть. — Завтра нас обоих ждёт гора работы.
— Работы? Я все еще могу работать в прежнем месте? — хотя я и знала ответ, все равно решила попытаться.
— Никто не простит трёхдневных прогулов. — мягко ответил Генрих. — Но, если есть такой человек, как я, то нет ничего невозможного.
— Я не понимаю.
— Все может подождать до завтра. Тебе наверняка хочется сходить в душ, — он едва ли не за руку отвёл меня в комнату. — На мне ужин. — еще один быстрый поцелуй. — Не задерживайся.
— Ладно.

Я оказалась предоставлена сама себе. Счастливая улыбка никак не хотела исчезать с моего лица. Часть меня все ещё боялась последствий всего этого, но это была совсем маленькая часть. Все остальное просто вопило от счастья. Ровно до того момента, как я посмотрела на себя в зеркало. Мне срочно нужно в душ!