глава 5
Глаза болели от количества экранного времени, проведенного за сегодня. Я откинулась на спинку стула, разминая шею. Ну а кто говорил, что будет легко?
За этот день Соколов вытрепал мне все нервы. Он вечно матерился, с кем-то ругался, иногда наезжал на меня, что я все делаю неправильно. И частенько бегал курить, на удивление, приглашая и меня.
— Зря выпендриваешься, — сказал Евгений, выдыхая ядовитый дым.
К этому моменту я уже чуть подустала, ругаться с ним не хотелось. Я уже поняла, что Евгений Соколов – долбанный сексист или же просто тяжелый человек. Иногда хотелось хорошенько ударить его чем-нибудь тяжелым, но одного у него не отнять – следователь он не такой уж и плохой. Опыта у этого человека столько же, сколько мне лет.
Соколов быстро подключил несколько опытных оперов. Те мигом нашли практически всю биографию всех работников музея, обыскали все ближайшие ломбарды, барахолки и прочие магазины б/у вещей. Признаться честно, я восхитилась такой быстрой и слаженной работой.
— В следователе очень важно упрямство. Мне так на парах говорили, — спокойно сказала я, затягиваясь айкосом.
Вот моя еще одна вредная привычка. Помимо доверия незнакомым людям я еще и курю айкос. Чувствую, с этой работой моя зависимость станет сильнее.
Дома я стараюсь не курить. Нет, я не скрываю от мамы. И не скрывала никогда. Просто считаю дом чистой территорией. Ну, точнее свою комнату. Просто в остальных установлена система пожарной безопасности, так что не дай бог, она почует хоть что-то похожее на дым. Все сразу начнет визжать и если вовремя не отключить, то тут же приедет пожарная помощь.
— Смелая. Если что, первая под пули полезешь, да? — с улыбкой посмотрел на меня Соколов.
— Вполне возможно, — не отрицала я.
Хоть я и всегда считала героев каких-нибудь антиутопий глупыми, когда они рисковали своей жизнью, сама не была уверена, что в критической ситуации не поступлю также. Просто я привыкла добиваться своего. И частенько в таких ситуациях моя голова отключается. Но это если говорить начистоту и не лгать самой себе. Такое со мной случается не часто.
Соколов затянулся последний раз и выбросил окурок в мусорку. Выдохнув дым, он тяжело посмотрел на меня и сказал:
— Не сработаемся мы с тобой, — качал головой Евгений.
И ушел в здание.
После этого я еще пару минут стояла и думала о том, что у меня нет цели с кем-то срабатываться. Нет, я не как типичная принципиальная сука из фильмов, которая своим сучьим характером подминает всех под себя. Я просто хочу работать. Приносить пользу. А не бегать и распечатывать бумажки.
Я захлопнула ноутбук и сказала сидящему рядом Соколову:
— Я домой. С меня на сегодня все.
Видимо он был настолько занят, что просто кивнул. Ни грубил, ни хамил, ни смотрел уничтожающе. Просто кивнул. Даже не знаю, что было бы лучше.
На улице уже почти темно. Мы с Евгением усердно работали. В большинстве своем я ему просто помогала. Проще говоря, принеси, подай, а продолжение вы сами знаете. Так как я еще не выиграла пари, то полноценно расследованием заниматься я не могла. Ну, точнее не было времени. Зато, в свободные минуты я смотрела записи с камер, которые уже на десять раз посмотрел Соколов, и пыталась найти хоть что-то. Хотя-бы маленькую тень. И конечно же я ничего там не нашла!
Остальные следователи тоже задерживались, но не так как мы. Час назад ушел Геннадий.
Я посмотрела на свой ноутбук, который оставляю здесь. Мне бы невероятно хотелось, чтобы я могла взять записи с камер к себе, но увы, нельзя.
По дороге до дома я анализировала день. Соколов крепко решил заняться охранником. Мужчина средних лет. Есть жена, двое детей. Работает в музее со времен его открытия. Проверенный человек. Нет, Сколов не думает, что этот Дмитрий – охранник – украл книгу. Но он почему-то уверен, что он что-то знает. Или кого-то подозревает. Просто не говорит.
— Знаю я такой взгляд, — говорил Евгений, когда я его спросила, почему именно охранник, — точно есть кто-то на примете. Просто сдавать не хочет. Может, знакомый, какой?
После этого Соколов позвонил одному оперу и попросил пробить всех знакомых Дмитрия.
Также просматривая вместе с Евгением записи с камер снаружи здания, около часу ночи они отключились. В администрации сказали, что произошел перебой со светом.
— Ну, вы же понимаете, что это все чушь?
— Да ладно! — вскинул руки Соколов, — Фантастика, практикант! Без тебя мы в тазик срали, ты пришла и провела канализацию! Браво!
Я тяжело вздохнула. Ну почему с ним так сложно?
Вчера было не так тяжело, как сегодня. Вчера Соколов просто давал мне бегать с бумажками, но сегодня почему-то решил по полной загрузить работой. Хотя, несмотря на все, сегодня я чувствовала, что не бесполезна. Я чувствовала легкую усталость и точно знала, что когда моя голова коснется подушки, то я мигом усну. Без глупых мыслей, которые пожирают меня изнутри.
Вот только дома меня ждал Вэлл. Мама не захотела выйти меня встретить. Никогда не хочет. Трезвая она старается игнорировать мое существование.
Парень опирался задницей о подоконник и видимо гипнотизировал дверь, потому что когда я вошла, то он смотрел четко на меня. Лицо его не выражало никаких эмоций. Полностью расслабленная поза.
Я вздрогнула. Все внутренности сделали сальто при виде него. А перед глазами пронесся прошлый вечер.
— Милая Аделина, — протянул Вэлл, — неужели ты думаешь, что после всего я тебя так просто отпущу? В договоре как раз написано, что сделка расторжению не подлежит.
Дыхание сбилось, а руки задрожали. Я сделала шаг назад. Вэлл никак не отреагировал.
На работе его сегодня не было, чему я была невероятно рада. Время от времени в голове возникали тревожные мысли по типу: «зачем ему моя кровь?» или «кто он такой?», но я быстро заглушала их работой.
Но сейчас, когда он стоял передо мной весь такой спокойный, словно ничего не случилось, в голову шли самые ужасные мысли. Зачем он пришел?
Я услышала, как в начале коридора открывается дверь. Мама. Мама сейчас выйдет из спальни и увидит, что я как вкопанная стою в коридоре. Словно у меня привидение в комнате. Да даже если передо мной стоит маньяк – что можно даже назвать правдой – она не станет меня спасать. Может, она даже поможет Вэллу спрятать труп.
Встретиться с матерью или зайти в комнату к Вэллу? Вот выбор.
Мама почти вышла из комнаты, как я зашла в свою и закрыла дверь. Не знаю, почему это сделала. Нет, Вэлла я боюсь намного больше, чем мать. Просто в любом случае мне пришлось бы сделать шаг веред. Тут был всего лишь выбор, видеться с матерью или нет. Я выбрала не видеть.
Затаив дыхание, я посмотрела на Вэлла. Он чуть наклонил голову вбок, рассматривая меня, словно зверушку в зоопарке. В глазах его сверкало любопытство. Мне стало противно. От него. От себя. От ситуации, в которую попала.
Сейчас у меня не было сил ненавидеть себя за то, какой глупый поступок я совершила. Но завтра обязательно. И послезавтра. И до тех пор, пока Вэлл либо не убьет меня, либо все не закончится слишком плохо.
Слишком плохо.
Как-то я думала уехать от сюда. Пропасть. Но сейчас, смотря на него, я понимала, что он найдет. Найдет меня. Это лишь дело времени.
Он нашел меня до этого. Пробрался в мой дом. Нашел всю информацию обо мне. Нашел все мои страхи. Найти меня потом – дело времени. Моего и его. И, возможно, тогда он так церемониться со мной не будет.
Но я нужна ему. Иначе он бы отпустил меня. Значит, и мне можно вести свою игру.
— И что тебе нужно опять? Руку? А может, ногу? — на удивление спокойно говорила я.
Вэлл улыбнулся. Выглядело это жутко непривычно. Так странно, что я начала искать подвох. Но улыбка вышла такой искренней, что я не могла не поверить.
— Милая Аделина, — с улыбкой говорил Вэлл, — я говорил тебе, что ты – фантастическая?
Я вздрогнула. С каких пор он делает мне комплименты? Что ему нужно от меня?
— Нет. И еще ты не сказал, что тебе от меня надо.
Мой голос звучал твердо. И я гордилась собой. Ему не запугать меня.
— Меня сегодня не было на работе. Расскажи мне, что у вас там.
Он так просто стоял у меня дома, в своем гребаном плаще и водолазке. В воздухе витал аромат пепла и дыма. Но не противный. Приятный. Это наверно единственное приятное в Вэлле. Ах да, еще его смазливое личико. Страшным его уж точно не назовешь.
Сглотнув, я сказала:
— Ничего. Дмитрий ничего не говорит и хочет на свободу. Завтра мы будем обязаны его выпустить.
По закону мы можем держать под стражей подозреваемого не более сорока восьми часов, если не можем найти доказательств его причастности. А так как и заключение его было весьма сомнительным – единственный, кто находился в ту ночь в музее – то продлить срок его задержания тоже не получится. Сам охранник клянется и божится, что никого не слышал и не видел.
Вэлл лишь кивнул. Одновременно с этим я услышала, как хлопнула мамина дверь в комнату. Сделав шаг в сторону от двери, я сказала:
— Если это все, то уходи.
Я смотрела на него, стараясь не показывать, как сильно я боюсь. Возможно, он видел все по моим глазам, но мне хотелось верить, что он ничего не понимает. Не хочу быть слабой.
Вэлл оттолкнулся от подоконника и подошел к двери. Его глаза стали исследовать меня, словно я картина в галерее. Он замечал каждую деталь. Я чувствовала себя кроликом, который попался в ловушку. Хотя, далеко ли это от истины?
Но я не отводила взгляда. Храбро смотрела на него.
Окончательно у меня остановилось сердце, когда он улыбнулся. Он не сказал ни слова. Но эта улыбка буквально кричала «я чувствую твой страх».
И вышел из комнаты. Спустя несколько секунд я заглянула в коридор, но его там уже не было. И как он только так быстро выходит отсюда?
Чуть позже
Соколов уехал на совещание, оставив меня на несколько часов. Так как он посредине дня с горящей задницей подскочил со стула, потому что забыл про это самое совещание, то конкретное задание он мне дать не успел. Именно поэтому сейчас в своем ноутбуке я смотрела видео с камер на лицевой стороне дома за последние две недели.
Постоянных гостей я не заметила. Зато сверилась с графиком работы Дмитрия и обнаружила интересный момент – каждое утро после смены он садился в красную Toyota. Стекла тонированные, кто в машине не видно. И если сначала я думала, что это такси, то после того, как этот кто-то в пятый раз забрал Дмитрия с работы я поняла, что тут что-то не так.
Каждый раз, когда смена охранника заканчивается, ровно в девять утра к музею подъезжает машина. И охранник в нее садится. Каждый раз.
Зато на камере отлично видны номера.
Это мой шанс.
И я воспользовалась им. С помощью одного доброго оперуполномоченного я узнала, что владельца машины зовут Катаева София Александровна, 1995 года рождения. И это никак не похоже на жену Дмитрия.
В голову тут же полезли кучи версий. Дмитрий сам украл книгу для своей молоденькой любовницы? Либо эта София сама украла, а Дмитрий ей помог? Версий огромная куча и все их быстро я записала в блокнот.
Сначала я хотела рассказать Соколову о своей находке, но тут же поняла, что нет. Рано. Мне нужно допросить Дмитрия.
Но как это сделать? Сегодня его уже выпустили на волю из-за недостатка доказательств. А то, что я нашла не хватит, чтобы вновь его задержать.
Мне нужно его допросить.